Пролог
Аффел
Резкая боль пробудила моё сознание. Я не видел ничего, но отчётливо понимал, что моё тело куда-то тащат. Или не тело… Я лишь обратил внимание на странные ощущения, но чувств таких как удивление или страх совсем не испытывал. Казалось, меня и вовсе лишили эмоций.
Тьма сменилась серостью ночи, подсвечиваемой лунным светом. И я понял, где всё это время находился. В земле… Я всё это время находился под плотной толщей чёрной земли. Возможно, я бы удивился, но, как и ранее, события просто сами собой отмечались в сознании, не вызывая в нём ничего.
С каждым мгновением я поднимался всё выше, и уже мог рассмотреть выплывающих из земли многочисленных бесплотных призраков с белыми глазницами и бесцветными очертаниями. Их лица были так же безучастны ко всему происходящему, и тогда я решил опустить голову…
Подняв ладони и вглядевшись сквозь них, я смог рассмотреть пожухлую траву бескрайнего поля, которое кругом и всюду населяли призраки. Я был одним из них.
Я не помнил ничего. Не своего имени, не своей внешности. Всё будто стёрлось. Но, чем дольше я летел, ведомый чужой волей, тем чётче в сознании всплывали отдельные знания, касаемые всего, что попадалось мне на глаза. Я будто открывал то, что было давно известно. Вот, призраки – души умерших в бою людей. И, видимо, я – один из них. А это поле часто использовалось магами для отработки сильных заклинаний. Маги… Люди, имеющие определённого рода силу. И я чувствовал эту силу. Чужеродную, но такую знакомую… Она потянула меня вглубь поля, как и всех неприкаянных. Только, в отличие от них, во мне проснулся еле теплящий источник, который попытался сопротивляться чужому зову. Сила его была незначительна, а шансов на сражение не было и вовсе. Но зато, теперь я знал, кем являюсь. Личь – призрак умершего мага, оставивший в своей душе частичку силы. Значит, не всё потеряно, и я ещё восстану. Пусть и на чужих костях…
Навира
- Нари, милая, - донёсся до меня голос матушки, - если продолжишь спать, достопочтенный господин Лаос сегодня же тебя рассчитает. А где ты ещё найдёшь такую приличную работу?
- Уже встаю, матушка, - покорно простонала я, соглашаясь с доводами родительницы.
Господин Лаос хоть и относился ко мне дружелюбно, не поощрял опоздания или ошибки в работе. И его можно было понять… Репутация для хозяина зелейной лавки была очень важна, особенно, если этот хозяин – достопочтенный гном. Господину Лаосу и так приходилось конкурировать с лавками и целыми рядами, принадлежащими ведьмам. Их в нашем городе с некоторых времен прибавилось довольно сильно. Но стоило отметить, что, несмотря на одинаковый удел и специфику работы, зелья гномов и ведьм значительно отличались и имели разные побочные действия. Да и не каждый гном решиться зайти во владение ведьмы, как и не каждая ведьма соизволит переступить порог гномьей лавки.
Аккуратно заправив кровать, я прошла на кухню, где уже исходили душистым паром дрожжевые пирожки, с любовью приготовленные матушкой. Я каждый раз удивлялась, как родительнице удавалось вставать так рано, чтобы успеть и тесто замесить, и кухню прибрать, а ещё потом и день отработать. Мне еле удавалось глаза вовремя открыть, да надеть платье, приготовленное матушкой. Но как один раз сказал господин Лаос: под крылом родителей можно побыть и слабым, и беспомощным; ведь тебя либо защитят от всех проблем и трудностей, либо сделают так больно, что спасти уже ничто не сможет. Вот я и не спешила во взрослую жизнь. А зачем спешить к горе грязной посуды, быту и кричащим младенцам? Адекватно посмотрев на себя в зеркало, я могла с точностью сказать, что одна на старость лет не останусь, хоть кто-нибудь да позарится, а пока можно и не загадывать. Есть работа, какой-никакой достаток, крыша над головой, а всё остальное прибудет со временем: и проблемы, и благополучие.
