МАЛЫШКА МОЕГО БОССА

A Little Death — The Neighbourhood

Зябкий холод пробирал до самых костей, несмотря на едва уловимое тепло в миниатюрном кабинете Эми Цудзи. Сумрак окутывал комнату, поглощая последние лучи ускользающего света и окрашивая мебель со стенами в блеклые вечерние оттенки. Время тянулось медленно, как вязкая патока, пока Эми, затаив дыхание, ждала прибытия Харуки в точно назначенный час. Её пальцы сжимали фарфоровую чашечку с остывшим чаем, пока сама девушка, погруженная в мысли, неотрывно смотрела в окно. Тонкие струйки осеннего дождя искажали внешний мир, плавно соскальзывая вниз по покрытому изморозью стеклу.

Неделя пролетела незаметно, но образ таинственного мужчины неотступно преследовал разум девушки. В комнате горел маленький настенный ночник, отбрасывая робкие лучи, которые едва рассеивали густой полумрак. Этот тусклый свет придавал атмосфере тягучей, почти греховной интимности, которая была вполне ощутимой. Воздух успел напитаться сыростью с мокрых улиц, пьянящим ароматом свежесваренного кофе и едва уловимым предвкушением Эми, сгоравшей от ожидания перед встречей с Харуки.

И с его появлением в комнате как будто сгустился воздух, наполнившись терпким, обволакивающим мужским ароматом, в котором сплетались ноты смолистой ели, горького табачного дыма и пьянящей зимней вишни. Харуки вошёл в кабинет с безупречной точностью во времени, встречаясь с Цудзи своим пронизывающим насквозь взглядом. От вида его глаз кожа покрывалась мурашками, точно от ощущения ледяного лезвия возле артерии. Его внушительная фигура заполнила собой звенящую пустоту, нагнетая напряжение, а затем он опустился на мягкий диванчик, предварительно поклонившись.

Девушка сидела в своём белоснежном кресле, раскладывая разноцветные маркеры для заметок и тщательно заточенные карандаши. Она заранее позаботилась о стакане прохладной воды, предвкушая его жажду, а также блокнот для дальнейших записей. Её стройные бедра обтягивала белая юбка в складку, элегантно достигающая коленей. Сверху, слегка обнажая хрупкое плечо, на неё был накинут уютный вязаный свитер нежного голубого оттенка, придавая её облику мягкость и располагая к доверительному общению. Стараясь не поддаваться давлению, Эми ободряюще кивнула и, взяв в руку тонкий карандаш, заговорила: «Вы можете начинать, когда будете готовы».

Харуки выглядел так, словно был создан для желания. Его белоснежная тугая рубашка облегала твёрдую грудь, каждый вздох которой казался мучительно долгим. Каждая деталь его образа была тщательно продумана: от идеального кроя брюк до пьянящего аромата, застывшего на его коже. Пряди тёмных волос заметно касались глубоко посаженных глаз, делая его взгляд сосредоточенным, почти прожигающим. Но за этой безупречностью Эми читала подавленную напряженность. Он был на грани, и это было видно, это сквозило в каждом его движении, в каждом вздохе.

— Моя жена и дочь мертвы уже много лет, — слова мужчины прорезали тишину, нарушив гнетущее молчание. Эми похолодела, а затем судорожно пролистала листы в блокноте, чтобы начать записи с пустой страницы. — Время ни черта не лечит, — прохрипел Харуки, пока каждое слово выковыривалось из него с великим трудом. — Я пашу, как проклятый, от рассвета до заката, надеясь, что изнурение заполнит эту дыру внутри. — он говорил медленно, вымученно, будто взвешивал каждое слово, но Эми чувствовала фальшь. Было предельно ясно, что он не говорил всей правды. Его частые касания к губам и быстрые взгляды в её сторону говорили об этом прямым текстом.

Он постепенно, тщательно подбирая слова, описывал ту жестокость, с которой обращался с самим собой, как сознательно лишил себя права на счастье. Харуки винил себя в трагедии, случившейся в один из зимних вечеров, и это чувство вины, напоминая невидимый груз, давило на него. Белоснежная ткань рубашки натягивалась на его грудь, когда он медленно и глубоко вдыхал воздух, пытаясь унять душевную боль. Эми слушала его с грустным сочувствием, внимательно кивая и всматриваясь в его лицо, стремясь понять всю глубину переживаний.

Взгляд Харуки становился всё более настойчивым, когда он вновь и вновь останавливался на её приоткрытых пухлых губах. Эми заметила, как его поза резко изменилась: длинные ноги медленно разъехались в стороны, когда он удобно устроился на диванчике. Харуки изучал её стройные ноги, подол юбки, а затем его взгляд переместился к груди, которую ткань свитера надоедливо прикрывала. Мужчина, казалось, стал совершенно другим: его агрессивность и вызывающее поведение резко контрастировали с присущей ему ранее сдержанностью и холодной рассудительностью. Но сейчас, когда силы покидали его, терпение Харуки трещало по швам.

