Глава 3
Против обыкновения, машина оказалась удобной, несмотря на то что с виду просто-таки малышка. На переднем сидении можно было вытянуть ноги, торпеда не давила на колени и, вообще, если бы не сидящий рядом страшно раздражающий фактор, поездка могла быть вполне себе приятной. Девушка скосила глаза и посмотрела на уверенно держащего руль парня. Если бы не вот эти вьющиеся волосы... пухлые губы, скорее всего, слюнявые... нос картошкой... и телячьи глаза он мог быть вполне симпатичным. Да, и вот это выражение лица, вы все тут твари, один я ученый, уровень бог.
— Так, что мы везем, может, скажешь уже мне? — первым нарушил молчание парень-Эрудит. — Или ты предпочитаешь дыру во мне просмотреть?
Кара моментально отвернулась, пытаясь скрыть яркий румянец, заливающий ее щеки.
— Образцы. Важные. Секретные. И бумаги к ним.
— Мне нужно посмотреть, что там за образцы, иначе я могу не сразу сообразить что делать в случае непредвиденных обстоятельств.
— Гиль сказал, что папку нельзя открывать до полигона, она герметично запечатана. Это для секретности.
— Зачем нужна такая секретность? — он знал зачем, но хотел выяснить насколько просветили девицу. Она была странная. Еще удивительнее было то, что Гиль послал именно ее. Она же совершенно непроходимая дура, с первого взгляда было понятно, что это весьма недалекая личность. Одно-единственное объяснение всему могло быть то, что образцы действительно секретные, а тупой вид девицы — это отвлекающий маневр.
— Вроде Бесстрашные подозревают всех в предательстве. Кто-то из их или из нашей фракции сливает информацию недовольным. Потому и везем в режиме строжайшей секретности.
— Яа-а-асно, — снова протянул парень, чем вызвал очередной приступ раздражения у Кары.
— Ну, — поджав губы, вопросительно глядя на него, начала она, — может, теперь ты скажешь как тебя зовут?
— Это так важно?
— Должна же я к тебе как-нибудь обращаться!
— Можешь называть меня «мой господин»... — стараясь не смеяться столь уж откровенно, произнес он.
— Что, прости? —не поверила своим ушам Кара. —Ты в своем уме?
— Да, ладно, займи чувство юмора! — весело рассмеялся парень и подмигнул Каре. — Меня зовут Калеб.
— Калеб? И все? А фамилия у тебя есть?
— Нет. То есть у меня была фамилия, да. Но я от нее отказался. Теперь я просто Калеб.
— Надеюсь, ты решил вопрос со своим почтальоном... — пробурчала Кара. Как можно жить без фамилии? Или он опять издевается?
— Ну а ты? — продолжил свой допрос Калеб. — Почему ты так радеешь за эти бумаги? Так сильно хочешь отвезти их, даже деньги готова мне заплатить. Какой тебе от этого резон? Только не говори, что в тебе взыграли патриотические чувства...
— А что, если я девушка у меня не может быть патриотических чувств?
— По виду... никак не вяжется твоя внешность с патриотизмом!
— А что не так с моей внешностью?
— Да все! — Калеб переключил скорость и прибавил газ. —Такие, как ты, волнуются только за то, чтобы ноготь не сломать и прическу не испортить, на остальное им плевать. Но ты вот поехала и мне важно знать, что за интерес у тебя. Ну кроме патриотизма, ладно уж.
— Вообще-то, я за фракции, — скептически начала объяснять Кара, поражаясь подобному цинизму. — И мне все нравится. И я считаю, что недовольные... неправильно поступают, пытаясь свергнуть лидера Эванса! Лучшего лидера никогда не было и не надо... И... это единственная возможность его увидеть, чтобы он знал, что есть на свете Кара Донован и ей не все равно...
Калеб так удивился, что чуть было не потерял управление. Эта малявка влюблена в Эрика, что ли? И едет, чтобы привести ему бумаги? И надеется на что-то? Потрясающая глупость...
