ОЖП Торин Дубощит

Думаю, мне как-то не обязательно повествовать о нашем восхождении на гору, потом о разглядывании руин Дейла, потом о том, как Бильбо обнаружил подъем, и как мы по нему забирались. Одно скажу: это было ОЧЕНЬ утомительно. Я вывалилась на площадку пластом и еле поднялась на ноги, держась за стену. Мимо проходил Бофур, услужливо подставивший мне локоть, о который я оперлась и отдышалась. — Хорошо, что не курю, — порадовалась я своему здоровью, похвалила мысленно дыхалку и физподготовку.

Наконец мы добрались, — радостно сказал Бомбур, который уже жевал бублик. — Не расслабляйтесь, — но наш товарищ командир как всегда держал отряд в узде и шествовал впереди всех к той самой площадке, где находилась замочная скважина. Я с горем пополам забралась вместе со всеми и стала ждать. Торин раскрыл карту и эпично достал ключ. Ты, дорогой, конечно, тоже красавчик, но харош уже, я устала. Попытки найти скважину своими глазами, без всяких там лучей, не увенчались успехом. Солнце здесь как-то непривычно быстро заходило... — Торин, скорее, солнце заходит, — поторопил Балин, я скептически посмотрела на то, как последние красные лучи указывают на пустую скалу и скрываются. Наступила темнота. Молчание. Дубощит ещё раз прочитал последнюю строчку предсказания. — Все кончено, — замогильным голосом произнес он, роняя ключ, развернулся, втюхал карту Бильбо и стал спускаться. — Нет, вы же не будете просто так сдаваться, — залепетал хоббит. Я бесцеремонно выхватила у него карту. Так, последний луч в День Дурина укажет на замочную скважину. — Наро-од! — я крикнула вслед уходящим гномам. Обернулся только Бофур. — Торин, с чего ты взял, что последний луч солнца? А? Вот же упертый... Воздержусь от последнего слова. Бильбо, ищем ключ. Мы откроем эту чёртову гору. Хоббит стал что-то бормотать и ходить из стороны в сторону, пытаясь найти вещичку. Я же ждала, пока госпожа Луна соизволит выплыть из-за облачка и укажет нам на скважину. А чё я собсна торможу? Колечко же должно мне как-то в этом помочь, да? — Йеттелин, ты тут? Ответа не последовало. — Йе-ет, ответь пожалуйста, мне нужна небольшая инструкция по эксплуатации кольца. Молчание. — Да что вы все такие... — Что? — Бильбо оторвался от созерцания камней и непонятливо повернулся ко мне. — Ничего... Ты нашел ключ? — Нет... Я посмотрела на небо. Луна уже постепенно выплывала из-за облаков. Я закусила губу. — Ищем, быстрее. Мы вдвоем заметались, стали искать ключ. Ну блеснул бы хоть, хрен его найдешь... Как вдруг я услышала звон. Ключик, издевательски подпрыгнув на камне, полетел вниз и уже бо́льшая его часть перевесилась за край скалы, как землю сотряс негромкий грохот. — Ну слава беляшам, — выдохнула я, глядя на то, как Торин раньше обычного подоспел и спас наш ключ. Я посмотрела на луну. Та все не показывалась из-за облаков. На секунду выплыла и снова скрылась. Я успела запомнить, куда упал свет и подошла к скале, старательно приглядываясь. Скважины не было видно. Тряхнув головой, я протерла глаза и для верности пошарила рукой по гладкому камню на наличие в нем отверстий или сколов. Ничего. — Это как понимать? — я повернулась к луне. — Слышь ты, светящаяся задница, а ну вылезь из-за своей занавески и покажи мне скважину! — Марта, с тобой все хорошо? — осторожно поинтересовался Бильбо, на всякий случай отступая на шаг. Ночное светило, тем не менее, не пожелало показываться.

Звякните кто-нибудь в небесную канцелярию, у них там от пульта управления облаками видимо отошли... — я устало вздохнула и одной рукой оперлась на скалу. — Слышишь, Йет? И Рыгневу передай, я на вашу конторку жалобу накатаю! Через пару минут всеобщего неловкого молчания плотная завеса облаков отодвинулась, и на скале чуть подальше от меня, проступили очертания замочной скважины. Вот, так бы сразу дела делать! Торин, в предвкушении эпичности, сжал в руках ключ, подошёл к скале и, вставив его туда, провернул. Затем упёрся одними пальцами, нажал и сдвинул скалу. Та открылась, образовав небольшой проход в коридор. — Ну, что мы с Бильбо говорили? — я довольно потрепала хоббита по голове, глядя на то, как на глазах Балина блестят слезинки. Что называется, ностальгия! Все прошли внутрь. По-прежнему было темно. Я переглянулась с Двалином, пропуская Бильбо вперёд. Пока и Торин что-то бормотал, и хоббит перешептывался с Балином, я наконец отметила, что «небесное радио» в моей голове включилось. — Марта, вы сделали это! Вы в горе! — Правда? А я и не заметила. — Перестань. Лучше послушай, у меня для тебя печальные новости... — Марта, тебя зовет Торин, — ко мне подошёл Нори, кивая в сторону короля. Мысленно извинившись перед Йеттелин, я подошла к гному. Тот стоял недалеко от входа в сокровищницу. — Чего? — я встала перед ним и скрестила руки на груди. Взгляд короля упал на кольцо, которое я сразу же спрятала за другой рукой. — Нам надо поговорить. — Мы уже говорим, не? — Не паясничай. — Не паясничаю. У меня еще дельце одно есть, поэтому можно побыстрее? — Какое у тебя дело может быть здесь? Он обвел руками воздух. Типа иронично так. Ну прикольно, прикольно. — Мы не договорили в Эсгароте. Что с тобой происходит? Я закатила глаза. — Дотошный такой, прям все помнишь. — Ты не ответила на мой вопрос. — Я не обязана на него отвечать. — Я хочу знать. — Знаешь, друг мой дорогой, простое «я» тебе в общении со мной не поможет. И ты мне не отец, не брат. И не муж. — А что, могу им стать? — Ишь чего, ещё и предложение ему делай! — хохотнула я. Мозг Торина прокрутил фразу ещё раз, а потом уже передал ее расплывчатый смысл гному. — Причем тут это? — Неважно. — Важно.

