Глава 23.
Каждый день дается тяжело.
Я сижу за столом в своей комнате в общежитии, положив лицо на руки, и смотрю на нашу с сестрой фотографию в рамке на столе. Это единственная фотография, которую я взял с собой, прежде чем прийти в Зал Абсолютного Крыла.
Я не мог сдержать горькой улыбки, сожалея, что не взял с собой все ее фотографии.
Сегодня четвертая девятнадцатая ночь.
Из-за фамилии нашей семьи "Е Шицзю" моя мать считала каждую ночь каждого прошедшего дня с помощью гомофонического "Ши Цзю Е". Позже это превратилось в небольшую привычку считать дни, что каждый год составляет в общей сложности девятнадцать ши цзю е плюс четыре дня.
П/п: его мать в общей сложности насчитывала 19 циклов по 19 ночей в год плюс 4 дня (19×19=361, 361 + 4 = 365 дней в году)
Такая привычка появилась из-за того, что мама постоянно вспоминала нашего отца, который умер после рождения моей сестры. Но на самом деле мое впечатление об отце - лишь смутная тень. Что делает эту нынешнюю привычку еще более ностальгической для нас с сестрой, так это наша мать, которая умерла, когда я учился в средней школе.
Я протягиваю пальцы и глажу улыбающееся лицо моей сестры на фотографии.
Я слегка вздыхаю, беру ручку, лежащую сбоку, открываю свой ящик и выуживаю наполовину написанное письмо, готовясь закончить его. Написать письмо моей сестре - это единственное, что может утешить мою израненную и измученную душу в Зале Абсолютного Крыла.
Письма будут рассылаться через людей, которые приходят сюда раз в месяц, чтобы снабдить предметами первой необходимости и продуктами питания. Но прежде чем отправлять письма, они сначала будут отправлены к Сюэ Лои, и Сюэ Лои проверит содержимое, прежде чем решить, отправлять его или нет.
Я написал два или три слова после того, как взял ручку, но в это время мои электронные часы неосознанно зажужжали.
"Гу Янь..." Я тихо вздыхаю.
Только когда звук электронных часов, которые, как мне кажется, звонят уже около десяти минут, резко обрывается и начинают звонить снова, я медленно двигаю телом, встаю со своего места и выхожу из комнаты.
Ночью в Зале Абсолютного Крыла более спокойно, чем днем. Свет будет выключен после восьми часов вечера, что позволит только комнате тюремного охранника и камере короля продолжать пользоваться электричеством. Даже в длинных коридорах каждого этажа есть только лампы и свечи по бокам подоконника.
Однажды я спросил, почему мы просто не используем электрическое освещение напрямую. Тил ответил, что это одна из причуд Сюэ Лои, потому что тот думает, что это придаст больше средневековой атмосферы.
Однако Сюэ Лои совсем не беспокоится о нас, тюремных охранниках, которым приходится выходить ночью на патрулирование. Нам даже приходится включать фонарик, чтобы найти дорогу в темноте, когда мы поднимаемся по лестнице.
В конце концов, я привык выходить в это время ночи, чтобы совершить обход.
Гу Янь в последнее время все чаще зовет меня по вечерам... Нет, следует сказать, что он делает это даже в течение всего дня. Я провожу почти все свое время с Гу Янем, за исключением тех случаев, когда я освобождаю и возвращаю заключенных, и если у меня есть какие-то дела.
Это всегда заканчивается не очень хорошо, когда меня зовет Гу Янь. Большую часть времени я вынужден проводить с ним в постели. Но бывают моменты, когда он просто зовет меня, чтобы посидеть рядом с ним, как украшение, наблюдая, как он лениво откидывается на кровать и с удовольствием читает книгу, лишь изредка поднимая голову и заставляя меня перекинуться с ним парой слов.
Это заставляет меня все больше и больше путаться в душевном состоянии Гу Яня. Его так трудно понять.
Ступив на девятый этаж, я слегка выдыхаю и иду к единственной камере, которая излучает слабый свет.
Дверь камеры широко открыта. Пока она не закрыта, электронные часы будут оповещать каждые десять минут, но мы, тюремные охранники, можем настроить их так, чтобы они перестали жужжать.
