Сквозь время⏳

Хогвартс просыпался медленно, будто нехотя, кутаясь в промозглое утро.
За окнами тянулись тяжёлые облака, сползая по горам — серые, грузные, совсем без света. Дождь не лил, не стучал, а нудно моросил — мелкой, колючей пылью, подгоняемой ветром. Капли без устали шептались со стеклом, будто проверяя, не поддастся ли оно наконец.

Воздух в коридорах был холодным, сырым, будто стены дышали камнем. Где-то вдалеке хлопала дверь — коротко, сердито. Сквозняк гулял у подножия лестниц, запутывался в гобеленах, шевелил занавески.

В гостиной Гриффиндора ещё сохранялся запах вчерашнего веселья: тёплый шоколад, яблочные леденцы, щепотка пороха от волшебных хлопушек. Всё казалось немного перекошенным, будто праздник закончился слишком резко: на полу валялись полоски конфетти, чей-то шарф был брошен через подлокотник кресла, а рядом сиротливо дожидалась своего хозяина кружка с засохшей пенкой от сливочного пива.

Гармония послепраздничного беспорядка. Вещи ещё не на своих местах, но в этом была какая-то уютная искренность. Всё выглядело живым.

У камина потрескивали дрова. Их свет отбрасывал на стены тени. За окнами, в капельной пляске, медленно растворялось утро.

***

Карина проснулась без каких-либо эмоций и не произнесла ни слова — что само по себе было странно.
Обычно с утра она хмурая, раздражённая, ворчащая на всё и вся, начиная с звука чужих шагов и заканчивая самим фактом того, что уже утро. Но сегодня — тише воды, ниже травы. Ни единого бурчания. Ни одной жалобы. Ни одного взгляда, в котором читалось бы «оставьте меня в покое, я хочу спать».

Это не могло не привлечь внимание.
Джейн метнула на неё удивлённый взгляд:
— Ты в порядке? — спросила она, поправляя волосы и приподняв брови.

Карина не ответила.
Она застегнула ремень на штанах, взяла с тумбочки расчёску и, не обернувшись, скрылась в ванной.

За неё ответила Майя:
— Не трогай её. Она сегодня... не разговорчивая.

Джейн молча кивнула, нахмурившись, но расспрашивать дальше не стала. Продолжила собираться, то и дело бросая короткие взгляды на дверь ванной — как будто пыталась понять, почему вдруг стало так тихо.

Карина вышла, перекинула через плечо сумку и, не сказав ни слова, просто ушла. Ни "доброе утро", ни "пошли вместе", ни даже мимолётного взгляда на подруг.

Джейн проследила за ней взглядом, потом вопросительно посмотрела на Майю.
Та пожала плечами:
— Всё нормально, — сказала неуверенно. — Ну... вроде как.

Через пару мгновений они вышли вдвоём — но ощущение странности, оставшееся после молчаливого ухода Карины, никуда не делось.

***

По лестнице с девичьего этажа неспешно спускались Майя и Джейн. Майя шла чуть быстрее, с привычной лёгкостью, в которой угадывалась поспешность — как будто ей хотелось избежать ненужных разговоров.

— Я пойду, — кивнула она Джейн.

Джейн кивнула в ответ.

Майя скользнула к выходу, а Джейн задержалась у подножия лестницы. Взгляд её тут же упал на Сириуса, Джеймса и Лили, стоявших у одного из диванов. Они о чём-то вполголоса говорили, Сириус нервно жестикулировал, Джеймс хмурился, а Лили скрестила руки на груди, как будто старалась удержать собственное беспокойство внутри.

Джейн подошла к ним и остановилась рядом.

— Доброе утро, — сказала она и слегка улыбнулась. — Хотя утро какое-то... не очень.

— Привет, — отозвалась Лили. — Ты права. Странное оно сегодня. Пустое какое-то.

— Все какие-то вяленые, — пробормотал Джеймс.

— Последствия бурной ночи. — Добавил Сириус приобнимая младшую Поттер, за что получил хмурый взгляд Джеймса.

Сириус, не отпуская Джейн, бросил с невинным выражением:

— Успокойся, невеста ещё не согласилась.

— Ох ты ж мерлинова борода, — закатила глаза Джейн, но усмешка выдала: ей это было скорее смешно, чем неловко.

