Глава XI.
Сразу после возвращения из города я направилась к дому Катбертов. Хотелось поскорее начать — чем раньше принесу ткань, тем скорее увижу готовое платье.
Марилла открыла дверь сама. Удивилась, но её взгляд сразу смягчился.
— Добрый вечер, — сказала я, переминаясь с ноги на ногу. — Миссис Линд сказала, что вы сможете сшить мне платье.
— Заходи, дитя. Покажешь, что выбрала.
Я протянула свёрток, и она молча развернула ткань, провела по ней рукой, слегка кивнула — одобрительно и спокойно.
— Хороший выбор. Мягкая, тёплая. Такое платье послужит тебе не один год.
Энн дома не было — она, как сказала Марилла, ушла к своей подруге — Диане. Не теряя времени, женщина принесла корзину с иглами, нитками и лентами, и быстро сняла с меня мерки.
— Приходи через пару дней на примерку, — сказала она, аккуратно укладывая всё обратно.
Я поблагодарила ее и вышла. Вечер был тихим и морозным. Снег хрустел под ногами, и в воздухе висел запах дыма и хвои. Варежки Гилберта (которые я все-таки стянула с него когда мы доехали) чуть великоватые, но уютные, приятно грели ладони. Свои же я благополучно забыла в гостиной.
Я сунула руки в карманы и пошла домой — шаг за шагом, не торопясь, наслаждаясь тишиной и редким ощущением, что всё идёт как надо.
***
На следующий день была моя очередь дежурить на кухне. Я как раз мыла чашки после завтрака, когда раздался вежливый, но уверенный стук в дверь, заставивший меня вздрогнуть. Парни были в сарае — чинили повозку. Они бы не стали стучать если бы им нужно было войти в дом.
Значит пришел кто-то чужой.
Вытерев руки о фартук, я отложила щётку и направилась к двери, с уже привычной долей настороженности. На пороге стоял человек, с которым мы однажды уже сталкивались и я удивилась. Он был совсем не похож на ту даму в алом платье, с вычурным бюстом и париком. Сейчас он выглядел совсем иначе. На пороге стоял мужчина средних лет в длинном тёмном пальто, аккуратно выбритый. Он смотрел спокойным, сосредоточенным, немного строгим взглядом.
— Добрый день, мисс Браун, Я преподобный Аллан. — сказал он тёплым, низким голосом. — Не возражаете, если я войду?
— Конечно, сэр, — ответила я и чуть отступила в сторону, пропуская его внутрь.
Он снял пальто, шляпу и перчатки, аккуратно держа всё в руках, и остался в чёрной сутане с белоснежной колораткой. Вошёл неспешно, оглядываясь не просто по сторонам — а будто всматриваясь в саму суть этого дома. Будто пытался понять, как здесь живут. Пахло еловыми ветками, свежестью и ещё не растаявшим снегом, который прилип к его одежде.
— Итак, — начал он, устроившись в кресле, — Я пришёл не как обвинитель, Джейн. Рейчел Линд обратилась ко мне — с обеспокоенностью, разумеется, и как ей велит совесть. Говорит, ты живёшь здесь с двумя молодыми людьми. Понимаешь, в небольшом сообществе это вызывает... пересуды.
Я села напротив и встретила его взгляд.
— Это правда. — Я кивнула, стараясь говорить уверенно — Мы с Гилбертом и Себастьяном работали на пароме. Себастьян для меня как старший брат. А Гилберт... просто друг. Они приютили меня. И ни разу не позволили почувствовать себя не в безопасности. Ни в мыслях, ни в словах.
Священник слушал внимательно, не перебивая. Его лицо было открытым, глаза мягкими и разумными. Я почувствовала, что могу говорить дальше.
— Мне некуда было идти. А здесь... мне спокойно. — Я замялась, но всё же добавила: — Я не думаю, что Бог был бы против.
Уголки его губ дрогнули.
— Думаю, вы правы, мисс Браун. Я верю, что если дом наполнен заботой, честностью и уважением, то в нём уже есть место для Господа. Независимо от того, кто и с кем делит крышу.
Он встал, подошёл к окну, посмотрел на заснеженный сад, потом снова повернулся ко мне.
— Знаете, в этой деревне порой слишком быстро делают выводы. Люди судят по внешнему. Но если вы намерены учиться, работать, быть честной и не создавать соблазна — я не стану препятствием.
Я выдохнула — тихо, но так, будто держала этот воздух внутри целую вечность.
— Благодарю, сэр.
— Совет уже дал согласие на твоё зачисление в школу. Миссис Линд отстояла твоё право учиться. А если кто-то посчитает нужным обсуждать ваш быт — скажи, что я в курсе. И что ничего предосудительного в этом не вижу.
