Глава 27.
Виолетта
Она быстро удалялась от ненавистного города, ненавистного замка, ненавистного Гая. Уже прошло несколько часов, а она никак не могла успокоиться. Как он мог так с ней поступить, что пошло не так. Ведь ещё день назад они были счастливы, а теперь он был холоден как лёд.
- В твоих услугах не нуждаюсь! - громко повторила она, вложив в этот крик всю злость, всю обиду бурлившую в ней. Из глаз хлынули слезы, так тщательно сдерживаемые. Он нравился ей, этот парень нравился ей и что же в итоге. Ничего. Она брошена, растоптана, как ненужная вещь. Всё это было так странно, так непохоже на него, на того Гая которого она знала. Того, которого знала... и вообще она к нему не нанималась, она пошла с ним сама. САМА.
Девушка и сама не знала, кому она что пыталась доказать. Шагая вперёд и не особо разбирая дороги лишь бы оказаться подальше от этого места. В одной руке она сжимала ключ, в другой подозрительно теплый мешочек, в котором оказалась земля, совсем как Гай, после разговора с призраком графа. "Он поможет тебе вернуться домой." Так это талисман, которым наградил его призрак, вдруг пришло к ней осознание. Почему прогоняя её он отдал, самое дорогое, что было у него... Видимо ему противно иметь, хоть что-нибудь связывающее её с ним. На сердце была пугающая пустота. За все свои двадцать лет ей ещё никогда не приходилось испытывать такую боль и даже ранение чудовищем, по сравнению с этим было сущей ерундой, ведь тогда страдало только тело, не касаясь души. Сейчас же ей было очень больно и плохо, но все равно червячок сомнения грыз её изнутри, что-то никак не складывалось у нее в голове. Как человек может так измениться, однако Гай выглядел так, холодно и надменно, что она поверила в его слова. А вдруг все было не так и она ошиблась. Пред ней опять возникло холодное, надменное и такое незнакомое лицо лучшего друга. Она не могла ошибиться, никак не могла....
Вокруг стало темнеть, пора было устраиваться на ночлег, но никак не хотелось останавливаться, хоть и шагать вперёд в темноте тоже не имело смысла, если только она желала свернуть себе шею. Разложив лагерь, она разожгла костер и долго смотрела на огонь. Ей все казалось, что она где-то ошиблась. Что-то сделала не так. Вот только что? ... Дура! Какая она была дура, что поверила в его слова! Вдруг все произошедшее осветилось по-новому. Она ошиблась, когда восприняла его слова за правду, ведь она знала какой он, всегда знала и повелась, как дура, пойдя на поводу гордости и злости. Она обязана поговорить с ним, обязана все узнать. С этими мыслями она провалилась в сон. В душе забрезжили слабые лучики надежды.
Гай
Открывать глаза не хотелось, на попытку подняться, голова ответила тупой болью, последствие последнего удара. Все-же собравшись он открыл глаза и осмотрелся, помещение в котором он оказался было ему незнакомо, но уже странно привычно. Узкие стены, выложенные из тяжелых каменных блоков, одна стенка была перекрыта решеткой открывая вид за пределы камеры. Сам Гай лежал на деревянной кушетке, соломы не было, но зато в помещении было сухо. Несколько факелов освещало помещение, даже создавая своего рода уют. Юноша попытался подняться, с удивлением отмечая, что руки оказались прикованы к стене цепями, оковы были достаточно широкими, чтоб не натирать кожу, и длинными, чтоб дать ему свободу передвижения в районе комнаты. "Опять пленник" - Гай печально вздохнул, так хорошо начавшийся побег, закончился так неудачно. На него вновь напал приступ сильного кашля, от которого легкие начали гореть огнём, а в горле появилась неприятная резь. Отдышавшись он вновь растянулся на скамье, делать было все равно нечего, так что ему только оставалось ждать, что будет дальше.
Время тянулось очень медленно, он даже успел задремать, когда в коридоре раздались уверенные шаги. Но Гай не стал подниматься. Зачем. Он сомневался, что его выпустят, а так или иначе он выйдет или не выйдет отсюда. Щелкнул замок и в комнату вплыл довольный барон в сопровождении двух незнакомых молодому человеку солдат.