— А ты в курсе, что лидер Эванс женат, у него двое детей и он, по большому счету, счастлив со своей женой?
— Ну, кто же этого не знает... Знаю, конечно. Но... — она отвернулась и задумчиво посмотрела в окно. — Вот живешь-живешь, мечтаешь о чем-нибудь и точно знаешь, что твоя мечта никогда не сбудется. Что она недостижима. И тут вдруг жизнь делает кульбит, и ты уже едешь навстречу своей мечте. Это просто... надо самому хоть раз почувствовать...
Отчего-то стало неприятно. Калеб скосил глаза на сидящую рядом девушку, а потом принялся откровенно ее рассматривать. Мечтательное выражение ее лица сейчас вытеснило брезгливо-высокомерное, и он увидел, что у нее большие, лукавые глаза, пухлые, розовые губы и струящиеся, светлые волосы. Интересно, что она с ними делает, чтобы они так блестели? Явно использует какой-нибудь новый состав из новинок Эрудиции...
Кара видела лидера Бесстрашия всего два раза. Первый раз он был весь грязный, избитый, в крови, с осунувшимся лицом, в тот самый день, когда все изменилось. Она даже внесла свою лепту в победу Бесстрашия, как могла. Второй раз она уже видела его при полном параде на какой-то встрече, в красивой форме Бесстрашия... И будущую жену лидера она видела и, уж конечно, ни за какие коврижки не стала бы разрушать их счастье, к которому они и так долго шли... Однако, прикоснутся к мечте было заманчиво. Необходимо.
Она, конечно, много средств вкладывала себя, в то, чтобы выглядеть неплохо, следила за здоровьем... Ей уже двадцать три, и хотя она совершенно не выглядела на свой возраст и никто не давал ей больше восемнадцати, ей все чаще казалось, что жизнь проходит мимо нее, на секретарской должности небольшой лаборатории. Из оранжереи она ушла, ей там стало нечего делать, и Гиль взял ее к себе в помощницы. Надо было получить ученую степень, развиваться дальше и все такое... Но... Она видела их, этих женщин, полностью погрязших в науке. Уже к двадцати пяти годам они походили на старух, им было все равно во что они одеваются и как выглядят, глаза их горели безумным огнем и взгляд постоянно направлен внутрь себя. Этакие женщины-роботы. Хоронить себя не хотелось, очень не хотелось. Нет! Подальше держаться от научных лабораторий...
А Калеб думал не везет ли он на полигон проблемы? Он хоть и не знал лидера Эванса так уж близко, но примерно представлял, что и как там у них во фракции. Все же, сестра иногда навещала его и они довольно подробно обсуждали их дела. Калеб был в курсе истории лидерской семьи, без подробностей, но достаточно, чтобы не гореть желанием стать причиной размолвки этих людей. Что же там такое задумал Гиль, если отправил девицу, явно дышащую неровно к лидеру, прямиком к нему? Не к добру все это...
Впереди замелькал выезд из города. С тех недавних пор, как недовольные устроили нападение на патрульный отряд Бесстрашных, все въезды и выезды тщательно охранялись и проверялись.
— Ну что будем говорить? Едем в дикие места для знакомства со скримменами? (прим. скриммены - животные вызывающие страхи, живут за стеной, по версии автора)
— Скажи, что едем в Дружелюбие на отдых. Или знакомиться с родителями... Да, про родителей будет достовернее...
— Хочешь, чтобы я объявил нас парочкой? — едко ухмыльнулся Калеб. —По-моему, мы вместе будем выглядеть еще нелепее, чем ты, везущая секретные документы.
— Я выгляжу не нелепо, — почти прошипела девушка, — а нормально. Иди и поговори с ними, будет странно, что я со всеми договариваюсь, притом что меня сопровождает мужчина! Это вызовет подозрения!