Подгорный король огляделся и указал мне на отдельный коридорчик, который выходил в нишу. Пожав плечами, я прошла. Под ноги неудачно попался маленький каменный выступ (правильно, не асфальт же тут!), о который я не могла не споткнуться, поэтому сразу встретилась ребрами и подбородком с неровным каменным полом. Дубощит сдавленно хмыкнул

Мог бы и поймать как истинный джентльмен... — проворчала я, поднимаясь. У, падла, даже руку не подал... Да вижу я, что ты ржешь. — Кто такой джентльмен? — Умный и интеллигентный мужчина, который поддержит даму в трудную минуту. Или при падении. — Учту. — Угу, учти... Ладно, при попытки изнасилования выцарапаю ему глаза... Так, все, харош уже такие мысли проецировать. А воображение-то у меня работает на отлично. Я на всякий пожарный встала лицом к Торину, предварительно облокотившись спиной о стену. — Я знаю, что ты нашла это кольцо в Ривенделле, — он внезапно взял меня за руку, рассматривая спираль в центре украшения. Не знаю, что бы другой думал на моем месте, но я почувствовала себя как-то неловко. Мне, конечно, предложений не делали, но и колечко, извините, не забирали. — Лучше не снимай его. — Да. Я слышал про эти Дары Древних... — И бла-бла-бла... — я перебила его на полуслове, пряча руку в кармане куртки. — Ты не мог бы пропустить долгое предисловие? Легче вопрос в лоб задать. — Ты общаешься с духами? С Валар? С кем-то из Чертогов? — Извини, товарищ, я некромантией не занимаюсь. Стрёмно это как-то, — я содрогнулась. — Я все время слышу, как ты с кем-то говоришь. Даже тогда в пещере. Ты обманула. — Я должна тебе всю правду выложить? Может, сказать, что послана богами, чтобы твою задницу спасти? Много чести, — я хмыкнула, а внутренне напряглась. Надеюсь, он не настолько проницательный, чтобы распознать «обман», но и не настолько идиот, чтобы воспринять все это всерьез. — Быть может. Учитывая твою способность залезать в неприятности, и такое может быть. — А это тут вообще причём? — Неважно. — Ты заколебал. С кем поведешься, от того и наберёшься... Ладно, а ещё что тебя волнует? — я стала покачиваться, перекатываясь с пятки на носок. — Почему тебе была так важна та бумажка? — теперь пришла очередь подгорного короля складывать руки на груди. И сверлить меня взглядом в упор. — Это мое дело. Извиняйте за мой французский. — Это и мое дело тоже. — Не слишком много ли ты на себя берешь? — Нет. Я забочусь о членах своего отряда. Как буду заботиться о своем народе. — Оставь заботу при себе, а меня в покое. Я в число твоих подданных входить не буду, уеду как только смогу. — Так зачем же тебе был нужен этот поход? Сдается мне, ты всё-таки не охотница да золотом. — Интересное у тебя было обо мне мнение, — я обиженно фыркнула. На душе обидно стало как-то... — Казалось бы, умный мужик, самодостаточный, а подозреваешь каждую вторую женщину в попытке посягнуть на золотишко дракона? — Не обижайся, — гном чуть приблизился, однако же никаких действий больше не совершал. Что-то мне подсказывает, что в фильмах обычно в такие моменты персонажи, извините, сосутся. — Мне очень тяжело было доверять людям, поэтому те, кто сейчас в отряде являются самыми близкими. — Ха. Незаметно. — Значит, ты собираешься уехать при первой возможности? — Можно и так сказать. Когда удостоверюсь, что твой зад будет цел, а разум ясен. — Возможность общения с богами уже не кажется такой абсурдной. Ой бли-ин... Ляпнула, что называется. — Типун тебе на язык! Мне нужно удостовериться, что и мой хоббит не наворотит лишнего, и вы будете в нормальном состоянии. — Не слишком ли много ты на себя берешь? Вот и не надоело ли ему постоянно за мной повторять? — Нет. Моя обязанность здесь — телохранительство. Как Бильбо, так и остальных. Знаю, респектабельность и гордость тебе не позволит мою помощь принять, но, а кто ж тебя спрашивать будет? Я расплылась в улыбке и отвела взгляд. — Как ты собираешься меня охранять? — Разумеется, Цербером на цепях стоять возле тебя не буду, но послеживать все равно надо. Мужики, они и под двести лет как дети. — Моя младшая сестра говорит точно так же, — усмехнулся Торин, голос потеплел. — Дис? — Да. Откуда знаешь? — Наслушалась за поход. — Верю. — Содержательная беседа. — Весьма.

Разговор обрывками фраз меня рассмешил, я фыркнула в кулак, меняя положение ног. Говорить вообще если честно не хотелось. Я задумалась о своем попадании в родной мир. Интересно, будет ли ждать меня Лена? Или её дочь, о которой я прежде не упоминала? Совсем забыла про свою племянницу, Риту. Она тоже чем-то пошла в меня, постоянно рвалась из дому, в итоге стала альпинисткой. Взобраться она успела только на Уральские горы, что довольно иронично. Мать дальше не пустила, ну, а что? В двадцать с лишним лет она уже многого достигла, теперь преподает скалолазание в спортивном центре... — Йет, о чем ты мне хотела сказать? — Нам нужно поговорить лично. Не телепатическим путем. — Возможности нет пока. Я покосилась на Торина. Тот покосился на меня. Так и продолжили стоять. — Как только уснёшь, я призову тебя. — Замётано.

Где-то из пещеры донеслось утробное рычание и звон большого количества золота. Там Бильбо один, боюсь, не совладает с драконихой, но если я туда пойду, то его подставлю. Ай, и ладно, все равно Смауг узнает, что гномы были здесь. А так может разговорю хоть ее... Осторожно выскользнув из коридорчика, я хотела направиться к тому проходу, через который ушел Бильбо. Откопав на поясе колбочку с тем самым раствором молочного цвета, который использовала ещё в гоблинской пещере, я зажала ее в руке. Меня вдруг схватили за плечо и оттащили (по-другому это никак не назовешь) от прохода обратно к остальным. Я заметила отсутствие Двалина, Нори, Дори, Оина и Бомбура. А оттащил меня, собственно, Глоин.