— Если она согласится, я первый тебя прибью, — буркнул Джеймс.

Повисла короткая, неловкая тишина.

Лили как будто хотела что-то сказать, но передумала, бросив на Джеймса короткий взгляд.

Он уже шагал к выходу, не оборачиваясь.

— Пошли, — бросил он через плечо.

Лили молча двинулась за ним.

Сириус фыркнул, убрал руку с плеча Джейн.

— Братская любовь, — пробормотал он, едва слышно. — Такая тёплая.

— Ты сам нарываешься, — тихо сказала Джейн, но улыбнулась краем губ.

Они пошли следом, чуть отстав от Джеймса и Лили. Атмосфера между ними была уже тише, серьёзнее. Шутки, как будто, выдохлись.

Коридоры Хогвартса уже начали наполняться шумом — ученики потягивались после сна, неторопливо спускались вниз, переговаривались, зевали.

— Что-то с Кариной, да? — первой заговорила Лили, подходя к Джейн ближе.

Младшая Поттер кивнула, даже не пытаясь скрыть тревогу.

— Да, — тихо сказала она. — Сегодня утром просто встала и ушла. Даже Майю не дождалась.

— Ага, и с нами не поздоровалась, — пожаловался Джеймс, хмуро посмотрев в сторону зала. Видимо, обида на шутку друга была недолгой.

— В ней что-то изменилось, — пробормотал Сириус, нахмурившись. — Вроде всё как всегда, но...

Он замолчал, подбирая слова.

— Она стала какой-то пустой. Отчуждённой, — тихо сказала Лили, будто вслух проговорила собственные мысли.

— Да, — медленно кивнула Джейн. — Её точно что-то тревожит.

— И не одну её, — невзначай заметил Сохатый, но в голосе прозвучала едва уловимая настороженность. — Гарри тоже был каким-то... расстроенным.

После слов Поттера повисла короткая пауза. Ребята нахмылились, и никто не спешил отвечать.

— Может, они поссорились? — предположила Лили. — Или...

— Или что-то случилось, — закончила за нее Джейн.

— А Майя что? — Сириус бросил на девушку быстрый взгляд. — Она что-нибудь сказала?

— Нет, она просто перевела тему.

— А ведь обычно они с Гарри утром наводят шум своими спорами, — тихо добавила Эванс.

Впереди мелькнула распахнутая дверь большого зала, откуда доносился звон посуды и привычный гомон учеников.

— Пошли, может, сейчас узнаем, что с ними, — скомандовал Джеймс и ускорил шаг.

Остальные переглянулись и последовали его примеру.

Завтрак проходил максимально привычно. Единственное заметное изменение — украшенный к Хэллоуину зал, где между рядами столов плавно порхали светящиеся тыквы, бросая на стены мягкий оранжевый свет. На столах лежали горы еды — свежий хлеб, мясо, фрукты, горячие каши и сладости, которые вызывали аппетит у любого.

Карина же в этот раз поменялась местами с Кристианом и теперь сидела на самом краю слизеринского стола. Рядом с ней, словно приклеенный, находился Феликс Крауч. Он обнимал её за плечи, и его взгляд не отходил от неё ни на секунду.

Сириус, сидевший напротив, ловил себя на том, что смотрит на них с нарастающим раздражением. Он не очень любил Феликса, но сейчас чувство только усилилось — эта близость казалась ему слишком навязчивой и напряжённой.

Вокруг звучали привычные разговоры, смех и звук посуды, но взгляд Сириуса всё чаще возвращался к Карине и Краучу, словно он пытался понять, что именно происходит между ними.

Рядом сидящий Джеймс мельком бросил взгляд в сторону слизеринского стола и вернулся к своему другу. Его взгляд был лёгким, едким, с искоркой издёвки — без слов, просто молчаливое подначивание, будто говоря: «Да что ты так смотришь? Расслабься!»

***

Пока девушки отлучились по очень важным делам, Сириус и Джеймс подпирали стены неподалёку от кабинета директора.

— Смотри, — ткнул Джеймс Блэка в бок и указал на коридор.

