Порождение

Остаток дня я, Марина и Максим провели в моей палате. Подруга исполнила обещание и читала нам о похождениях Дракулы в Лондоне. Парню было не столько страшно, сколько смешно. Мне тоже приходилось подавлять смешки, чтобы не злить девушку, голос которой откровенно дрожал.

Когда была прочитана где-то одна четвёртая романа, в палату вломился Вовчик. Он, судя по частому сипению, был чем-то очень доволен. Наверное, нашёл в интернете очередную «интересную вещь».

— Что это вы там читаете? — заинтересовался он.

Я прижала палец к губам. Мальчишка примолк, а спустя минуту подсел поближе. Захар где-то пропадал, и это было странно. Обычно мужчина не выходил за пределы палаты, разве что только в столовую. А тут его не было уже часа четыре.

Где-то вдалеке прогрохотал гром, возвещая о скором наступлении грозы, и предупреждая всех, кому не посчастливилось оказаться на улице, как можно скорее идти домой.

«И как там мой знакомец интересно?» — с грустью подумала я, вслушиваясь в пока что нерешительный стук капель дождя по стеклу.

Я даже не заметила, что Маришка замолчала.

И вообще в комнате повисла тишина. Но не та, спокойная и уютная, во время которой к художникам приходит вдохновение, к музыкантам — ноты симфонии, а к писателям — истории, которые потрясают мир. Эта тишина была гнетущей и какой-то вязкой. Даже дышалось с трудом, словно вместо воздуха комнату заполнил плотный туман.

— Что случилось? — вполголоса спросила я. Мой вопрос прозвучал до неприличия громко, чем, видимо, напугал всех присутствующих.

— Ничего, — как-то туманно пробасил Максим. Его голос звучал, словно сквозь плотную вату. — Просто какое-то нехорошее предчувствие... Как будто с минуты на минуту должно случиться что-то...

— И у меня тоже самое... — прошептала Марина. — Где Захар?

Ответом была тишина. Теперь это самое «нехорошее предчувствие» посетило и меня. Бесстыдно закралось в сознание и начало там укореняться. С тем, чтобы разрастись в самые ближайшие секунды. Стало холодно. Кажется, изо рта даже пар выходит.

— Нужно найти Захара... Я боюсь, что с ним может что-нибудь случиться, — подал голос Вовчик.

Хоть обычно паренёк и нёс всякую чушь, несмотря на начитанность, на этот раз его слова прозвучали разумно и веско.

Нам немного полегчало, когда мы вышли в коридор, но внутреннее ощущение тревоги никуда не делось. Наоборот, увеличилось и стало давить на черепную коробку.

— Давайте разделимся. Так мы быстрее управимся, и шансов найти соседа будет больше.

Очередная дельная мысль из уст Вовчика, которой мы решили последовать. Марине и Максу досталось крыло-кишка. Такое название оно получило из-за того, что было очень узким и длинным. Там обретались эпилептики. Нам же с ходячей Википедией в лице Вовчика повезло меньше — нашей проверке должно было подвергнуться Адское крыло.

Название крыла говорило само за себя. Там жили больные шизофренией и в большинстве своём конченые люди, которых родные и близкие сбагрили сюда без зазрений совести. Отчасти мне было их жаль, но с другой стороны дикий животный ужас перед психами от этого не умалялся. Тяжело вздохнув, мы побрели по мраморному полу, иногда поскальзываясь на нём.

К вечеру у обитавших здесь больных ум заходил за разум. Особенно в грозу. Нетрудно догадаться, что наше с Вовчиком появление они почувствовали и начали вопить и материться.

— Жуть-то какая... — пробормотал парень, прижимаясь ближе ко мне.

Меня саму пробирала мелкая дрожь, мурашки от которой вскоре должны были стать размерами с перепелиные яйца.

Что тут делать Захару? Никто из нас никогда не ходил в это крыло по известным причинам. Что могло измениться в этот вечер? И с кем он там мог быть? Ведь передвигаться один он может с трудом, да и то почти что ползком.

