глава 10
Когда Сюзанне стало совсем плохо, мне никто сразу не сказал. Ни Конрад, ни мама, ни сама Сюзанна. Все произошло очень быстро.
В тот последний раз я пыталась отвертеться от поездки. Сказала маме, что у меня экзамен по тригонометрии, который сильно повлияет на годовую оценку. Я бы что угодно сказала, только бы не ехать.
- Я все выходные буду заниматься. Не могу приехать. Может, в следующую субботу? - убеждала я по телефону, стараясь, чтобы мой голос звучал обыденно, а не отчаянно. - Ладно?
- Нет. Не ладно, - твердо, возразила она. - Ты приедешь в эти выходные. Сюзанна хочет тебя видеть.
- Но...
- Никаких «но»! - отрезала она стальным тоном. - Я уже купила тебе билет на поезд. До завтра.
В поезде я мучительно раздумывала над тем, что скажу Сюзанне, когда ее увижу. Я расскажу о том, как тяжело мне дается тригонометрия, о том, что Тейлор влюбилась и что я подумываю выдвинуться на пост секретаря класса, хоть это и неправда. Я вовсе не планирую выдвигаться в секретари, но знаю, что Сюзанне эта затея понравится. Расскажу ей все это, а о Конраде спрашивать не стану.
Мама встретила меня на станции. Когда я села в машину, она сказала:
- Я рада, что ты приехала.
А еще:
- Не беспокойся, Конрада не будет.
Я не ответила, просто уставилась в окно. Совершенно необоснованно я злилась, что она заставила меня приехать. Но она не обратила никакого внимания и продолжала:
- Хочу сразу тебя предупредить, что выглядит она неважно. Она устала. Очень устала, но с радостью ждет твоего приезда.
Сразу после «выглядит она неважно» я закрыла глаза. Я ненавидела себя за то, что боюсь встречи с Сюзанной и что не навещала ее чаще. Но я не похожа на маму, я не прочнее стали. Видеть Сюзанну в таком состоянии мне слишком тяжело. Каждый раз от нее, казалось, откалывались все новые кусочки, частички прежней Сюзанны. Видеть ее такой - значит, проститься с иллюзиями.
Когда мы подъехали к дому, Нона курила на крыльце. С ней я познакомилась пару недель назад, когда Сюзанна вернулась из больницы домой. У Ноны очень крепкое рукопожатие. Когда мы вышли из машины, она уже протирала руки антисептиком и сбрызгивала униформу освежителем воздуха, словно была подростком, скрывающим вредную привычку от родителей, хотя Сюзанна не возражала; она и сама любила время от времени выкурить сигаретку, но теперь не могла себе этого позволить.
- Доброе утро, - окликнула нас Нона, помахав рукой.
- Доброе утро, - отозвались мы.
Она сидела на верхней ступеньке.
- Рада тебя видеть, - обратилась она ко мне. А маме сказала: - Сюзанна уже одета и ждет вас обеих внизу.
Мама опустилась рядом с Ноной.
- Белли, ты пока иди. А я поболтаю с Ноной.
«Поболтаю», судя по всему, означало «тоже выкурю сигарету». Они с Ноной успели крепко сдружиться.
Нона - человек практичный и вместе с тем глубоко духовный. Однажды она позвала маму с собой в церковь, и та пошла, хоть совершенно не религиозна. Поначалу я думала, она это из уважения к Ноне, но, когда мама начала посещать церковь дома, я поняла, что все не так просто. Мама искала умиротворения.
- Одна? - вырвалось у меня, о чем я тут же пожалела. Я не хотела, чтобы мама или Нона осуждали меня за страх. Я уже сама себя осуждала.
- Она тебя ждет, - подогнала меня мама.
Сюзанна и правда ждала. Сидела в гостиной и одета была не в какую-нибудь пижаму. Она принарядилась и даже накрасилась. Персиковые румяна смотрелись слишком ярко и броско на ее бледной коже. Но она старалась, ради меня. Не хотела меня напугать. И я притворилась, что не напугана.
