Рыцарь и король

В маленькой деревушке на окраине королевства жил Чонгук - простой деревенский паренек, с детства мечтавший о ратных подвигах и рыцарской славе. Он рос сиротой, не знал ласки родителей, но это лишь закалило его характер и наполнило сердце жаждой доказать миру свою ценность. 

Днями напролет Чонгук упражнялся с деревянным мечом, представляя себя великим воином на службе у короля. Он грезил о том дне, когда судьба сведет его с повелителем королевства. 

И вот однажды мечты Чонгука стали явью. Сквозь деревню прошел королевский караван, сверкающий золотом и хрусталем под лучами полуденного солнца. Звон упряжи и цокот копыт наполнили улицы, а любопытные жители высыпали из домов, чтобы поглазеть на невиданное зрелище. 

Сердце Чонгука затрепетало, едва он углядел в центре процессии белоснежного скакуна, на котором восседал сам король Тэхён. Юноша застыл как вкопанный, не в силах отвести взгляда от прекрасного лица омеги, осененного короной. 

Тэхён был воистину неземным созданием - изящный и утонченный, с фарфоровой кожей и пронзительными глазами цвета грозового неба. Его темные волосы струились по плечам подобно чернильным волнам, а тонкие пальцы небрежно поигрывали поводьями. От него веяло властностью и холодным совершенством, заставляя сердца трепетать от восхищения. 

Словно зачарованный,Чонгук шагнул вперед, расталкивая толпу зевак. Ничто не могло удержать его на месте - ни робость, ни здравый смысл. Юноша упал на колени прямо посреди дороги, склоняя голову перед величественным правителем. Слова сами сорвались с его губ - пылкие, искренние, рожденные безрассудной юностью. 

- О, мой король! Молю, взгляните на меня, вашего покорного слугу! Я,Чонгук из рода Чонов, жил лишь мечтой однажды предстать пред вашими очами. Ныне же, удостоившись такой чести, я клянусь всеми богами, что отдам вам свою душу без остатка! Лишь позвольте мне служить вам верой и правдой до последнего вздоха! 

Пораженный наглостью и пылом юнца, король Тэхён остановил коня и смерил коленопреклоненного Чонгука долгим, испытующим взглядом. В холодных омежьих глазах промелькнула искра любопытства, а уголки красиво очерченных губ дрогнули в едва заметной усмешке. 

- Душа? - переспросилТэхён, и его голос прозвучал подобно звону хрусталя. - К чему мне твоя душа, юный глупец? Слишком ты зелен, чтобы всерьез говорить о таких материях. Сейчас твой дух незрел и чист, а мне подобное ни к чему. Но, быть может, когда-нибудь ты и впрямь станешь мне ближе. А пока - докажи, что твоя клятва не пустой звук. Встань и послужи мне своим мечом, если он у тебя имеется. 

С этими словами король легким движением изящных пальцев поманил Чонгука за собой. Сердце юноши забилось, словно крылья пойманной птицы, а жар прокатился по венам, воспламеняя кровь. 

Глаза заволокло пеленой восторга и обожания. Не помня себя от счастья,Чонгук вскочил на ноги и, путаясь в собственных ногах, бросился вслед за королевским караваном. Он ни на миг не задумался, что ждет его впереди. Главное -король дал ему шанс, позволил приблизиться и доказать свою ценность. И Чонгук скорее умрет, чем упустит этот дар судьбы. Отныне его жизнь обрела смысл и цель. Он станет верным псом своего короля, тенью за его плечом, мечом и щитом. Таков был безмолвный обет, что дал себе Чонгук в тот знаменательный день.

༒︎

Годы летели, подобно опавшим листьям на ветру, но клятва оставалась незыблемой. Он служил своему королю с беззаветной преданностью, не щадя ни тела, ни души. Лишь одно могло сравниться с его верностью - пылкая любовь к прекрасному омеге, чей образ навеки впечатался в самое сердце.

Тэхён безраздельно завладел помыслами молодого рыцаря. Куда бы ни посылал король своего верного вассала,Чонгук следовал приказу без тени сомнения, храня в мыслях лик возлюбленного правителя как путеводную звезду. Ради одной лишь улыбки Тэхёна он был готов перевернуть мир, не говоря уже о том, чтобы раз за разом ввязываться в кровавые сражения.

На полях битв Чонгук превращался в неудержимый вихрь, сметающий врагов словно шквальный ветер - жухлую листву. Стальной клинок в его руке жадно пил кровь, ни на миг не утоляя жажду. Сотни и тысячи жизней он положил на алтарь своей запретной любви, ежечасно доказывая преданность королю.

