8. Малышка Эна
Easy — Eloy x Trapperx
Войдя в тёмную обширную комнату, Харуки сбросил с себя футболку, которая беззвучно упала на пол. Эмоции, охватившие его, точно буря, расшатывали сознание и затмевали разум. Сигареты давно перестали быть утешением, а женщины, предлагающие свои телесные удовольствия, лишь вызывали раздражение. Оголив рельефный пресс, он принялся надёжно наматывать боксерские бинты на свои руки, плотно фиксируя их под тканью. Мужчина до боли закусил мягкую губу, позволив капельке алой крови брызнуть в рот. Подойдя к массивной груше, он стиснул кулаки и ударил по ней, позволив грубому звуку отозваться эхом по комнате.
С каждым ударом по груше нарастал прилив гнева, жар разливался по щекам, а в глазах застывала ожесточенность. Напряжение, подобно стальным пружинам, сковывало его руки. В голове, словно рой разъяренных пчел, кружились мысли, возвращая Харуки к той ночи, навсегда изменившей его жизнь. К ночи, после которой руки до сих пор дрожат, ледяные кошмары преследуют во сне, а одно лишь воспоминание о ней сжимает сердце.
В ту январскую ночь несколько лет назад Харуки готовился забрать свою маленькую дочь Эну и прекрасную жену Кей, которая была самой очаровательной женщиной на свете, в глазах которой отражалось всё его счастье. Непоколебимый график работы требовал, чтобы он задерживался в офисе, ведь обязанности главного бухгалтера были непростыми. Перебирая документы, Харуки ощущал, как ускользает время, но всё же каждую минуту тосковал по их совместным планам.
Наконец, закончив с бумагами, Харуки сел за руль, полон решимости выполнить обещание, данное неделей ранее: отвезти свою семью в парк, где они могли бы провести незабываемый вечер. Он обещал, что купит для Эны большого единорога, а как только она заснёт, то подарит всё своё свободное время жене. Однако казалось, что судьба подготовила для него совершенно иной сценарий, а с каждой секундой приближался момент, который навсегда изменит его жизнь.
Кей была поистине великолепной девушкой. Временами жизнь бросала им с Харуки непростые испытания: кризис на работе, неожиданная беременность и сложные последствия, которые она принесла. Их дни были наполнены напряжением, а вечные скандалы сказывались на личную жизнь и карьеру Харуки. Но, несмотря на все трудности, его терпение и непоколебимая поддержка Кей всегда вели их к общему решению. Её тело, её ум, её красота — всё это могло покорить сердце любого мужчины. Но они были так поглощены друг другом, что Кей узнала о беременности только после того, как начали проявляться первые побочные эффекты.
Харуки ни разу не поднимал разговор о прерывании беременности. Он взял на себя вторую работу, пока Кей, оставаясь дома, усердно трудясь в интернет-магазине. Как только Эна появилась на свет, всё остальное потеряло значение для их счастья. Их отношения восстановились. Они преодолели все трудности, наконец-то начав налаживать свою жизнь. В эфире радио обсуждали мафию — они снова вернулись в город. Почти каждое второе здание подвергалось нападениям, насилию и ограблениям. Харуки, сжимая в руках руль, ускорился, стремясь скорее добраться домой.
Его лучший друг Рики уже давно был втянут в криминальный мир и настоятельно советовал покинуть город, переехав в более спокойный район ради безопасности. Однако Харуки и не мог даже предположить, что мафия вторгнется в их жизнь так скоро. Отбросив все мрачные мысли, он лишь стремился скорее вернуться к своей дочери и жене, чтобы обнять их, почувствовать их тепло и защитить от всего, что угрожало. Он мечтал о том мгновении, когда сможет снова быть рядом с ними, и это желание заставляло нажать на педаль газа.
Припарковав машину у их скромного особняка, Харуки ощутил, как напряжение сжалось в груди, как будто невидимая рука обхватила его сердце. Чувства опасности и нервозности окутали его, когда он вышел из автомобиля и быстрыми шагами направился вперёд по заснеженному двору. Лужайка была покрыта множеством следов, оставленных, похоже, спешащими ногами, но его внимание привлекло нечто иное. В снегу у самого порога блестели замерзшие капельки крови, давно превратившиеся в ледяные кристаллы, от чего его глаза расширились от ужаса. Подняв взгляд на родной дом, он погрузился в бездну страха, отбросив все посторонние мысли. «Кей...» — пронеслось в его голове, и не в силах сдерживать нарастающее волнение, он помчался внутрь.
Голос Харуки понизился на несколько октав, наполняясь тревожной хрипотцой, а костяшки его пальцев побелели от напряжения. Он шагал вглубь дома, и его сердце колотилось в унисон с нарастающим страхом. Внутренности жилища были перевернуты с ног на голову: мебель валялась как будто после урагана, а вещи были разбросаны по всем углам, точно кто-то пытался найти что-то важное. Сбережения, как было не трудно догадаться, исчезли, оставив лишь пустоту.
«Кей, где ты?» — громко произнёс он, и его низкий настороженный голос эхом разнесся по разгромленным помещениям, отражаясь от стен. Харуки с ужасом осматривал пустые комнаты, где когда-то царила уютная атмосфера. Но не получал ничего в ответ, кроме завывающего ветра, который проносился сквозь разбитые окна.
В воздухе витал запах страха и тревоги — дом явно подвергся ограблению. Харуки почувствовал, как его сердце забилось быстрее: отсутствие родных голосов наполняло его душу паникой. Сдерживая волну эмоций, он осторожно ступал по разбитой посуде и перевернутой мебели, постепенно поднимаясь на второй этаж. «Эна!» — его голос прозвучал громко и решительно, отражаясь в тишине, отказываясь поддаться отчаянию. Направляясь к детской комнате, он сжимал кулаки, обостряя ощущения. С толчком открыв дверь, Харуки в тот же миг застыл на месте, будто прирос к полу.