Пока я недоумевала, Вовчик схватил меня за руку, останавливая. Он тяжело дышал.

— В чём дело?

Внезапно в животе у парня заклокотало, и беднягу начало жестоко рвать.

— Что? В чём дело? Что ты увидел?

Тяжело застонав, Вовчик опять схватился за мою руку. Его нещадно шатало.

— Бедный Захар...

Я потянула носом воздух. Помимо кислого запаха содержимого желудка Вовчика здесь было ещё что-то. Что-то солёное...

— Неужели?..

Я тут же фыркнула, выдыхая запах крови из ноздрей. Паренёк зарыдал в голос и зарылся в мою рубашку. Я растеряно гладила его по голове, наконец, догадавшись, что происходит. К сожалению, очень часто я бываю довольно тугодумна...

* * *

— Что с ним произошло? — спросил Максим, когда на следующее утро мы возвращались в больницу после похорон.

— Мы нашли его в Адском крыле. Он лежал на полу, в луже собственной крови... Она вытекала из его ноздрей, ушей и рта... — Вовчик замолчал, видимо, восстановив картину вчерашнего вечера в памяти, и всхлипнул.

— И из-за этого тебя стошнило? — не поверила Марина. — Ты же по ночам в страшные игры в библиотеке играешь! Я знаю!

— Одно дело знать, что всё, что ты видишь — выдумано, и совсем другое — видеть всё собственными глазами в настоящей жизни, — вступилась я за парня и приобняла его за плечи. — Твоя реакция совершенно нормальна. Её не следует стыдиться.

Вовчик в очередной раз всхлипнул и встал со скамеечки. Наверное, пошёл в палату.

— Я не поняла. Что послужило причиной его смерти? Такого обширного кровоизлияния можно добиться... я даже не знаю чем, — пробормотала Марина.

— В этом никакой загадки нет, — подал голос Максим. — Его лечащий врач, Станислав Викторович, сказал, что из-за грозы у Захара поднялось давление. Он, видимо, пошёл искать доктора, так как вчера ночью Станислав Викторович дежурил в Адском крыле. Но не нашёл его там, потому что одному из шизофреников стало плохо, и врач ушёл к нему в палату. А потом...

— Всё равно странно всё это. Не может это быть простым совпадением! Я не верю!

— Я так и знал. Кого ты на этот раз приплетёшь сюда? Тульпу? Или суккуба?

— Причём тут тульпы? А тем более суккубы? — обиделась девушка. — Я просто поделилась своим мнением. Что нельзя, что ли?

Повисла неловкая пауза. У каждого из нас в голове была собственная версия по поводу того, что произошло. Но никто, разумеется, не знал, что же на самом деле послужило причиной загадочной смерти нашего с Вовчиком соседа. Сказать по совести, мне тоже не очень-то было по душе официальное заявление о якобы случайности этого события. Я слишком суеверна, и этого не отрицаю. И всё-таки...

— Ладно, хватит уже киснуть! — Макс хлопнул в ладоши и чем-то захрустел. Наверное, спину разминал. — Пойдёмте, поедим, что ли?

— Он ещё и есть может после всего того, что было, — беззлобно пробурчала Марина, беря меня под руку.

Я хмыкнула, но промолчала. Каждый человек воспринимает стресс на свой манер.

* * *

В столовой было ощутимо тише, чем обычно. Это немного выбивало из привычной колеи. Тем паче, что почти за каждым столиком обсуждалось одно и тоже. Даже стоя в очереди за едой, люди с подносами шептались между собой. Как раз позади меня я случайно услышала разговор двух крайне недалёких личностей:

— Я слышал, что одному из сумасшедших вчерась плохо-то стало: припадок безумия на него напал! Так вот он взял да и выломал дверь-то! А там как раз Захарка и был, в коридоре-то... Вот и порешил его псих в припадке.

— Да ладно! А я вот слышала, якобы в больнице нашей сатанисты объявились...