Где остальные? — Пошли в лагерь забирать вещи. — Класс, мне надо... — Не надо, — передо мной из ниоткуда вырос Торин. — Надо. Я помогу Бильбо, иначе, чует моя задница, добром это не кончится. — Твои обязанности телохранителя завершились у входа в эту пещеру, — твердо произнес король, а я внутренне закипала от раздражения. — Нет уж, извините! — Извинения приняты. Глоин, проследи за ней. Гном обхватил меня за плечи и так и намеревался держать. — Прости, браток... Не успел мой стражник задать вопрос, как я откинула голову назад, врезав ему затылком по носу. Из руки тут же полетела колба, со звоном разбившаяся о пол. Белый густой дым заполонил все вокруг, пока гномы метались и выкрикивали то мое, то имя Глоина. Я же устремилась в коридор по заранее намеченному расстоянию. Кольцо на пальце начало сиять, причем сразу очень ярко. Коридор был обычным, без ответвлений и ещё каких-то заморочек, я беспрепятственно вышла в пещеру. Теперь я поняла: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Сколько бы Торин не трындел мне о сокровищах, но истинное впечатление произвели они на меня тогда, когда я вошла в пещеру. Огромные горы золота, сияя при свете факелов, давали отблески на мрачных стенах, испещренных рисунками и рунами. Тут по классике жанра я бы захотела забрать все себе, но классика жанра давно от меня свалила, поэтому на золотишко я не обратила особого внимания. Больше привлекала меня огромная чешуйчатая тварь, сидящая на горе золота, и стоящий у ее ног (лап?) Бильбо.

Дракониха сразу меня заметила и заговорила так, что я засомневалась: а не дракон ли это? — Человек! Хоббит-обманщик, привел сюда ещё и человека? Я ожидала, что она щас как жахнет огнем Бэггинса, но вопреки моим опасениям, Смауг сползла с горы золота и стала продвигаться ко мне. Все внутренности сжались в комочек. — Мы можем поговорить? — сохраняя внешнюю уверенность, спросила я, не сходя с лестницы. — О чем же, человечка? Будешь пытаться уговорить меня уйти из горы? Маленький хоббит уже пытался, — дракониха выдавила подобие ухмылки на огромных клыках, а меня пробрала дрожь. Внезапно ее жёлтые глаза с вертикальной полоской зрачка устремились на мое ярко сияющее кольцо. — Это... — Дар Древних, — в ее глазах промелькнула какая-то странная эмоция. Чудовище отошло на пару шагов (для нас это было бы как полкилометра). — Да! А ещё со мной сила богов, — осмелела я, на что Смауг оскалилась. — Не пытайся обмануть меня, человечка. — Я тоже не люблю, когда меня обманывают. Но ещё больше терпеть не могу, когда кто-то пытается обмануть себя. — Что ты хочешь сказать? — Зачем ты сидишь в горе? Как царь Кощей над златом чахнешь, ждёшь, пока эти гномики придут к тебе на обед? — я встала в «позу». — Они убили твоего отца, и ты хочешь им отомстить таким образом? — Замолкни! — из ее пасти вырвалась несильная огневая волна, ушедшая в золото. — У тебя не будет потомства, потому что весь свой век ты проведешь в золоте или спалишь города, — подождите-ка, я что-то потеряла... Свой инстинкт самосохранения! — Угомонись, Марта! — сзади послышался окрик, на арену вбежали Двалин, Торин и Бофур.

То, что ты предвещала, человечка. Маленькие гномы сами пришли ко мне, — улыбнулась дракониха, подходя все ближе. — Вам не справиться со мной таким количеством. Вы утонете в моем пламени! Я только и представила Скруджа МакДака, который ныряет в золото, и хотела осуществить то же самое, так как Смауг уже была готова полыхнуть огнем. Но эту идею грубо обломал Двалин, кинувшись на меня. Вдвоем мы скатились по лестнице, чудом не влетев в каменную стену. Может, крикнуть попробовать?.. Я встала с земли. Падать на Торина гораздо приятнее... Выругавшись не по-дамски, я снова взбежала вверх по лестнице, но гномов не увидела. — Ежели эта самка утконоса спалила моего Бофура и Торина, я ее утоплю в этом же золоте! — пробурчала я, мои речи утонули в лязге монет. Где-то послышался топот босых ног. Посмотрев наверх, я увидела, как Бильбо не пойми каким образом взобрался наверх, к колоннам, теперь шел за ними. Дракониха скрылась в груде золота, я снова нырнула в коридор и обнаружила за его поворотом целехоньких гномов. Эти осуждающие взгляды и разбитый нос Бофура надо было видеть... — Ты обманула и сбежала! — рассвирепел Торин, мертвой хваткой беря меня за плечи. — Если бы ты всю контору не спалил, было бы лучше! Пусти, я иду с ней разбираться. — Ты наивная дура, Марта. Думаешь, справишься с драконихой в одиночку?! — Я и тебе сейчас фейс поправлю, если не отпустишь! Меня сильно ударили чем-то по затылку. Глаза автоматически закатились, а тело осело на пол. То, что меня отрубает Двалин начинает становиться традицией...

Голова раскалывается как скорлупа фисташки после жарки. Во рту сухо, мутит... Ух, Дуболом, мать твою двадцать, ну я тебе устрою! И Двалину подзатыльник дать не забуду, так позорно упустить дракона! Эсгарот, чай поди, спалила уже! Через веки ясно виден свет, лежу я на чем-то мягком. Открыв глаза, увидела перед собой балдахин и поднялась. Все в той же комнате, из которой начиналось мое путешествие по Средиземью. Будто целая жизнь прошла. На балконе стояла Йеттелин, ко мне спиной. Я быстро прошла к ней. Богиня обернулась. Сейчас на ее лице не было радости. Только какие-то неведомые мне печаль и спокойствие. Вот так наверное и чувствует себя всякий вечно живущий. — Как оказалось, встретились мы раньше, чем предполагали, — я болезненно усмехнулась, предвещая нелегкий разговор. — Марта, у меня для тебя печальные новости. Она пригласила меня сесть в кресло, затем села сама. — На Земле и в Арде временные потоки текут с разной скоростью. За полгода, проведенные тобой в Средиземье, в твоём мире прошло только два месяца. Насколько ты помнишь, условие состояло в том, чтобы ты спасла жизнь Торина Дубощита и его племянников, тогда сможешь вернуться к своей прежней жизни. Но это зависит не только от тебя и обстоятельств, а ещё и от людей, оставшийся за пределами твоей реальности.

