Сбой программы

Наконец-то выглянуло солнце. За последнюю неделю Тео уже и забыл, что небо бывает голубым, а не серым.

В одиннадцать часов утра Тео съехал из отеля, и теперь сидел на станции Шинагава со стаканчиком кофе, бездумно глядя перед собой.

Его окружали все те же красивые безликие небоскребы. Токио, казалось, состоял только из них, равнодушных и кичащихся своей современностью. Какие-то рваные воспоминания плавали у Тео в голове - храм Мэйдзи, домики эпохи Эдо... но желания их искать не было. Теперь все это не имело смысла - в конце концов, быть туристом в Токио он и не собирался.

Последнее, что Тео решил сделать перед возвращением домой - съездить на пляж Исонура. Ему хотелось просто посмотреть на место, о котором так мечтал его принц. Еще раз прикоснуться к чему-то, что с ним связано. Ни одна сила в мире больше не приведет его в Японию, Тео это знал. Поэтому хотел напоследок попрощаться: и со страной, и с пляжем, куда сегодня мог бы приехать с Асамото, если бы не...

Он все равно туда доедет.

Наверное, там должно быть красиво...

Полупустой чемодан Тео оставил в камере хранения на станции. В рюкзак он взял только ноутбук да пару футболок из картонной коробки - собственные вещи ему вообще стали казаться ненужными и лишними.

Утром он скользнул глазами по новостям: все так, как и описывалось в его 2021. Маленькое сообщение, затерявшееся среди объявлений о звездных браках, разводах, выступлениях в поддержку потерявших работу из-за пандемии... новость, разумеется, быстро разнесли по сайтам и фан-клубам, но никаких подробностей никто еще не знал, а агентство ограничилось скромной парой строк, избегая деталей. И в самом деле, контракт ведь так удачно закончился именно в тот день. Какое отношение имел обычный японский подданный Юсуке Асамото к влиятельному и крупному развлекательному магнату? Пары слов вполне достаточно.

Тео было пока еще все равно.

Тогда, в 2021, читая статьи и результаты расследований, он кипел от негодования и жажды справедливости, подписывал петиции, взывающие к правосудию и инициирующие расследования... а теперь его словно заморозило. Если бы он захотел сейчас, он мог бы многое рассказать журналистам и инициативным фанатам, но не видел в этом никакого смысла. Он прекрасно помнил все из своего 2021го - и то, сколько раз меняли публичные заявления органы полиции, и какую откровенную чушь нес менеджер в интервью, путаясь и во времени, и в событиях... почему-то следователей это не насторожило. Это могло значить только одно: следователи и полиция давным-давно закрыли глаза на все, что творят магнаты шоу-бизнеса. Скажет Тео свою правду или нет - она просто растворится где-нибудь на просторах инета, никем не замеченная и не услышанная. И ничему это не поможет. И не вернет никого.

Самое страшное уже случилось, и теперь ни одно возмездие и ни одна справедливость - даже собственноручно сделанное президентом агентства харакири! - не смогут отмотать время обратно, чтобы все исправить.

Разумеется, Тео прекрасно понимал, что перепечатываемые из статьи в статью слова о "собственном решении" - полная чушь и вранье. Но... Асамото это уже не поможет. Ему уже все равно. Да и Тео теперь тоже.

Пусть сражаются за правду и справедливость преданные фанаты - Тео прекрасно помнил статьи про петиции и пикеты. Они, эти люди, молодцы. Но у Тео сейчас нет сил на то, чтобы встать рядом с ними. Виновные должны быть наказаны, с этим он никогда не осмелился бы спорить. Но сейчас... сейчас он пока не смог бы выдержать публичных заявлений и борьбы за правду.

Все - потом. Позже.

Тео вообще стало плевать на все. На последние японские деньги он сдал багаж и купил кофе в дорогу, а билет на синкансэн до Осаки пришлось оплачивать итальянской картой - никакого заработка за сезон, только расходы.

Ситуация повторялась до смешного, только сейчас он был не в Сеуле, а в Токио, и ехал пока еще не в аэропорт, а на пляж, да и настроение в тот, прошлый раз - теперь язык уже не поворачивался сказать "в настоящем 2020" - было не в пример позитивнее.

Сейчас настроения не было никакого.

Было никак. Вообще.

Внутри Тео как будто кто-то что-то отбил тяжелым молотком, и парень не ощущал ничего: ни холода, ни жары, ни голода, ни тревоги. Не удастся улететь? И черт с ним. Не удастся найти отель? Плевать. Закончатся деньги и на итальянской карте? Ему все равно. Разве вся эта ерунда имеет хоть какое-то значение?...

