Глава 16
Время близилось к полуночи. Коридор второго этажа освещал не яркий, тёплый свет канделябров. Мэри двигалась по холодному полу в сторону лестницы, дабы спустится на первый этаж, преодолеть гостевую, зайти в любимую комнату отдыха в доме и расслабиться хоть на долю секунды от всего этого сплошного хаоса.
Это была первая хорошая мысль за многое время.
Под утро, когда они приехали в этот дом, после осмотра Лии Капитаном, Мэри всё же разрешила себе поспать. Она провалялась около четырёх часов, не больше, и уже ближе к обеду заглянула в комнату Лии, которую выделил специально для шатенки Данкан. Он разрешил ей остаться на неделю рядом с ним и Мэри, чтобы присматривать за обеими девушками. Чтобы Лия смогла прийти в норму. А потом, после всего, Лия снова вернётся в дом Брэнцуа, будет жить там, и вступать в ряды его игроков. Зайдя в комнату Лии, Мэри поразилась. Картон сидел в кресле рядом с лежащей в кровати девушкой, с красными от недосыпа глазами, синяками от Рэйва, взъерошенными волосами, он вертел зажигалку в руке. Его почему-то всё ещё лишали покоя муки совести.
Лия проснулась к полудню.
Успокоительные, которые вколол ей Капитан, все ещё действовали, и были до ужаса жесткими. Лию хватило всего на пару слов, на стакан воды, и на одну выдавленную улыбку для Мэри перед новым сном. В тот момент Картон вышел перекурить, и припозднился, решив, что она проспит ещё достаточно долгое время. Когда он вернулся, она начала засыпать. Кинув полупустую пачку сигарет на стол, он свалился в кресло, где просидел с момента приезда, и снова ждал, когда она очнётся.
Она пришла в сознание только к позднему вечеру, и в настоящее время сидела с Картоном. Он не выходил из её комнаты, а когда Мэри заходила к ним, то помалкивал, старательно печатая что-то в своём телефоне. Скорее всего, он писал Лесси, которая беспокоилась.
Мэри спустилась в фойе, прошла пару метров и добралась до нужной двери. Эта комната была особенной в доме. Там содержалось все для расслабления. Множество книг, кассет, дисков и даже пластинок. В любимчиках у Мэри была кресла-качалка, на которой можно было почитать, послушать музыку. В воспоминания тут же ударила картина того, как Мэри сидела и наблюдала за работой Данкана над картиной...
Из-за двери доносилась музыка.
Моцарт? Черт.
Там Данкан, а значит, определенно надо сваливать. Расслабиться можно и в своей комнате, в конце концов, отдохнуть в кровати, чуточку вздремнуть, успокоиться. Побыть одной, в тишине, без посторонних лиц.
Неожиданно наступила тишина. Музыку выключили. Он услышал шаги Мэри? Нет, не может быть. Черт! Она попятилась назад и пол скрипнул. Теперь он точно услышал. Сбегать же будет глупым решением, правильно? Раздумывать тоже вариант не из лучших, есть же вероятность, что он и впрямь услышал скрип пола, и сейчас направляется сюда. А если он предположит, что она следила за ним, подслушивала?
— Черт, — прошептала она. — Плевать.
Проклиная все на свете, Мэри заправила локон волос за ухо и, неожиданно даже для себя, схватилась за ручку. Раскрыв дверь, она медленно вошла внутрь.
От увиденного её глаза распахнулись.
Данкан стоял возле стола. Наливая себе порцию виски, он обернулся, услышав тихое, но довольно четкое ругательство Мэри.
О, да. Она выругалась.
Выругалась шепотом и про себя.
Данкан Ривьера стоял в одних спортивных серых штанах. В тех, в которых он любил писать картины, потому-то они были свободными, как он говорил. Поэтому же поводу на нем не было футболки, что в данный момент даровало Мэри ещё больше напряжения. Горло буквально сдавило одним его видом.
— Прости... Не знала, что ты здесь, — хрипло прошептала она. — Так что я, наверное, пойду.
Мэри уже было отвернулась к двери, как голос Данкана обрушился на неё словно свинец по голове. Такой твёрдый.
— Подожди.
Она невольно дернулась.