В смысле? — В том смысле, что они могут повлиять на твое возвращение в мир. Когда ты впала в кому после аварии, перенесшись в Средиземье, твои родные — сестра и мать — позаботились о том, чтобы вернуть тебя к жизни. — Так... Я начинаю понимать. Наши платные больницы оказались им не по карману, — угрюмо заключила я. — Отчасти ты права. Твоя сестра нередко приходила тебя навещать, ее сердце разрывалось, глядя на то, как ты ускользаешь от них. — Прошу заметить, я лежала на месте. — Воздержись от острот. Хотя бы сейчас. — Если я воздержусь от острот, то я сойду с ума! — уже на полном серьёзе заявила я. — Шутки меня и вытягивают из депресняка и серой массы жизни. Хотя моя жизнь за последние полгода точно приобрела цвета. — Я перенесу тебя в тот день, ты сама все поймёшь. И без лишних слов, Валар дотронулась до моего лба, я провалилась в белую бездну. Не успев для приличия вскрикнуть, я оказалась в больничной палате. Одиночной, оформленной в голубом цвете. Я стояла напротив окна. На подоконнике были разложены фотографии, какие-то растения, среди которых я узнала свой кактус, именованный Федей. На фотографиях в разных рамках была также изображена я, в школе, на выпускном, в объятиях сестры, с первого соревнования по бодзюцу, где держала свой шест. Сердце где-то кольнуло от ностальгии, на глазах собрались слезы, которые я быстро сморгнула. В коридоре послышались шаги, я обернулась на звук. В палату вошли двое. Долговязый врач в очках и белом халате, и моя сестра. Как же она изменилась! Лицо осунулось, глаза были красные от слез, ресницы собирались отдельными кисточками от влаги. Нос покраснел. — Нет, я не буду этого делать, — покачала головой Лена, поворачиваясь в правую сторону, а затем тут же отвернулась обратно. — У вас заканчиваются средства на ее содержание, — врач безразлично кивнул в ту же сторону. Пересилив себя, я повернулась туда. Мое сердце сжалось и провалилось куда-то за пределы тела. На больничной койке, подключенная к аппарату жизнеобеспечения, лежала... Я сама. Лицо было неестественно бледным, под глазами отчётливо виднелись синяки, скулы посерели, их очертания стали резкими. Веки были закрыты, по ним были рассыпаны сосуды, словно молнии на грозовом небе. Нервно сглотнув, я повернулась обратно к врачу. Тот о чем-то вещал с кем-то по лениному телефону. — Да, да, конечно, я все понимаю, — покивал он, пока сестра прошла ко мне и села на табуретку рядом, взяв за руку. Я почувствовала на собственной ладони горячее прикосновение, мурашки побежали вверх по руке. — Разумеется. Я сожалею. Не беспокойтесь, многие это переживают. Через месяц. Я вас понял. Всего доброго. Мужчина повесил трубку и отдал телефон Лене. Та ещё раз посмотрела на меня красными глазами, всхлипнула и что-то прошептала. Затем поднялась со стула. — Ваша мать сказала, чтобы мы продлили процесс до окончания срока. — Спасибо. — Это все, что мы можем сделать. Аппарат жизнеобеспечения отключат через месяц, если она не очнётся. Лицо женщины снова исказили рыдания, она посмотрела на мое тело и вышла из кабинета. Слезы невольно вырвались из моих глаз, а пустоту в душе начала заполнять ярость. — Ты сожалеешь?! — крикнула я на врача. Тот и ухом не повел. — Сожалеешь, да?! Что-то по твоей роже и не видно! Должно быть рад, что тебе теперь не надо будет смотреть за ещё одной незадачливой пациенткой!

Я размахнулась и хотела ударить его в грудь, но кулак прошел сквозь тело. Ожидаемо. Все снова заволокло туманом, я оказалась в темноте. Слеза всё ещё стекала по моей щеке, оставляя влажный горячий след. Моей левой руки кто-то коснулся. Сухая и теплая ладонь невольно дарила спокойствие. Я не хотела открывать глаза. Не хотела что-то снова видеть, слышать. Чувствовать тоже. Моя собственная мать сказала о том, чтобы меня отключили от единственного аппарата, связывающего меня с тем миром. Подобного рода мысли приводили в ярость. Я поворочалась, кто-то отнял руку и отошёл. Хотела бы, чтобы это был Торин. У нас, конечно, очень специфические отношения, но мне с ним хорошо находиться. Приятно. Как и с любыми из отряда. Даже хмурому Двалину я буду рада. Открыв глаза, я увидела Бофура, который тоже пребывал в каком-то печальном настроении. Где-то внутри себя я разочарованно выдохнула. Не Торин. — Значит, Эсгарот спалили, — мрачно сказала я, на что гном кивнул. — Но дракон мертв. — Знаю. Бургомистр тоже. Бард уже в Дейле? — Да. Торин приказал закрыть ворота. — Сколько я провалялась? — Сутки. Не думал, что Двалин бьёт настолько сильно. — У меня были причины так долго проспать, — я утерла слезу и встала с кровати. До сих пор не заметила, что нахожусь не в тайном проходе в гору, а в комнате. Окон не было, горели факелы и камин, что немало раздражало. Мне нужен был дневной свет. — Ты плакала во сне. Что произошло? — Когда-нибудь я тебе скажу, обещаю, — я улыбнулась, похлопав его по плечу. — Мне надо с Торином поговорить... А чего это у меня рука перевязана?.. Я посмотрела на старательно перебинтованное предплечье. — Тебя задел пламенем дракон, когда вы с Двалином скатывались с лестницы. Часть ожогов и ему досталась, тоже на руке. — Спасибо ему, иначе я бы превратилась в вяленое мясо, — хмыкнула я, обуваясь. Лежала на кровати я в своих брюках, рубашке и жилетке, а вот в коридорах было прохладно, поэтому свою накидку на плечи я все же надела. Под присмотром Бофура я вышла из комнаты. Коридоры с высокими потолками, длинные, на меня давили. Как и отсутствие естественного освещения. Только факелы на стенах и люстры. Гном повел меня вниз, к горным тропам. — Все сейчас ищут Аркенстон. Торин ещё ни разу не поспал, целыми днями торчит в сокровищнице. Мы прошли через проход, спустились по лестнице. Гномы рассредоточились по всему периметру и теперь шуршали монетами, пытаясь отыскать в них камень. Проклятие рода Дурина. Хреново то, что я упустила момент, когда Торин заболел драконьим недугом. Ну, а если не будет камня — не будет и войны, логично ведь, так? Главное, чтобы Бильбо не унес его Барду и Драндулету