Там уверенной походкой шагал статный мужчина в возрасте, облачённый в чёрную мантию из дорогой ткани — такую, о которой семье Уизли могло только сниться. В школе училось много богатых наследников, и такое было бы обычным делом, если бы не одно «но»: этот мужчина был Орион Блэк.

Первая реакция Сириуса — шок. Встречать отца он явно не хотел. Но шок быстро сменился гневом: руки сжались в кулаки.

— Припёрся, — прошептал Байк.

— Думаешь, из-за выходки Карины? — сузил глаза Поттер.

— А что ему тут ещё делать? Если он ей что-нибудь сделает, я его собственноручно задушу.

Сириус скромно выдохнул. — Вот вечером и узнаем. Пошли.

Он бросил последний взгляд в сторону двери, за которой скрылся отец, и позволил Поттеру увести себя прочь.

Только попробуй к ней прикоснуться, — пронеслось в голове младшего Блэка..

***

Причина появления Ориона была предельно проста — ровно пятнадцать лет назад в дом Поттера ворвались, и с тех пор Гарри с Кариной остались сиротами. Сегодня Блэк пришёл забрать внучку, чтобы вместе с ней отдать дань памяти на кладбище в Годриковой впадине — месту, где покоятся родители девочки.

Стоя у могилы матери, где, помимо привычной даты — 27.03.1960–31.10.1981 — появилась ещё одна, страшная и незаживающая: 03.11.1959–19.06.1996, Карина наконец дала слезам волю. Они катились по её щекам, словно горячие ручьи, что не сдержать, не остановить.

Орион стоял рядом, тихо шепча извинения в сторону сына и невестки — но они уже не услышат. Всё, что он мог теперь сделать, — это попытаться уберечь их единственного ребёнка, которая сейчас, сидя на земле у могилы родителей, рыдала на взрыв.

Небо потемнело окончательно, и внезапно начался проливной дождь, холодный и беспощадный.
— Карина, нужно идти, — мягко прошептал мужчина и опустился на колени рядом с ней.

Не хватало ещё заболеть, подумал он, глядя на мокрую голову внучки. Но держался лишь ради неё — единственного человека, на которого она могла опереться в этот момент. Если бы только он мог взять на себя всю её боль...

Держа Карину за плечи, он тихо повторял:
— Всё будет хорошо...

И не отпустил, зная, что если сделает это — она просто рухнет на землю.

До Хогвартса они добрались на удивление спокойно. Карина заметно пришла в себя — по крайней мере, внешне. Она не плакала, не всхлипывала, но по прежнему молчала. Но оставлять её одну было всё ещё опасно. Орион это знал.

Перед уходом он передал внучку друзьям и коротко сказал Майе:

— Убедись, что она будет в порядке.

— Как ты? — тихо спросила Майя, помогая снять с подруги промокшее пальто.

Карина слабо качнула головой и ответила почти беззвучно:

— Завтра всё будет хорошо.

Слова прозвучали как автоматическая мантра. Неуверенная, хрупкая, но единственная, за что она сейчас могла зацепиться.

Майя вздохнула и тут же наложила согревающие чары. Те едва помогли — Карина всё ещё мелко дрожала.

— Пойдём, тебе нужен горячий чай и тёплый плед, — мягко сказал Феликс.

Он снял с себя мантию, накинул на Карину, а сверху ещё обнял за плечи, аккуратно придерживая, будто боялся, что если отпустит — она просто рухнет.

— Я предупрежу Макгонагалл, что ты вернулась, — коротко бросил Кристиан и свернул в сторону коридора.

Феликс проводил девушек до входа в башню, задержался на секунду и посмотрел на Майю. Взгляд был спокойный, взрослый.

— Присмотри за ней, — тихо сказал он. Майя кивнула. И только тогда он ушёл.

В комнате девушек царила странная, напряжённая тишина. Сириус сидел на кровати Карины, рассеянно стуча пальцами по деревянному изголовью — монотонно, неотрывно, будто этот звук помогал удержаться на плаву.

Рядом сидела Джейн. Она молча перелистывала свои конспекты, сосредоточенно читая знакомые строчки. Страницы шуршали под пальцами, взгляд соскальзывал с букв, но она снова и снова возвращалась к тексту. Учёба была единственным, на что она могла направить тревогу, не выдав себя.