- Проснулся, я рад. Теперь поговорим, - ласково начал свою речь Вильгельм.
- О чём? - Гай и сам не знал почему, но его охватила странная апатия, ему было совершенно безразлично, что сделают с ним эти люди, главное Виола была далеко.
- Зачем же ты так поступил, я к тебе отнесся как к родному, принял тебя в семью, а ты пытался сбежать, покалечил моего человека, побил солдат. И в кого ты такой грубиян, может быть в своего деревенщину отца.
- А сами-то вы хороши, приняли как родного и в замке заперли, а отца не трогайте, он воспитанием лучше вас будет, - злить старика вовсе не хотелось, но Гай не мог сдержаться, когда тот оскорблял его отца, хоть особой теплоты и ласки он в детстве не получил, но он всегда знал, что отец любил его.
- Ещё указывать мне будешь, сопляк. Теперь ты сам развязал мне руки и раз не желаешь по-хорошему, я заставлю тебя по-плохому.
- Бить будете? - Гай и сам поразился своей безразличности, барон же вовсе опешил от такой реакции. Боль, беспрестанно терзавшая Гая в груди, а теперь еще и в легких, закалили его на столько, что все их пытки и угрозы были ему уже не страшны. - Зря... я вам уже сказал, что не смогу помочь вашему отцу, я исчерпал весь дар. Его больше нет.
- Не верю, ты врешь чтоб не помогать мне. Ведь мы твоя родня, бессердечное ты создание. - Вильгельм с недоверием смотрел на молодого человека, он привык, что его умоляли, боялись, плакали, грозили в конце концов, но не так, юноша словно готов был умереть и нисколько его не боялся.
- Не боишься боли и смерти, говоришь, - произнес он с угрозой в голосе, которая на молодого человека не произвела никакого впечатления.
- Боюсь, но не настолько.
- Я знаю, как тебя переубедить. Приведите её! - приказал он стражникам возле него, но мужчины замялись в нерешительности, не желая оставлять своего господина одного с пленником. - Идите!
После гневного окрика господина, воины скрылись за дверью, но отсутствовали не долго. Вскоре они появились в камере ведя под руки женщину, поразительно похожую на Гая. У них было словно одно лицо. От увиденного, он забыл, как дышать.
- Не желаешь поздороваться с матерью? - насмешливо произнес мужчина с удовольствием наблюдая за удивлением и шоком отобразившимися на лицах обоих, и напрочь прогнавшими с лица юноши ненормальную апатию.
- Врешь!
Вильгельм уничижительно расхохотался.
- Я честен, как никогда. Думаю, вам надо пообщаться, думаю Аэлиза ты найдёшь способ убедить своего отпрыска сделать то что мне надо, чтоб вы оба не пострадали.
С этими словами он вышел из камеры, закрыв за собой дверь. А юноша и женщина остались внутри друг напротив друга. Они оба молчали, не зная, что сказать, словно потеряв дар речи. Никто не находил слов. В груди все потеплело от мысли что его мама жива, а руки предательски задрожали.
"Мама, его давно пропавшая мама, жива, и что ему делать сейчас" - Гай не знал, он привык к тому, что мамы у него не было и с этим смирился, он даже уже не надеялся с ней когда-нибудь встретиться. И вот она здесь, его мама, эта женщина, стоявшая сейчас перед ним, он даже не сомневался, что она его мать, так как в её лице, он видел себя, не зря отец всегда говорил, что он копия своей матери. Она же смотрела не отрываясь на него, словно пытаясь запомнить его лицо навсегда, столько лет она не видела своего ребёнка и встретила взрослым мужчиной, который скорее всего не захочет даже знать ее, Аэлизе было ужасно тяжело. Её руки то вздрагивали в попытке обнять его, то безвольно опускались, испугавшись собственной вольности.
