s ᴏ ʀ ʀ ʏ

POV Юнги

Я чувствую сильную боль где-то в области живота и она настолько выразительно ощущается, что хочется выплюнуть все свои внутренности или просто подохнуть. Но внутри продолжает жить желание остаться в этом свете, каким паршивим и испорченным он ни был. Особенно если учитывать, что сам являюсь далеко не простодушным или чистым внутри, ведь руки давно запачканы кровью людей, имена которых память не в силах удержать. Единственный, кто не вылетает из головы - Т/и. Я лишь думаю о том, всё ли с ней хорошо, как она себя чувствует и надеюсь, что она жива, молюсь, ведь после её возращения поверил в существование высших сил. Если я ещё приду в себя, то сразу же пойду в церковь и покрещусь. Пусть только этот яркий свет перестанет ослеплять меня, а голоса и какие-то непонятные звуки громко доноситься. Что происходит?

Конец POV

Юнги дёргает пальцем, что-то невнятно и практически беззвучно мямлит пересохшими искусанными в кровь губами, пытаясь открыть глаза, но яркое солнце ужасно режет зрение. Точнее так ему кажется из-за долгого пребывания в бессознательном состоянии. Хочет поднять голову, однако та кажется слишком тяжелой, словно налита свинцом, и Мин уныло опускает её на подушку, размыкая веки. Но картина, возникшая перед ним, не совсем радует парня, скорее вызывает испуг и огромную кучу матерных слов.

- Он очнулся, Т/и! - вскрикивает брюнет, сидящий рядом с больничной койкой, подбегает к кровати, расположенной рядом и начинает трясти спящую тебя. - Скорее вставай, он пришёл в себя!

Ты вскакиваешь с места, протирая заспанные глаза, босыми ногами встаешь на холодный линолеум и подбегаешь к офигевающему Юнги, который готов отрубиться ещё на месяц, лишь бы перестать видеть не кого иного, как Чонгука.

- Я умер, - выдыхая, хрипло произносит Мин, пока девичья рука гладит его жилистую ладонь, а горячие слёзы на лице напротив ручьем котятся по щекам. - Умер и попал в ад, раз этот придурок рядом со мной.

- Живой... - ты говоришь это тихо, будто бы боишься, что сказав громче, Юнги окажется миражом или частью счастливого сна. Слишком долго ждала его возвращения, чтобы так быстро отпустить. - Я так тебя люблю, не уходи больше.

- Не уйду, если объяснишь, что здесь делает Чонгук? Почему он жив? Откуда?

- Можно я сам всё расскажу? - Чон смотрит на оторопевшего хёна и, не дожидаясь ответа, продолжает. - После того случая, когда мы с папой поехали на охоту вместе и наша машина разбилась прошло уже, наверное, больше двух лет и все думали, что я умер, но как видите нет. Дело в том, что мне в последний момент удалось спастись, но так как с собой я не взял ни телефона, ни каких-либо документов, меня в бессознании нашли добрые люди из деревни, мимо которой мы проезжали. Привели в порядок, поили какими-то отварами и отвратными чаями, от которых блевать хотелось, зато благодаря ним получилось быстро восстановиться. Единственное и главное, что помешало вернуться в город и продолжить нормальную жизнь, оказалась потеря памяти. Я не помнил абсолютно ничего, поэтому пришлось жить на ферме в одной многодетной семье. Воспоминания не возвращались очень долго и за то время, пока получилось вспомнить своё имя, меня уже давно знали как Чимина, и трудно было обратно привыкать к Чонгуку. Дела на ферме шли прекрасно, я сдружился со старшей дочкой своих спасителей Хоа и через какое-то время поняли, что влюбились. Прекрасная жизнь юного фермера Чимина-Чонгука оборвалась, когда в моей новой семье родился мальчик и его назвали Хосоком. Вот тогда-то я всё и вспомнил, рассказал об этом Хоа и пообещал вернуться на ферму, как только это будет возможно. С трудом добравшись до города, пришёл к особняку, где обнаружил, что мой брат убил нашего отца и, соответственно, считал мертвым и меня. Поэтому пришлось скрываться в нашем старом доме, что мне помог сделать один из папиных лучших охранников, и строить план возвращения. Потом я узнал о вашей санта-барбаре и любовном треугольнике, о свадьбе Хосока и Т/и, хотел помешать, но не было возможности, да и братец сам себя наркотой угробил. И закончилось всё тем, что я решил обрадовать его своим появлением, пришёл в дом, а он даже не понял, что это был не сон или отходняк после передоза. Хосок ночью после свадьбы позвонил Юнги, сказал, что утром они должны встретиться на «том месте» и решить, кто из вас двоих останется с Т/и. «Тем местом» он всегда называл крышу нашего отеля, так что нужно было быстро сориентироваться и помочь вам восстановить справедливость. И заодно отомстить за смерть папы. Как-то так я оказался в соседней высотке со снайперским ружьем и убил собственного брата.

