глава 16. прости-прощай?
Молча мы стоим не более минуты, но с каждой секундой становится больнее. Как я вообще могла довериться именно ему?
— Глеб. Я сказала, уходи. Не хочу тебя видеть.
— Прости... Послушай меня, пожалуйста... Ну хочешь я на колени встану? — я хмыкаю, принимая его слова за шутку, но не тут то было. Поворачиваюсь к парню и застываю, удивлённо глядя на него.
— Господи, встань, дурак что-ли? — хватаю его за рукав и тяну вверх, чтобы тот поднялся. Тот встаёт и осторожно берёт мою ладонь в свою, крепко сжимая её и в то же время нежно поглаживая кожу. — Какой же ты всё-таки... Вообще, почему ты ко мне ездил, помогал? Еду таскал. Нахрена всё это было вообще?
— Блять, Лис... Ну, да, сначала ты раздражала меня своим присутствием. Правильная такая и все дела. А потом, когда мне было хуево, ты единственная впустила меня, несмотря на наши тогдашние взаимоотношения и позднее время. Все "друзья" будто испарились, а ты.. ещё и чаем напоила... Сука, я себя таким уродом почувствовал тогда... — произносит он, а я хмыкаю и закусываю губу, чтобы не сказать «так оно и есть» или что-то подобное. — Сначала понял, что мы можем дружить, а потом вся эта хуйня с тобой и твоим отцом, я так перепугался тогда. Ездил к тебе, как к подруге, а потом.. потом понял, что влюбился... Прости меня, Лись. Если сможешь, конечно.
Тот вздыхает и вытирает мои, уже и так высохшие, слёзы большим пальцем. Боль и обида потихоньку утихают и на смену им возвращается привычное спокойствие.
— Ну ты и придурок, конечно, — фыркаю я. — Но твои слова.. Это можно считать признанием? — задаю вопрос, глядя ему в глаза. Зрачки парня немного расширяются, возможно из-за света или же эмоций. Тот несмело кивает. — Тогда это взаимно.
Тот смотрит на меня с улыбкой, а спустя пару секунд заключает в крепкие объятия, аккуратно сжимая мою талию ладонями. Я утыкаюсь ему в плечо и заметно расслабляюсь, вдыхая уже родной аромат парфюма.
— Глеб, — хрипло зову его я, немного отстраняясь, но всё так же находясь в его руках.
— Да?
— Поцелуй меня.
Губы кудрявого моментально накрывают мои и я прикрываю глаза. Обвиваю шею парня руками, а тот прижимает меня ещё ближе к себе, заставляя привстать на носочки. Прикусывает мою нижнюю губу, немного оттягивая её, а я пытаюсь хоть как-то отвечать ему. Вскоре Викторов отстраняется и ещё минуту молчит, пытаясь перевести дыхание.
— Ли, давай съебём отсюда? — внезапно предлагает он и я моментально соглашаюсь. Вообще, я не любитель таких мероприятий от слова совсем, тем более с малознакомыми, конечно же не считая Глеба, людьми.
Викторов вызывает такси и уходит в зал, оставляя меня дожидаться его на балконе. Возвращается спустя пару минут и, теперь уже смелее, берёт меня за руку. Я, улыбаясь, крепче сжимаю его ладонь и получаю ответную улыбку. Покинув здание, ёжусь от холода, но вижу стоящее у крыльца такси. Кудрявый, как настоящий джентльмен, открывает дверь, дожидается пока я сяду и закрывает её. Обходит машину и садится с другой стороны, сразу же называя адрес.
В целом, поездка проходит довольно спокойно – у водителя играет плейлист со спокойными треками, под которые я начинаю дремать, но всё спокойствие перебивает внезапно образовавшаяся на дороге пробка. Таксист материт кого-то около минуты, а я наклоняюсь поближе к Глебу, дабы спросить что же случилось. Тот открывает в телефоне Яндекс карты и пожимает плечами, а после тихо добавляет:
— Дтп, наверное, где-то.
Киваю и отворачиваюсь, устремляя взгляд на вечерний город за окном. Время близится к семи, поэтому уже достаточно темно и все фонари горят, освещая улицы. Люди куда-то торопятся, спешно шагают по тротуару. А некоторые, наоборот, медленно прогуливаются, глядя по сторонам.
В Москве всегда большущий поток народу, в выходные дни так вообще не протиснуться в какой-то торговый центр или магазин. Питер – не Москва. А жаль.
Наконец слышу громкое «Приехали» и потягиваюсь. Глеб расплачивается за поездку и мы выходим из машины. До подъезда доходим держась за руки и я глупо улыбаюсь всё время, как чувствую его тёплую ладонь в своей. Конечно же, хорошее освещение в нашем районе – редкость, поэтому кудрявый включает фонарик на телефоне и светит под ноги, чтобы мы не дай бог не споткнулись. Почти не глядя, тот набирает цифры и дверь издаёт писк, означающий о том, что можно заходить.
Викторов вызывает лифт и нажимает на кнопку седьмого этажа, а я в недоумении смотрю на него.
— Мы к тебе, что-ли? — спрашиваю я и он кивает, приобнимая меня за талию и поворачиваясь в сторону зеркала. Достаёт телефон из кармана и делает снимок. Я улыбаюсь и чмокаю кудрявого в щёку, надеясь, что он додумается сфотографировать нас именно в этот момент.
Когда двери лифта вновь открываются, Викторов прячет телефон в карман и протягивает мне руку. Я несмело переплетаю наши пальцы и надеюсь, что не сильно покраснела от смущения. Парень усмехается и отводит взгляд, нащупывает в кармане второй рукой ключи и открывает дверь. Первая захожу внутрь и разбуваюсь. Глеб вешает мою куртку и проходит вглубь квартиры. Я медленно следую за ним, попутно рассматривая дизайн интерьера.
— Кушать будешь? — спрашивает он, а я мотаю головой. Заворачиваю в его комнату, на пару секунд застывая в проходе. Слышу тихий смешок позади себя и всё-таки захожу внутрь. Сажусь на кровать, поднимая взгляд в потолок, по периметру которого наклеена светодиодная лента, сейчас горящая синим. Видимо, не одной мне такое нравится. — Так, я нам чай сейчас сделаю, хорошо?
Киваю и парень уходит на кухню, а я зеваю и откидываюсь назад, полностью ложась на его кровать.
А правильно ли я сделала, что вроде как простила его?
Отворачиваюсь к стене, но от навязчивых мыслей в голове избавиться не получается. От подушки Глеба приятно пахнет стиральным порошком и чем-то ещё, возможно, гелем для душа. Прикрываю глаза и сама не замечаю, как проваливаюсь в сон, теперь уже не переживая ни о чём. Только вот не пожалею ли я об этом?