Повернулась к нему лицом и пробежалась глазами по мускулистому телу. Надо было сидеть в своей комнате. Сглотнула слюну. Боже, он действительно похорошел за время её отсутствия. Она вновь убрала мешающийся локон за ухо. Конечно, прошло два года. Он возмужал. А чего она ожидала, что он состарится, а его кожа иссохнет? Мэри опустила глаза, чтобы не пялиться так открыто. Нет же, его рельефная кожа осталась прежней, но она, несомненно, подтянулась, обтягивая такой выраженный пресс и грудь, его голую...
— Мы находимся в одном доме, но всё никак не можем поговорить, Мэри.
Она выдохнула. Его голос ловко выкинул её мысли. Мэри перевела взгляд на его лицо.
— О чём?
Ривьера задумался. Он сделал глоток виски, и прошёлся ладонью по растрепанным чёрным волосам. Это противоестественно, но даже он напрягся. Данкан совершенно забыл, что это такое, когда тебя отвергают так открыто. Он привык, что к нему все липнут, но не она. Её всегда приходилось уговаривать, и за такое достаточно большое время разлуки, он позабыл, как с ней разговаривать. Как справляться.
— А нам не о чем поговорить? — Данкан чуть сощурился. — У тебя нет вопросов ко мне?
— Нет.
Он усмехнулся.
— Лгунья.
Мэри быстро сдалась, ведь он был прав. А раз уж она вошла, то почему бы и не спросить.
— Ладно, — она сделала пару шагов вперёд. — Парочка вопросов имеется.
— Так закидай меня ими, Мэри Розенфельд.
Он отсалютовал ей выпивкой, а после сделал глоток. Она сложила руки на груди, шаг за шагом приближаясь к противоположному от него краю стола.
— Знаешь, я поняла, зачем здесь Лия. Зачем ты возобновил эту чёртову игру и втянул в неё мою подругу. Месть и все твоё любимое. Но вот только я не понимаю, зачем весь этот бред с Картоном и Рэйвом?
Данкан хмыкнул.
— О чем ты?
— Делать из меня тупую — твоё любимое занятие, да?
Голос Мэри непреднамеренно изменился: стал грубее.
Злость от того, что Данкан снова хранит тайны, лилась по венам Мэри с огромной скоростью.
— Я не имею отношения к их драке, Мэри.
— Расскажи тогда про свои замыслы по этому поводу, — она махнула рукой на мольберт стоявший возле стола. — Не просто же так ты здесь планы строишь.
Ривьера усмехнулся.
— У меня нет планов насчёт твоей подруги, Мэри. Она здесь как твой личный балласт. Я уже раз сто пожалел, что взял её с собой.
— Из-за неё два твоих лучших друга буквально переломали друг друга. Я не верю, что планов нет.
— Она единственное, что подогревает их вражду. Вражду, которую Картон не простит, а Рэйв не прекратит из гордости. На удивление, здесь я не причём.
— Хочешь сказать, что это она виновата в том, что было в баре? — возмутилась Мэри. — Разве Лия виновата, что их самолюбие и борьба друг с другом доходят практически до желания убить? А может они просто слабоумные и высокомерные идиоты? Не задумывался?
— Есть только один выход, который поможет проверить наши с тобой домыслы!
Он вновь отсалютовал ей бокалом с выпивкой, на что она вопросительно выгнула бровь.
— Нам надо избавиться от неё, — сказал он. — Вот и всё.
— Хочешь отправить её домой?
Данкан замялся.
— Не совсем.
Он сжал губы в тонкую линию, откровенно не желая продолжать и выкладывать всё начисто. Но его голос всё выдал.
Мэри уверенно шагала к нему.
— Если это то, о чем я сейчас подумала, я разобью бутылку с твоим виски об твою же голову. А следом воткну острие тебе в живот, и тебя никто не спасет. Поэтому даже не раздумывай об этом, Данкан. Не смей отбирать и её из моей ужасной из-за тебя жизни. Ты понял меня?
— Предельно, — изо всех сил постарался спокойно произнести Данкан. С трудом сдерживая улыбку. — Умеешь же ты всё портить, Мэри.
— Да о чем ты вообще? — выкрикнула она. — Для Картона Лия новая игрушка, так как его уже до чертиков бесит Лесси. А Рэйву не терпится занять себя чем-нибудь, хотя, я уже и не знаю, что вообще в голове Рэйва теперь.
— Там всё так же, как и перед твоим побегом. Он мастерски это скрывает.
«Главное, что он живет». — Именно это Мэри и хотела сказать, но удержалась.