Что он будет делать на пляже под названием Исонура, Тео не знал. Он просто упрямо ехал туда, как запрограммированный, и не задумывался, зачем. За пять часов в дороге он еще успеет об этом подумать. Если вообще захочет заниматься таким бессмысленным делом, как размышления.

Телефон Тео отключил еще вчера.

Ему хотелось остаться наедине с самим собой, без интернета, социальных сетей и любой информации, которая могла бы снова выбить его из колеи, как утром, когда он, собираясь освобождать номер и запихивая в чемодан свою синюю сумочку, обнаружил среди одежды аккуратно сложенные листы сценария с карандашными буквами поверх иероглифов. Тогда Тео сидел прямо на полу у чемодана - и в голос подвывал, обнимая эти листы. Вряд ли его психика справится со слишком частыми подобными приступами... лучше уж уйти в себя и не видеть ничего вокруг. Японского он не понимает, поэтому окружающее воспринимает исключительно как белый шум, а вот телефон и ноутбук вместе с новостями и уведомлениями лучше убрать пока из поля зрения.

Потом. Все потом.

Всю дорогу Тео смотрел в окно на мелькающие пейзажи и ни о чем не думал.

Ему казалось, что он провалился в ту самую Алисину кроличью нору, где нет ни времени, ни пространства, и где нужно бежать в два раза быстрее, чтобы куда-то успеть. Только успевать ему сейчас было никуда не нужно.

На крошечную станцию Исонура Тео добрался только около шести часов вечера. Он ощущал себя в своем любимом аниме "Унесенные призраками" - точно такая же старенькая железная дорога-одноколейка, пустая платформа, какие-то небольшие скромные домики, с одной стороны - пологий зеленый холм, с другой - пустое бескрайнее пространство океана...

Он попал в настоящую глушь. И даже поезд здесь проходит, кажется, всего раза три в день.

Ноги сами свернули на асфальтовую проселочную дорожку вдоль зарослей чего-то кругло и аккуратно постриженного, как прическа ухоженного пуделя.

Минут пять спустя кеды уже утонули в сухом светлом песке, а в лицо ударил прохладный соленый воздух.

"Здесь действительно красиво, - равнодушно подумал Тео, осматриваясь и медленно шагая к воде, - пальмы... небо... волны... и пустота. Никого нет: еще даже не стемнело, но пляж почти пуст... Интересно, это из-за карантина, или здесь всегда так?"

Интернет называл этот пляж излюбленным местом для серфа, но где же серферы? Не поэтому ли Асамото так любил это место, что мог побыть свободным? В покое?

Неужели ему не хватало одиночества в повседневной жизни? Ведь вряд ли можно считать случайных коллег и стафф, окружавших его на съемочной площадке, друзьями? Он почти всегда был один - и уезжал, выходит, сюда, чтобы быть еще более одиноким? Или... он приезжал сюда не один?

При этой мысли стало как-то кисло - даже нос невольно сморщился немножко, и изнутри что-то царапнуло острым маленьким коготком. Нет, про это он сейчас точно думать не будет. В конце концов, хоть сайт и запрограммировал роль случайного любовника, ему посчастливилось побыть с Асамото целых два - если считать две половинки, как один! - дня.

- А последнее мое изменение сайт не исполнил, - вслух сказал Тео, опускаясь на песок и скрещивая ноги, - я хотел быть со своим принцем до самого конца. До конца своего пребывания. А получилось, что не был... Или все-таки был? Ведь я стоял рядом с той машиной скорой помощи...

А вообще... был ли сайт? Или Тео это просто приснилось? А Асамото? Он-то вообще у Тео был? Или это просто иллюзия?

- Кудряшка?

Совершенно незнакомый голос, с ужасным акцентом произнесший знакомое слово, так напугал Тео, что он резко обернулся, прижав к себе свой ценный рюкзак.

Мужчина в гидрокостюме и с серферной доской под мышкой, один из тех двоих серферов, которых заметил Тео у волн в отдалении, невысокий, с невыразительным круглым лицом, широкими шагами, даже почти бегом, приближался к Тео.

- Кудряшка? - повторил он и широко улыбнулся.

Тео смотрел на него, как на привидение. Он мог бы голову дать на отсечение, что никогда не встречал этого человека. "Кудряшкой" его называл только Асамото. За всю двадцатилетнюю жизнь никто больше не решился так открыто посмеяться над непокорным одуванчиком волос Тео, но от Асамото слово звучало совсем не обидно и даже нежно. Этот же незнакомый мужик совершенно точно не имел права так говорить.

- Мы знакомы? - прохладно осведомился Тео. Сложно принять вид оскорбленной королевы-матери в изгнании, сидя по-турецки на песке и вцепившись в сумку! Но Тео очень старался, и даже приосанился.

Мужчина улыбнулся еще шире.

- Не говорить английски, - оповестил он и приглашающе махнул рукой, - иди.