— Да иди ты!

— Да честно говорю! Не перебивай меня! Так вот, им, чтобы связь с демоническим миром держать, нужно жертвы приносить. Человеческие! Вот они и кокнули Захара этого... Да и вообще, по правде говоря, мужик был непутёвый. Надеюсь, что хоть недолго мучился-то!

— Не, если бы это были сатанисты, то они его раскромсали бы на кусочки мелкие. Али кишки бы повыпустили!

— Да не, брехня всё это! — неожиданно присоединился третий голос. — Вот точные факты и сведения! На самом деле, у нас тут объявилось существо воистину странное...

— Ой, вот это действительно брехня! Только сказок нам тут в больнице не хватало!

— Да вы послушайте сначала, а потом уж жерла разевайте! Существо это чрезвычайно высокое, тощее, словно скелет, с синюшной кожей, аки жмур ходячий. Да вдобавок ещё и безликое!

— Как-как? Вы сказали, безликое?

— Марин, ты-то куда в сплетни лезешь? — простонала я, но подруга меня не слушала.

— Да-да-да! Безликое, бледное, высокое и худое! Я сам видел его! Оно под окнами моими шаталось и шипело чегой-то. Страшно до усрачки!

— Так, люди добрые, а ну расступитесь! — Макс, судя по недовольным возгласам трёх сплетников, растолкал оных. Затем схватил меня и упирающуюся Маришку за руки и повёл к нашему любимому столу у окна. Плюхнув нас на диванчик, снова ушёл куда-то. Наверное, за подносами с едой.

— Вот теперь точно всё сходится! — Подруга подсела ближе ко мне. — Фимка, это Слендер! Он в Россию теперь заявился!

— Ну, допустим, — устало проговорила я, — и чему ты радуешься? Захар умер, а ты на месте усидеть не можешь от счастья.

— Так я же не из-за Захара радуюсь!..

— А из-за этого дылдастого чего радоваться-то? Тем более что это наверняка бредятина.

— Но ты же слышала, что он сказал? Тощий, без лица...

— Марин, ему это приснилось! Или он сам из Адского крыла. Ну не будь ты настолько наивной!

Девушка обиженно замолчала. Вернулся Максим и поставил перед нами подносы. Я принюхалась и сглотнула слюну. Мои любимые булочки с корицей! А я-то думала, что мне кусок в горло не полезет.

Умяв завтрак и запив его чёрным чаем, я почувствовала себя намного лучше.

«Вот кому сейчас точно плохо, так это Вовчику...» — подумала я и вздохнула.

Бедный парнишка излишне впечатлителен, и теперь будет долго отходить. Мне-то всё-таки повезло, что я ничего не видела...

После завтрака мы разошлись по палатам, с условием встретиться вечером в библиотеке и домучить Брэма Стокера, наконец. Не слишком хорошая идея, на мой взгляд, после пережитого, но кто меня слушал?

Уже около двери на меня кто-то налетел, едва не сбив с ног.

— Господи, а ещё я слепая после такого! — пробурчала я, потирая ещё не до конца выздоровевшую от заноз щёку.

— Прощения просим, мадемуазель, — прозвучал молодой, только-только начавший ломаться мальчишеский голос. В котором, впрочем, уже была изрядная доля садизма.

Я хмыкнула и, нащупав дверную ручку, скрылась в спасительной прохладе палаты.

— Кто это был? — спросил Вовчик.

— Да так, обормот какой-то... Как ты? — Я прошла через всю палату и присела на кровать парня. — Ничего?

— Да отошёл вроде... — неуверенно проговорил Вовчик, снова всхлипывая.

— Ты бы сходил к психиатру. А то, не дай Бог, ещё нервный срыв будет. И будешь как баба Валя из Адского крыла!

Юноша хихикнул и задумался.

— Думаешь, надо? Вдруг они меня и вправду туда определят? Я не хочу сидеть в комнате, обитой матрасиками!

