Без названия
У нас говорят, что свою слабость показывать нельзя. У нас говорят, что это не по-мужски показывать свою боль, говорить о чувствах. У нас говорят, что «сор из избы выносить не нужно». А вообще у нас редко говорят. У нас любят молчать.
Проще было бы рассказать про своё увлечение или про новую философию счастья. Я так и хотела с самого начала сделать, честное слово. Но не получилось. Люди не любят слушать о том, что их не касается. Пока война далеко, о ней не переживают. Пока у тебя всё хорошо, ты смотришь с укором на тех, кому плохо. Рассказывают тебе небылицы всякие о неравенствах, жестокости, домашнем насилии. Человек устроен так, что вопросы, не касающиеся его напрямую – ему не интересны. Грустно, но это так.
У нас в народе говорят «бьёт - значит любит», у нас в народе выпивают по праздникам и без праздников, а буква «я» у нас последняя в алфавите. У нас в народе всё нормально, а если нет – не ваше дело.
Я живу в демократическом государстве, у нас нет смертной казни, женщина имеет равные с мужчиной права, а в моей семье всё абсолютно в порядке. Зачем? Зачем тогда ты говоришь о домашнем насилии? Разве это твоё дело? Не пятнадцатилетней девчонке тут стоять и рассуждать о том, что такое плохо, а что такое хорошо. Взрослые мужчины с побитыми костяшками разберутся, слабые женщины лучше знают, что такое любовь.
Полгода назад я думала, что войн нет, а смертных казней не существует. Полгода назад я думала, что люди уважают чужой выбор религии. Полгода назад я думала, что родители не бьют детей, а мужья не бьют жён. Сегодня я знаю о войне на востоке, знаю, что существует смертная казнь, знаю, что мусульман считают террористами, а мою соседку избивает муж. Полгода назад я была счастливым человеком. Полгода назад я не думала о жестокости. Сегодня это тот единственный вопрос, который волнует меня больше всего, не касаясь меня напрямую.
У нас есть телефон доверия, ещё у нас есть мнение, что позвонивший туда ребёнок, предаёт свою семью. У нас в стране нет ни одного убежища для женщин, потерпевших насилие. А если девушку изнасиловали, то о таком позоре принято молчать, да и вообще сама виновата, короткую юбку надела.
И если в прогрессирующих странах сегодня всё больше говорят о женщинах-жертвах, всё чаще стараются помогать, то о мужчинах-агрессорах говорится мало и чаще всего односложно. У нас вообще общество постоянно давит на тебя, шаг вправо от общепринятой нормы - и полгорода тебя обсуждает. Это всё, конечно, провинциальные реалии, но вполне распространённые. У нас про агрессоров обычно не говорят, чаще либо «женщина виновата», либо вообще молчат. А вот я хочу поговорить.
Общество говорит – это не по-мужски. Общество говорит, что мужчины не плачут. Мальчиков в семьях часто бьют, потому что иначе толковый мужчина не вырастет. Так говорит взрослый отец, а мать качает головой и думает, что её сын вырастет хорошим человеком. Они же хорошие люди, работают на свою страну, дача есть, всё как у всех. Мальчикам постоянно давят на психику, говоря «ты сильный пол, ты должен вести себя по-мужски». Страшно казаться нежным, страшно казаться добрым. Им не объясняют, что такое сила, в результате мальчик считает, что это значит показывать свой авторитет через физическую силу, самоутверждаться за счёт тех, кто слабее тебя. А мальчик из неблагополучной семьи под снисходительными взглядами учителей и их требованиями ощущает себя слабее всех на свете, когда дома отец избивает мать, когда он не может сделать ничего, а единственное, что он услышит, если покажет свою слабость – это «не по-мужски». И тогда он больше всего на свете начинает бояться показать свою «слабость», показать то, что он тоже может чувствовать, что он тоже добрый и искренний. И всё, что он может показать от безысходности, от глубокой неуверенности в себе, это агрессию, потому что за ней очень легко спрятать свои настоящие чувства. Так рождается жестокость.