Священник взял свои вещи и направился к двери. Уже на пороге он обернулся:
— Знаешь, Джейн... иногда правильные вещи выглядят странно для тех, кто привык судить быстро. Но я предпочитаю видеть не видимость, а суть. И суть — не в том, как всё выглядит, а в том, каково это на самом деле.
Я кивнула, не найдя слов.
— Трудные времена — ещё не конец истории, — добавил он, мягко. — Иногда это только её начало.
— Я это поняла, сэр.
Он кивнул и ушёл, оставив после себя только вихрь морозного воздуха и лёгкое чувство облегчения.
Я подошла к окну и посмотрела во двор. Себастьян, в приподнятой кепке и с гаечным ключом, что-то объяснял Гилберту, тот рассмеялся. Они не знали, что я чувствую. Не знали, как тихо что-то в груди отпускает.
Не было ни фанфар, ни чудесного света, ни торжественной уверенности. Только лёгкое, почти неуловимое ощущение: я больше не бегу.
Я здесь.
И мне можно быть.
Я прислонилась лбом к холодному стеклу и закрыла глаза. Через него шёл свет — обычный, дневной. И всё-таки, в этот момент, он казался благословением.
В следующее воскресенье, когда мы втроем шли в церковь, священник с кафедры проговорил:
— И не забывайте: Господь сказал — не судите, да не судимы будете. Ищите добродетель, а не слух. Порой люди выбирают семью не по крови, а по доброте.
***
Половина января уже позади. Наступил мой первый школьный день на острове Принца Эдуарда.
Я стояла перед небольшим зеркалом, аккуратно разглаживая складки на платье. Оно было простым, но удивительно аккуратным и даже красивым — плотная тёмно-синяя ткань, высокий ворот, гладкий лиф и длинные рукава, словно подчёркивающие, что я больше не «Джон». Было странно и непривычно — видеть себя такой. Не в мальчишеской рубахе и застиранных брюках, а... девочкой. Настоящей.
Я провела ладонью по подолу, вздохнула поглубже, словно набираясь смелости, и, бросив последний взгляд на отражение, шагнула за дверь.
Деревянные ступени жалобно скрипнули под ногами. Внизу, в гостиной, пахло тёплым хлебом и мятным чаем. Себастьян сидел у окна с кружкой в руках — всё такой же невозмутимый, как всегда. Он поднял глаза, прищурился, а потом присвистнул.
— Вот это да. Джон Браун, вы, оказывается, — леди?
— Только по вторникам, — заметила я, скрестив руки на груди. — Не радуйся слишком рано.
Себастьян хмыкнул и сделал глоток чая.
Гилберт стоял у двери, застёгивая пальто. Услышав мой голос, он обернулся и на мгновение застыл. Взгляд скользнул от головы до ног, потом вернулся к лицу. Быстро, почти незаметно, но в его глазах мелькнуло что-то странное — то ли удивление, то ли что-то ещё. Он тут же надел привычную маску спокойствия, как будто ничего не произошло.
Себастьян перевёл взгляд с него на меня и обратно, будто пытался понять, что здесь не так, но промолчал.
— Что, удивлён, что я не задымилась, как ведьма? — усмехнулась я, проходя мимо Гилберта. — Не смотри так. Это всего лишь платье, а не явление Девы Марии.
— Ну... — протянул он после короткой паузы. — Ты выглядишь... непривычно. Я едва узнал тебя.
— Едва? — приподняла я бровь. — Жаль. Был шанс пройти мимо и не слушать твои остроумные комментарии.
— Просто не ожидал, что ты умеешь выглядеть прилично. — не отставал парень.
— Скажи спасибо, что я не попросила Мариллу пришить пышные буфы на рукава. Тогда бы ты и вовсе потерял дар речи.
— Сомневаюсь, — фыркнул он. — Для этого тебе придётся хотя бы раз в жизни промолчать.
Себастьян кашлянул в кулак, едва сдерживая смешок:
— Вы же помните, что идёте в школу, а не на дуэль?
Я накинула шарф и, проходя мимо, кинула через плечо:
— Иногда разница не так уж и велика. Ну что, — я посмотрела на Блайта прищурившись — готов увидеть мою отметку выше своей?
— Мечтать не вредно.
— Ну, вперёд, дети, — хлопнул в ладони Себастьян, подходя к нам — Школа ждёт. Постарайтесь хотя бы до обеда не устроить драку.
Я хмыкнула и вскинув подбородок шагнула к двери. Гилберт, как положено воспитанному мальчику с намёком на галантность, придержал её.
— После вас, мисс Браун.
— Благодарю, сэр, — пропела я нарочито сладко. — Постарайся не оступиться от восторга.
— Держусь из последних сил, — пробормотал он с тихой усмешкой, и уголки его губ дёрнулись.
Себастьян проводил нас взглядом, усмехнулся и покачал головой:
— Чую, скучать в этом учебном году точно не придётся...