— Да не бойся ты! У тебя же изначально не было никаких зачатков паранойи, когда тебя к нам определили?

— Нет.

— Ну, вот видишь! Значит, бояться нечего! Давай, я с тобой пойду, чтобы повеселее как-то было.

Вовчик доверчиво взял меня за руку, и мы направились в кабинет психиатра, который располагался на третьем этаже.

— О, что, подружку ведёшь куда-то? — раздался справа тот самый садистский голос. — В подсобку, небось? Не дорос ты ещё для таких развлечений, ох, не дорос!

Я ощутила, как рука Вовчика заметно нагрелась.

— Сам бы для начала сопли подтёр, а то вон пузырями из ноздрей свисают. А потом бы рот разевал! — попытался он отстоять своё мальчишеское достоинство, в котором мы, девушки, не фига не смыслим.

— Ой-ой-ой, какие мы стали дерзкие! Давно не били? — Пацан не отставал, хотя я прибавила шагу и уже чуть ли не тащила Вовчика за собой.

— Слушай, откуда ты такой взялся? Гопников нам только не хватало! — проворчала я, уже буквально впихивая парня в кабинет.

Видимо, задира не нашёл, что ответить. Или же счёл это ниже своего достоинства, но промолчал, дав нам уйти невозбранно.

— Что у вас за проблема? — начала свой допрос психиатр.

Это была дама уже в возрасте с очень нежным голосом, что, несомненно, очень важно для людей её профессии. Антонина Фёдоровна. Я не знала, как она выглядит, да и, честно говоря, не хотела знать. Так как её голос мне заменял всё остальное.

— Ну... Меня мучают воспоминания о событиях вчерашнего вечера...

— Так это вы те двое, которые нашли Захара? Искренне вам сочувствую. Что ж, давай посмотрим. Расскажи, что конкретно тебя беспокоит... А тебя, Серафима, я попрошу выйти, чтобы не стеснять мальчика.

— Хорошо, — вздохнула я и вышла из кабинета.

— Чего ты одна?

— Опять ты? Что ты привязался ни с того, ни с сего? Тебе заняться нечем? Пошёл бы лучше в библиотеку, что ли, дабы мозг окружающим не насиловать! — Меня уже начал бесить несносный пацанёнок, строящий из себя непонятно кого.

— Да успокойся ты, чего стразу в библиотеку-то посылать? Просто мне кое-что надо уладить с этим нюней. — Голос стал вальяжный, как будто его обладатель снисходил до разговора с такой как я.

— Что тебе хоть улаживать надо? Тебе сколько лет?

— А тебе?

— Мне девятнадцать.

— Не хило! — восхитился он. — А мне пятнадцать.

— Ну, и чего ты лезешь? Вовчик старше тебя!

— И что?

— А то, что у него, в отличие от тебя, есть серое вещество, и он понимает, что стоит удостаивать своим вниманием, а что — нет.

— Вау, это его слова или твои собственные? — Голос паренька стал противно-заискивающим, чем просто вынес мой мозг окончательно.

— Слушай, вали по-хорошему, не то я за себя не отвечаю!

— Да ладно-ладно, не кипятись! Ухожу я!

Раздались нарочито громкие шаги, которые постепенно начали затихать.

— Наивный! Со мной такой фокус не прокатит. Но очко за попытку, — усмехнулась я.

— Как ты это сделала? — А вот теперь в голосе маленького засранца неприкрытое изумление.

— Удаляющиеся шаги ты сымитировал неплохо, но вот перестать сопеть, как кот, нанюхавшийся валерьянки, у тебя не получилось. А теперь иди и не вздумай лезть к Вовчику!

— Ишь, святая заступница нашлась! Я Игорь, кстати. А тебя как зовут?

— А что тебе даст имя презренной слепой, посмевшей противостоять тебе? — усмехнулась я.

— Да просто так. Что тебе, сложно, что ли, имя своё сказать?

— Ну, Серафима я.

— Ух, как! Ну, счастливо оставаться, Серафима!

