6
Зайдя в больницу, Никита первым делом наткнулся на Хирурга и Синего.
- О, привет! – поздоровался Синий. – Ты туда, а мы оттуда.
- Ты пока не ходи туда, - предупредил Хирург. – Там у него мать с Левкой и сестрой пришли.
- Надолго тебя туда и не пустят. Итак, слишком много гостей.
Никита кивнул и друзья, попрощавшись, разошлись.
Пока в палате пребывала родня, он два раза обошел всю больницу, глупо разглядывая названия должностей врачей.
Сам он редко бывал в больницах.
Терпеливо выждав час, он снова пошел в крыло больницы, где был приемный покой. И надо же – нос к носу столкнулся с семейством Михайловых.
- Здрасьте, - поздоровался Никита с Лидией Витальевной.
- Здравствуй, Никита, - ответила моложавая, подтянутая мать Артема. Она была художницей и имела подобающую аристократическую внешность. А еще Лидия Витальевна любила смотреть на всех с недовольным видом, как будто все недостойны ее. Так и сейчас она смотрела на Никиту и презрительно молчала.
- М- м, - помялся парень под ее недовольным взглядом. – Как там Тёма? Я к нему. Может, ему что – нибудь надо?
- Незачем. У Артема все есть, - надавливая на каждую гласную проговорила Лидия Витальевна.
- Можно мне к нему? Как он себя чувствует?
- Ой, - вскинула глаза рыжая, как и брат, Лариса, только года на три его младше. – У него бинт на голове! И вообще! Он такой несчастный!
Во время своих бурных восклицаний Лариса Михайлова успевала еще и строить глазки Никите. Она, и ее сестра близнец – Анжелка, которой почему – то сейчас не наблюдалось, были влюблены в него как кошки еще с прошлой весны, когда Артем их познакомил.
- Тебя проводить до палаты? – предложила Лара, преданно глядя на него своими зелеными глазами.
- Ларка, прекрати! – перебил ее старший брат Лев. – Он что, маленький? Ладно, Никит, пока!
- До свидания, - попрощался он со всеми сразу.
Рыжий лежал в общей палате, где помимо него было еще человека три.
Только Никита хотел войти, как на его накинулась толстая, неопрятная медсестра.
- Эй, парень! Ты тоже к Михайлову?
- Да.
- Устроили проходной двор! Не успели парня положить, как ходят все и ходят! Читал надпись, когда сюда заходил – приемный покой! А где тут покой?
- Я ненадолго, - жалобно попросил Никита, чувствуя себя самым виноватым на свете человеком.
- Пять минут, не больше! – погрозила толстым пальцем медсестра. – Михайлову сейчас покой нужен, должен понять. Иди, чего стоишь, но чтоб через пять минут тебя здесь не было!
- Хорошо.
Он заскочил в палату и чуть не сбил с ног какого – то карапуза.
Поставив ребенка на место, Никита подошел к другу.
Тот лежал на койке, прикрытый простыней, а голову его, как и сказала Лариска, обматывал бинт. Да еще на щеке виднелась приличная ссадина.
- О, Кит! – обрадовался Рыжий, видимо, ему польстил его приход. – Здорово!
- Это тебе здорово, мой солнечный друг. Ну как ты?
- Жив – здоров, остальное образуется.
- Точно?
- Клянусь.
- Я, в общем, ненадолго. На меня тут ваша медсестра наорала, чтоб не дольше пяти минут был, и ни секундой больше.
- Это толстая такая?
- Она самая.
- Стерва еще та.
- Ладно, зубы не заговаривай. Времени мало. Так, кто?
- Чего, кто?
- Рыжик, я серьезно.
- И я серьезно.
Следующие минуты Никита и так и сяк уламывал Рыжего признаться, кто его избил. Тот ни в какую.
Наконец, в палату вошла та самая толстая медсестра и стала выпроваживать Никиту.
Только он хотел уйти с гордо поднятой головой и видом «не очень – то и хотелось», как Рыжий сказал:
- Кит, неужели ты не догадываешься?
- Кажется, догадываюсь. Это из – за Мэри, да? Из – за Алены?
Рыжий ничего не сказал, а отвернулся к окну.
Но и так было все понятно.
И впервые Никита подумал об Алене с некоторым раздражением.
- Никита, да что с тобой? – устало в десятый раз спросила Алена. Она внимательно посмотрела на парня, пытаясь прочитать ответ в его глазах, но тот сразу опустил голову и потянулся за сигаретой. – Никита!
- Что Никита? Хочу – курю. Ты же тоже куришь, - сказал он, думая про себя с обидой: «И никакой я не подкаблучник!»
- Я брошу.
- И я брошу, когда ты бросишь... - пожал плечами Никита и добавил. – Может быть.
Глаза девушки вспыхнули.
- Да что с тобой происходит? Почему ты грубишь мне? Ты же раньше никогда не...
Никита не дал ей договорить.
- Раньше – раньше, - передразнил он. Он почувствовал вдруг огромную усталость и раздражение. «И за что я ее люблю? – думал Никита. – Взбалмошная глупая девчонка с красивой внешностью.» - Да отстань ты от меня!
Он развернулся, но прежде, чем уйти, успел заглянуть в ее глаза. В них была обида и непонимание.
«Как я устал,» - подумал Никита и теперь ушел.
Он впервые уходил от нее, а не бежал за ней. И ему нравилось это ощущение.
Наконец, Никита почувствовал себя самим собой, а неподкаблучником. И пусть теперь она побеспокоится