Притворство

Напряжённо вглядываюсь куда-то в стенку, делая вид, что ничего не понимаю и вообще не при делах.

Часы в форме милой кошачьей головы показывали ровно семь часов вечера, чайник давно вскипел, а в духовке ждут своего звёздного часа песочные печеньки с добавленным в тесто какао-порошком.

Чужой взгляд чувствуется бритвенно-острыми клинками, заживо препариющими меня прямо тут, в моей любимой, в некоторой степени даже священной, кухне.

Упрямо закидываю ногу на ногу, и скрещиваю руки на груди: чувак, я подаю тебе сигнал! Я не готов к этому разговору!

По ту сторону стола делают тяжёлый, агрессивно намекающий вздох: сопляк, я тебе тоже подаю грёбаный сигнал. И если ты на него не ответишь, пеняй на себя.

Короче говоря, на меня нагрянул пиздец.

(Айзава Шота: Здрасьте, я - пиздец. Неприятно познакомиться. )

Я же говорил! Говорил, что ты, мой любезнейший опекун, выебешь мне все мозги дома! Говорил? Говори-и-ил! И так оно и свершилось!

Правда, полное объёбывание моего мозга ещё не наблюдается, но процесс-то пошёл!

- Ханаюки.

Во-о-от, первый этап, то есть моральная давка оппонента молчанием и грозными вздохами, остался позади. Начался второй этап - дай прочувствовать масштабы надвигающейся мозгоёбли.

- Ха-на-ю-ки.

Стараюсь не реагировать на откровенные провокации, и молча пялюсь на таймер в духовке. Осталось около пяти минут, и секретное оружие по усмирению гнева объекта "Раздражённый опекун", чья категория определяется мною как "Наипиздически опасная дрянь", будет готово.

- ХАНАЮКИ!

Резкий удар по деревянной поверхности стола обозначает начало третьего, заключительного этапа под кодовым именем "П.Н.Б".

То есть: Пиздец. Нахуй. Блять.

- Ханаюки, просто скажи мне...

Опасность ситуации стремительно повышается в геометрической прогрессии, а оружие ещё не готово, вопрос: что делать?

- ... КАКОГО ЧЁРТА ТЫ НА ДЕВЯТНАДЦАТОМ МЕСТЕ?!

Как по сигналу подскакиваю на месте, на ходу рассыпаясь на осколки и мчусь в сторону заранее приоткрытого окна.

Пора рвать когти отсюда!

Едва за окно успевают улететь менее двух десятков лепестков, как я вынужден снова принять свою человеческую форму, а руки и ноги связывают привычные ленты опекуна.

- Куда собрался, щенок?!

Бесполезно барахтаюсь, пытаясь вырваться и свалить к чёрту на куличики (дом Изуку), но лишь сильнее запутываюсь, и в скором времени объявляю о своей полной капитуляции посредством жалобного хныканья и болезненных стонов.

- Спасити...

Но кто может меня спасти, если скрутил меня именно герой, и колено на спину поставил тоже он, унижая моё достоинство и честь, одновременно с этим являясь моим законным представителем и опекуном.

И при этом я - бедный, хилый мальчик - ни в коем месте не преступник, разве что немного мошенник, раз уж плагиачу популярные песни из своего родного мира.

Но это не в счёт!

Ах, что за беззаконие творится в этом мире!..

- Ханаюки, я в последний раз спрашиваю, какого чёрта?

Ну, этот чёрт знаком всем и вся, и имя ему, или же ей, - Лень. Моя любимая, возлюбленная Лень... была б человеком давно бы женился и в ус не дул.

- Ай-яй! Не бей меня! - Айзава хорошенько так приложил меня щекою об пол, наваливаясь на мою хиленькую тушку сильнее.

Давление только усилилось.

- Да понял я! Понял! Пусти-и-и!..

В это время сработал таймер на духовке, громким и яростным звоном оповещая, что печеньки уже готовы.

Печеньки! Вы спасли меня!

С облегчением чувствую, как с меня слезает Айзава и выпутывает наконец из своих грёбанных лент. Но стоило мне только расслабиться, и поднявшись с пола радостно вздохнуть, эта падла даёт мне смачную оплеуху:

- Поговорим позже, печенье важнее тебя.

И достав из духовки противень с печеньками, сматывается в свою комнату.

Вот гад! Это же я печенье готовил!

Но лучше бы он съел хоть целую кладовую моих печенек, ведь когда он вернулся, пожравший, отдохнувший и морально подготовленный к уничтожению моих мозгов, он задал мне ту ещё взбучку.

Не без рукоприкладства, ибо я ещё надеялся удрать и переждать бурю у Мидории.

(Знайте, противень та ещё защита, а сковородка воистину оружие свободы.)

Таким образом, с криком, ором и тумаками, меня заставили дать обещание делать всякую непонятную спортивную хрень каждый чёртов день.

Вместе с дражайшим опекуном.

***

На следующее утро в школу я пришёл с мрачными мыслями, не выспавшийся и побитый собственным опекуном.

(Жестокое обращение с несовершеннолетними детьми уголовно наказуемо! Запомни это, Батяня, запомни!)

