3
Школьная жизнь, как река, текла своим чередом, неся на своих волнах хихиканье парней, громкие разговоры, шепот библиотеки и звон колокольчика, оповещающего о начале нового урока. Сынмин, словно капитан корабля, уверенно шёл по течению, окруженный своим экипажем, но его мысли уже давно были заняты не игрой в баскетбол, не флиртом с одноклассниками, а тихим, загадочным "серым мышонком".
Чонин, словно крошечный маячок, горел в его сердце, привлекая внимание и заставляя сомневаться в собственных убеждениях.
Он пытался забыть о нём, убеждал себя, что это просто мимолетная вспышка, но каждый раз, когда их взгляды встречались, в его груди пробегала дрожь, а в жилах струилась неуловимая волна волнения.
Он стал улавливать его в коридорах, замечать, как он ходит на обед в тихое место в школьной столовой, как он сидит в библиотеке, зарывшись в книгу, как он тихонечко и неприметно выходит из школы.
Ему хотелось подойти к нему, заговорить, но он не смел. Он боялся его отпугнуть, боялся сделать неправильный шаг. Он не знал, как подступиться к этому хрупкому существу, которое словно жило в своем собственном мире, запертом на семь замков.
Однажды Сынмин увидел Чонина, сидящего на скамейке в саду школы. Он был один, с книгой в руках, но его взгляд был устремлен не на страницы, а в далекие горизонты. Он казался таким хрупким, таким незащищенным, что Сынмин не мог удержаться от того, чтобы не подойти к нему.
— Привет, — сказал он, осторожно присаживаясь рядом с ним.
Чонин вздрогнул и быстро закрыл книгу. Он смотрел на него с недоумением и страхом.
— Ты… ты меня пугаешь, — прошептал он, отводя взгляд.
— Прости, — сказал Сынмин, чувствуя, как его щеки покраснели. — Я просто… хотел спросить, что ты читаешь.
— Философию, — ответил Чонин, снова опустив глаза.
— А, да, я уже знаю, — сказал Сынмин, стараясь сделать вид, что он действительно интересуется его чтением. — Я тоже любил читать философию, когда был младше.
— Правда? — удивился Чонин, подняв на него глаза. — А что тебе больше всего нравится?
— Ну… — Сынмин замялся, не зная, что сказать. Он никогда не читал философию, но сейчас он понял, что ему необходимо поддерживать разговор, чтобы не отпугнуть Чонина. — Мне нравится Кант. Он очень умный человек.
— А-а… да, — согласился Чонин. — Он действительно умный. Но немного сложный.
— Да, сложный, — согласился Сынмин. — Но в том и красота. Он заставляет задуматься.
Они сидели в тишине, слушая шепот ветра и пение птиц. Сынмин не мог отвести взгляд от Чонина. Его тонкие черты лица заворожили его. Он хотел погладить его по волосам, но понял, что это было бы слишком смело.
— Ты… — начал Сынмин, но он не мог договорить. Он не знал, что сказать. Он просто хотел побыть с ним, хотел почувствовать его присутствие.
— Что? — спросил Чонин, подняв на него глаза.
— Нет, ничего, — ответил Сынмин, опустив взгляд. — Я просто… хотел сказать, что ты очень красивый.
Чонин покраснел. Он опустил глаза, не зная, что сказать.
— Я… — начал он, но опять замолчал.
— Прости, — сказал Сынмин, чувствуя, как его сердце ускорило ритм. — Я не хотел тебя обидеть.
— Нет, ничего, — сказал Чонин, вновь подняв на него глаза. — Просто… я не привык к комплиментам.
— Ты… — снова начал Сынмин, но снова замолчал. Он понял, что он не может просто так уйти, что ему нужно продолжать разговор. — Ты не боишься попробовать что-то новое?
Чонин посмотрел на него с удивлением.
— Что имеешь в виду? — спросил он.
— Ну… — Сынмин замялся. — Может быть, поиграть в баскетбол?
— Я? — удивился Чонин. — Но… я не умею.
— Ничего страшного, — сказал Сынмин. — Я тебя научу.
Чонин посмотрел на него с недоверием.
— Ты серьезно? — спросил он.
— Конечно, — кивнул Сынмин. — И давай больше не будем сидеть в тишине.
Чонин улыбнулся, и в этой улыбке было что-то волшебное. В этой улыбке было больше, чем просто согласие. В этой улыбке была надежда.
— Хорошо, — сказал он. — Попробуем.
Сынмин встал и потянул его за руку.
— Пойдем, — сказал он.
Они шли по школьному двору, держась за руки, словно двое людей, которые только что обнаружили друг друга. Сынмин не мог удержаться от того, чтобы не заглянуть в его глаза.
— Такой красивый, — прошептал он себе под нос, чувствуя, как его сердце бьется все сильнее.