Ему действительно было тяжело, особенно после всего, что ему пришлось пережить. Не в силах больше выносить эту атмосферу тягостной печали, Эми неожиданно для самой себя поднялась с кресла и, приблизившись к Харуки, присела рядом с ним на диванчик, аккуратно сложив руки на коленях:

— Харуки, я искренне соболезную тому, что Вам пришлось пережить. Это невыразимая трагедия, вопиющая несправедливость, и Вы ни в коей мере не заслужили той участи, что выпала на Вашу долю. Но почему-то Вы живете так, словно сами виновны в произошедшем, словно именно Вы совершили то чудовищное злодеяние, которое оборвало жизни невинных людей, — говорила Эми, вкладывая в каждое слово частицу своей души. Её большие милые глаза пытались проникнуть сквозь броню отчаяния и увидеть истинную сущность Харуки. — Вы - жертва этой трагедии, жертва обстоятельств, и это неоспоримый факт. Но Вы продолжаете истязать себя, уничтожая морально и физически, как будто стремясь искупить чужую вину.

В этот момент мир вокруг Харуки перестал существовать, он окончательно перестал воспринимать смысл слов, льющихся из уст девушки. Она была так близко, что он ощущал её тепло, чувствовал лёгкое, почти неуловимое прикосновение её аромата, слышал ровное, спокойное дыхание. С усилием сжав челюсть, он несколько раз сбился с мысли, пытаясь укротить внезапно вспыхнувшее в нём желание. Тело требовало прикосновений, жаждало внимания, мучилось от нехватки близости. Его мысли смешались с дерзкими фантазиями, и от этого волнующего предвкушения внизу живота возникло приятное, такое сладкое покалывание.

Даже сидя рядом с ним, Эми казалась хрупкой и миниатюрной. Одним движением он мог бы обхватить её бедро, обвить руками тонкую талию, прикоснуться к нежной коже шеи. В его глазах не дрогнуло ни единой эмоции, даже когда он представлял, как срывает с неё этот мягкий бесполезный свитер, как укладывает её прямо на стол, а затем... Тяжело вздохнув, Харуки расстегнул пуговицу на рубашке, ощутив волну обжигающего жара, разливающуюся по телу. И словно дразня, словно испытывая его, Эми накрыла его ладонь своими руками. — Вы заслуживаете любви, восхищения, преданности, понимаете? — спросила она, и в её голосе послышалось что-то такое, будто она сама искала этого физического контакта. Брови Харуки слегка нахмурились, когда его взгляд скользнул к их сплетенным рукам.

Её руки задержались на его ладони, не решаясь отступить. Страстный, испепеляющий взгляд Харуки не отрывался от её глаз, и Эми почувствовала, как щёки вспыхивают румянцем. Чего она хочет на самом деле? Желает ли она этого так же сильно, как и он? Брюнет ощутил, как ткань брюк становится предательски влажной. Плотный материал натянулся, болезненно сковывая его движения, и его возбуждение становилось всё более очевидным. Но Харуки было уже всё равно. Он знал, что Эми видит его в этом состоянии, видит его желание, даже если она молчит. Если он не предпримет что-то прямо сейчас, то, наверное, сойдёт с ума, сорвётся, кончит от одного её взгляда, от этой невыносимой паузы.

Окончательно потеряв контроль над собой, Харуки обхватил лицо Эми ладонями и жадно прильнул к её пухлым влажным губам. В одно мгновение пространство наполнилось приторными вязкими звуками поцелуя, смешанными со рваными, точно сдавленными стонами Эми. Она прикрыла глаза, ощущая, как зубы Харуки вызывающе погружаются в её нижнюю, более податливую губу. Он настойчиво вылизывал её рот, будто делал это каждый день, словно это было его единственной необходимостью.

Эми вздохнула от удивления, когда сильные руки мужчины притянули её вплотную к себе. Она не успела и моргнуть, как оказалась верхом на нём, ощущая твёрдую плоть под его натянутыми брюками. Его сильные бёдра едва заметно покачивались, стремясь хоть чуточку облегчить напряжение и приблизить разрядку: «Я с ума схожу», — прохрипел Харуки пониженным голосом, чередуя слова с влажными поцелуями на её чувствительной шее. Его руки, как будто по старой памяти, исследовали чувствительные места, а губы касались только тех зон, от которых девушки промокали насквозь.

