s ᴏ ʀ ʀ ʏ

Посреди ночи на первом этаже особняка происходит что-то непонятное, слышатся голоса и все явно на взводе, нужно понять из-за чего.

Не включая в своей комнате свет, выходишь в коридор и босыми ногами ступаешь по прохладном паркете, спускаешься по лестнице и уже слышишь знакомый голос одного из водителей.

- Не знаю почему, я до сих пор не до конца отошёл от аварии,- мужчина сидит на диване с растрепанными волосами, все лицо и одежда грязные, а вокруг него собралась целая толпа охраны, водителей и остальных работников Чонов,- нужно как-то рассказать обо всем господину Хосоку. Боюсь даже представить, как он отреагирует.

- Два варианта,- говорит один из толпы,- либо обрадуется, что сможет стать во главе после смерти отца, либо расстроится...

- Простите, что произошло? - спрашиваешь, спустившись на первый этаж и прищуривая глаза от яркого света в комнате. - Мне послышалось или вы сказали, что господин Мингю...

- Именно,- молодой человек на диване переводит на тебя взгляд, вытирая лицо от осевшей на нем грязи,- и не он один. Гук тоже...

Слышишь это и просто не можешь поверить, пока другие обсуждают аварию, её подробности и даже начинают планировать похорон, ты продолжаешь безмолвно стоять в гостиной. Жизнь не перестает удивлять с тех пор, как пришлось поневоле переехать в этот дом, но оттого, что случилось мурашки бегут по коже.

Размышления прерывает цоканье ботинков Хосока по полу. Он медленными шагами спускается вниз, парни расходятся по две стороны комнаты, моментально затыкая свои рты.

- Что за кипишь посреди ночи? - спрашивает парень, сложив руки на груди.

- Говорите быстро! Что с вашими лицами? Т/И, может, хоть ты что-то скажешь?

- Господин Мингю и Чонгук,- говоришь практически шёпотом,- разбились... насмерть...

***

В то время, пока Хосок вместе с самыми близкими членами команды стоят на кладбище, ты сидишь неподалеку в машине с одним охранником и ждёшь окончания всего этого жуткого действия.

Молча рассматриваешь собственные ладони, до конца не осознавая, что больше никогда в жизни не увидишь ни Гука, ни его отца. Хоть особой симпатии они никогда не вызывали, однако сейчас их негативные черты словно исчезли под давлением происшествия двухдневной давности.

Вдруг твои размышления прерывает звук открывающейся задней двери авто, но это не заставляет отвлечься или поднять взгляд, а какой смысл, это ведь просто Хосок вернулся из похорон.

- Как все прошло? - спрашиваешь на автомате.

- Не знаю, я стоял за оградкой, охрана не пустила,- слышишь ответ, но совсем не Чона, это Юнги, совсем невозмутимо и спокойно расположившегося на мягком сидении,- Привет, прости, что без предупреждения, по-другому не мог.

Смотришь на охранника слева, толкаешь его в плечо, однако мужчина не реагирует ни на это, ни на Мина, хотя должен был бы прострелить ему голову, как только тот приблизился бы к авто на метр. Блондин щёлкает пальцами, после чего темноволосый открывает дверцу рядом с собой и выходит на улицу.

- Даже не смотри на меня так,- говорит Юнги, паралельно с тем стаскивая с себя кожанку, остается в белой футболке и черных джинсах,- это Чан, мой человек, вот и всё объяснение.

- Почему ты пришел сюда? Что если...

- Перестань задавать вопросы, расслабься. Чан никого не подпустит к машине, пока я не уйду. А почему пришёл? Тебя увидеть.

После услышанного уже всем телом поворачиваешься к парню, как тот ловко хватает тебя за запястье и тащит на себя. За долю секунды оказываешься рядом с Юнги, точнее, на нём, не успеваешь слезть и переместиться на сидение, но мужчине это вовсе и не нужно, он пришел получить то, чего хотел уже пару дней.

- Зачем тебе это всё? - задаешь вопрос, ощущая, как мурашки разбегаются по всему телу от горячего дыхания в шею. Ерзаешь на чужих коленях, также ощущая накал в небольшом замкнутом пространстве, но продолжаешь ждать ответ. - Мингю ведь уже мёртв, разве не это являлось твоей целью?

- Да, правда, Чонгук-и тоже, но вот Хосок все ещё жив.- блондин целует чужие ключицы, проводит ладонью по девичьей талии, проскальзывает под ткань светлого сарафана, проходится подушечками пальцев по бедру и ловко проникает в трусики, двигает ими медленно, ритмично, словно пытается сыграть мелодию на музыкальном инструменте, хотя так и есть, ведь его инструмент - твои стоны.

- Не говори, что тебя не заводит то, что мы сейчас будем трахаться на похоронах ненавистного нам обоим человека.

- Не буду,- отвечаешь с придыханием, не сдерживаешься и тянешься к пьянящим губам Мина. Тот улыбается, после чего целует, хватается за изголовье кресла спереди, когда чувствует чужую руку на собственном члене, которая в такт движениям во влагалище скользит по эрекции, доставляя удовольствие молодому человеку.

Пододвигается ещё ближе, приподнимается и сама насаживаешься на стояк, упираешься в широкие плечи и уверенно двигаешься вверх вниз, издавая не менее пошлые, чем данная ситуация, звуки. Понимаешь, как всё неправильно, как аморально, но не можешь остановиться, ты уже за чертой.

- Быстрее, малыш,- рычит Мин, впиваясь ногтями в чужую бархатную кожу на талии,- ещё чуть-чуть.

Стараешься, ускоряешь темп, хнычешь оттого, как не хочется, чтобы всё закончилось, но другого выхода нет, опускаешься и поднимаешься, нависая над покрасневшим и вспотевшим от духоты Юнги, который убирает с твоего лица спадающие пряди волос, толкаешься ещё несколько раз и садишься парню уже на колени, пока тот кончает тебе на бедро.

Стекла запотели, в салоне нет свежего воздуха, оставшаяся на теле одежда неприятно липнет к горячей коже, но вам абсолютно всё равно, ровно до момента, когда в окно начинают стучать. Блондин немного приоткрывает его и видит Чана.

- Какого хуя? - недовольно огрызается мин, смотря на парня.

- Господин,- обеспокоено произносит брюнет,- все уже расходятся, так что Хосок вот-вот вернётся. Советую смываться как можно быстрее.