Разбитые/Бригада

Я не знаю, как мы добрались до квартиры, но квартира эта была мне не знакома. Именно там я открыла глаза и, смотря на себя в зеркало, не узнавала.

На Космоса данная ситуация не влияла, видимо, такое было не в первый раз. Он успокаивал меня, но сам на этом не зацикливался. Детские проблемы для него были как будто тяжелее, чем то, что мы видели. Я старалась ничего не вспоминать, вообще не думать. Стоя в душе в неизвестной мне квартире, я разглядывала вещи в ванной — среднестатистическая квартира мужчины. А за дверью я слышала разговоры по телефону. Видимо, Космос оповещал всю братву о случившемся, говоря, что потерял самое главное — крест, который у него сорвали с груди.

Я надела вещи, которые были в ванной, и стало понятно, что это квартира Космоса, и сейчас мы находимся на окраине Москвы.

Когда вышла, видела, как он ходит из стороны в сторону, думая о чем-то своем. Неужели будет мстить? А кому уже, их всех уже нет в живых.

Его взгляд устремился на меня. Рубашка просвечивалась и прилипала к мокрому телу, а он был так же весь в земле, крови и поте, но, несмотря на весь его вид, у него был мягкий и уставший взгляд.

— Я же могу остаться? — почему-то спросила я, наблюдая за его взглядом.

— Конечно, иди приляг, я помоюсь и к пацанам поеду, будем разбираться со скотами.

— Оставишь меня?

— По-другому никак, прости.

Я развернулась. Эта квартира была совсем не такой шикарной, как та, в которой жила я, обычная холостяцкая, и однокомнатная, так что я устремилась в эту комнату и завалилась на кровать.

— Мне что-то подлили в кофе, — думала я, когда меня снова утянуло в сон. Я слышала шаги Космоса по квартире, чувствовала его прикосновения, но не открывала глаза. Мне снился Джокер — живой, с новыми шутками и комплиментами. Шрама во сне не было, только я и Джокер, мы куда-то едем, на заднем сидении лежит большой букет цветов. Я не понимаю, куда мы едем, и, спросив у него, он повернул голову и убрал руки от руля.

— Все нормально, — только говорил он, пока машина не врезалась, и я в страхе за свою жизнь проснулась, тяжело дыша.

Первое, что я увидела, — Космос закрыл меня одеялом перед тем как уйти и, не нароком убирая его, увидела записку, а под ней пистолет.

— Держи при себе, — все, что было на ней написано.
Я уже понимала, что, раз дошло до такого, то будет такой переворот в моей жизни, что я даже не хотела думать. Закрыла руками лицо, и потом долго мысли не могли уйти из моей головы.

Ближе к вечеру я позвонила Шраму. Он не взял трубку. О чем я вообще думала, когда это делала? Его же наверняка будут искать менты или люди Космоса, а там мой звонок…

Я переоделась обратно в свои вещи и, взяв такси, уехала в центр. Ночью спать мне не хотелось, я выспалась за день, и, перекручивая все в голове, думала, что это никому нельзя рассказывать, нужно придумать какую-то легенду, где я была в момент убийства и тому подобное.

Они по-любому выйдут на меня и на Космоса, но он тоже не брал трубку, а, позвонив Пчеле, узнала, что он спит, и, видимо, даже ничего не знает о случившемся.

Пистолет я теперь держала ближе к себе. Я не понимала ничего, что происходит, тошно было от самой себя.

Зачем это нужно Кириллу и Джокеру — я могу понять, но Шмидт? У Федора были терки, но ведь не до такой степени, он же ссыкло.

Шмидту не понравилось, что его не взяли к ним на повышение? Или у них что-то случилось, о чем я не знаю?

С утра я не знала, как идти на работу, мир перевернулся с ног на голову, но перед своими окнами я увидела машину Джокера. Видимо, Шрам решил меня посетить.

Я боялась садиться к нему и понимала, что Космос не знает, где я. От его дома до работы одна улица, и наверняка он думает, что я у него, и водитель мне не понадобится.
Но Шрам знал, что я вернулась домой, или просто, как обычно, исполняет свои обязанности?

Проходя мимо машины, он открыл форточку и успел схватить меня за капюшон.

— Садись.

Я оглянулась по сторонам — ждать помощи было неоткуда, и он стал тянуть еще сильнее за капюшон.

