Больница
Даня не хотел ждать. Ему всё надо здесь и сейчас. Но он покорно делал то, что говорили врачи. Он бы делал это ещё и с радостью (возможно), если бы они сказали что-то точное. Определённость - вот что он любил, любит и будет любить. И Антона.
Тут пахнет чем-то неприятным и раздражающим, щекочущим в носу. За это Даня и не жалует больницы. Одним своим запахом они уже вселяют в него безнадёжность, опускают на дно. Как-то он лежал в какой-то захолустной больничке, где его пичкали странными таблеткамм. Как оказалось позже, у него была на них аллергия. Врачи по-настоящему струхнули, когда у него случился анафилактический шок, но откачали. Видимо, неприязнь к такому запаху осталась именно с этого случая. Данил трёт переносицу, пытаясь избавиться от неприятного воспоминания. А в голове каша. Память - предательница выдает все их встречи, все совместные воспоминания.
То как Антон превысил скорость в Дубае, а потом получил штраф на 90 тысяч*. Вот же выпендрёжник. Данил тогда переживал как никто другой, хотя выражал отчуждённость. На лице маска, а в душе ураган - его принцип. Но сейчас не тот случай. Маска сделает всё только хуже.
- Вы кем приходитесь больному... Антону Чермисину? - медсестра с безразличным голосом и такими же глазами вывела Даню из транса. Может она была на дежурстве вчера? Этого никому не суждено узнать.
- Я... Друг, я его друг! - Даня подскочил, а медсестра сделала шаг назад, опешив от его бурной реакции, - Как он?
- Сейчас его жизни ничего не угрожает, но мы провели полное обследование и, - она замялась, - Можете позвать родственников?
- Что с ним?! - Данил напрягся ещё больше, - Пожалуйста, скажите мне. Его родственники за несколько тысяч километров отсюда.
- Но я обязана сообщать это только... - медсестра уже хотела развернуться.
- Скажите мне, я должен знать! Я...я его парень! - Данил крикнул это, как последнее убеждение. На него тут же обратились несколько удивлённых пар глаз. Даня тут же стушевался, осознав, что только что вякнул, и повторил тише - Я его парень.
- Эммм... Хорошо, - медсестра неуверенно кивнула и, сглотнув, тихо проговорила, - У вашего друга рак лёгких третьей стадии. Поражён главный бронх. Соболезную.
Мир рухнул. А с ним и Даня. Парень тяжело задышал и рухнул обратно на стул. Как так. Он не может. Не может его оставить. Сердце сжалось, и всё тело наполнилось чем-то тяжёлым, тянущим вниз, в ад. Дане сейчас даже ад показался бы заманчивым предложением. Только бы не видеть и не чувствовать этого. Сбежать как можно дальше, оставив этот мир. Но он не может.
- Это лечится? - шепчет он еле слышно. Ему кажется, что он теперь тоже болен. Сейчас начнёт блевать всякой дрянью, а после потеряет сознание, чтобы только не переносить всего этого, - Скажите честно. Лечится? Есть шанс?
Медсестра стоит перед ним, опустив голову. Она колеблется, закусывает губу и трёт носком туфель светлый пол. А Данил с каждой секундой теряет надежду.
- Он будет жить, - это не вопрос. Утверждение. Данил уверен. Он пойдёт до конца, будет бороться сколько надо, но он будет жить, - Где он? К нему можно?
- Да, уже да, в тринадцатой палате, - она указывает сторону и поспешно убегает.
Тринадцать. Отвратительное число. И кому вообще взбрело в голову положить его туда? Какая паскуда это придумала? Даня откровенно готов взять автомат и перестрелять здесь всех.
Белая палата. Тоже отвратительно. Слишком светло, когда за окном такая грязь. Единственный лучик, который здесь может быть - это Антон. Даня смотрит на него, а внутри всё обрывается.
Он кричит. Стул летит в до боли белую стену с такой силой, что ломается на мелкие щепки. А он кричит. И этот крик теряется, исчезает в белой комнате, как будто стены поглощают его. Впитывают его боль, но всё им не впитать. Даня падает на колени. Он рвёт волосы. На глазах собираются слёзы, они обжигают глаза, скатываются по щекам. Отчаяние. Он бьётся лбом об пол. Кажется, он сейчас проломит его. Всё это происходит в его голове, а настоящий Даня стоит, как вкопанный и смотрит на Антона.
Такой спокойный. Антон понимающе смотрит на друга. Даня тяжело выдыхает(за этим вздохом прячется боль) и садиться на стул, который он в своей голове разбил в щепки. Тишина, как пропасть. Два партизана, блять.
-Как ты? - наконец спросил Даня. Он перебирал пальцами.
-Нормально, - так сухо. Его голос тоже сухой. Режет уши и душу, -Только это...- Антон усмехается, - Я походу умру.
Даня смотрит на него. Смотрит как в последний раз. Пытается запомнить его таким. Еще молодым, с этими растрёпаными волосами. Он смотрит в его голубые глаза. Спокойные. Как море. Он бы в нём утонул. Уснул в волнах, укрылся ими, задохнулся без воздуха. Он бы не сожалел.
Говори. Пожалуйста. Не останавливайся. Он хочет запомнить его полностью. Хочет пропитаться его запахом, хочет чтобы его голос набатом звучат в его голове. Остался в его мыслях и не вышел. Даня вспоминает все его смешные и не смешные шутки. И он звучит. Мягкий и такой родной.
- Говори, - шепчет Даня, - Не молчи.
Антон понимает. Он начинает рассказывать. Он говорит что-то про игры, про будущее, но Дане всё равно. Он слышит его. Он тонет в нём. Даня улыбается. Быть может если он будет улыбаться, то Антону станет легче.
- Я не боюсь смерти, Дань, - Антон резко сменил тон, - Я боюсь за тебя.
А он за тебя.
Прим. Автора : *реальная ситуация. О ней можно узнать во влоге на каналах KratosPlay и Quantum Games.