- Твоя история убаюкивает лучше наркоза, - говорит Юнги, ёрзая на кровати и крепко сжимая твою руку. - Короче, всё, что мне нужно было знать, это что ты не выдумка и живой. Прекрасно. Что ж ваша династия такая живучая? Бесите. Тут одна пулька, а я даже сесть не могу. Сколько клан Минов пребывает без их босса?

- Двадцать восемь дней, - отвечаешь, успев успокоиться, и гладишь ногу Юнги через одеяло, - они все очень переживают, особенно папа, то есть Мингю.

- Ты называешь его папой, - парень тянется за поцелуем, но его тело продолжает не слушать хозяина и бросает его обратно на простынь. - С-сука, вставай давай!

- Не советую резко дергаться, - произносит вошедший в палату доктор, поправляя округлые очки, - дорогой Мин Юнги. У вас серьёзная травма позвоночника и прежде, чем встать, нужно будет пройти немалый курс реабилитации.

Пациент вопросительно поднимает бровь, с насмешкой смотря на стоящего рядом врача.

- Намджун, будто в первый раз спасаешь меня от пули, честное слово. Реабилитация это, конечно, здорово, но когда я смогу уйти отсюда, только не вперёд ногами, окей?

- Если хочешь лечиться дома, то сможешь только уехать на коляске, и то не раньше, чем через месяц. Купите костыли, трость и постепенно будешь учиться ходить, только умоляю, без фанатизма. Надеюсь, твоя жена об этом позаботиться.

Собираешься открыть рот, дабы возразить Киму, но он тебя быстро перебивает, рассказывая о лекарствах, которые нужно будет принимать Юнги на протяжении нескольких месяцев. Доктор показывает старшему несколько списанных рецептами листов, пока тот не бросает их на кровать, тяжело выдыхая.

- Тогда последний вопрос, Джун, и ты можешь быть свободным, - Мин смотрит на всех присутствующих в палате, словно решаясь сказать что-то и уговаривая самого себя. - Когда можно будет заниматься сексом?

- Блять, Мин Юнги, - вскрикивает Намджун, пока вы все смеётесь, - тебе только одно в голове. На месте Т/и я бы вообще не давал такому придурку. Ни-ко-гда!

- А ты и не на её месте! - кричит вслед выходящему из палаты блондину Юнги, а затем поворачивается к тебе. - Поверь, я постараюсь как можно быстрее встать на ноги, это слишком важно для нас обоих.

Пока вы целуетесь, Чонгук с широкой улыбкой оставляет вас наедине, желая сообщить дежурящему Мингю и остальным членам свиты Юнги, что их босс, пусть пока что и не способный двигаться самостоятельно, но всё же пришёл в себя.

Ты рада обнимать любимого и иметь смелость признаваться ему в своих чувствах спустя столько времени и пройдя столько испытаний. Хоть и понимаешь, что впереди вас ждёт ещё немало трудностей, главной из которых является лечение Юнги и необходимость вернуть его к полноценной жизни. Поставить на ноги своего мафиози, как жестоко он не поступал бы со своими врагами, но ты теперь с ним в сговоре, ведь контрольный выстрел в Хосока сделал не Чонгук.

Именно ты сделала это.

И в ночь, пока врачи доставали пулю из тела Юнги, борясь за его жизнь, как раз ты выбрасывала тело Чона в реку, где покоится уже не один труп, убитый Мином.

Юнги гордится тем, что для него сделала его Т/и, он с гордостью захочет назвать тебя своей женой, только немного позже, когда во всех смыслах этого слова станет на ноги, матерясь, злясь и падая бессчетное количество раз. Путь к счастью ещё никогда не был лёгким.