- Куда? - не понял Тео, не двигаясь с места.

- Иди, - повторил мужчина и даже головой мотнул для надежности, - Кудряшка. Иди.

Как загипнотизированный, Тео поднялся и пошел следом.

"Если он не говорит по-английски, с чего он назвал меня Кудряшкой? - ломал голову парень, подозрительно глядя в спину невысокого японца прямо перед собой, - кто это вообще такой? Серфер, снимающий всех иностранцев подряд? Но тогда бы он мог связать хотя бы пару слов... и куда он меня ведет?"

Серфер, поминутно оглядываясь на Тео и гостеприимно кивая, уводил его с пляжа куда-то в глубину поселка, в ряды одинаковых маленьких домиков. Видимо, особо увлеченным волнами серферам здесь сдавали такие вот скромные небольшие коробочки прямо у океана. Но зачем этот странный человек тащит за собой Тео? Он не похож ни на маньяка, ни на любителя секса с незнакомцами. Просто дядька за тридцать, да и на Тео почти не смотрит, улыбается, как все японцы, и тяжелый серф иногда из руки в руку перекладывает... ничего не понятно.

Когда Тео совсем уже было решился остановиться и призвать странного человека к ответу, тот раздвинул в стороны двери одного из домиков и сделал приглашающий жест: прошу, мол. Парень вопросительно смотрел на него, не решаясь перешагнуть порог, но мужчина повторил жест и добавил:

- Кудряшка.

Тео всегда замечал: когда люди говорят на иностранном языке слова, значения которых не знают, получается очень смешно, даже если и правильно. Этот мужчина понятия не имел, видимо, как переводится слово "Кудряшка", и в его исполнении оно приобрело смысл чего-то звательного, словно бы он пытался сказать "быстрее", но использовал единственное знакомое ему слово.

Тео потоптался еще немного на пороге, но объяснять ему никто ничего не собирался, и пришлось решиться.

Парень выдохнул и шагнул внутрь.

Вопреки его ожиданиям, странный серфер не вошел следом. Он просто задвинул за ним двери, и до Тео донеслись его удаляющиеся приглушенные шаги.

- Привет, - нерешительно сказал в пространство Тео, оглядываясь и пытаясь понять, куда его привели.

Ему никто не ответил.

Солнце снаружи уже садилось, шторы из тонких бамбуковых планок закрывали окна, и в маленьком домике из углов выползали серые сумерки. Оказавшись после улицы в полутьме и еще не привыкнув к ней, Тео щурился и осматривал небольшую комнату, типично японскую, полупустую: низенький столик посередине с двумя подушками вместо стульев, дверцы встроенного в стену шкафа, еще одна раздвижная дверь, бумажная ширма с примитивно нарисованными бамбуковыми ветвями... Совсем маленькое пространство, в котором ничего ни интересного, ни загадочного. Но ведь его зачем-то привели в этот домик! Привели и оставили.

Тео шагнул к ширме и опасливо заглянул за нее.

Бумажные полотна с бамбуком, натянутые на деревянные планки, скрывали спальное место: матрас, разложенный прямо на полу. И сейчас на этом матрасе, завернувшись в одеяло, спокойно спал человек. Тео, проклиная прикрытые деревянной соломкой окна, совсем не дающие возможности что-то рассмотреть, сделал еще один шажок и осторожно вытянул шею.

Он увидел тонкое запястье со ссадиной, торчащее из-под одеяла, темный взъерошенный затылок, толстый ортопедический воротник на шее - и плечо в белой рубашке с голубыми полосками.

Полосками такого же цвета, как униформа врачей скорой помощи.

Тео внезапно ощутил, как его коленки сами собой подогнулись и с глухим стуком ударились об пол.

Опираясь на руки, парень подполз поближе к матрасу. Его била крупная дрожь, и он никак не мог решиться заглянуть в лицо лежащему. Это сон, испугался Тео. Это сон, меня укачало в синкансэне, я заснул и сейчас проснусь. Выйду на станции Исонура, увижу дорожку к океану, пляж и паль...

Додумать он не успел: спящий пошевелился, вздохнул и с легким стоном повернулся на другой бок. Тео совсем близко увидел нахмуренные брови, ссадину на скуле, разбитую нижнюю губу и царапину на подбородке, уходящую куда-то под толстый валик воротника. Комната медленно поплыла и закрутилась вокруг.

"Если это сон - я не хочу просыпаться, - с каким-то отчаянием понял парень, тихонько укладываясь на полу рядом с матрасом. - Я буду лежать здесь вечность. Лежать и смотреть, как подрагивают во сне длинные ресницы. Как падает на лоб длинная челка. Я ни за что не проснусь. Не нужна мне больше никакая реальная жизнь. Оставьте меня в этом сне. Навсегда".