Из-за горы золота аки всем известный и вышеупомянутый Скрудж МакДак, сразу вперился в меня взглядом. Аж неуютно я себя почувствовала. — Бофур, ищи вместе со всеми. А ты, Марта, останься. Мы переглянулись, рудокоп пожал плечами и ушуршал в другую сторону. Тем временем король, сохраняя прежнее хмурое и даже диковатое выражение лица, спустился ко мне. — Ты обманула меня дважды. — Чего? — Ты отлично услышала, — Дубощит криво ухмыльнулся. — Когда я тебя обмануть успела второй раз? — Аркенстон. Мы ищем его уже двое суток. И нигде не можем найти. Кто ещё кроме тебя и полурослика находился в сокровищнице, когда остальные не подоспели? — По-моему, я все время была на лестнице, даже когда Двалин меня столкнул. Это бессмыслица! Как ты можешь меня обвинять, если сам знаешь, что это не так? — Я уже ни в чем не уверен. Я не уверен в их преданности, — он кивнул на гномов. — Они все пришли только за золотом, как и ты. — О чем мы с тобой говорили, ты помнишь? А ещё «не обижайся, Марта»! Да как тут не обижаться. Если бы я хотела только золота, я бы спокойненько оглушила тебя в походе, забрала ключик и ухлестала бы на гору. А уж поверь, скважину бы я нашла, — на манер Дубощита сказала я. — Да как ты... — Так вот. А чтобы не тревожить твое самолюбие и паранойю, участвовать в поисках не буду. Я развернулась, чтобы уйти, но гном схватил меня за обожженную руку. Кожа сразу загорелась, начала пульсировать, а я заныла от боли. — Учти. Если я узнаю, что ты предала, то убью тебя. Милый, я тоже тебя люблю. — Нахрен мне не сдалось твое золото. Я с болью вырвала руку и побыстрее поспешила ретироваться. Весь день я просидела в комнате, лишь изредка показываясь в коридорах. Тщетно пыталась найти хоть какой-то балкон, чтобы взглянуть на «белый свет», а затем нашла Бильбо поднимающимся по лестнице. — Стой, Бильбо! — шепнула я. Хоббит заозирался. — Марта. Поднимись сюда и пошли. Бэггинс торопливо взбежал по лестнице, я провела его к себе в комнату и посадила в кресло, а сама уселась на кровать. — Где камень? — с ходу спросила я, отчего Бильбо аж икнул. — Я хочу отдать его Барду и Трандуилу, — вполголоса проговорил хоббит. — Уже отдал? — Нет. Собирался как раз идти. Под вечер вернуться. — Отдай его мне. Я требовательно протянула руку. — Что ты хочешь с ним сделать? — Разбить. Попробовать расколоть, уничтожить. — Если Торин узнает... — То мне достанется так же, как досталось бы тебе, если бы он узнал, что ты отдашь его камешек врагу. — Я хочу попробовать отговорить их. Убедить отменить войну. — Не получится. Битва все равно состоится, — я качнула головой, опуская руку. — Если бы я разбила этот камень... — Ты так же не предотвратишь сражение. Если эльфы или люди узнают, что ты разбила Аркенстон. А если узнает Торин?.. — Мы можем отдать им их белые камни. В горе золота немерено, сомневаюсь, что гномы заметят пропажу. Все слишком увлечены поиском камня. — Возможно, ты права. — У меня есть свои причины чтобы поскорее завершить эту миссию. — Хочешь вернуться домой? — Да. Но провожать тебя все равно буду. Я кое-что обещала одной женщине в Гребешке. — Той самой травнице, которая тебя выходила? — Да, ей. Понимаешь, Бильбо, если не будет войны, то все останутся живы. — Хочешь сказать, что гномы могут умереть? Я тоже?.. — Все может быть. Но уже одно дело будет сделано: мы отдадим людям и эльфам сундуки с белыми камнями, они будут фактически сражаться с нами на одной стороне. Орки, две армии сюда надвигаются. Торин может погибнуть, Фили, Кили... Да кто угодно! Я беспокоюсь за них, за тебя тоже. Хоббит колебался. Видимо, сказанные мною слова об армии и смертях произвели на него сильное впечатление. Он порылся в кармане сюртука и вытащил небольшой сияющий камень. — Держи, — он отдал его мне. — Спасибо. Теперь мы сможем изменить ход истории. Бильбо ободряюще улыбнулся. Я спрятала камень во внутреннем кармане жилета, прикрыв его накидкой. — Я пойду, — Бэггинс поднялся. — Хорошо. И помни: никому ни слова. Хлопнула дверь, я осталась в одиночестве. Пошла в купальню, которая находилась в соседней комнате, достала из кармана камень. Выдохнув, я размахнулась и что есть силы швырнула его о стену. От него откололся маленький кусочек, который сразу же растаял в воздухе. Подняв с пола камень, я обнаружила, что он не восстанавливается, что уже хорошо. Так потихоньку и разобью. Я взяла из комнаты шест и пришла обратно. Устроив камень на полу между стоп, размахнулась и точным движением ударила острием в центр. Ещё два осколка остались на земле и растаяли. Затем ещё удар, ещё и ещё. От камня осталась только его половина, которая сияла уже не так ярко. Я знала, что поступаю неправильно и фактически разрушаю историю, но мне слишком хочется вернуться домой и не дать Торину, Фили и Кили склеить ласты.

Ещё с десяток ударов я наносила шестом, швыряла камень о пол о стены, пока наконец последний кусочек не раскололся надвое и не пропал. Дело сделано. Я выдохнула и встряхнула руки, выходя из купальни. Кинув шест рядом с кроватью, я рухнула на постель ничком. Почти сразу уснула. Под вечер меня разбудил стук в дверь. Разлепив глаза, я увидела нечёткие очертания фигурки Бофура, стоящего в дверях. — Марта... Гэндальф приехал. А вместе с ним ещё... — Траин. Сейчас иду. Я поднялась с кровати, заколола волосы поплотнее, заткнула за спину шест и вышла из комнаты. Мы с Бофуром пошли вниз, в главный зал. Там уже находился Гэндальф, старый сморщенный странного вида старичок, являющийся по сути отцом Торина, а ещё несколько гномов.