Сдавленный живот от целого чемодана переживаний заставил и горло съёжиться. Эта нездоровая тема будет пожизненно преследовать, напоминать и вынуждать чувствовать себя одиноким человеком, который лишился большей части себя.
Моцарт, картины, виски, сыр. Мэри прошлась взглядом по каждому из любимых для уединения вещей Данкана. Странно лишь то, что он теперь часто пьёт виски, а не вино.
— Ещё один вопрос, — прошептала она.
— Какой? Говори.
Она обвела руками всё вокруг, на что пару секунд назад обратила внимание.
— Как ты можешь так отдыхать? — спросила Мэри. — Как раньше. После всего, что произошло.
— Что ты имеешь в виду? Обморок твоей подруги или...
— Или, — утвердила она.
Данкан сжал челюсть. Он посмотрел в пол, и холод с улицы, кажется, проник в дом.
— Прошло два года. Я что, по твоему мнению, должен постоянно горевать? Не отвечай. Не хочу поднимать этот разговор. Моя очередь задавать вопросы.
— Мы так не договаривались.
— Зачем ты ездила к Марксу?
Мэри отвела глаза в сторону. Рано или поздно этот вопрос должен был прозвучать.
— Лия тебе уже сказала, что...
— Да-да, я слышал. Ты просто познакомила её с хорошим человеком, какая молодец, — повторил он слова Лии. — А ты ей проведала, что он чертов социопат?
— Нет.
— Испугалась, что она удерёт, узнав всю правду?
— Не нашлось подходящего момента. Знаешь, после того, что было в баре...
— Паршивая ты подруга, Мэри, — перебил Данкан. В этот момент Мэри пронзительно на него взглянула, он же сузил глаза. — Так подставляешь бедную Лию.
Мэри стиснула зубы, дабы не ляпнуть что-нибудь острое в ответ. Ну разумеется, Данкан пытается разузнать всё и берет её на слабо.
— Маркс чрезмерно дорог тебе, чтобы подставлять так и его, — сказал он. — Этот лис помогает тебе. Только вот с чем? Может оно у него?
Мэри усмехнулась. Конечно, рано или поздно он спросил бы и об этом, ведь не менее важная вещь была пятидесяти процентным поводом для её возвращения в логово льва.
— С чего ты решил, что кольцо у Маркса?
— Предположил, не решил.
— Может я и доверяю Марксу больше всех на свете, но я не дура, чтобы отдавать его кому-то. Кому-то тому, кого ты убьешь, найдя свою драгоценность.
Данкан долго молчал, а после сделал несколько шагов в её сторону.
— Ты бы не была дурой, если бы навестила Лоуренса так, как делала это раньше. Поехала в магазин, или прокатилась за город. Или как ты обычно закатывала истерики, что хочешь посидеть где-нибудь одна, а сама мчала к этому идиоту. Тут ты понимала, что творила. И все равно уехала к нему, захватив с собой больную.
Данкан подошел к Мэри практически вплотную, и она затаила дыхание. Она медленно пятилась назад, он же шаг за шагом следовал за ней.
— Это настораживает, — прошептал он, когда она задела спиной стену.
Высокий парень, и не менее высокая девушка, но в данный момент казалось, что его слишком много в комнате. Слишком много для неё, ибо он достаточно близко. Воздух, которого и так было мало, пропитался только им. Аромат шикарного и сто процентов очень дорогого парфюма ударил в нос. Но это был уже не тот, что дарила ему она.
Мэри выдохнула и отвернула голову вправо, на что Данкан чуть склонился.
Она чувствовала, как он сдерживался. Как его скулы напряглись, и он дышал медленно, по крайней мере, изо всех сил старался. Это было невероятно заметно. Но на самом деле выглядело всё так, словно Данкан сейчас не выдержав ударит кулаком в стену, к которой она прислонилась.
— Ты хитришь, дорогая, — продолжал шептать он, обдавая горячим дыханием ухо Мэри. — Говорила, что терпеть не можешь игру, а сама играешь со мной.
Данкан приподнял голову, и аккуратно взяв Мэри за подбородок, повернул ее лицо к себе, взглянув в ореховые глаза.
— Так нельзя, — сказал он, а после поднял левую бровь. — А может, ты желаешь поиграть со мной?
— Нет, — выдавила Мэри.
— Я уверен, было бы весело, — Данкан неспешно провёл большим пальцем по нижней губе Мэри, хищно наблюдая её реакцию, скованность.