- Мама, - наконец прервал затянувшееся молчание юноша и подойдя обнял её, цепи на руках жалобно звякнули в такт его движений. Пусть она бросила его, пусть её не было все эти годы с ним рядом, все это было в прошлом, она его мать, и он никогда не держал на неё зла. Он чувствовал, как напряженная как струна, она расслабилась и ее плечи вздрогнули от ничем больше не сдерживаемых рыданий. Он погладил её по шелковистым с лёгкой сединой волосам. Им так много было нужно сказать друг другу, но у них была только эта ночь.
- Прости меня сынок, - прошептала она не в силах отпустить юношу.
- Я не сержусь.
Как уместить все, что хотелось сказать за эти четырнадцать лет в несколько фраз он не знал, хотелось рассказать матери обо всем, но он совершенно терялся с чего ему начать.
- Позволь, мне все объяснить. - Попросила женщина.
- Зачем, ведь это уже ничего не исправит - удивился Гай, ему было все равно из-за чего она поступила так, этот интерес он уже пережил, когда был ребенком.
- Мне так будет легче, если я буду знать, что тебе известны причины моего поступка. Пойми я не прошу прощения, просто хочу все тебе рассказать.
- Хорошо.
Гай усадил маму рядом на единственную кровать и крепко обнял ее за хрупкие плечи, ему хотелось утешить её, но и сам, он не мог не чувствовать её рядом, подобно губке впитывая родное тепло, которого ему так не хватало в детстве.
- Все началось очень давно. Корни всей этой истории уходят глубоко в моё детство. Когда я была ещё сопливой девчонкой одна предсказательница предрекла, что у меня будет один единственный ребёнок и он будет наделен необычным даром, по силе сродни с силой богов, он будет говорящим с духами, но рано погибнет из-за алчности моих родных. Я тогда ещё мало, что понимала, но ужасно испугалась. Однако родители заверили меня, что ничего не случится, о моем предсказание было рассказано всем важным членам нашей семьи. Как и говорил отец поначалу все шло хорошо, года шли, я росла и взрослела, а о предсказании стала потихоньку забывать, что не взбредет в голову какой-то гадалке. Но родственники о нем не забыли, я все чаще стала слышать о том, что если родится ребёнок с даром, он обогатит и сделает самым знаменитым наш род, но родители все продолжали успокаивать меня, что в обиду меня и ребёнка они не дадут. Однако вскоре заболел дедушка, твой прадед, мне тогда едва исполнилось восемнадцать, он был ещё полон сил и болезнь ещё не одолела его, но Вильгельм уже стал волноваться по этому поводу, он стал все чаще наведаться к нам в гости, приводя постоянно новых якобы друзей, как я позже узнала он вовсю устраивал смотрины, чтоб меня выгоднее выдать замуж, а когда родители раскусили его план и пресекли подобные гости, он не возражал. Только однажды ночью на наш дом напали наемники, они искали меня, мои родители пытались защитить меня и погибли, а я... а мне удалось сбежать. Денег особо не было, знаний о мире тоже, я тогда решила прожить скромную жизнь простой деревенской девушки, чтоб Вильгельм с Кастором никогда не нашли моего будущего ребёнка, чтоб мой малыш мог вырасти в обычной любящей семье. После нескольких лет скитаний я встретила твоего отца. Он был такой... - женщина мечтательно прикрыла глаза, - в общем мы полюбили друг друга, и он предложил мне выйти за него замуж, я согласилась, а через год родился ты. Мы были счастливы... счастливы целых семь лет. Но тут до меня стали доходить слухи, что наемники вышли на мой след и вот-вот должны были настигнуть, тогда я приняла самое ужасное решение в своей жизни оно далось мне очень нелегко, но я считала, что другого выбора у меня нет. Я покинула вас. Наемники ушли вслед за мной идя по моему следу. Я надеялась, что мне удастся сбить их с толку, и я вернусь домой, но получилось иначе. Долгие годы я разъезжала по стране, останавливаясь в деревнях на несколько дней, но они меня все же поймали и привезли сюда, с тех пор я жила в замке не зная, как мне сбежать, все попытки оканчивались неудачей. Я не хотела им говорить о тебе, но они все равно прознали. Им нужен твой дар.