Когда я вхожу в камеру, то вижу Гу Яня, наполовину облокотившегося на кровать. Его глаза закрыты, и он дышит ровно и спокойно. В ярком и мягком желтом свете его длинные ресницы рисуют веерообразную дугу тени.
Он спит?
Я замедляю шаги, когда подхожу к нему. Затем я заметил, что на груди Гу Яня лежала раскрытая книга.
Когда я осторожно взял книгу, то обнаружил, что она по философии. Гу Янь любит читать, может быть, потому, что здесь слишком скучно. Он читает почти обо всем, и я даже замечал, как он читал медицинские книги.
Я осторожно положил книгу на прикроватный столик. Я даже не смею дышать слишком тяжело, боясь разбудить Гу Яня. Для меня встреча с Гу Янем, который двигается, думает и жаждет, - это большое давление.
Насколько было бы хорошо, если бы Гу Янь просто оставался в таком глубоком сне, как сейчас? Мои мысли уносятся прочь, когда я стою у кровати и смотрю на лицо Гу Яня.
Гу Янь действительно очень красивый человек. Это неоспоримый факт. Его внешность - просто лучший дар, данный ему Богом; но в то же время я также ясно понимаю, какое отвратительное чудовище он скрывает под оболочкой своей прекрасной внешности.
Пряди красно-оранжевых волос Гу Яня свисают на его белые щеки, создавая иллюзию ангела в тусклом освещении камеры. Мой взгляд внезапно падает на его белую и тонкую шею. На мгновение в моей голове внезапно вспыхивает идея протянуть обе руки. Чтобы безжалостно обвить их вокруг его шеи и задушить Гу Яня до смерти.
Я думаю, что если бы у меня был такой хороший шанс сделать это после того, как он изнасиловал меня в первый раз, я бы определенно задушил его до смерти без колебаний.
Но теперь я больше не тот иррациональный дурак. Я также не хочу, чтобы моя сестра несла позор из-за того, что у нее есть брат, который совершил убийство и пренебрег долгом.
Однако одна из причин также может заключаться в том, что моя ненависть к Гу Яню не усиливается с болью изо дня в день, вместо этого она притупляет мои чувства; возможно, это также из-за моих отношений с Гу Янем. Мое понимание его, кажется, изменилось, но я не могу сказать, что именно. Я ненавижу его, боюсь его и все равно чувствую к нему отвращение, но есть и другое чувство, которое совершенно отличается от обиды.
Я чувствую панику из-за этой неизвестной и выпирающей эмоции. Я думаю, что влияние Гу Яня, использовавшего свою мощь, чтобы заставить меня зависеть от него и быть защищенным им, возможно, немного подействовало на меня──
Я смотрю на лицо Гу Яня и сжимаю кулаки.
Но даже если это необъяснимое чувство продолжит процветать, я уверен, что в конечном итоге оно будет заключено в маленькую коробочку, называемую ненавистью, и в конечном итоге умрет и превратится в пепел из-за нехватки места. Потому что я не забыл, что человек, который толкнул меня в Зал Абсолютного Крыла, сделал меня самым слабым в экологической цепочке в этой адской тюрьме, а затем попросил меня зависеть от него, - это не кто иной, как Гу Янь!
Я поднимаю глаза, чтобы посмотреть на время, сейчас 9:50, но Гу Янь все еще не подает признаков пробуждения.
Я чувствую себя немного несчастным. Гу Янь специально позвонил мне посреди ночи, но теперь, когда я пришел, он так крепко спит. Но на самом деле, это стоит отпраздновать, потому что в такое время, как это, я знаю, что Гу Янь позвонил мне исключительно с этой определенной целью.
В последнее время я чувствую себя все более обеспокоенным. Потому что от такого рода интрижки с Гу Янем у меня всегда в панике покалывает пальцы на ногах.
С того самого момента в ванной, после того, как Гу Янь заставил меня достичь оргазма, он начал так же обращаться со мной и в постели. Ухватившись за желание, которое у меня такое же, как у него, растирая его так сильно, что даже больно, и заставляя мое тело и мозг испытывать удовольствие от примитивной похоти.
Всякий раз, когда Гу Янь наблюдал, как я кончаю под ним, мои щеки распухали от стыда, а тело дрожало от оргазма, он издавал тихий смех от удовольствия, а затем разрывал меня на части от страдания.
Я подозреваю, что для него это новый способ мучить и унижать меня.