Леди Марта. Приятно видеть тебя в добром здравии, — улыбнулся маг, я угрюмо кивнула и поздоровалась с Траином. Тот пригладил прядь седых взъерошенных волос и также кивнул. — Что тебе нужно здесь? — вперёд выступил Торин. Я покосилась на него и отошла на три шага в сторону. — Это, Торин, твой отец. Старый гном улыбнулся, готовый, что сын сделает то же самое в ответ. — Ложь. Моего отца нет в живых, — отрезал Дубощит. — Неправда. Вот он, стоит перед тобой, — упёрся Гена. Улыбка на лице бывшего короля постепенно затухала. Как грустно и больно, когда тебя не принимает собственный сын. — Ты привел сморщенного старика, выдавая его за моего отца?! — Повежливей пожалуйста! — не вытерпела я, вставая на сторону Гэндальфа. — Это во-первых, реально твой отец, во-вторых, если ты его не помнишь, это твои проблемы. В-третьих, если ты все же не веришь, то и со старшими можно обращаться получше. — Какая интересная леди, — сказал Траин, поглядывая на меня. Лицо Торина постепенно наливалось презрением и яростью. — Не тебе меня учить, женщина. Ты в сговоре с ними, со всеми! Вы хотите забрать мое золото, мой Аркенстон! — Жадность фраера сгубила... — пробормотала я, выходя чуть вперёд. Приготовьтесь увидеть цирк с конями, дамы и господа! — Сначала буду говорить как адекватный человек: все эти гномы, и те, кто остался в Эсгароте, преданы тебе, Бильбо, Гэндальф, я тоже. Тебя поразил драконий недуг, хватит уже паниковать! А теперь честно: чтобы ты хоть как-то одумался, (а ещё поскорее меня зарезал), я... Я разбила камень. — Что?! Как ты посмела?! Ты передала меня! Я тебя предупреждал!

Он с остервенением выхватил из ножен меч, я среагировала и достала бо. Без всякого предупреждения, Дубощит напал, рубя с плеча. Я едва успела поставить блок, гном едва не отсек мне пальцы. Маг попытался воззвать к его разуму, Двалин уже приготовился исполнить свою главную функцию и вытащил из-за спины секиру. Тут Торин проделал обманный трюк, я поставила блок не там где надо, в результате чего получила рану на плече, взвыв. Попятилась назад, корчась от боли, а так как я моя неуклюжесть не можем ужиться вместе. Это уже огромнейшая причина всех моих неловких действий. Проклянув свои сапоги и замявшийся край ковра, я свалилась на спину, ударившись затылком. — Предательница! — взревел Торин, замахиваясь мечом. Послышался глухой удар, а затем грохот. Сквозь красные всполохи перед глазами я видела, как гномий король мешком свалился на пол. Кровь продолжала стекать вниз по руке, окрашивая ткань рубашки, накидку и пол в бордовый цвет. Я смотрела в темный каменный потолок и не могла пошевелиться. — Двалин, берём ее, скорее, надо обработать рану, — скомандовал над головой Дори, я была поднята на руки и унесена куда-то. Голова гудела, трещала, в ушах заводился самолёт, стоял адский шум. Лязг оружия, звон монет, крик Торина и полыхающее пламя дракона.

Я проснулась, улыбнулась... Кого я обманываю. Уже со второго слова начинается враньё. Во-первых, проснуться для меня было непосильной задачей. Голова трещала как дрова в камине, спасибо мистеру Двалину, рана на руке саднила, ожоги тоже, Дори мне только недавно поменял повязку, и та уже успела пропитаться кровью. Слава богу, рана была вовсе не глубокая, поэтому даже и зашивать не пришлось. У меня было уже достаточно случаев, из-за этого узор на среднем пальце левой руки неполноценный... А вообще, таких историй навалом.

Торина заперли в одной комнате, где тот очнулся и буйствовал, орал что-то про меня, но благо, в комнатах отличная звукоизоляция, поэтому никто особого внимания на его крики не обращал. Ну, а со мной провели беседы каждый из отряда, когда узнали, что я разбила камушек. И каждому я как шарманка объясняла одно и то же, что, мол, так будет лучше, эльфы не пойдут на нас войной. В общем, эти два дня дались мне очень нелегко. С Бильбо мы якобы очень долго беседовали о жизни, но на самом деле планировали кражу из сокровищницы. Нет, ну надо же исполнить истинное предназначение его «плутовской» натуры! План состоял в том, что мы тихо-спокойно берём сундучок с камешками, грузим его в повозку и ночью быстренько едем в лагерь к эльфам. Там уже сами разберутся. Меня могли мучать угрызения совести, но объясню я все Торину так: ты умрёшь в какой-то там из подвселенных (спасибо Йет за информацию), ну, а в этой я тебя спасу. И Фили. И Кили заодно. Если смогу. Я выклянчила у сэра Двалина плащ ещё два дня назад, поэтому одежда для «скрытия» у меня есть. Облачившись во все чёрное по возможности, я вышла из комнаты и тихо пошла по коридорам к горной тропе, которая вела в сокровищницу. Уже на лестнице меня ждал Бильбо. Выгрузили мы сундук ещё вчера, поэтому осталось только спустить его с горы и отнести в Дейл. И в эльфятник. Поднявшись по лестнице, я окинула взглядом пещеру. Из посторонних никого не было. Заглянув в проход, никого не услышала. Щёлкнув пальцами, активировала кольцо, теперь то светилось и фонарь мне в этой кромешной тьме был не нужен. — Бильбо?.. — позвала я хоббита. Тот почти сразу вышел из тени. — Готов? — Да. Сундук в нише. — Отлично. Жестом показав ему оставаться на месте, я вышла чуть вперёд и прислушалась. Где-то раздались тяжёлые неторопливые шаги. Я вернулась к Бильбо, зашептала: — Берешь сундук, кладешь его у лестницы, сваливаешь через основную дверь. Там кто-то есть. Бэггинс кивнул и скрылся в тени. Нихрена, его там вообще не видно! Я же тем временем, щёлкнула пальцами, погасив кольцо, и, ругаясь и специально шаркая как можно громче, прошла на ярус выше и развернулась, делая вид, что только направляюсь к сокровищнице. Звуки сзади стихли. Я настороженно повернулась. Никого в тени не было. Оперлась спиной о неровную стену, сложила руки на груди. Ветер трепал волосы, приятно обдувал лицо и шею.