На соседней кровати устроились Лили и Джеймс. Девушка была настолько погружена в чтение, что либо не заметила, либо просто смирилась с рукой Поттера у себя на талии. Джеймс, в свою очередь, переговаривался с Гарри, который без тени стеснения развалился на кровати Люпин. Иногда в их разговор вклинивался Сириус.

В этот момент дверь со скрипом отворилась, и в комнату вошла Майя, бережно держа Карину под руку. Девушка едва стояла на ногах. Она была пугающе бледной, с воспалёнными от слёз глазами, а её подрагивающая нижняя губа говорила больше любого слова. Мокрые пряди волос липли к щекам, подчёркивая неестественную бледность кожи. На руках — багровые разводы, будто бы следы дождя смешались с кровью. Вид у неё был, не из лучших.

В комнате воцарился хаос.
Сириус сорвался с кровати, будто его ударило током, и, сбившись в движении, замер на полпути, пытаясь понять, что делать первым — подойти, спросить, обнять. Джейн уронила конспекты, и страницы бесшумно посыпались на пол, но она будто их не замечала: глаза распахнуты, губы дрожат.

Лили вскочила с постели, испуганно сжав Джеймсу руку. Он молча обнял её за плечи, не сводя взгляда с Карины — такой он её ещё не видел и даже представить не мог.

А вот Гарри отреагировал иначе. Он спокойно встал с кровати Люпин, подошёл к Карине и, не произнося ни слова, обнял за плечи, помогая ей удержаться на ногах. Майя, не задерживаясь, уже шла к шкафу.

Слов больше не было. Только движения, как в замедленной сцене.
Карина шагнула вперёд, не поднимая глаз, а Гарри и Майя, каждый со своей стороны, повели её в ванную.

Проведя Карину до ванной, Гарри тихо вернулся в комнату и опустился в кресло у двери. Он выглядел спокойно, почти отстранённо, но в его взгляде пряталась усталость и странная, непривычная для него осознанность.

Сириус метался по комнате, словно запертый зверь, нарезая круги от стены к окну. Каждые несколько секунд он бросал взгляд на дверь в ванную, будто силой воли пытался ускорить время.

Джейн сидела почти без движения, покусывая губу и тяжело дыша, будто сдерживала что-то внутри.

Лили и Джеймс держались спокойнее, но даже в их позах и выражениях лица проскальзывало напряжение. Они обменивались редкими взглядами, не решаясь заговорить.

Когда дверь наконец отворилась и Карина появилась в проёме, Сириус сорвался с места, будто его подтолкнули. Он быстро подхватил дочь за плечи, едва она не покачнулась, и бережно усадил на кровать. Джейн тут же поднялась, взяла плед с кресла и осторожно укутала Карину, словно боялась причинить боль одним прикосновением.

Сейчас девушка напоминала хрупкую фарфоровую куклу. Казалось, стоит лишь дотронуться — и она рассыплется на осколки.

Девушка устроилась на кровати по-турецки и обессиленно облокотилась на рядом сидящую Джейн. Та, ни на секунду не колеблясь, обняла её и начала медленно, почти машинально, гладить по спине.

Чёрный кот, не теряя времени, запрыгнул на кровать и устроился в ногах хозяйки. Он улёгся плотно, хвост обернув вокруг лап, и, прижав уши, поднял на Карину круглые, сочувственные глаза. В его молчаливой позе читалось: «Мне очень жаль»

Майя не сказала ни слова. Лишь вышла на пару секунд из комнаты. Вернулась уже с дымящейся чашкой чая и протянула подруге. Та в свою очередь обхватила её обеими руками греясь.

С минуту никто не говорил. Тишина была плотной, но не неловкой.

Первым заговорил Джеймс. Он тихо оторвался от спинки кровати, выпрямился и посмотрел на Карину.

— Что случилось?

Карина не сразу ответила. Сделала глоток чая, поставила чашку на тумбочку.

— Пятнадцать лет с трагедией, — выдохнула она хрипло.

— С... с какой? — спросила Джейн.

Гарри откинулся в кресле, провёл рукой по лицу. Говорить было тяжело, но молчать — бессмысленно.

— В 1981 году, в ночь на Хэллоуин... Волан-де-Морт выследил нас. Мы были в Поттер-Миноре, в Годриковой Впадине.