Позавтракав и получив наставления от матушки, я вышла на нашу старую узкую улочку, уложенную грубой брусчаткой. Вздохнув свежий воздух, я с блаженством прикрыла глаза. Казалось, что кроме меня в этот миг не было никого, и город ещё не успел проснуться. Но голоса вдалеке, как всегда, развеяли мечтательные мысли, заставив вспомнить о необходимости отправляться в зелейную лавку.
Как бы я не ярилась и не возмущалась, свою работу любила. Мне было интересно перебирать травы и коренья, мимоходом узнавая их чудодейственные свойства. Меня каждый раз удивляло: как в таких слабых на вид растениях может скрываться настолько могущественная сила, способная свалить с ног даже самого крупного зверя или даже убить? Господин Лаос вначале неохотно делился со мной своими знаниями. Всё же это его наследие, которым тот зарабатывал на жизнь своей довольно многочисленной семьи. Но позже достопочтенному гному пришлось смирится с необходимостью в помощнике, тогда-то и настало время моего обучения. Единственное условие, на которое мне пришлось согласиться – это отработка на благо семьи господина Лаоса сроком в десять зим. Услышав такое, вначале, я опешила. Но потом, не думая, согласилась. Всё же, такой договор был гарантией не только для достопочтенного гнома, но и для меня. Ведь, при таких условиях, я могла не переживать по поводу наличия работы и оплаты моего труда целых десять зим. А работать у господина Лаоса мне нравилось. Своевременная оплата, хорошее отношение, обучение всем тонкостям и секретам – это было более чем приемлемо.
Господин Лаос был выходцем из горного народа, а они там все принципиально честные. В бою, деньгах и отношениях такие гномы ценят лишь правду и честь семьи. Как сказал однажды мой работодатель: «горы слишком опасны для лжи, там выжить можно только неся правду». Он часто делился подобной мудростью. Я слушала и откладывала для себя, не всегда понимая смысл.
Историю своей молодости достопочтенный гном рассказал лишь единожды, но этого раза хватило, чтобы я могла сложить впечатление о своём работодателе. Как оказалось, господин Лаос ещё в детстве постоянно собирал редкие растения на горных склонах и хребтах. Знал, в какой период тот или иной цветок принимал силу, а когда мог послужить ядом. В семье добытчиков данный интерес не поддержали, но приняли, пусть и каждый раз ворча. Не верили, что сыну удастся заработать на своих кустах да цветочках. А что это за дело, которое не приносит прибыль? Да еще и по наследству не передашь…
Сейчас-то господин Лаос с легкостью мог бы опровергнуть подобные заявления, а тогда… юному гному приходилось довольно сложно. Случались и срывы, и опускание рук, и бегство из отчего дома… Но без этого всего достопочтенный гном не рискнул бы открыть свою лавку и начать новое дело, приносящее хороший доход.
- Нарилла, доброе утро, - донеслось до меня из окна соседнего дома.
- Доброе утро, госпожа Рив, - кивнув, охотно, улыбнулась я, - День обещает быть солнечным?
- Это, дорогая, лишь Тьма знает, - пожала плечами женщина, - на все ее Божья воля. Захочет - дождь пойдет иль вовсе – снег.
- И то правда, - усмехнулась я, - но кому, как не Вам предвидеть настроение ветров?
- Скажешь тоже, - хмыкнув, махнула рукой женщина, - ты забыла о главном, я - лишь дира, а не провидица.
И с этим трудно было поспорить. Диры имели способность говорить с духами: узнавать новости, сплетни, которыми бесплотные охотно делились, колебание порывов воздуха и изменение температуры… Лишь говорить и узнавать, но никак не управлять.
- Ладно уж, - вздохнула госпожа Рив, - Гэрри просит тебе передать о надвигающемся ливне. Но ты же не планируешь никуда выходить из лавки достопочтенного гнома, верно?
Вздрогнув от осознания совсем близкого присутствия духа, я задумалась. Вот еще до вопроса женщины, я была в точности уверена, что куда-то выходить в рабочее время ну никак не собиралась. Теперь же… Духи редко перебрасывались бессмысленными фразами с живыми. О моей работе Гэрри знал, ведь он являлся частым гостем госпожи Рив. Значило ли это, что от сегодняшнего дня мне следовало ждать чего-то необычного? Вполне возможно…