И с этими словами мальчишка на самом деле ушёл. Я фыркнула. И откуда он такой взялся? Надо будет у Марьи Петровны вызнать...

— Спасибо что пришёл, Вова! Обязательно приходи, если снова почувствуешь себя плохо.

— Спасибо большое, Антонина Фёдоровна.

— Серафима, можно тебя на минуточку?

После этих слов я насторожилась, но всё же кивнула и вошла в кабинет, закрыв за собой дверь.

— В чём дело, Антонина Фёдоровна? Что-то с Вовчиком?

— Да нет, с ним всё хорошо. Просто небольшой стресс. Он молод, поэтому душевные раны вскоре зарастут. Меня беспокоишь ты.

— Я? А что не так со мной?

— Марья Петровна, ваша няня, рассказала мне о твоих кошмарах. Ты не находишь, что... слепым... таким как ты... вообще не могут сниться сны?

— Нахожу. Вы думаете, что я вру?

— Да нет, что ты! Просто это наводит на некоторые подозрения... У тебя не было никаких потрясений в последнее время?

— Нет. Нет, точно не было. — Я отвечала так, как будто рапортовала самому Кутузову об очередном наступлении французов.

— Ясно... — протянула психиатр, отодвигая стул и садясь на него. — В любом случае, если что-то будет тебя мучить, не медли и приходи ко мне. Хорошо?

— Конечно. До свидания.

— До свидания, Серафима.

Выйдя за пределы кабинета, я прислонилась лбом к холодному дереву двери. Что это было? Меня подозревают в чём-то?

— Фим, — моей руки осторожно коснулись, — что она сказала? Что-то про меня?

— Нет, Вовчик, с тобой всё в порядке. Более того, Антонина Фёдоровна уверена, что в скором времени ты окончательно придёшь в норму.

— Это хорошо... А с тобой что?

— И со мной всё хорошо... — протянула я, отлипая от двери.

Вовчик не стал задавать вопросов, молча взял меня под руку, и мы пошли в нашу палату. Почему-то после разговора с психиатром мне очень захотелось спать.

* * *

Плюхнувшись на прохладные простыни, я почувствовала себя гораздо лучше. Вовчик сел на свою кровать и зашелестел страницами книги. Некоторое время мы молчали.

— Слушай, Вовчик. А что у вас за конфликт с Игорем?

— Он тебе не рассказал? — хмыкнул парень. — Странно. Обычно он каждому встречному рассказывает «трагическую историю своей жизни».

— Что? — Я приподнялась на локтях, заинтригованная до крайности.

— Мы с ним раньше дружили. Ну, понимаешь, как это бывает у мальчишек: мы бегали по коридорам, лазили по деревьям в Эдеме, сидели допоздна в библиотеке, играя в игры на компьютере.

— Идиллия, — хмыкнула я. — И что же случилось такого, из-за чего дружба распалась?

— Он начал бредить. Приходил ко мне ночью в палату и не давал спать. Говорил, что за ним следят. Ну, я, ясное дело, не верил. Он и обиделся на меня... Мелкий ещё, что с него взять? Всё это случилось незадолго до твоего прихода к нам.

— Ясно... — протянула я. — А кто ещё знает о вашем противостоянии?

— Знал Захар. Но он умер... Теперь знаешь ты.

— Офигеть, я умру теперь?

Мы рассмеялись, хотя ничего смешного здесь не было.

— Ну ладно, всё с вами ясно. Ты пойдёшь со мной в библиотеку вечером? Маришка будет бедного Дракулу домучивать.

— Конечно! Интересно узнать, кого всё-таки выберет Мина.

— Самой интересно. Но придётся как-то скоротать время до назначенного часа. Кстати, когда обед?

— Ты же только что с завтрака! — хихикнул Вовчик.

— У меня этот... как его... быстрый... метаболизм, вот!

— Примерно через час.

Вовчик захохотал в голос, потому что я скроила донельзя жалобное и вместе с тем комичное лицо.