- Мой меч - ваш меч, - хрипели окровавленные губы Чонгука после каждой битвы, обращаясь к образу Тэхёна, выжженному на изнанке век. - Моя жизнь - ваша жизнь.

И снова он поднимался и брел вперед, пронзая врагов беспощадной сталью, сея смерть и разрушения во имя своего короля. Постепенно руки Чонгука покрылись багровыми разводами, что не смывались ни водой, ни вином. Это были несмываемые отметины его грехов - платы за право быть подле Тэхёна.

Тело рыцаря также не осталось нетронутым - каждое сражение добавляло новые шрамы, пока не превратило его в причудливую карту, испещренную линиями боли. Но Чонгук не роптал. Напротив, он гордился этими отметинами доблести и безрассудной храбрости. Ведь пока он истекал кровью на полях сражений,Тэхён был в безопасности. И разве это не главное?

Порой, в минуты ностальгии, король удостаивал своего верного пса холодной улыбкой или благосклонным кивком. Но никогда - ни единым теплым словом. Сердце Чонгука разрывалось от мучительной жажды большего, от желания стать ближе, поистине незаменимым. Но он не смел просить о наградах, зная свое место.

Молча, стиснув зубы, рыцарь сносил пренебрежение Тэхёна, отчаянно цепляясь за свои чувства, что вопреки всему лишь крепли день ото дня. Образ короля сделался наваждением, единственным якорем, удерживающим Чонгука от срыва в бездну отчаяния. Юношеская влюбленность давно переплавилась в неистовую страсть, терзающую не хуже каленого железа.

Любовь и верность Чонгука не знали границ, даже когда в его истерзанную душу начали закрадываться сомнения. Порой ему казалось, что он лишь расходный материал в руках Тэхёна- не более чем инструмент для достижения королевских целей. Тогда рыцарь с удвоенным рвением кидался в битвы, силясь заглушить горькие мысли. И это помогало - на время.

Но однажды, в час, когда надежда почти иссякла, Тэхён даровал своему верному рыцарю то, о чем тот страстно грезил долгие годы. Холодной осенней ночью король призвал Чонгука в свои покои. Альфа предстал пред очами повелителя, не зная, чего ожидать - очередного приказа или заслуженной кары за дерзкие устремления.

Но к его изумлению,Тэхён встретил вассала благосклонной улыбкой и жестом предложил сесть рядом на роскошное ложе. От омеги веяло терпким ароматом мускуса и пряностей - настолько дурманящим, что у Чонгука закружилась голова.Забыв,как дышать, он опустился на указанное место, чувствуя, как тело немеет от близости объекта вожделения.

- Ты верно служил мне все эти годы, - проговорил Тэхён, лениво перебирая темные пряди. - Думаю, ты заслужил награду. Скажи, чего желает твое сердце?

У Чонгука пересохло во рту, а слова застряли в горле. Как признаться в том, что снедало его душу столько лет? Как облечь в слова жажду, терзающую нутро? Сглотнув, он слепо потянулся к королю и просящее выдохнул:

- Лишь вашей милости, мой повелитель. Я желаю... Желаю служить вам не только мечом, но и...

- Телом? - понимающе хмыкнул Тэхён и, не дожидаясь ответа, притянул вассала в объятия.

Их губы встретились, и Чонгук издал полувсхлип-полустон. Все, о чем он грезил долгими ночами, стало явью. Тонкие пальцы омеги скользнули по его лицу, очертили линию челюсти и спустились к завязкам дублета. Одежда полетела на пол, за ней последовали сапоги и белье.

Обнаженный, дрожащий от желания,Чонгук приник к королю, жадно целуя родинки на белоснежной коже.Тэхён довольно выдохнул и опрокинул любовника на спину, нависая сверху.Ладонь скользнула по покрытому шрамами торсу, очертила напряженный пресс и спустилась к возбужденному естеству.

Чонгук вскрикнул, выгибаясь навстречу ласкам. Реальность превзошла самые смелые фантазии. Губы Тэхёна покрывали поцелуями его разгоряченное тело, а умелые пальцы ласкали плоть, доводя до исступления. В какой-то миг омега ощутил, как горячая плоть Чонгука прижалась к его входу. Чонгук вошел одним долгим толчком, вырывая из груди любовника гортанный стон.

Боль и наслаждение слились в одно ослепительное целое. Комната наполнилась хриплыми вздохами и скрипом просевшей кровати. Сплетенные тела двигались в едином ритме, то замирая, то ускоряясь вновь. Разум Чонгука плавился от ощущений, превращаясь в сгусток чистого блаженства.