Тело его жены лежало неподвижно на белоснежном пушистом ковре. На мгновение можно было представлять, что она просто спит, расслабленно раскинувшись на полу. Её спина была обращена к Харуки, ноги чуть согнуты, а голова лежала, устремленная к стене. В этот момент, казалось, вся кровь отлила от его щёк, а сердце замерло в груди. Спала ли она или была без сознания — это было невыносимо трудно определить. Сделав несколько осторожных шагов вперед, Харуки медленно приближался к ней.
— Милая... — произнёс он, не замечая, как его низкий голос дрогнул от волнения. Длинные тёмные волосы Кей, напоминая собой водопад, рассыпались по полу, а домашняя одежда была такой же чистой и выглаженной, как всегда. Он осторожно опустился на колени рядом с ней, протянув руку, чтобы мягко коснуться её плеча. «Поговори со мной», — прошептал мужчина, словно пытаясь разбудить её от долгого сна, нежно и ласково выводя из транса. В его глазах не было видимости её лица — перед ним лишь сверкала спина жены и шелковистые локоны, бесформенно разложившиеся на ковре.
Собравшись с силами, он нежно надавил на её мягкую руку, переворачивая Кей на спину. Как только её тело перевернулось на спину, Харуки ощутил резкий прилив тошноты. Светлая кофта девушки была пропитана кровью, начиная с самого воротника, а половицы по ту сторону тела уже начали вздуваться от вязкой, когда-то горячей жидкости. Но это не было самым страшным. Его дрожащие зрачки остались прикованы к её лицу — белоснежному изуродованному лицу.
По её вискам текла вязкая холодная кровь, теряющаяся в тёмных волосах, которые, казалось, поглощали свет. Губы были слегка приоткрыты, такие сухие и тусклые, будто истощённые от страха и боли, как пустыня, жаждущая воды. Из глаз торчал сай — заточенный трезубец, олицетворяющий жестокость мафиози. Два острых наконечника глубоко погрузились в её закрытые глаза, заливая их тёмной багровой кровью.
Кей жестоко убили. Без малейшего колебания они вонзили острые кинжалы в её лицо, лишив её не только зрения, но и жизни. Она бездыханно лежала на холодном полу с оружием, пронзающим её глаза. А они, некогда полные жизни, превратились в бездны, лишённые человеческого выражения. Это была не Кей, а лишь жалкая оболочка, больше похожая на мясо, чем на человека.
Харуки схватил себя за лицо, то ли сдерживая рвоту, то ли стараясь стереть льющиеся водопадом слезы. Он безразборно задышал, не зная, что ему делать, что он должен был сделать прямо сейчас. Но услышав тихие всхлипы, он тут же замолчал, с испугом и надеждой обернувшись на источник звука. Дверца шкафа приоткрылась, и оттуда показалась головка маленькой Эны.
— Папочка, — её голос звучал так умоляюще и измученно, что Харуки казалось, будто его сердце разбивается на тысячи осколков. Он мгновенно подскочил к дочери на ватных ногах, обняв её с такой нежностью, словно она была хрупким стеклом, способным расколоться от любого дуновения. Эна, такая маленькая и испуганная в тот момент, буквально утонула в его крепких объятиях. «Эна», — шептал он ей на ухо. Поглаживая её спинку, он прижимал её голову к своей груди, проговаривая: «Что с тобой? Пожалуйста, скажи папе», — продолжал он, пока ждал ответа.
Он увидел кровь. Много крови, заливающей одежду Эны. Сфокусировав взгляд, он вновь пришел в ужас: на её груди, прямо около самого сердца, чернела рана, похожая на пулевое ранение. Она была его единственной дочерью, его светом и радостью, и сейчас, глядя на него, её глаза были полны слез, в которых отражалась уходящая жизнь: «Мне так больно, папа. Мне очень больно», — произнесла она, хныча и вслушиваясь в свой внутренний мир.
Харуки больше не мог сдержать слез. Капли текли по его лицу, оставляя за собой следы горя и безысходности, а руки начали лихорадочно дрожать. В голове всё перемешалось, и он осознал, что никогда не испытывал подобного кошмара раньше. Схватив маленькое тело дочери, он прижал её к себе, как к последнему живому существу в этом мире, полном утрат. Сжав зубы из последних сил, он шептал: «Я очень люблю тебя, доченька», — стараясь скрыть рыдания и дрожь всего тела. Каждый раз, произнося эти слова, он чувствовал, как его сердце разрывается на части.
«Сейчас всё пройдет, потерпи немного,», — повторял он, словно это могло изменить реальность, словно это могло спасти её. И, обращаясь к ней, добавлял: «Прости меня», — понимая, что вряд ли он способен предотвратить неизбежное.
В ту минуту, когда Харуки ударил грушу со всей злобой и ненавистью, он зажмурился, глубоко и дрожаще вдыхая. Это было так давно, но такое невозможно забыть. Рики был тем, кто протянул ему руку, кто всегда был рядом в самые трудные часы. А теперь он сам был охвачен жаждой мести к Ясуаки, его врагу, который отнял у него всё. Проведя рукой по влажным от пота волосам, Харуки вновь ощутил желание зажечь сигарету, наполнив легкие дымом и пытаясь затушить внутренний пожар.
Большое спасибо за прочтение!
Что думаете насчёт прошлого Харуки?
А ещё я попрошу вас зайти в комментарии)