Глава 21
Как только байк остановился, мои руки, что обвивали талию Изаны, отпустили парня. Я слезла с байка и, измучено улыбнувшись, собиралась попрощаться, но уловила в его взгляде что-то печальное.
— Эй, — я установила зрительный контакт и чуть наклонилась к его щеке, чтобы мягко коснуться ее. — Не унывай, все решим, братик.
Его удивленное лицо искренне меня рассмешило, и я не сдержалась. Изана молчаливо возмутился в ответ на мой смех, но все еще пытался сделать равнодушный и сдержанный вид. Это плохо получалось, потому что на его щеках выступил румянец.
— Ладно-ладно, брат, не стесняйся — еще один смешок, — постараюсь дать тебе время привыкнуть к ласке...
Курокава понял, что над ним начали издеваться и смущение перешло в раздражение, которое я легко аннулировала легкомысленным:
— Все, убегаю, не догонишь! Пока-пока!
Помахав ему напоследок, я перескочила через бордюр и стала быстро подбегать к входной двери, чтобы потом обернуться и проводить взглядом его стремительно исчезающий байк в темноте ночной улицы. Рык двигателя постепенно становился все более отдаленным, пока и вовсе не уступил место приятной тишине, которую скрашивал стрекот цикад.
Вдохнув свежий осенний воздух, я постаралась упорядочить всю ту информацию, что получила за сегодняшний день, как услышала шелест листвы прямо рядом с собой. Из-за куста появилась светловолосая макушка — кое-кто ждал меня, прислонившись спиной к бетонной стене дома.
— Харука... — Майки оттолкнулся от своей опоры и медленным, расслабленным шагом преодолел два метра расстояния между нами. Я наконец смогла рассмотреть его фарфоровое лицо, на которое падал белый свет уличного фонаря.
— Ты меня ждал, Майки? — я сделала вид, что не заметила, как он обратился ко мне полным именем, и даже бесстрашно сделала шаг навстречу.
Сано изучал мое спокойное лицо и чуть улыбался, будто бы это выражение застряло на его лице, но малейшая деталь могла изменить все. И он искал эту деталь, этот маленький кусочек пазла, без которого картина была совершенно ужасна.
— Ждал. Хотел кое-что узнать... — Его дыхание опалило мои щеки — он был так близко, потому что боялся, что я могу убежать от него? Или просто настолько хотел быть рядом?
Эта проверка меня позабавила. Мне захотелось поиграть с ним в эту игру, и если Майки хочет выиграть, то для этого ему нужно будет задавать правильные вопросы.
— Спрашивай что угодно. — Вес моего тела сместился на одну ногу, и теперь даже моя поза выдавала расслабление. Я все еще наслаждалась ночной тишиной и погодой на улице.
— Тот, кто подвез тебя, ты же с ним была в борделе?
Безразличный голос, спокойный взгляд.
— Да.
В атмосфере, окружающей нас двоих, будто что-то хлопнуло и разорвалось — каждая клеточка моего тела чувствовала опасность, но я ее продолжала игнорировать. Конечно, я на мгновение растерялась, но сдержала этот порыв. Краем сознания я понимала, что весьма высока была встреча с Доракеном в массажном салоне, и, хоть ее не случилось, смутное подозрение терзало меня.
— Зачем?
Мой ответ «да» не особо удивил его, скорее, его насторожила моя честность. Я внезапно вытянула ладонь и толкнула его, на что Сано сделал шаг назад. Все еще безразличие во взгляде, которое пыталось перекрыть разочарование и страх. Шаг навстречу, который вновь приблизил нас на расстояние пары сантиметром, и я с придыханием отвечаю:
— Это слишком скучно, Майки, — я прикусила губу с наполовину эротическим подтекстом, раззадоривая его воображение. — Давай, я буду отвечать только да или нет, хорошо? Задай еще раз вопрос.
Манджиро молчал, напрягая жевательные мышцы, а его взгляд метался от моей закусанной губы до взгляда, в котором он ничего не мог понять.
— Ну же, чего ты стесняешься? Глава Тосвы, а такой...
— Ты с ним спала? — он перебил меня, немного судорожно и торопливо выговаривая слова.
Драматическая пауза.
— Нет.
Сано втянул воздух через приоткрытые губы.
— А хотела?
Я не выдержала и рассмеялась, нарушая интимную и таинственную атмосферу.
— Нет, ха-х, не хотела. — Мои руки обвили его плечи, а голова удобно устроилась у него не плече. — Мы ходили по делам, вот и все.
Мое горячее дыхание касалось его уха сквозь светлые пряди волос. По какой-то причине обнять меня в ответ он не соизволил, но его плечи дернулись, будто бы он остановил себя.
— В чем дело, Манджиро? — я чувствовала его дыхание и биение сердца своей грудью, и мне казалось, будто я могу сделать с ним сейчас все, что захочу. — Не хочешь меня обнять?
— Хочу, — прошептал он, оставаясь без движения.
— Так почему останавливаешь себя? — Как бы я ни хотела сейчас посмотреть на его выражение лица, я упрямо решила оставаться у него на плече. Мне казалось, что так будет лучше для него.
— Я не... не знаю, — он сказал первое, что было более менее похоже на правду, но его ответ выглядел неуверенным и торопливым.
Майки на самом деле не понимал, что останавливало его в данной ситуации. Он в принципе не привык разбираться со своими чувствами, а действовал скорее интуитивно, чем осознанно. Я не могла с уверенностью заявить, что творится в его голове, потому что даже в своей толком разобраться не могла. Вот, например, что я сейчас делаю? Дразню мальчика, которому не так давно исполнилось пятнадцать.