— Ладно. Сиди в машине и не выходи. Я сам разберусь.
Калеб выбрался из автомобиля и пошел на контрольный пункт. Кара видела, как он подошел, начал что-то говорить, держа руки в карманах, потом засмеялся, показал на машину, махнул Каре рукой, засмеялся еще раз и зашел внутрь КПП. Не было его долго. Так долго, что Кара успела вспомнить все стихи, которые она знала, названия и свойства всех растений, которые она изучала, рассмотреть свои ногти, найти изъян в маникюре, поправить макияж и обозлиться до такой степени, что готова была разнести все вокруг в пух и прах. Что он там делает? Чаи с ними гоняет, что ли?
Когда сидеть стало совершенно невозможно, Кара выскочила из машины, как следует бабахнув дверью. Каблуки немедленно впились в мягкую землю — на выезде из города немного болотистая местность из-за пересохшего озера. Дорогу к стене проложили, сделали насыпь, но вокруг всё-равно болото. Поморщившись слегка от неприятного ощущения мягкой почвы под ногами, Кара стала пробираться к КПП, чтобы посмотреть, наконец, чем там занимается Калеб. Уже в небольшое смотровое окошко, она увидела, что он стоял за спиной у двух Бесстрашных и пялился в планшет, по которому шли какие-то спортивные состязания.
— Да, твою мать! .. — вскрикнули мужчины, когда, по их мнению, на экране пошло что-то не так. У Кары помутилось в голове и всё поплыло перед глазами. Она, значит, там сидит, стережет важные бумаги и изнывает от скуки, а он тут спокойненько прохлаждается и пялится на игру? Да, что же это ТАКОЕ!
— Калеб! — заорала она, врываясь в каптерку. — Ты в своем уме? Ты чего здесь застрял, бросив меня одну! В машине!
— Ну вот видите, парни, я говорил, что жена у меня нервная. Она вам тут еще и разбить что-нибудь может... Пропустите нас, а? А то милая нервничает, а нервные клетки не восстанавливаются...
— Да поймите, мы бы с радостью! — сердечно заверили их Бесстрашные. —Но идет переброска военной техники на полигон. У нас приказ, освободить дорогу, она же одна. Ждать еще полчаса, как минимум!
— Вот видишь, дорогая, — сказал Калеб, приобнимая Кару за плечи, — придется нам подождать. Не хочешь чайку? Ребята любезно...
— Ты что, — опять разъярилась девица, — не мог подойти и все объяснить?! Заставил меня сидеть в машине долбаных двадцать минут и гадать, что могло случиться...
— Подожди, милая, а на кого ты машину оставила? Ты ее заперла? — взволновался Калеб, и лицо его приняло тревожное выражение.
— Я тебе не милая, — забыла о конспирации Кара, — и тебе машина дороже всего, да? Да провались ты пропадом со своим инвалидным креслом, была бы еще машина нормальная, а это так, клетушка для хомяка!
Парни Бесстрашные присвистнули и отвернулись, пряча усмешки. Калеб сжал челюсти и выскочил из каптерки, а Кара побежала за ним.
— Мало того, — продолжала надрываться она, — что ты оставил меня там одну сидеть, посреди болота, так ты еще и за машину волнуешься больше, чем за наше дело!
— Да срать я хотел на твое дело, тем более что и дела у тебя никакого нет! Думаешь, я не понял к чему все эти перевозки, плата за сопровождение и прочая лабуда?
— Ну и зачем же? Ну же, давай, выскажи свое предположение!
— Да ты просто хочешь на лидера Бесстрашия повеситься! Это как надо себя не уважать, чтобы вешаться на женатого мужика, притом что у него двое малолетних детей! Ты хоть понимаешь, что тебе ничего не обломится? Так какого хрена?
— Я везу документы. Ни на кого я вешаться и не думала даже! У меня брат погиб при моделировании... Я сама участвовала в войне! Я знаю жену лидера и у меня в мыслях не было никого разбивать...