Я села в машину на заднее сидение, как делала это обычно, и молилась в голове, что он просто отвезет меня на работу.

— С ментами уже говорила?

Ехать он не собирался, повернулся ко мне и, видимо, решил поговорить, но я боялась произносить хоть слово, меня окатил страх, как при знакомстве с Космосом, мы так же сидели в машине, и он неадекватно себя вел, мне стало страшно, что события повторяются.

— Если хочешь защищать его — пожалуйста, но знай: если что-то будешь говорить на меня, мне терять нечего.

— Ты сейчас решил мне угрожать? — почему-то вырвалось у меня со скрипом в зубах.

— Друзья твоего громилы уже ополчились на меня, ищут, что будет, если я по-тихому уеду, и тебя прихвачу? Ты единственный свидетель данных событий, да Космоса я не считаю, ему никто не поверит, а вот тебе, как незаинтересованному лицу…

— Почему это я незаинтересованное лицо? Послушай, мальчик, угрожать мне не вариант, и, как ты правильно сказал, я единственный свидетель, и ты должен со мной сотрудничать, — я начала говорить так смело, ведь прямо перед дверью Шрама стоял Космос, он его не видел, потому что озлобленно смотрел на меня и даже не успел опомниться, с какой скоростью было выбито окно, и Космос начал вытаскивать его наружу. Я попыталась открыть свою дверь, но не получалось. Единственное, что тяжелое было у меня, — это пистолет, и им я так же разбила окно и, просунув руку, попыталась открыть дверцу с другой стороны, но появилась рука Космоса, которая вызволила меня оттуда.

Я тяжело дыша смотрела на злого Космоса и Шрама, который лежал на асфальте.

— Что ты будешь с ним делать?

— Тебя это не должно интересовать, оружие припрячь и езжай на работу уже, — очень холодно ответил Космос, даже не смотря на меня. Но я сделала, как он велел, поймала такси и уехала на работу.

Витя был такой, как обычно — веселый и работящий. Неужели Космос не сказал всю правду своему лучшему другу? За полгода, как я их знаю, так и не поняла, общаются они между собой или только работают. От мамы Космоса я услышала просто миллионы историй о том, как они дружили вчетвером, но сейчас это не увязывалось у меня в голове. Саша считает себя главным и, кажется, вообще не проводит с ними время, очень редко появляется в офисе и иногда ездит с ними на разборки. Валера, которого я так давно не видела, мало занимается этим, помогает, чем может, а так в основном занимается собой. Я не видела никакой особой дружбы между ними, Витя работал на себя и вообще хотел независимость от Саши, точно так же, как и Космос, они грызли друг другу глотки, но по-тихому и осторожно, в ожидании, кто же быстрее сломается.

После работы я увидела старенький "Линкольн". Космос уже давненько на нем не ездил. Именно с этой машиной были хорошие и плохие воспоминания одновременно. Я была рада, когда он приехал именно на ней, оставался вопрос — будет ли сейчас хорошее или плохое.

Когда я села в машину, он молчал и, когда мы начали ехать, тоже. У него был озлобленный взгляд, и я даже не знала, как спросить хоть что-то.

— Мы куда?

— Сейчас в квартиру, соберешь свои шмотки.

Я сглотнула. Что с ним? Что могло произойти за это время? Я боялась его молчания, не знала ничего, из-за чего он меня выгоняет.

Ехать такую долгую дорогу было очень и очень тревожно, тем более я только приняла для себя, что и правда люблю его, что могу жить с ним, несмотря ни на что, но сразу же такое. Я заметила его холод, но думала, что это связано с прошедшими событиями, я сама не пришла в себя, мне снится умерший Джокер, и думаю на это все не закончится.

Когда мы приехали, я ничего не хотела, не хотела даже выходить, и видела, что машина Шрама до сих пор стоит в моем дворе, и просыпаться с мыслью, что, возможно, он сидит в ней, стало страшно, но отлегло — жить тут я уже не буду.

Мы поднялись наверх, он не проронил ни слова, но почему тогда ждет, когда я соберу вещи? Обычно, если люди расстаются, не делают так, я бы пошла на произвол судьбы, но он это позволить себе не может.

Он начал меня раздражать, и все бы ничего, но я сорвалась, чтобы на него наорать. Он встал на моем пути, а с вещами этого не заметила и врезалась в него.

