Глава 3
«Куда ты меня везешь? Что ты делаешь со мной?» - рассудок Кайтолин паниковал, но тело оставалось безвольным.
В новой формуле транквилизатора, что всадили девушке в предплечье, преобладал расслабляющий, снижающий активность мускулов эффект, так что, даже собрав всю свою волю в кулак, Кая не смогла бы и рта раскрыть.
Через окно прокуренного салона такси она с тоской наблюдала за уличной суетой. Люди бежали через перекресток на мигающий зеленый и не знали, что в маленькой яично-желтой машинке сидела женщина, которая была против механизации.
В Каиных ушах все еще звенели странные, непонятные, и, совершенно точно, незаконные разговоры по телефону о том, что это срочно, «никаких завтра, я сказала, через час! Это экстренная ситуация, она - моя дочь!». Каины глаза наблюдали за тем, как мать носилась по дому, как ошпаренная, закидывая вещи в чемодан, но рот был не в силах сказать ни единого слова.
Каю будто поделили пополам: на телесную и мыслящую. И, пока телесная безропотно подчинялась указаниям матери, мыслящая впитывала всю информацию, как губка, и выискивала щель, чтобы вырваться наружу и закричать.
Но возможности утекали, словно вода между пальцами. Такси уже покинуло город, и теперь рвалось к международному аэропорту. Сильная слабость опускала веки, но Кая изо всех сил боролась за сохранение глаз открытыми. Чтобы, например, увидеть, как такси останавливается перед одним из терминалов.
-Выходим, - тихо проговорила мама, расплатившись с водителем. Затем, взяв в одну руку чемодан, а другой поддерживая Каю, которая едва переставляла ноги, женщина направилась ко входу в здание аэропорта.
Предотлетная суета была чужда Кае: закон запрещал человеку без микрочипов покидать территорию своей страны и тем самым стимулировал рост добровольных внедрений среди населения. Девушка никогда прежде не бывала в аэропорту, но мыслящая Кая прекрасно понимала, что матери, уж коли та собралась вывезти дочь из страны, не удастся пройти с ней ни один досмотр тела, потому что металл в ее крови обнаружен не будет. А значит, совсем скоро Кайтолин вновь окажется дома.
Женщина в униформе провела металлодетектором по ногам Каи, поднялась по туловищу к груди и скользнула по перевязанной руке. У девушки на секунду замерло сердце: вот, все кончено, она едет домой. Но тут же на металлодетекторе вспыхнула красная лампочка и прозвучал громкий звуковой сигнал.
Матери Каи удалось обвести электронное устройство вокруг пальца, но при этом на ее лице не дрогнул ни один мускул. Складывалось впечатление, что она проделывала это далеко не первый раз.
Что же еще она творила, пока Кая считала дни до такого падения, как было сегодня? Пока представляла себе ее радость? И куда же теперь она отправит свою узнавшую правду дочь?
Кая с трудом перевела взгляд на мать. У той на губах играла легкая улыбка, плечи расправились, а сама она смотрела на молодого человека, двигавшегося в их сторону. В его ясных голубых глазах затерялась уже не одна девушка на паспортном контроле, и не один вздох прилетел в сторону ямочек на его щетинистых щеках. Высокий красавец поравнялся с матерью Каи и пожал протянутую ему руку с таким почтением, словно то была рука главы Правительства Объединенных Государств.
- Зэт, - представился он. - Для меня большая честь сотрудничать с вами лично, мадам Бэрнер. Это Кайтолин? - В сторону Каи прилетел полный снисхождения взгляд.
- Да, - ответила женщина, погладив неподвижную Каю по волосам, - она готова.
- Тогда нам нужно торопиться. Самолет вылетает через сорок минут.
- Да, да. Прошу, дай мне одну минуту.
Зэт коротко кивнул и дипломатично отошел на несколько шагов вперед, заняв очередь на регистрацию.
- Кайтолин, доченька, я знаю, что ты слышишь меня. - Зашептала мадам Бэрнер, обхватывая дочку за плечи. - Ты умна, а значит, сможешь понять. Я очень сильно тебя люблю, и только в этом заключается причина того, что я делаю с тобой. Помни мои слова о регрессе. Я тебя не предаю, - голос женщины звучал твердо и уверенно, но сама она с трудом сдерживалась от слез.
«Объясни мне все немедленно, ма!» - потребовала мыслящая Кая, но телесная лишь молча подставила щеку под материнский поцелуй. А потом мадам Бэрнер развернулась и почти бегом направилась к выходу из аэропорта.
«Мама!!! Мама, стой! Куда ты?!» - завопила мыслящая Кая. Рассудок бесился, требовал, умолял тело услышать его, но тщетно. Девушка была заперта внутри себя самой. Самое чудовищное ощущение на свете.
- Идем, - Зэт взял Кайтолин под руку и повел к стойке паспортного контроля. Неизвестно откуда у него оказались паспорт и заверенное адвокатом соглашение матери о вывозе дочери за пределы Франции.
- Вы - опекун? - с сомнением спросил чудаковатого вида мужчина за стеклом.
- Я - кузен, - очаровательно улыбнувшись, ответил Зэт, - везу сестренку отдохнуть.
- Что же она такая мутная у вас? - подозрительно сощурился тот, заглядывая Кае в глаза.
- Она всегда такая, - уверенно парировал Зэт.
- Ну не знаю, - мужчина вскинул косматые брови, - не мое дело, конечно, но она единственная, кто на фотографии в паспорте вышел лучше, чем в жизни.
«Попроси отправить меня на полный досмотр тела!», взмолилась мыслящая Кайтолин, а телесная только повела плечом, будто происходящее ее ни коим образом не огорчало. Хотя, впрочем, так и было.
- С кем ты летишь? - внезапно задал вопрос мужчина, в упор глядя на девушку. Он все-таки заподозрил неладное, что было как раз кстати, и мыслящая Кайтолин восторжествовала, но вновь ненадолго: Зэт оказался подкован просто блестяще. Нахмурив брови, он облокотился на стойку и сухо заговорил:
- Вы оскорбили мою сестру за ее внешность, и теперь, когда я ясно дал вам понять, что я ее кузен, вы смеете спрашивать об этом у нее? Она немая, довольны?!
- Я, я был не в курсе, это, это классическая проверка, - мужчина оправдывался и, смутившись, просил прощения у обоих. Быстро проштамповав паспорта, он пропустил молодых людей дальше.
Мыслящая Кая все хуже понимала происходящее: транквилизатор входил в свою наиболее активную фазу, в которой заглушались все умственные процессы, так что, когда они с новоиспеченным кузеном, которого она видела впервые в своей жизни, заняли места на борту самолета, Кая практически перестала соображать. И когда лайнер набрал высоту, рассудок девушки отключился, погрузив мыслящую Каю в глубокое забытье.