Это была ночь, подобной которой он не знал за всю жизнь. Ночь, когда мечты стали явью, а невозможное обрело плоть. Ночь, подарившая надежду на счастливый финал прекрасной сказки о любви рыцаря и его короля.

༒︎

Увы, но долгожданная близость с Тэхёном не принесла Чонгуку ожидаемого счастья и покоя. Скорее напротив - после той ночи в королевских покоях сердце рыцаря начали снедать сомнения и тревога. Он вдруг с пугающей ясностью осознал, что означали странные взгляды, которые бросал на него Тэхён в минуты страсти. Это не были взгляды влюбленного. Скорее, так хищник смотрит на особо лакомую добычу - оценивающе, собственнически.

Вскоре Чонгук понял, что оказался в ловушке собственных чувств. Тэхён приручил его, подчинил своей воле, сделал послушной марионеткой - и все ради того, чтобы использовать в каких-то одному ему ведомых целях. Это был искусный план - и рыцарь угодил в него, словно мотылек, летящий на обжигающий свет.

Днем Чонгук по-прежнему сражался с врагами короны, а ночами - делил ложе с повелителем. Но былого восторга от близости больше не было. Лишь горечь и смятение. Альфа чувствовал себя опустошенным, словно выжатый лимон. И с каждым новым касанием Тэхёна это чувство лишь росло, отравляя и без того истерзанную душу.

- Ваше величество... - однажды решился Чонгук, когда они лежали рядом после очередного акта страсти. - Могу ли я спросить...

- Говори, - милостиво кивнул Тэхён, лениво поглаживая рыцаря по груди.

- Зачем вы делаете это? Зачем одариваете меня своей... близостью?

Тэхён хмыкнул и чуть сжал пальцы, царапая ногтями кожу любовника.

- А разве ты не этого хотел, мой верный пес? Не этого добивался своей службой?

- Да, но... Я надеялся, что между нами есть нечто большее. Не просто плотская страсть, а...

- Любовь? - рассмеялся король и сел на постели. Чонгук похолодел от этого смеха - холодного, безжалостного. - Неужели ты и впрямь вообразил, что я мог полюбить тебя? Ты всего лишь инструмент, дорогой Чонгук. Полезный и приятный, не спорю. Но не более того.

Слова Тэхёна подобно отравленным стрелам вонзились в самое сердце Чонгука. Боль отрезвила, сорвав пелену наивных иллюзий. В один миг альфа осознал весь масштаб своего заблуждения. И это прозрение едва не сломило его.

- Вам следовало убить меня на той площади, - глухо произнес он, глядя в пустоту. - Лучше смерть, чем то, во что превратилась моя жизнь.

- О, не будь так мелодраматичен, - отмахнулся Тэхён. - Ты всего лишь получил то, чего хотел. Разве нет?- Но не такой ценой, - прошептал Чонгук и, кое-как натянув одежду, выбежал прочь из королевских покоев.

Стремительно, словно за ним гналась стая адских гончих, рыцарь пересек двор замка и бросился к конюшням. Не помня себя, он вскочил на первого попавшегося коня и, вонзив шпоры ему в бока, сломя голову понесся прочь. Куда - он и сам не знал. Просто подальше отсюда, от Тэхёна, от боли, от самого себя.

И лишь оказавшись в чаще темного леса, вдали от людских глаз, Чонгук позволил себе сорваться. Он кричал, выл раненым зверем, бился в агонии разбитых надежд. Острая, как лезвие его собственного меча, мука раздирала нутро. Слезы текли по лицу, но не приносили облегчения.

- Я столько зла совершил во имя любви, - глухо произнес Чонгук, сжимая окровавленный меч. Его взгляд, прежде горевший обожанием и преданностью, теперь был полон боли и горечи. - Но разве это любовь, когда бьешься за холодное сердце, не способное на ответное чувство? Когда раз за разом приносишь себя в жертву, надеясь на крупицу тепла, а взамен получаешь лишь равнодушие и презрение?

Воспоминания пронеслись перед мысленным взором Чонгука, словно кадры трагического фарса. Вот он, юный и полный надежд, склоняет колени перед прекрасным королем. Вот - сражается на полях брани, омывая клинок кровью врагов. Вот - сносит пренебрежение и холодность Тэхёна, веря, что в один прекрасный день растопит лед в его сердце.

Сколько лет прошло в этом бессмысленном служении? Сколько жизней оборвалось по воле жестокого монарха? Не счесть. И всякий раз Чонгук убеждал себя, что это - необходимые жертвы на алтарь их любви. Но жертвовал он один, а плоды пожинал другой.