Марта, что ты здесь делаешь? — ни капли не удивленный голос Дубощита прорезал тишину. Кто тебя из палаты выпустил, полудурок? Я повернула голову и нашла его стоящим на расстоянии вытянутой руки от меня, непроизвольно отошла на пару шагов. — Ты теперь меня боишься? — У меня нет с собой оружия. А у тебя есть, — я кивнула на тяжёлый кинжал в ножнах. — Да и не забоишься тут после твоего психоза! — Прости. Только вчера утром я признал своего отца. Дедушка видать смелый, если к нему зашёл. — И тебе, разумеется, очень стыдно за то, что ты его обозвал? — Мне приятно, что ты заботишься в первую очередь не о себе. — С какого перепугу должно быть приятно тебе, а не мистеру Траину? — Он мой отец. — Весомый аргумент. Когда король предпринял попытку приблизиться, я отошла от него ещё дальше, постепенно уходя в тень. — Почему ты уходишь? — Почему? — я нервно усмехнулась. — Я не буду приближаться к тебе, пока ты не станешь осознавать свои действия. Я сказала о том, что расколола камень, да! Я знала, что ты рассвирепеешь. Если бы мы стояли на бастионе, если бы Бильбо отнес камень и сказал тебе об этом, ты бы приказал скинуть его вниз. Без аркенстона эльфам и людям нужно будет придумать новый выход. А ты не будешь вестись на их провокацию. — Так ты знала, что я могу тебя убить, и все равно сказала? — Дело не в том! — прорычала я. Как же меня вымораживает ситуация с выяснением отношений! — Я знала, что будет после этого. Перед глазами промелькнули картинки со смертью Торина, Фили, Кили. Сглотнула. — Я тебе почти все выложила, не толкай меня со скалы, — я попыталась усмехнуться, но вышло как-то криво и болезненно. На глаза непроизвольно навернулись слезы. — Марта, я... — Нет. Завтра поговорим. Сил моих больше нет. Я поспешила скрыться в тени. Шагов далее не последовало. Фу-ух, надо успокоиться. Хуже кисейной барышни, хоть бы Торин не заметил. А у нас намечается ещё прибытие эльфов, людей и Железностопов. Хоть бы до конца недели дожить... Настроения категорически не было, мысль о том, что придется в эльфятник посреди ночи переправлять камешки уже была не такой радужной, как и будущее. Тем более, что теперь Торин рыскает по ночам. Это уже усложняло задачу, а подставлять себя и Бильбо я категорически не хотела. Зайдя к себе в комнату, я задвинула засов на двери, сняла плащ и кинула его на кресло. Еле как раздевшись, плюхнулась на кровать, но ещё долго не могла уснуть. Завтра поговорим... Ух, я уже предвещаю.

Утром я титаническим усилием заставила себя одеться и выйти из комнаты, сразу потопала к Бомбуру на кухню. Жутко бесило то, что окон в горе нет, только по часам время суток и можно определить. Толстячок уже во всю хлопотал у очага. О чем-то болтали за столом королевичи. Я, глядя на их довольные лица, улыбнулась сама. — Привет всем бодрствующим, — я присела напротив. Гномы поздоровались, кашевар сразу поставил передо мной чашку чая. — Благодарю... Я отхлебнула пару глотков и воззрилась на Кили. — Ну, как, жив после яда? И после дракона? — Как видишь, — улыбнулся Киля, разводя руками. — А я говорила, что с тобой все нормально будет, — я сделала из пальцев пистолетики и «постреляла» в гнома. Тот, разумеется не понял, но все равно засиял. — Я видел дядю сегодня. Что с ним, не знаешь? — задал вопрос Фили, улыбка сползла с моего лица. — В какой отрезок времени? Он всегда был в какой-то мере чокнутым. — Я серьезно, Марта.

Бомбур молча поставил передо мной плошку с кашей и подал деревянную ложку. Благодарно кивнув, я снова перевела взгляд на старшего королевича. — Он ходит сам не свой, постоянно о чем-то говорит с Двалином. Дедушка что-то тоже бормочет, тебя пару раз упоминал. — Ну не знаю, на ториновский кирпич-фейс я смотрела с первого дня похода, — скептически выдала я, переваривая информацию об упоминаниях Траина. — Он меня чуть не порубил, а в целом все хорошо... — Да. Двалин рассказывал о том, что ты выдала дяде то, что разбила Аркенстон. — Зачем? — спросил Кили. — Может, стоило его отдать? — Нет. Неужто не слышал о драконьем недуге? С ним было бы только хуже, Марта молодец, что разбила его. — И он мог достаться эльфам... — добавила я, жуя завтрак. Бомбур куда-то подевался. — Или людям. Тогда они бы всей толпой завалились к нам и шантажировали. — Ты права, — кивнул младший гном. При упоминании об эльфах его взгляд потеплел, а сам Кили стал какой-то отстраненный. — О своей эльфийке думает, — шепнул Фили. — Знаю, — я улыбнулась. Когда смотрела фильм, то плакала только на нескольких моментах, среди которых было и признание Кили Тауриэль. Их любовь — это что-то светлое, чистое, такое лёгкое и непорочное, что сама душа поет, когда смотришь на них. Как бы я хотела, чтобы Торин дал разрешение на их брак! Мало кто вот так, по-настоящему любит. — О чем думаешь? — поинтересовался гном. — Не важно, — я махнула рукой. С кашей было покончено, остался только чай и плюшки. — Фили, Кили, оставьте нас пожалуйста, — за своей спиной я услышала голос и мысленно выругалась. Принесла нелёгкая! Братья кивнули и послушно покинули помещение. Король неторопливо обошел стол и сел как раз напротив меня. Я спрятала лицо за кружкой, отпивая чай небольшими, но частыми глотками. Да не смотри на меня так, не хочу с тобой разговаривать! — Гэндальф сказал мне, что орки собрали войско и собираются наступать. Я флегматично продолжила жевать плюшку. — Им не известно, что Аркенстона больше нет. Безразлично кивнула и отпила ещё чай. Не успела я поставить кружку и поднести руку с плюшкой ко рту, гном схватил меня за запястье и с грохотом опустил на пол. — Что? — опять начинается. Я вскинула брови. — Чего ты хочешь? — я ожидала криков, но не того, что он начнет говорить вполголоса. — Ты сказала, что мы сможем поговорить сегодня. — Ты говоришь. Я тебя не перебиваю, — спокойно ответила я, кладя на стол плюшку, другой рукой взяла ладонь Торина и отцепила ее от покрасневшего запястья.

