19
- Здесь красиво, даже спорить не стану, - проговорила Соня, вздохнув, и, уставившись на Мирона, улыбнулась. Она может с уверенностью сказать, что абсолютно счастлива сейчас и просто до безумия любит человека напротив, который помешивает ложечкой кофе, периодически зевая. - Мир.
- М? - Мирон поднял голову, взглянув на нее, и, отложив в сторону ложку, посмотрел на часы. - Я тебя слушаю, бусинка.
- Ты - ёжик, - произнесла девушка, отломав кусочек от тортика на тарелке. - Ты сопишь и тыкаешься по ночам носом.
- Потому что я, видимо, ищу тепло, - пожал плечами мужчина, развалившись на стуле. - И хочу тебе напомнить, что я рядом, потому что ты по ночам плачешь во сне. Кстати, ты все еще хочешь на эти гребаные вонючие маски?
- Ты, я вижу, не хочешь, - рассмеялась Малышева, - Ладно, схожу одна.
- Ага, а если тебя засосет в какую-то вонючую хуйню? - парировал Федоров. - У меня нет никакого желания тебя оттуда вытаскивать, если я могу это предотвратить.
- Хорошо, мы можем туда не идти, - кивнула она, вздохнув, - Но если я постарею раньше, чем нужно, то...
- В этом будет виновата твоя работа, вечный недосып, нервы и стрессы, недели без отдыха, когда начинается сезон показов, - продолжил он, сделав глоток кофе. - Да, именно эти факторы и повлияют на твою преждевременную старость, зуб даю, бля буду. Посмотри на меня, это ведь ужасно.
Соня признается, что иногда готова его лупить подушкой, пока ей не надоест за такие слова - сейчас девушка поджимает губы и смотрит взглядом а-ля "ну, ты опять?", прекрасно понимая, что на Мирона это не работает ни сейчас, ни в любой другой ситуации: у него даже полный пиздец, наверное, будет скрываться за "так задумано". По сути, она уже приняла, что никогда не узнает правду: какой-то неожиданный поворот являлся планом или мужчина, в очередной раз, натворил кучу херни, а теперь, держа марку выпускника Оксфорда, выкручивает все в сторону "это такая концепция, не бесите".
- Мир, - вздохнула Малышева, - Давай не будем о работе, по крайне мере, сейчас, ладно?
- Нет, не ладно, - ответил Федоров, - Потому что у тебя всегда все "потом", "давай чуть позже","у меня чакры закрыты".
- Последнее я никогда не говорила.
- Это утрировано, солнце, я знаю. Собственно, чего я хочу добиться этим всем... Не переживай, никто от тебя увольнения требовать не будет, потому что я прекрасно понимаю, что это твоя жизнь, по сути. Но!
Соня молча кивнула, выдохнув: он - первый, кто так говорит, на самом деле, принимая факт, что ей действительно нужно переодически бегать по показам - при этом девушка очень боится того, что последует за этим устрашающим "но", произнесенным голосом прокурора, который все это время признавал алиби, практически снял обвинения, и внезапно изменил свое мнение.
- Бусинка, я понимаю, что, возможно, не имею права требовать от тебя что-то, стуча кулаком по столу, поэтому я прошу одного: сократи объем, - проговорил Мирон, глядя ей прямо в глаза. - Всех не оденешь, все показы не посетишь, везде не засветишься, понимаешь? Я не хочу приводить пример какой-то опредленный промежуток времени, поэтому буду анализировать в общем. Я приезжаю с работы в пять или шесть вечера - ты в полночь и падаешь с ног.
Малышева с удовольствием возразила бы ему, топнув ногой со словами "нет, такого никогда не было" - только мужчина, мать его, абсолютно прав, и спасибо, что он не вспоминает про зарплату, которая в пять раз меньше, чем у него.
- Я не прошу тебя постоянно таскаться за мной, не говорю, что ты можешь забить на работу, я обеспечу исполнение любых твоих хотелок, потому что это, в принципе, и так понятно, - продолжил Федоров, покрутив в руках зажигалку. - Я прошу тебя, в первую очередь, чтобы легче было тебе, как-то охладить свой пыл.
Иначе это сделает он - итог явно не понравится ей. Мирон, если честно, вообще редко кого-то о чем-то просит, кроме Жени, когда дело касается туров или выступлений - Соня может считать избранной и здесь.
- Я верну тебе проект с Рибок, это без проблем, съемки подвинули под твой график, ебись там с коллекциями Ташниченко, засирай других дизайнеров, но не с утра до вечера бегай по магазинам в поисках клетчато-полосатой юбки-карандаша, но чтобы еще и солнышком была.
- Ты хочешь, чтобы я уволилась из агентства, которое одевает резиновых женщин? - спросила девушка.
- Если я скажу, что я хочу этого...
- Я не уволюсь, - пожала плечами Малышева, - Но могу отказываться от клиентов. Мирон, я понимаю, чего ты хочешь, и я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь, когда приходишь в пустую квартиру.
- Нет, не понимаешь, поверь мне, потому что, - он запнулся, - Ладно, не так уж важно. Продолжай.
Мужчина постоянно приходила в свой пентхаус, зная, что его ждут только сквозняк, срач, бессоница и депрессия. Да, вроде, третья сейчас уже окончательно съехала, прихватив с собой беспорядок, а окна закрываются маленькими ручками на "проветривание" - только последняя все еще с ним. Сначала, бесспорно, казалось, будто жизнь наконец-то наладилась, все заебись - нет, отнюдь не так. Федорову нужен был кто-то рядом физически, а не в голове или даже в сердце. Эгоистично, окей - только ему в а ж н о держать ее за руку, гулять с ней, сидеть в кафешке или вывозить куда-то на природу.
- Мир, я уволюсь, - кивнула Соня, взяв его за руку. Обещаю. Прилетим - подам заявление.
- Спасибо, бусинка, - слабо улыбнулся он, сжав ее ручку. - Правда, спасибо. Пройдемся вечерком?
- Пройдемся, - выдохнула девушка. - Только я доем сначала, хорошо?
- Да, конечно. Приятного аппетита, солнышко.