А ещё я опаздывал. Угадайте, чья это вина?

(Айзаве было пох - ему только ко второму уроку. Скотина!)

Как же хорошо, что первым уроком у нас был английский язык, который с энергичностью пропеллера в заднице вёл Сущий Мик. Надеюсь, он простит мне малюсенькое опоздание.

Но к счастью, ко звонку на урок я успел, и даже старательно делал конспекты, чего не было в младшей школе.

Зелёныш охуеет.

Едва прозвенел звонок на перемену, мне захотелось прилечь на парте, что я собственно и сделал, в наглую проигнорировав взгляд Тодороки и приветствие от Мидории.

Последний на это внимание обратил, но приставать, к счастью, не стал, блистая тактичностью и пониманием.
Зато Бакугоу особой тактичностью явно не отличался: мне в макушку с глухим хлопком прилетела плитка шоколада.

- Больно-о-о!!!

(Бакугоу: Лови фашист грёбанный, гранату! Со вкусом клубники в шоколаде! СДОХНИ-И-И!!!)

ДА ЁЛКИ-ПАЛКИ! Почему меня бьют все кому не лень? Что я им сделал?!!

Но сон как рукой сняло. С-с-суки...

- Ай-яй...

Обхватываю голову руками, прикрывая ушибленное место и морщусь - Кацуки, падла, силушки не жалел. В общем-то, как и меня.

- Айзава-кун, ты как?

Кто-то заботливо касается моей ладони, шершавыми от мозолей пальцами пробегаясь по запястью.

- Я в порядке, - аккуратно скидываю чужую руку и оборачиваюсь на голос, - не стоит волноваться, Киришима-кун.

Киришима на мои слова только улыбнулся, являя миру свои острые зубы. Интересно, а если он захочет, он сможет с их помощью перегрызть кому-то глотку? Если да, то насколько же остры его зубы? А что если...

- Вот, это, кажется, теперь твоё? - Киришима ненадолго присел около моей парты, поднял с пола брошенный в меня со всей "люовью-чтоб-ты-сдох-мудила" шоколад и протянул его мне.

На заднем плане неистово ржал Бакугоу. До тех пор пока к нему не прилетел возмущённый его поведением, Иида.

- КАКАЯ НЕВОСПИТАННОСТЬ! ШОКОЛАДЫ СВОИМ ОДНОКЛАССНИКАМ ТАК НЕ ПЕРЕДАЮТ! НАСТОЯТЕЛЬНО РЕКОМЕНДУЮ БОЛЬШЕ ТАК НЕ ДЕЛАТЬ!

- Чё? - Каччан сощурился, в алых глазах заплясали недобрые огоньки, - Ты кто вообще, очкарик? Давно по роже не получал?

Иида обомлел от подобной грубости, и вскинулся ещё сильнее, засыпая Бакугоу целой тонной умных словечек, что-то вдохновенно говоря о нервах, психологах, хорошем отдыхе и стрессе.

Кацуки на все его заявления только и делал, что показывал общеизвестный неприличный знак "фак ю, мазафака!" и грозился подорвать его к чертям собачьим.

- Эм, спасибо, - забираю из рук улыбчивого Киришимы шоколад и улыбаюсь сам. Всё-таки, этот острозубик весьма хорош.

И если мне удастся привязать его к себе, на выходе получу отличного охранника, за которым как за каменной стеной и никание злюки-пидарасы Каччаны не страшны.

Хотя, почему "как"? Он самая настоящая стена с его причудой! Какой же ты, однако, перспективный, Киришима Эйджиро!

Иида и Бакугоу всё ещё лаются, Изуку занят непонятно чем, сидит уткнувшись в свой дневник и носа из страниц не показывает.

- Кстати, мы тут хотели спросить, - Эйджиро кивком указал на появившегося рядом Каминари, - вы с учителем Айзавой родственники, или просто однофамильцы?

- А...

Я? И этот мудак? Родственники? Боже упаси! Но то, что он мой опекун, может сыграть мне на руку.

Также как и факт того, что я сирота.

- Он мой опекун, - немного смущённо склоняю голову, - я сирота. Мы не родственники, я просто ношу его фамилию.

- Оу, мы... прости! - Киришима и Каминари неловко склоняются в поклоне, - Прости, что задели за больное...

- Ничего-ничего! Всё в порядке! - так, делаем слегка печальное личико, - Вы же не знали.

Киришима нервно смеётся, потирая затылок, а Каминари спешно уходит, сославшись на какие-то дела и скрывается за хрупкой спиной Минеты.

Кажись, два извращенца всей манги и аниме, скоро сойдутся в танце дружбы и на пару будут обсуждать жопки наших одноклассниц.

- Я... - Киришима хотел было сказать мне что-то ещё, но как раз в этот момент прозвенел звонок и в класс вошёл уже другой учитель.

Ему пришлось сесть на своё место, но, думаю, мы сможем продолжить разговор на другой перемене.

Открыв тетрадь, я почувствовал, что на меня снова накатывает сонливость.

Как бы вытерпеть до конца учебного дня?