И вот, глядя на собственные руки, покрытые несмываемыми багровыми разводами,Чонгук понял: хватит. Он больше не мог, не желал быть слепым орудием, послушной марионеткой в руках тирана. Пришла пора положить конец этому безумию и искупить свою вину перед миром.

И если Чонгук хотел обрести свободу - не только телесную, но и духовную - он должен был разорвать эти оковы. Любой ценой. Даже если эта цена - его собственная жизнь.

Решение далось на удивление легко. Словно все эти годы Чонгук лишь ждал повода, чтобы покончить со своей мукой. И вот, наконец, этот повод настал.

С внезапным спокойствием он развернул коня и направил его обратно в замок. Солнце едва поднялось над горизонтом, когда рыцарь вошел в королевские покои. Без доспехов - лишь с холодной решимостью в сердце.

Он вошел без стука и поклона, впервые позволив себе нарушить протокол. Тэхён, восседающий за резным столом над картами и свитками, удивленно вскинул бровь. Его взгляд скользнул по фигуре Чонгука - без привычных доспехов и геральдических цветов, в простой тунике и штанах.

- Что привело тебя ко мне в столь неурочный час, рыцарь? - холодно осведомился король, откладывая перо. - Или ты спешил настолько, что позабыл облачиться как подобает?

Вместо ответа Чонгук молча достал из ножен двуручный меч и одним плавным движением направил острие в грудь своего повелителя. Тэхён дернулся было назад, но острая сталь царапнула горло, заставляя замереть.

- Что ты творишь, безумец? - прошипел король. В его черных глазах плескалась ярость пополам с изумлением. - Опусти клинок немедленно, пока я не отправил тебя на плаху!

Чонгук лишь невесело усмехнулся, крепче сжимая рукоять меча. Страх смерти больше не имел над ним власти.

- Полно, ваше величество. Будто вы и впрямь когда-то дорожили моей жизнью. Годами я был для вас расходным материалом - бездушной куклой, которую вы дергали за ниточки, заставляя плясать под свою дудку. Но кукла обрела душу - и эта душа жаждет искупления.

- Ты смеешь обвинять меня? Меня, твоего короля? - задохнулся от возмущения Тэхён. - Забыл клятвы, что давал перед ликом Господа?

- Мои клятвы давно уже стали пустым звуком, - глухо отозвался Чонгук. Горечь плескалась в его глазах, но рука, сжимающая меч, не дрогнула. - Ибо давал я их не достойному правителю, а лживому тирану. Вспомните, как вы отвергли мою любовь, растоптали преданность. Вспомните ночи, когда брали мое тело, не даруя ничего взамен. Это ли не худшее предательство?

- Любовь? - рассмеялся Тэхён - зло и надломлено. - Ты просишь любви у того, чье сердце давно мертво? Глупец. Ты сам отдал свою душу, сам выбрал путь убийцы и палача. Не смей винить в этом меня!

- О, я не виню вас, мой король, - покачал головой Чонгук. В его голосе смешались боль и сожаление. - Лишь себя - за то, что слишком долго был слеп. Но довольно слов. Пора заплатить по счетам.

С этими словами он плавным движением всадил меч под ребра Тэхёна. Тонкое лезвие, закаленное в крови тысяч врагов, легко пронзило плоть и сердце. Король захрипел, цепляясь пальцами за клинок. Губы его окрасила кровавая пена.

- Будь... проклят... - просипел он, обжигая Чонгука ненавидящим взглядом.

- Я уже проклят, - отозвался рыцарь и осел на пол рядом с любимым. - Как и вы, ваше величество.

Склонившись над королем, рыцарь коснулся губами точеной скулы - то ли в подобии поцелуя, то ли прощаясь. А затем поднялся.

- Слишком много зла мы совершили. Лишь холодная могила станет нам искуплением.

Дернув меч на себя, Чонгук вспорол собственную грудь.

Два тела осели на мраморный пол - поверженный тиран и его цепной пес, верный до последнего вздоха. Кровь причудливыми узорами расплывалась под ними, словно скрепляя жуткий союз. В этот миг их сердца остановились, а души отправились на Божий суд.

༒︎

Так закончилась эта мрачная история - история о любви, что стала проклятием. О верности, что обернулась грехом. И о двух испепеленных страстью сердцах, неспособных дарить друг другу счастье.

Пусть же их судьба станет уроком для потомков. Любовь - великий дар, способный возвысить и окрылить. Но если чувство строится на лжи и неравенстве, оно обратится в горький яд, отравляющий души.