Вот именно. — Что «вот именно»? — Ты не перебиваешь. — Ну знаешь, интересный какой: когда перебиваю, ему не нравится, когда не перебиваю — тоже не нравится. Ты определись хотя бы. — Ты обижена. И злишься. В этом виноват я. — Да ты тонкий психолог! — я закатила глаза и встала из-за стола. Синхронно это сделал Дубощит. — Ты сказала вчера, что не будешь приближаться, пока не станешь уверенной, что я в здравом уме. — Ну? — Я не спал всю ночь, думал об этом... — он подошёл ко мне на расстояние локтя. — Ты мне сейчас предложение делаешь? — я вскинула брови. — С тобой невозможно серьезно поговорить! — стиснул зубы Дубощит. — Есть выход, — я выдержала паузу. — Не говори. Развернулась, чтобы выйти, так как терпеть это было невозможно, но гном в своей манере схватил меня за запястье, развернув обратно. Ооу, маай, как говорится. Чё, поцелуешь, нет? — Нет. Не уходи. — А жаль. — Что? — Что? Мать моя отец, наше общение просто прекрасно. — Договорим хоть один раз спокойно. — Ну, валяй. — Ты разбила Аркенстон. Судя по тому, как он силится не взвыть, эта тема для него была до сих пор больной. Не мудрено! — Да. — Зачем? — Чтобы предотвратить войну. — Получилось? — Если орки появятся — нет. — А они появятся в любом случае. Так ответь мне поточнее. — В общем... — я глубоко вздохнула. — Бильбо собирался отдать камень эльфам, чтобы те отменили сражения. Торин заметно напрягся и хотел уйти, но я его удержала за плечо. — Подожди кромсать. Дослушай, раз уж просил. Я уселась на стул, гном напротив. — Так вот. Но они бы все равно пришли к воротам. И Бильбо бы рассказал о своем поступке. Ты приказал бы его скинуть с бастиона. Никто бы не тронулся с места. Тогда ты бы попытался это сделать сам. С каждым сказанным словом Торин мрачнел, как и я. Только опустив глаза, заметила, что мое запястье до сих пор находится в его ладони. — Я не хочу об этом говорить, — и о том, что твоя коронованная задница в скором времени может сдохнуть. — Прости. — Осведомленность «провидцы» тоже не всегда полезна, — я хмыкнула, переводя взгляд на горящий очаг. Послышался топот сапог. На кухню вбежал Двалин. Раскрасневшийся и чем-то явно обеспокоенный. — Эльфы пришли, люди и орки. Все стоят у горы, — доложил он. Мы с Дубощитом синхронно вскочили с места, я вырвала свою руку, убирая ее за спину.

А Даин? Он пришел? — На горизонте виднеется войско, да. Это должно быть он. Торин посмотрел на меня, затем на друга. Сказал ему что-то на Кхуздуле, после чего гном закинул меня на плечо и понес наверх. Король ушел через другой выход. Я поначалу орала, брыкалась и вырывалась, но поняла, что если не перестану рыпаться, находчивый Двалин отрубит меня уже в который раз. Гном поставил меня на пол в какой-то комнате, захлопнул прямо перед носом дверь, послышалось скрежетание ключа. — Эй! — возмутилась я, слыша отдаляющийся бег. — Мало того, что эпичную сцену со сбором и Даином на боевой свинье пропущу, так ещё и взаперти останусь! Ну замечательно просто! Я всплеснула руками, но сдаваться не собиралась. Огляделась. Комната была явно больше моей, у стены стояла двуспальная кровать из темного дерева, напротив длинный и крепкий платяной шкаф, небольшой стул, кресло, камин, всякие тумбочки и прочие прибамбасы. Остальные комнаты я смотреть не стала, а сразу решила облазить все ящики на наличие длинного и тонкого предмета. Подойдя к двери, я посмотрела в замочную скважину. Темно. Щёлкнув пальцами, я заставила кольцо светиться и снова посмотрела внутрь. Виднелась фигурная лапка ключа, оставшаяся в двери. — Всегда знай, мистер Двалин, ключ надо забирать с собой! Отыскав в столе кусок пергамента, я развернула его и выпрямила. Вытащила наиболее крепкое перо и пошла к двери. Просунув лист под ней, я стала проталкивать кончиком пера ключ. К сожалению, двери были хорошими, как и замки в них, а ключи тяжёлыми, поэтому перо я обломала. Тогда в ход пошла заколка с длинным стержнем, находящаяся в моих волосах. Со скрипом ключ стал выдвигаться и со звоном упал. Поборов внутреннее ликование, мол, рано радоваться, я быстро и аккуратно стала подтягивать пергамент на себя. Процедура прошла на удивление успешно, потому через три минуты я уже видела под дверью рукоятку ключа. Однако он был толстым, чего не скажешь о щелях между дверьми и полом, поэтому пришлось повозиться, и, кажется, оцарапать дерево с нижней стороны. — Ха, победа! — я подняла ключ и вставила его в замок, дважды прокрутив. Дверь распахнулась, я захлопнула ее за собой, снова заперла комнату и ключ оставила в скважине. Словно так и было. Внизу почти никого не было, все гномы и Бильбо стояли на бастионе, отткуда я уже слышала ликования. Ээх, всю малину пропустила! Выбежав к дверям, я распахнула их и врезалась в спину мистера Двалина, который, кажись, не поверил своим глазам. — Что вы ответили? Война? — поинтересовалась я вполголоса. Однако же Торин меня заметил, обернулся и глазами по пять копеек посмотрел на друга. — Я запирал дверь! Клянусь бородой Дурина! — Легко клясться чем-то чужим, лучше бы своей поклялся, — хохотнула я, проталкиваясь к зубчатому ограждению. Меня снова оттащили назад. — Да че за традиция, я на вдупляю никак? — Не приближайся, — услышала над собой голос Двалина. Гном все же соизволил меня отпустить. Я нашла взглядом Бильбо. Тот уже во всю по зову Гэндальфа перелезал через ограду. Я хотела сигануть за ним, но была снова схвачена Двалином. — Куда, девчонка? — Если не туда, то в Рейвенхилл с вами! Я подбоченилась и посмотрела на Торина. Тот переглянулся с другом и обречённо кивнул, вздыхая. — Ты заслуживаешь этого. Двалин, пусть едет с нами, — затем повернулся ко мне. — Собирайся. Я кивнула, вприпрыжку убегая обратно в гору. Хотя, казалось бы чему тут радоваться? Но то, что я добилась своего однозначно давало плюс к настроению, к самооценке и к успеху. Поднявшись по лестнице, я вбежала в комнату, быстро собрала сумку с настойками, закинула туда бинты, нитки и водку (не спрашивайте), и так же быстро спустилась вниз. Двалин, Фили, Кили и все гномы все время находились во внутреннем дворе. Я вбежала туда раньше Торина, застав их в каком-то прискорбном настроении. — Ребзя! Фили, Кили, за мной, Двалин и Балин уже приготовили повозку. Остальные — ждём Торина и по его приказу выходим сражаться! Братья, как и остальные, оживились и мы втроём быстро побежали на конюшню. Только вместо коней были бараны. На баранюшню. Ай, да и черт с ним. Нам предстоит поездка через полчища орков, а затем супер эпичное спасение!