Конечно, он хочет её. Но, есть вероятность, что он хочет её поцеловать больше, чем переспать с ней.
— Признайся, — сказал он, опуская ладонь к её шее. — Ты скучала по мне?
Ривьера медленно провёл пальцами по мягкой коже, опускаясь всё ниже, заставляя Розенфельд покрыться мурашками. Он чувствовал тыльной стороной ладони, как сильно бьется её пульс на шее. Это заставило его чуть прикусить нижнюю губу от желания.
А она? Хочет его она? Мурашки от его прикосновения признак страха, или признак слабости перед ним? Признак такого же дикого желания?
— Есть хоть что-то, почему ты скучала?
Хриплый голос Данкана соблазнял.
Он дерзко прижался к ней всем телом, нравясь поцеловать её.
— Я ненавижу тебя, Данкана Ривьера, — процедила Мэри и, собравшись с силами, оттолкнула его.
Данкан чуть улыбнулся, и резко схватил её за шею, сжимая с каждым разом сильнее, но, не причиняя боль, а дразня её.
— Так вот почему ты скучала, Мэри Розенфельд, — насмешливо сказал Данкан ей в лицо. Он смотрел на её губы, желая получить то, что он хочет. — По нашей ненависти.
Но он не будет целовать её, пока она сама этого не попросит. Он лишь ослабил хватку, но не переставал держать руку у горла.
— Урод, — шикнула она, сощурив глаза на пару секунд. — Отойди от меня.
— Идиотка, — ответил Ривьера, ухмыляясь. — Я никуда не уйду от тебя. Никогда.
— Кретин, — девушка толкнула парня в грудь снова, но тот только больше оскалился. — Отпусти.
И Данкан всё же освободил её.
Он сделал пару шагов назад, поднимая руки, а следом опустив их, он сжал губы в тонкую линию. Сузил глаза. Смотрел на неё и пытался не улыбнуться. Всё та же. Глобальные изменения в её теле уж точно присутствуют, но явно не внутри. Там, глубоко, все та же Мэри Розенфельд. Милая девушка готовая храбро сражаться за своё слово, особенно с ним. Дерзить ему могла только она. И ему это нравилось. Нравится по сей день.
Данкан тихо хмыкнул. Он всегда так делал, когда был в чем-то уверен.
— Я тоже скучал, — он на секунду поднял уголок губ, продолжая смотреть не неё с весёлой искоркой в глазах. — Я действительно скучал.
Щеки Мэри начали гореть. Она давно не слышала таких слов от мужчины, и уж тем более от Ривьеры. Ей было стыдно признавать самой себе, что его слова заставляют её смущаться. А ещё это его слово «действительно» и она начинает сгорать. Он не должен заметить блеск её глаз. Это уже чересчур. Нужно останавливаться и уйти хотя бы из этой комнаты.
— Сопливая фразочка, — промямлила Мэри, поправляя на себе одежду, будто бы он её помял. — Тебе не идёт.
Данкан рассмеялся, поражаясь, как его слова резко на неё повлияли. Он решил продолжать.
— А тебе не идут эти детские игрушки, — он обольстительно оскалился. — Я знаю. Ты любишь, когда играют по-взрослому.
— Думаешь, от пошлых действий я растекусь перед тобой?
— Думаю, что уже, — прошептал он.
Данкан сначала хитро улыбнулся, а после и вовсе вновь рассмеялся. Его веселье раззадоривало. Мэри на долю секунды отвернулась, чтобы он не заметил её стыдливую улыбку. Он явный ублюдок. Но именно этот ублюдок заставлял сердце Мэри биться чаще. От радости, от страха, от возбуждения.
Обернувшись к нему, бросив взгляд на него, она скрыла улыбку. Это было сложно. И он подметил это. Нетрудно было не подметить.
Мэри молча направилась к двери. Им нечего больше сказать друг другу. И тем более, его голый торс и так будет сниться ей полночи, а это уж излишне много впечатлений за одни сутки.
— Даже не поцелуешь на ночь? — выкрикнул он в след.
Мэри остановилась возле двери и обернулась.
— Помечтай об этом, когда у тебя в руке будет кисть, — сказала она.
— Всенепременно, — Данкан хитро оскалился. — Я подарю тебе картину, где ты меня целуешь.
Помедлив с ответом, она всё же сказала:
— Она будет висеть рядом с «водопадом».
И вышла из комнаты отдыха.