Часть 12
Когда все закончилось, его швырнули на землю. От удара парень застонал и, подтянув колени к животу, постарался закрыться. Но головорезам, видимо, надоело его бить – щербатый, держась за левый бок и вытирая лицо, наклонился и запустил пальцы ему в карман.
– Не хотел по-хорошему, – проговорил он охрипшим после драки голосом, – а я предлагал. Что тут у нас?
– Это не твое, – просипел Ларсен, и поморщился от боли – от ударов лицо опухло, а слова получались с трудом.
– Было не мое, – с болезненной усмешкой сказал щербатый, – а стало мое.
Вынув бархатную коробочку, громила раскрыл ее и присвистнул разбитыми губами.
– Ничего себе, – сказал он. – Никак к девке собирался? Колечко-то дорогое. Вон, камешек как блестит.
– Скотина... – выдавил из себя Ларсен и попытался подняться, но тело отозвалось острой болью, и он со стоном рухнул обратно.
Щербатый поморщился и занес ногу для пинка. Но в последний момент, видимо, передумал и прокричал в сторону:
– Сматываемся! Сегодня хороший улов.
Амбалы растворились в тенях переулка, словно и впрямь не люди, а какие-то призраки. Очень сильные и больно бьющие. Ларсен остался один. От брусчатки сквозило холодом, он пробирался в самую душу, и через некоторое время он ощутил, что дрожит. Но подняться сил не было.
И не очень хотелось.
Тело болело от побоев, но еще больше саднило в груди от того, что он потерял единственный шанс быть с Элианой. Все, что накоплено долгим трудом стало добычей амбалов, а у него осталось лишь десять таафей. Он на это может жить долго, ели не шиковать и питаться простой пищей. Не покупать новой одежды и вообще умерить аппетиты, которые у него и так более чем скромные. Но Элиане это не подходит. Она из хорошей семьи. Ей нужен комфорт, красивые платья, краска для губ, духи. Она очень любит духи и разные женские безделушки. Без них его избранница никак не сможет.
И еще остается господин Уш Падэ. Без кольца, без этого доказательства состоятельности он никогда не доверит свою дочь ему, простому сироте без роду и племени. Да он и сам теперь не решится просить руки любимой. Он провалится от стыда сквозь землю, если покажется на глаза Элиане с пустыми руками после того, как дал ей надежду.
Его счастье рассыпается на мелкие кусочки, а он ничего не может поделать.
Так Ларсен пролежал до самого вечера, молчаливо страдая из-за собственной несостоятельности, пока от холода и бессилия не онемело тело. Тогда, наконец собрав остатки сил, он смог упереться ладонями в мостовую и подняться.
Мир моментально поплыл, бока отозвались болью, на губах лопнула корка, и в рот потекло солоноватое. Но все это казалось мелочью по сравнению с потерей кольца. Глядя вперед, где в вечернем полумраке на улице сияет фонарь, Ларсен поплелся к выходу из переулка. Его качало, мысли путались, казалось, что все вокруг поменялось местами. Видимо, его крепко приложили по голове – определять где право, где лево получалось с трудом.