Мы говорим «женщина виновата сама», недоумевая, почему же она не уходит после первых побоев? Почему, как правило, после ночи криков и ругани, утром следует спокойный завтрак? Почему она терпит, позволяет относиться к себе так? Она прощает, она чувствует себя потерянной, они ведь познакомились, и всё было нормально, он же был хорошим. Она приходит к мысли, что она виновата во всём, что она превратила его в чудовище. И она начинает нести на себе самую тяжёлую ношу, тяжелее ударов и криков, она постоянно винит себя во всём. Она становится закомплексованным неуверенным, неспособным здраво мыслить человеком. Она верит, что всё будет по-старому. И она никогда не уйдёт, даже когда чувства исчезнут абсолютно и на их место встанет животный страх. Потому что ей некуда идти. Потому что у нас в стране нет убежищ для женщин, терпящих домашнее насилие и насилие в целом, потому что поддержки нет. Ей некуда идти. У неё ребёнок и спрятанные под рукавами кофты синяки. Она идёт дальше, улыбается, утром, как обычно, готовит ему завтрак и боится очередного приступа агрессии. Она всего боится.
А он, агрессор, будто не помнит, что вчера ночью избивал кого-то. Он будто считает себя правым. Он вообще, как будто в тумане находится и, честно говоря, выхода из этой ситуации не видно. Он вроде бы и неплохой человек, вроде и работает, вроде и не орёт постоянно, так нападёт иногда. Это нормально. У нас в народе у всех так. Бьёт – значит любит.
Страдает она, страдает он, но больше всего страдают дети. Государство забирает ребёнка из семьи и говорит – мы выполнили своё дело, мы молодцы, мы защищаем права детей. Так будет лучше, так безопаснее. Не верится в это, если честно. Потому что брошенные родителями дети приходят в школы и терпят двойное унижение. Вот тогда они по-настоящему чувствуют себя одинокими и слабыми.
И если девочек у нас как-то ещё не бьют и выслушивают, то мальчик должен молчать, он должен терпеть и жить с этим. А может ли кто-то вообще спокойно жить с мыслью, что его отец каждый вечер избивает мать. А он до жути боится и никогда не сможет возразить уму. Потому что он слабый. Потому что у него нет поддержки ни от кого.
У нас любят молчать. И я понимаю, почему. У нас народ суровый, у нас непринято проблемами делиться.
Вот только из-за этой дезинформации женщина чувствует себя слабой, она не видит поддержки нигде. Она её даже не ищет. И когда ребёнок набирает номер полиции, ему говорят «да, хорошо, мы приедем» и, как правило, не отзываются на детский вызов, а если и отзываются, то слишком поздно, а детский дом - это не решение проблемы, это её игнорирование.
Я всегда говорю – проблема не в одном человеке. Проблема не в агрессоре, не в жертве, и тем более не в ребёнке. Они все на самом деле жертвы. Жертвы общества, которое заставило их молчать. Она не может сказать, она боится. А ему с детства внушили, что он должен молчать, его, быть может, гнобили, всё из-за чувства неполноценности. Он глубоко одинок душевно был и есть, и оттуда пристрастия к азартным играм и алкоголю, оттуда насилие. А больше всех в итоге страдает маленький человек, ребёнок, который ничего не может сделать, чтобы его родители были счастливы и не калечили друг друга. Он сидит в школе и ему никто не говорит, что он сильный, что на самом деле сегодня он может со многим справиться, он может многое сделать. Ему говорят, что он слабый. Ему говорят, что сила в молчании. А ведь на самом деле, если бы он просто показал свои чувства, если бы он просто открылся. Возможно, спустя много лет, в его жизни всё будет нормально, и он сможет простить своих отца и мать, а его семья будет счастливой. Другого способа борьбы с домашним насилием нет. Пока у нас в народе мужчинам не объясняют, что такое сила, а заставляют прятать свои чувства, мы так и будем стоять на месте.
Мир на свете – это не сказка, а отсутствие насилия – это не утопия. Это норма. Но мы ушли от неё, потому что обществу было сказано молчать. Потому что бьёт – значит любит.