Глава 5
Илья Петрович сидел в участке хмурый, как туча. Дверь приоткрылась, и в помещение зашли ещё двое мужчин его возраста. Один был такой же, забавный и рассеянный, а второй - высокий, с неприятным злым лицом и жёсткими усами.
- Ну, что? Сидит?
- Сидит.
- Вот и славно.
- Не очень славно. Сидит он где-нибудь под забором в обнимку с топором.
- Это еще что такое?!
- Не поймал я его, уж не обессудьте, Никодим Фомич. Убежал.
- Парень двоих человек завалил, а ты так спокойно говоришь, что он убежал?! Ты что скажешь, Порфирий Петрович?
Второй спокойный следователь пожал плечами:
- Объявления дать надо.
- Правильно, давайте подождём, пока он кого-нибудь еще грохнет!
- Не похож он на маньяка, как ни крути.
- Я тоже не особо на самого лучшего следователя в городе похож, и, чувствую, нам предстоит много побегать за маленьким заср...
- Никодим Фомич!
- Негодником, я хотел сказать. Мне сразу именно на него указали, мол, подозрительная личность! Так и вышло. Вы у меня будете лично патрулировать малолюдные районы, если мой подход чем-то не устраивает.
- Все устраивает нас.
Но Ошка был уже далеко, а именно - болтая ногами, сидел на диване в гостях у какого-то чиновника. Идя по улице, он нос к носу столкнулся со своей бывшей соседкой - миловидной девушкой его лет, которая раньше жила с ним в одном доме, а с год назад ее семья переехала, и с тех пор он ее не видал.
Соня была разговорчивой, начитанной и очень сообразительной. Когда-то маленький Ошка собственноручно обдирал газоны, чтобы принести ей парочку пышных цветов, за что неоднократно бывал бит метлой дворников, но это ничуть не огорчило его.
- Ой! Сосед наш!
- Соня?! Сколько зим!
- Да вроде не так много. Мы теперь в том доме живём, где голуби по крыше ходят.
- А я и не знал, честное слово. Ну, как у вас жизнь без меня?
- Стабильность есть - отец работает, мать с младшими сидит. Я стихи пишу, рисую, вот, скоро закончу гимназию.
- Ого! Да ты молодец.
Соня смущённо улыбнулась:
- Спасибо. А ты как поживаешь и чего тут делаешь?
- А, меня в убийстве обвинили, когда я пьяный гулял, и теперь я вынужден скрываться и бороться за свое жалкое существование, чтобы не уехать к вечным снегам.
- Что?! Я, похоже, неправильно услышала...
- Говорю, всё у меня успешно, хочу с друзьями гулять, но некогда и вообще, не пригласишь ли пообедать? Со вчерашнего дня ничего не ел.
- Пошли! Только тихо: мои родители не очень хотели бы тебя видеть: они говорят, ты плохо влиял на меня еще на старом месте.
- А вашей маме, случайно, "что за чудовище ты притащила?"не нужен?
- Смешно. Пошутил.
В квартире Сони Ошку встретили возмущённые родители подруги.
- Что за чудовище ты притащила?!
- Вот, я же говорил.
- Ах, Ошка, это ты? Как же, Ошка-белый хвост, гроза газонов и богатых детей... Извини уж, не признали! Как школа, как работа?
- Всё прекрасно, дядь Семён. Вот, встретил Соню на улице, решил зайти к вам.
- Соня уже такая невеста стала, верно?
Отец Сони, который недолюбливал Ошку, хитро взглянул ему в глаза. Ошка смутился. Ему, конечно, раньше сильно нравилась Соня, но сейчас его больше беспокоило, как бы не разболтать им всю свою жизненную ситуацию, а то совсем худо будет. Он неопределённо пожал плечами, и тут же из-под куртки у него выпал, звонок стукнув об пол, топор. Родители Сони аж замерли. Пришлось нагнуться и вежливо сказать:
- Пардон, май френдс, мы с топором вчера не вполне отвечали за свои действия, а сегодня он, видимо, ещё не оклемался.
- Время идёт, а дворовая шпана не меняется! Ты опять собрался плохо влиять на Соню?! Или ты на неё какие-то виды имеешь?! Или почему ты с ней гуляешь, а?!
- Что вы, сэр, я просто...
- Что?
- Просто обернитесь.
Чиновник повернулся, ожидая увидеть за спиной еще одного подозрительного беспризорника, но увидел только пустую тарелку из-под пирожных и чистый воздух вместо кастрюли с картошкой и бутылки шампанского, которые совершенно точно были там минуту назад.