Калеб посмотрел на нее и ничего не сказал, только прибавил шагу. Глядя ему в спину, она думала, какой же он надменный индюк. Все-то он знает, все-то по полочкам разложил. То же мне, светоч Эрудиции. Машину свою он больше жизни любит, хоть бы она провалилась, эта машина.
Топнув от досады ногой, Кара подвернула лодыжку и услышала тот самый звук, от которого уши сворачиваются в трубочку у любой девушки, если она когда-нибудь покупала дорогие туфли на высоких шпильках. Кр-рак, лодыжка пребольно вывернулась, и в первую секунду Кара испугалась, что это так хрустнула ее нога. Едва удержав равновесие, она осмотрела катастрофу и заковыляла к машине. Идти на одном каблуке — то еще удовольствие, а идти под пристально-насмешливым взглядом ненавистного парня... да это просто экстаз!
Калеб стоял и наблюдал, как Кара, сломавшая каблук в приступе раздражения, ковыляла к машине. Первым порывом было проверить нет ли вывиха, уж больно мучительно она вскрикнула и очень сильно припадала на подвернутую ногу. Но потом до него дошло, что вскрикнула она не от боли, а от досады, а неравномерность походки объясняется тем, каблуки слишком высокие и когда один сломался, разница в длине ног стала катастрофичной. Он повернулся спиной к машине, достал сигареты и закурил.
Вот чего он пялится на меня? — не могла перестать исходить злостью Кара про себя. — Никогда не видел, как у девушки каблук ломается? Да еще и усмехается... Надо же, смешно ему, дурню. Блин. Как же хочется что-нибудь сломать, чтобы ему тоже так обидно было.
Кара доковыляла до машины и присела на капот, рассматривая испорченную обувь. Туфли теперь придется выбросить. Никаких запасных у нее не было, и как теперь ходить она не знала. Отломав сломанный каблук, она попыталась сделать то же самое с другим... Но не тут-то было, второй каблук сидел словно влитой, как ни старалась Кара его оторвать, не получалось совсем...
Внезапно, она почувствовала какое-то движение. Кара сидела на капоте и вдруг поняла, что машина движется, причем не вперед, а в обратном направлении. Она вскочила, обернулась и недоуменно стала смотреть, как маленькая машинка медленно, но верно покатилась с пригорка...
— Э-э-э, Калеб... Тут такое дело... — пока она говорила, машина уже удалилась на несколько шагов и по виду продолжала набирать скорость, — кажется твоей машине надоело стоять, и она от нас уезжает...
— Что? — обернулся Калеб. — Да, твою мать! — бросился он вслед уезжающей машине, которая ехала все быстрее и быстрее, не оставляя ему шансов ее догнать...
— Там моя сумочка! — наконец, дошло до Кары. — И папка! И образцы!
— Да, заткнись ты! — рявкнул Калеб, злобно глянув в сторону Кары и не сбавляя темпа. — Зачем машину с горки столкнула?
— Сам идиот! Надо было на ручник ставить!
— Я! Поставил!
Девушка остановилась, как вкопанная. А ведь точно. Когда она сидела и изнывала от тоски, искала как разложить сидение, нажимала на все подряд рычаги и рычажки... И наверное, сняла машину с ручника... Только бы он не узнал, только бы...
Тем временем машина набрала довольно приличную скорость, наехала одним колесом на глубокую ямку и благополучно свалилась в болото... Босая Кара повалилась на колени, а Калеб принялся бегать вокруг лужи и чертыхаться, будто это могло как-то делу помочь...
— Калеб, — осторожно подошла Кара к держащемуся за голову парню, — там моя сумочка, она, знаешь, дорогая очень... И папка... Надо достать...
— Что? Сумочка там у тебя? — заорал Калеб, отпрянув от нее. — У меня там раритетная машина, оставшаяся еще со времен войны! Я лично нашел ее, отреставрировал, починил, нигде, ни у кого такой нет, она бесценна, а ты мне говоришь, что у тебя там сумочка?