— Почему, как только у меня проклюнулись какие-то чувства, я разглядела в тебе человека, перестала чувствовать страх за себя и была полностью отдана тебе, ты решил меня бросить! Просто так, с пустого места!

Я бросила вещи из рук и стала бить его руками по животу.

— Как только мне так нужна твоя ласка, мужское плечо, на которое можно положиться, ты говоришь собирать вещи!

Я не смотрела ему в глаза, а он подошел слишком близко, и я орала, не видя его. Он присел на корточки, и тогда я увидела, что он все так же недоволен, и мои слова его не впечатлили.

— Бросаю? Издеваешься?

Он схватил меня за ноги, и я оказалась у него на плече, висеть и смотреть ему в спину. Он схватил сумки и потащил меня к выходу, закрыл дверь и начал стучаться к соседям. Бабушку не смутило, что он тащит меня так, он отдал ей ключи и прям побежал по лестнице. Теперь я не говорила, только улыбалась почему-то…

На улице он меня отпустил, и наконец-то его выражение лица сменилось, он ухмылялся, смотря на меня, как будто не веря тому, что я сказала.

Когда мы сели в машину, он все-таки решился рассказать, что к чему.

— Ты не должна знать подробностей этого всего, я пытаюсь тебя оградить от этого, понимаешь?

— И куда ты собрался меня увозить..?

— Я не думал, что ты так привязалась, нам и правда нужно сделать для всех вид, что между нами никогда и ничего не было, я не хочу, чтобы в этом деле участвовало твое имя.

— Ты нормальный? Не думал, что привязалась?

— Давай без этого, ладно, я сейчас о тебе забочусь, или тебе нужно это клеймо на всю жизнь?

— Клеймо?

— Ты же как соучастник.

— Что? Мы же ничего не сделали.

Он взял мои руки в свои, и еле-еде начал подбирать слова.

— Этот мальчишка убил своих кентов, ну он никогда не признает это и виноватыми сделает нас, — он поднял на меня глаза.

— Я выбью тебя из его головы, да из всех, и ты никак к этому не будешь причастна, просто сделай вид, что никогда со мной не общалась, что я тварь последняя, рассказывай всем только плохое, вообще на людях забудь про меня!

У него заплетался язык, было ощущение, что еще чуть-чуть и он тут расплачется при мне от безысходности. Я не успела ответить, он убрал руки и завел машину. Мы куда-то поехали, и я думала о его словах, пока он не начал говорить снова.

– На свадьбе у Валеры покажем, что мы никто друг другу, и если будут опрашивать людей, никто и не скажет, что мы могли где-то быть вместе.

– Но, Космос… – начала я, а потом он повернул голову с таким отчаянием в глазах, что я не смогла продолжить. Он положил свою руку мне на коленку, я положила свою на его, и он скрепил их.

– Я завтра на мальчишник, если его так можно назвать, до завтра буду с тобой. – Эти слова как бальзам на душу, и я чуть-чуть улыбнулась, смотря на опускавшийся закат.

– Так куда мы?

– Я снял тебе квартиру рядом с работой, но еду в объезд на всякий случай, чтобы машина не мелькала, поставлю подальше и пойдем пешком.

Он показал на бардачок, я сразу подумала про сигареты и чуть ли не трясущимися руками, вспоминая, как он злился раньше, достала красно-белую пачку.

Он посмеялся: – Запомнила?

"Как после такого не запомнить", – подумала я и увидела в бардачке ключи.

– Протри чем-нибудь, чтобы отпечатков моих не было, и потом после меня квартиру на мой, а как мне пройти, чтобы меня не запомнили?

– У тебя паранойя уже, с чего ты взял, что кто-то будет думать, что мы с тобой вместе?

Он остановил машину в каком-то дворе, и я поняла: тут было мое общежитие, а сейчас пустырь.
Я вышла из машины и ботинками начала пинать землю. Космос забрал мои вещи и еще что-то с заднего сидения и, проходя, схватил меня за руку и потащил вперед.

– Что у тебя там? – спрашивала я, смотря, как он пытается спрятать что-то от моих глаз.

– Придем – покажу. – Он улыбнулся, смотря на меня. Что за подарки такие прощальные?

– Запоминай, куда идем, теперь водителя не будет, будешь сама топать.

Мы прошли мимо нашего офиса, и я стала в темноте запоминать повороты. На улице уже было холодно, но вечно холодная рука Космоса сейчас была теплой, и его тепло проходило по всему моему телу.