Жаркий румянец вспыхнул на щеках Эми, когда она подалась вперёд, опускаясь на него всем своим весом. Пальцы нервно теребили пряди волос, заправляя их за уши, а брови непроизвольно дрожали в предвкушении. Тонкая ткань её трусиков уже не могла скрыть нарастающее волнение – там, внизу, она уже пульсировала из-за ощущения его большого, горячего и невероятно твёрдого члена. Поймав на себе томный, совсем интимный взгляд Харуки, Эми медленно соскользнула на пол, не отводя от него своих невинных глаз: «Можно?», — прошептала она, протягивая тонкую руку к его сильным, напряженным ногам. Получив безмолвное, но недвусмысленное разрешение, Эми потянула молнию его брюк вниз.

— Блядь... — протяжный хриплый звук сорвался с губ Харуки, когда его тяжёлая голова откинулась назад, обнажая шею. Его веки с дрожью прикрылись, а рука судорожно вцепилась в мягкие, такие податливые волосы Эми. Откровенные хлюпающие звуки, рождающиеся внизу, заполнили его уши, вытесняя всё, кроме первобытного желания обладать. Она очень медленно наклонялась вперёд и брала в рот, пока его член не оказывался прижатым к задней стенке её горла. Из груди мужчины вырывались сдавленные стоны, а кадык непроизвольно подрагивал. Собрав рассыпавшиеся волосы Эми в тугой хвост, он, повинуясь инстинкту, направлял её движения, шире разводя ноги, предлагая ей больше свободы.

Глаза Эми часто моргали, пытаясь прогнать неудержимые слезы, пока она отчаянно старалась принять его член. Правая рука Цудзи слегка сжимала твёрдое основание, чувствуя нарастающую пульсацию. Но в пучине этого процесса подступающая тошнота грозила сорвать всё удовольствие. Сквозь маленький носик Эми вырывались сжатые всхлипы, пока она с трепетом пыталась поглотить его полностью. Ощутив, как горло натягивается, а на глазах выступают слезы, Цудзи крепко зажмурила глаза, принимая в себя вязкие струи горячей спермы.

Слабый, прерывистый вздох сорвался с её губ, когда она выпустила член изо рта, жадно хватая воздух. Тонкие ноги мелко дрожали, стремясь сойтись вместе, а в глазах читалась отчаянная, неприкрытая мольба. Харуки с едва уловимой усмешкой притянул её обратно, позволяя вновь ощутить его твердость под собой. «Пожалуйста... прикоснитесь ко мне», — прошептала она, чувствуя, как его рука обхватила её мягкое шелковистое бедро, заставляя кожу вспыхнуть жаром. Без предупреждения его ладонь нырнула под край юбочки, грубовато, но уверенно сжимая упругую округлость ягодицы, заставляя её невольно выгнуться навстречу его прикосновению.

Аристократически тонкие пальцы, контрастируя с грубым желанием, скользнули по её бедру. Ткань трусиков, мокрая от похоти, обтягивала её нежную промежность, почти ничего не скрывая. Он намеренно надавил, изучая каждую складочку и выпуклость сквозь шёлк, чувствуя, как Эми вздрагивает под его прикосновением. В ответ она вцепилась в его губы, а его рука, словно обезумев, нашла путь под белье, скользнув по мокрой и безупречно гладкой щёлочке. Она высоко простонала, ощутив, как чужие пальцы мгновенно покрываются ароматной солоноватой смазкой.

Спина Эми выгнулась дугой, когда его рука, настойчивая и уверенная, нашла свой путь под её тело. Одно мимолетное, но точное прикосновение подушечкой большого пальца к её чувствительной точке — и мир перевернулся. Темп его подразниваний нарастал, головокружительный и неумолимый. Её пальцы впились в его грудь, скользя по горячей коже, ощущая напряжение крепких и упругих мышц. Лёгкий стон сорвался с губ Эми, быстро перерастая в громкий сладостный крик. Харуки смотрел, даже не отрываясь, пока его взгляд прожигал её насквозь. Он видел всё: её агонию, её экстаз. Второй рукой он крепко обхватил её талию, контролируя каждый её вздох, каждое движение.

Её оргазм вспыхнул внезапно, как удар молнии, заставив Харуки выдохнуть с хриплым стоном. Её стройные бёдра трепетали, а щёки горели нежным румянцем возбуждения. Он оставил её измученное влагалище в покое, и, проведя ладонью по её юбке, прошептал с придыханием: «Простите». Позволив ей удобно устроиться рядом на диване, он медленно, с едва заметной заминкой, застегнул ширинку на брюках, невольно задержав взгляд на полупрозрачных каплях, оставивших влажный след на одежде...

Спасибо вам от всей души за прочтение и ваши голоса! Признаюсь, это мой первый опыт настолько детального описания подобных моментов. Надеюсь, я смогла донести до вас ту искру, ту особую атмосферу, которая делает эту сцену такой волнующей! Люблю!

Эта глава пережила столько правок, что у меня голова идёт кругом! Очень надеюсь, что мне удалось выстроить всё логично и избежать каких-либо несостыковок...