— И папка! Там документы, которые мы...
— Заткнись, вот просто заткнись и все! — окончательно вышел он из себя. — Ты ничего из себя не представляешь, запала на Эрика Эванса, а теперь придумываешь разные причины попасться ему на глаза... Ты просто жалкая!
Кара слышала все это будто со стороны, не в силах поверить, что всё это относится именно к ней. Как такие вещи, вообще, можно произносить? Что он знает о ней, чтобы делать такие суждения? От обиды закружилась голова и захотелось плакать. Не просто плакать, а рыдать, всхлипывая и подвывая, оплакивая свою неудавшуюся жизнь и вообще всю молодость, которая пришлась на войну и передряги. Мало что соображая, Кара запустила в него тем, что было у нее в руке, а именно... целой туфлей, не глядя развернулась и побежала обратно на КПП.
— Ребята, выручайте! — Очень кстати набежавшие слезы переполошили Бесстрашных, они повскакивали и обратили все свое внимание на босоногую девушку. — Там наша машина... снялась с ручника и заехала в канаву. Пожалуйста, помогите!
Парни осмотрели место происшествия и, матерясь, полезли в болото.
— Машину достать не получится, красавица! — крикнул Бесстрашный, стоящий по пояс в тине. — Увязла нормальненько так, тут только драгстером если. Вещи могу достать, но, скорее всего, они все пришли в негодность!
Кара который раз за сегодня порадовалась, что образцы и документы запечатаны в герметичный пакет. Сумку было жалко безумно, но если бы документы потерялись... Это была бы настоящая катастрофа. Она мельком поглядывала на Калеба: сказать, что он расстроен — это ничего не сказать. Он был просто вне себя. Вне времени и пространства...
И чего так переживать за какой-то металлолом? Вот мне эксклюзивную сумочку придется выбросить, но я же не истерю по этому поводу. Конечно, теперь придется неизвестно как добираться до полигона, и на машине было бы удобнее, но... Это же не конец света, в конце концов. А он ведет себя, как будто потерял... любимую! Хотя... Наверное, так и есть.
Повесив на плечо намокшую сумку, в надежде, что по дороге она высохнет, Кара развернулась и пошла вперед. Босиком.
— И куда ж ты пошла, с голыми ногами? — раздался сзади резкий голос. — Так и пойдешь, прямо до полигона?
— Так и пойду.
— Так сильно хочешь увидеться с лидером?
— Думай что хочешь, мне плевать, —дернула плечом Кара. — Я делаю, что должна и будь что будет.
— На вот, хотя бы это обуй... — Калеб забежал вперед, остановился перед ней и бросил на дорогу туфли без каблуков. — Это лучше, чем ничего.
— Тебе-то что за печаль? Чего ты за мной идешь? О деньгах своих печешься?
— Да, я оберегаю свои инвестиции. Ты мне уже должна пятьдесят кредитов, и еще пятьдесят, если мы попадем на полигон сегодня. Если нет, то за каждый дополнительный день я хочу еще пятьдесят, так что...
— Ты просто потрясающий... — Кара замолчала, решив не размениваться на грубости, обошла мужчину и пошла дальше. — Не ходи за мной, я обойдусь. Деньги получишь, когда я вернусь, с собой такие суммы я все равно не ношу.
— Пф-ф, да ты рехнулась, мисс Донован, если ты босая попрешься на полигон пешком, то, даже если тебя не подстерегут недовольные, не изнасилуют и не убьют, ты не нарвешься на скриммена и не окочуришься со страху, то ты банально подхватишь простуду, рассекая по ночному лесу без обуви. Так что, извини, милая, но я пойду, мое время, потраченное на тебя — это деньги, а деньги я ценю. Тем более что теперь надо копить на ремонт моей машины.
— Ты можешь идти куда угодно, только держись от меня подальше!