Женщина замолчала. Гай слушавший внимательно историю матери, теперь отчетливо понимал причины ее поступка, и он её не винил.
- Вильгельм желает, чтоб я вернул из-за грани прадедушку - сообщил матери Гай. - Но я не могу так поступить...
Договорить он не успел прерванный новым приступом кашля. Отдышавшись он стер капельки крови, выступившие на губах и улыбнулся матери, стараясь подбодрить её. Аэлиза смотрела на него расширенными от ужаса глазами.
- Что с тобой? Ты болен? - прошептала она.
- Просто я не сразу узнал, что обладаю таким даром, как путешествие за грань. Случилось так, что мне пришлось часто использовать дар, но мой организм не успел восстановиться, и теперь... - он замолк, не зная, как подобрать слова - я... мне... осталось немного времени, ещё одно использование дара убьёт меня окончательно, как сказали духи, я перешел ту черту, когда ещё можно было все исправить.
Мама обняла его и заплакала вновь.
- Все хорошо, - постарался успокоить он мать, но его слова прозвучали не очень убедительно.
- Это все я виновата, - промолвил Аэлиза, сжимая плечи сына в объятиях.
- Что ты, мама... ты ни в чем не виновата.
- Нет, мой милый мальчик, именно виновата. Я ошиблась. Я неправильно поняла предсказание той женщины, а ведь она хотела мне тогда помочь. Я думала, что опасность грозит тебе от нашей семьи, она конечно есть, но я должна была поступить иначе. Я допустила ошибку. Я не должна была бросать вас, я должна была рассказать тебе о даре, помочь научиться использовать его, тогда бы возможно всего этого не случилось.
Женщина вновь заплакала и на этот раз рыдания были сильнее и дольше. Юноша не знал, как успокоить мать, он сидел рядом с ней, гладил её по волосам и шептал, что никто её не винит. Если бы он заранее знал о своём даре, многое бы случилось иначе, а возможно и нет. Он не видел смысла гадать, случилось то, что случилось.
- Не вини себя, лучше обещай мне, когда мы выберемся отсюда, ты вернешься к отцу, - предложил ей Гай, с облегчением отмечая, что рыдания прекратились. На него смотрели заплаканные карие глаза.
- К Иону?! Он не примет меня. Наверное, он меня даже уже не любит
- Нет, он тебя любит по-прежнему. Он так и не женился, продолжая хранить тебе верность, ему было тяжело смотреть на меня, так как я ему напоминал тебя. Я видел, как раз за разом он перечитывает записку, оставленную тобой и плачет, когда думает, что его никто не видит. Ты нужна ему.
- Я тоже люблю его больше всего на свете, - тихонько призналась женщина.
- Я рад это слышать. А что было в той записке, что ты оставила отцу? - не сдержал любопытства Гай, ему очень хотелось, знать за что он получал от отца, когда пытался прочесть ее.
- "Ион, я люблю тебя, но должна уйти, чтоб защитить нашего сына, но мои мысли всегда останутся с тобой", - процитировала мама, за столько лет не забыв ни одного слова. - Сынок, ты такой уже взрослый. Ион хорошо воспитал тебя. Обещай, что мы вернемся вместе. - Попросила она с надеждой и любовью глядя на него.
- Прости мама, но я не вернусь, - печально покачав головой Гай рассказал ей все, что с ним случилось за последние несколько месяцев.
- Бедный мой мальчик. Тебе пришлось столько пережить, а ещё сколько придётся. Обещай и ты, чем бы не угрожал мне Вильгельм не используй дар, иначе все было зря. Обещай.
- Но... Мама... - пытался возразить юноша.
- Обещай!
- Обещаю.
Они все говорили и говорили рассказывая друг другу истории своей жизни делясь всеми радостями и печалями, что совершенно не заметили, как пролетело время и возле камеры раздались тяжёлые шаги.
- Вижу вы не скучали, - пробасил довольный Вильгельм и вошёл в камеру в сопровождении все тех же двух воинов.