У Джеймса что-то болезненно кольнуло в груди.

— Ты... ты хочешь сказать, что...

— Он пришёл за нами, — Гарри говорил тихо, но в голосе звучала сдержанная сталь. — Папа и Сириус бросились вниз, чтобы сдержать его. Дать шанс... чтобы мама и тётя Джейн могли сбежать с нами.

Джеймс резко вдохнул. Он не знал этого — для него всё происходящее было где-то впереди, за горизонтом. Гарри произнёс это так, будто сейчас — прямо сейчас — он сам стоял на лестнице, лицом к лицу с тем будущим, которого ещё не коснулся.

— Но... у них не получилось, да?

Гарри покачал головой.

— Нет. Он был слишком силён. Он... он убил их.

Лили судорожно прижала ладонь к губам. Глаза затопила влага.

— Ты хочешь сказать, что они...

— Папа. Мама. Тётя Джейн. Все трое погибли в ту ночь, — Гарри говорил ровно, хотя голос у него дрогнул. — Остались только мы трое: я, Карина и... Сириус.

В комнате воцарилась мёртвая тишина.

— Но как? — прошептал Джеймс, как будто не мог вместить в себя происходящее. — Как ты остался жив?

— Я не знаю всех деталей, — Гарри отвёл взгляд. — Мне не было еще и двух. Но... их убили сразу. А Сириуса подставили.

Сириус дёрнулся, как от удара.

— Подставили?

— Да. Его обвинили в том, что он предал вас. Что выдал Волан-де-Морту место. И... в том, что убил тринадцать маглов. В том числе — Питера Петтигрю.

— Это бред! — взорвался Джеймс, вскакивая. — Сириус был одним из мародеров! Ты сам говорил!

— Именно, — хрипло сказал Гарри. — Но никто не стал разбираться. Сириуса арестовали. Без суда. Без допросов. Его отправили в Азкабан.

— На двенадцать лет, — добавила Майя глухо. — А Питер... Питер всё это время был у нас под носом.

— Анимаг — сраный. — Прошипела Карина.

— Крыса, — повторил Сириус почти беззвучно. — Как же точно.

Лили разрыдалась. Она закрыла лицо руками, как будто пыталась спрятаться от собственного будущего.

Джеймс застыл, медленно сел обратно, сжав кулаки. На лице — тень. Его мир только что развалился.

Гарри опустил голову, будто заново переживая те годы.

— После той ночи меня отправили к Дурслям, — начал он тихо. — Я провёл там десять лет... Не знал правды о том, что случилось с родителями. И ничегошеньки не знал про магию, и к какому миру принадлежу.

Гарри вздохнул, чуть прикрыл глаза.

— Дурсли... обращались со мной, как с чем-то... не то что чужим — как с мусором. Меня держали в чулане под лестницей. Дарили носки на Рождество. Кричали, что мои родители были алкоголиками, что я урод, и вообще мне повезло, что меня взяли. — Он криво усмехнулся, но в глазах не было даже тени улыбки. — Тётя Петуния терпеть не могла слово «магия». Дядя Вернон лез в драку, если я спрашивал хоть что-то о прошлом. А их сын... — Гарри пожал плечами. — Ну, скажем так, у него был тяжёлый кулак и лёгкая рука.

Лили вспыхнула — лицо побелело от злости. Джеймс закусил губу, опустив взгляд.

— Ты... ты вырос вот с этим? — прошептала Лили, не веря. — Но почему никто...

— Потому что Альбус Дамблдор считал это самым безопасным решением, — глухо ответил Гарри. — Он думал, что кровь матери меня защитит, пока я там. Но... он не подумал, какой ценой.

Повисла гробовая тишина.

И вдруг заговорила Карина.

— Типично. Поттеры и Блэки — всегда по уши в дерьме. Особенно, если вместе. — Её голос звучал почти весело, с саркастичной ухмылкой.

Карина вздохнула, откинулась на подушку и довольно скрестила руки на груди:

— Я прожила пять лет с Вельбургой Блэк, и это был ещё тот цирк. — Она уселась поудобнее, и в голосе зазвучало ехидное тепло. — Мы с ней ненавидели друг друга с первого дня. Ну как... Она пыталась из меня вылепить образцовую чистокровную леди. А я делала всё, чтобы сорвать её планы.