Мне нравится, что он относится ко мне иначе, чем другие люди. И мне нравится приятное чувство, когда я предугадываю его поведение с точностью до мелких деталей.
Все люди склонны выдавать другим некие роли, вешая на них ярлыки друзей, знакомых, любимых. У Майки была только одна установка: «Это мой человек». Конечно, к каждому у него было разное отношение, но это нельзя было назвать однозначной дружеской связью. Потому что у людей, которые назвались друзьями, появляются взаимные обязанности. Например, зачастую люди подсознательно хотят, чтобы друг обязательно поддерживал в трудную минуту, не предавал, хранил секреты, уважал. Однако Манджиро никогда не считал, что в отношениях между людьми есть правила. Он лишь нащупывал границы, до которых можно дойти. И защищал свои интересы в первую очередь. Никто не посмеет тронуть его вещь — как бы это грубо не звучало. Майки отличный защитник и непревзойденный собственник, но если других это не устраивало, значит они не могли принять его в свою жизнь.
Сано будто всегда жил в другом мире, где существовала вечная борьба с правильным и неправильным. Он искал ответы, но не находил их, а вот количество вопросов только росло. «Почему нужно делать так?» или «Почему другие так реагируют?»...
Мы в детстве никогда много не обсуждали напрямую эту тему. Однако наблюдая за миром вокруг через его призму восприятия, я была согласна, что ни о какой борьбе речи не было, поэтому оставалось лишь принимать все как есть. И, в какой-то момент, принятие достигло той точки, где правильное и неправильно смешались и стали неразличимы друг от друга.
Тогда действия Майки становились острожными, как будто он чувствовал опасность.
— Так ты... боишься? — предположение звучало наивно, с толикой шутки, но на самом деле все было серьезно.
— Я — боюсь? — прошептал вслед за мной Манджиро и разозлился, когда понял, что это близко к правде. Но... — Я ничего не боюсь.
Крепкие ладони сжали мою спину, прогуливаясь до поясницы в попытке захватить как можно больше территории. Пальцы вонзились в мои бока и я ойкнула, когда почувствовала его возбуждение своим животом. Но Майки игнорировал это, обнимая меня и искренне наслаждаясь тем, что смог это сделать.
— Манджи, — из-за того, как крепко он меня прижал к себе, мне стало сложно дышать, но я все-таки нашла в себе силы пошутить. — Я не знала, что ты носишь с собой пистолет. Разве это законно?
— Ой, — парень расслабил объятия и смутился. Мы наконец установили зрительный контакт и увидели в глазах друг друга чистейшее умиротворение и внутреннюю уверенность. — Конечно, незаконно! Тем более такой калибр... никому не говори об этом, Хару-чи!
Я начала безудержно смеяться, пару раз толкнув его в бок. Вот же... дурачок. Мой хохот гулко звучал в тишине, в котором на самом деле переплеталась искренняя радость и воспоминания о том, как складно лежал «Таурус» в моей руке. Интересно, когда мои руки в следующий раз коснутся огнестрельного оружия?
— В любом случае, — улыбка сползла с его лица, — сегодня на собрании я назначил битву на завтрашний день. Я не до конца понимаю, что должен сделать, еще и Кисаки в моем отряде — не мог же я забрать обратно свои слова о том, что назначаю его командиром. У меня дурное предчувствие.
— Ха... — я утомленно выдохнула. — Вы в любом случае сольетесь в одну группировку по итогу. Просто власть должна быть у тебя, а не у них. Ну и, конечно, обойтись без смертей. Я еще с Баджи на счет этого поговорю. Во сколько назначена встреча и где?
— На автосвалке после обеда. Придешь посмотреть? — задал провокационный вопрос Майки.
— Думаю, да, но все же надеюсь, что мое вмешательство не потребуется...
Я поднесла руку к подбородку и задумалась, представляя разворачивающиеся события, если бы Баджи не получил рану. На самом деле ли он хотел убить Кисаки? Или же только отбить ему мозги и припугнуть? Мне действительно сложно понимать Кейске, и так было всегда. Он будто бы показывал полную картину, убеждая, что ты все знаешь о нем, но по факту это и был его план. Убедить человека, что он контролирует ситуацию, а после в нужный момент нанести удар... Баджи слишком хорошо разбирается в интригах, хоть и не так часто практиковался в этом.
— Тогда обещаю показать тебе хороший бой! — парень улыбнулся.
— Угу, нам обоим пора идти спать, тебе нужно выспаться перед битвой, так что... — я выудила ключи из сумочки, чтобы вставить их в замочную скважину. — Спокойной ночи.
Майки посмотрел на меня и вдруг сделал вид побитого щенка.
— А к тебе нельзя? — его тон голоса был таким скромным и умилительным, что это заставило меня растрогаться, однако...
— Как бы я не хотела, для этого пока рано, Майки... — я игриво поправила локон за ухо и оглядела его. — Я понимаю, гормоны и все такое...
— Да я же не в этом смысле! — Сано покрылся красными пятнами и запыхтел, как закипающий чайник. — Ты — извращенка! Все, я ушел!
Парень сложил руки крестом и по-солдатски развернулся на сто восемьдесят и, не оглядываясь, начал топать в сторону своего дома. Его походка была немного вразвалку, от чего я захихикала.
Всего лишь безобидная шуточка, подумаешь?
Ну, может, не совсем безобидная... Хи-хи.