- Моя любимица, - поздоровалась она, раскрывая объятия.
Я обняла ее как можно осторожней и сказала, что она выглядит намного лучше. Я солгала.
Она сказала, что Джереми приедет ближе к вечеру, так что дом почти весь день будет в нашем полном распоряжении.
Тут с крыльца вернулась мама, но к нам не присоединилась. Она заглянула в гостиную, быстренько поздоровалась и ушла готовить обед, пока мы наверстывали упущенное.
Как только мама скрылась на кухне, Сюзанна сказала:
- Если ты боишься встречи с Конрадом, милая, то не бойся. На эти выходные он не приедет.
- Он все рассказал? - сглотнув, спросила я.
Она рассмеялась:
- Этот парень ничего мне не рассказывает. Твоя мама упомянула, что выпускной прошел... не совсем так, как мы надеялись. Мне очень жаль, солнышко.
- Он со мной порвал, - сказала я.
На самом деле все гораздо сложнее, но, если добираться до сути, случилось именно это. Случилось потому, что он так захотел. Выбирал всегда он - он решал, быть нам вместе или нет.
Сюзанна обхватила мою руку ладонями.
- Не держи на Конрада зла, - попросила она.
- Не держу, - солгала я. Я его ненавидела больше всего в мире. И любила его больше всего в мире. Потому что он и есть весь мой мир. И это я тоже ненавидела.
- Конни сейчас тяжело. Для него это непомерная ноша. - Она умолкла и убрала волосы с моего лица, задержав ладонь на лбу, словно проверяя, нет ли у меня жара. Как будто это я больна и нуждаюсь в уходе. - Не позволяй ему себя отталкивать. Ты ему нужна. Он ведь тебя любит.
Я замотала головой.
- Нет, не любит. - И мысленно добавила: «Он любит только себя. И еще тебя».
Сюзанна меня словно не слышала.
- Ты его любишь? - Я промолчала, но она кивнула, будто получила ответ. - Сделаешь кое-что для меня?
Я медленно кивнула.
- Присмотри за ним вместо меня. Хорошо?
- Мне не нужно будет за ним присматривать, Сюзанна, ты ведь никуда не денешься. - Я пыталась произнести это без отчаяния в голосе, но не вышло.
Сюзанна улыбнулась и сказала:
- Ты же моя умница, Белли!
После обеда Сюзанна вздремнула. Проснулась она уже почти вечером, раздраженная и сбитая с толку. Даже огрызнулась на маму, чем жутко меня напугала. Сюзанна никогда ни на кого не огрызалась. Нона хотела уложить ее в постель, и поначалу Сюзанна наотрез отказалась, но потом все же уступила. По дороге в спальню она вяло мне подмигнула.
Джереми вернулся домой к ужину. Я была так рада его видеть. С ним все становилось легче и проще. Стоило увидеть его лицо - и мне уже было не так тяжело здесь находиться.
Он вошел на кухню, восклицая:
- Почему пахнет горелым? А, Лорел готовит! Привет, Лор!
Мама замахнулась на него кухонным полотенцем, но он увернулся и стал заглядывать под крышки.
- Привет, Джер, - подала я голос. Я сидела на высоком стуле и лущила фасоль.
Он обернулся ко мне:
- А, привет. Как дела?
Затем подошел ко мне, приобнял и тут же отпустил. Я попыталась заглянуть ему в глаза, чтобы понять, что он чувствует, но он не дал. Он беспрестанно передвигался по кухне и шутил с мамой и Ноной.
В чем-то он остался прежним Джереми, но я заметила, как болезнь Сюзанны на него повлияла. Она его измотала. Ему теперь с гораздо большим трудом давались шутки, улыбки. Ничего уже не было легко и просто.