Она метнула быстрый взгляд на Сириуса:

— Она решила, что если с сыновьями не прокатило, то с третьей попытки получится. Но ни хрена.

Сириус тихо усмехнулся, и на его лице появилась недвусмысленно гордая ухмылка.

— С самого детства: держи спину ровно, не разговаривай громко, не ржи, как уличная торговка. Пиши каллиграфическим почерком — за это, кстати, ей отдельное спасибо. Иногда таскаю конспекты отца и крёстного — фиг кто отличит. Для еды — отдельный прибор под каждый кусок. Держи лицо на людях, не показывай эмоций. Играй на фортепиано, читай на французском, знай латынь, древнегреческий, иврит, норвежский и итальянский. Не моргай больше двух раз в минуту. Весело, да?

— Это какой-то пытливый кошмар, — буркнул Джеймс.

Она взглянула на Джейн и прищурилась с удовольствием:

— При этом, я была карающим хаосом. Зельевар в третьем поколении, между прочим. Так что однажды, перед важным визитом в поместье Малфоев, я подлила в её чай зелье смены цвета кожи. Вельбурга стала насыщенно-зелёной. И наложила сверху скрывающие чары.

Коварная улыбка расплылась на её лице.

— Я ещё никогда в жизни не видела, чтобы аристократы так ржали.

— Обожаю тебя, — прошептала Джейн с нескрываемым восторгом.

— Попало мне, конечно, потом. Но, честно. Моя душа ликовала. Особенно за предыдущие шесть уроков фортепиано и десять попыток заставить меня вышивать золотым по бархату.

Сириус тихо кивнул, не отводя от неё взгляда. Он прикрасил знал каково это.

— За пять лет я перечитала абсолютно всю библиотеку Блэк-Минора. От «Родословной благороднейших домов» до запрещённых томов по тёмной магии, спрятанных за семейными портретами. А ещё — спасибо моему чудесному дедушке. — Она смягчилась. — Пока Мегера не видела, он таскал мне магловские книжки. Я прятала их в тайник за шкафом отца. Там собралась приличная коллекция. Увидь её Вельбурга — точно взорвалась бы.

— В буквальном смысле? — осторожно спросила Лили.

Карина усмехнулась:

— Если бы. Она бы сначала сожгла всё, потом меня. И, возможно, сам дом, чтобы «очистить атмосферу».

Снова повисла пауза, но на этот раз — уже не от боли. А от тихого изумления, сопричастности и лёгкой, странной, общей теплоты.

Посидев ещё полчаса, Карина уснула.
Девушка и раньше любила поспать, но сегодня ей это было необходимо.

Кот, ворчливо фыркнув, перелёг ближе к Сириусу.

Гарри поднялся первым.
— Пойду, — сказал он тихо, потирая глаза. — Надо домашку доделать, а то Гермиона меня убьёт.
Никто не стал его останавливать.

Минут через десять ушла и Майя. Просто поднялась, бросила короткое «Я с Крисом на дежурство» и исчезла за дверью.

В комнате остались только Сириус, Джеймс, Лили, Джейн — и спящая Карина.

Сириус сжал кулаки, не отрывая взгляда от пола.
— Да это вообще пиздец, — выдохнул он, — столько лет с ним, а он нас просто продал. Какого хера?

Джеймс нервно покрутил головой:
— Ну серьёзно... Мы же, блядь, думали, что это наш человек. Не просто знакомый — брат. А он оказался... предателем.

Лили шепнула, глядя в сторону Карины:
— Я даже не знаю, что теперь думать. Кому теперь можно верить?

Джейн взглянула на Лили, затем на остальных:
— Вот именно. Нам теперь надо быть аккуратнее.

Сириус посмотрел в пол, а потом поднял глаза.

— Нам придётся всё пересмотреть. Как мы вообще могли так ошибиться? Он был с нами всюду.

Джеймс махнул рукой.

— Сейчас это уже не важно. Главное — что делать дальше. И не дать больше никому так нас обмануть.

Джейн тихо улыбнулась, глядя на спящую Карину.

— Нужно все исправит. Ради них.