(кашенцовы) Карт-Бланш

Такое чувство, что таблетки убили во мне героя
Скажу вслух: «Мне было комфортно в моём горе»

Ночные терзания - Mirèle

Даня взял пару выходных и просиживал их дома, в то время как Руслан с трудом отрабатывал свою последнюю неделю. Это требование начальника, и перечить ему не хотелось совсем. Последний рабочий день выдался крайне хуёвым. Во-первых, зарплату Руслан получил наличным расчетом, ведь на карту перевести ни у кого возможности не было, так ещё на протяжении всего дня чувствовал он себя паршиво. До дому пришлось добираться своим ходом, что усложняло, в принципе - всё. На улице снова дождь, свободных машин на такси нет, а кроссовки насквозь вымокли.

Голова раскалывается, кидает то в жар, то в холод. Возможность заболеть - Тушенцов не рассматривал. Скорее всего парня снова настигла ломка, ведь употреблял он в последний раз уже давно. Забрав свой клад несколько дней назад, ещё в присутствии Дани, Руслан вообще не прикасался к содержимому. Хотел проверить - насколько же его хватит.
Слабенько. Очень слабо.

В кармане всё ещё лежит этот злосчастный пакет, при сжимании рукой которого появляется немыслимая тяга опробовать содержимое побыстрее. Голова забита другими вещами, связанные далеко не с наркотиками. Сейчас у них с Даней всё замечательно, и портить это счастье своими выходками - не хотелось. Руслан понимает, что если сорвется сейчас и придёт домой нетрезвым, то это сильно скажется на их отношениях.

В том плане, что Тушенцов пообещал делиться своими переживаниями и моральным состоянием с Даней. Но почему-то решил скрывать все подробности своей ломки на протяжении последних нескольких дней.

Руслан освоился. Хоть всё ещё непривычно чувствовать то, что кто-то ждёт его дома. Но по крайней мере больше не одиноко. Он обращается к Дане за помощью, если она требуется ему. Он познакомился с его друзьями, с которыми изначально Кашин и путешествовал по городам на том самом поезде.
Этот рыжий потихоньку вливается в жизнь Тушенцова, но тот всё ещё не уверен, что делает всё правильно.

Всё-таки в их отношениях нет той самой нежности или проявления любви, как это обычно бывает у людей, когда они только начинают встречаться. Но и Дане это вроде не нужно, хоть он и не был против отдавать всё вышеперечисленное во благо Руслана. В то время как Тушенцов был сторонником отношений, и не особо имел понятий как вести себя с партнёром. Хоть в закромах души ему неистово хотелось почувствовать себя любимым.

Данила Кашин.
задерживаешься
тебя встретить?

Руслан сидел на лестнице между этажами, не в силах пока вернуться домой. Зиплок был скомкан в кулаке, а состояние значительно ухудшилось. В такие моменты жизнь преобретает это осмысление суровой реальности и боли. Горечь по рту, беспорядок мыслей, потеющие ладошки и вероятная температура.

Руслан Тушенцов.
не скоро вернусь

Данила Кашин.
всё нормально?
а где ты?

Откуда в тебе столько доброты с отголосками беспокойства? Неужели, тебе не всё равно на меня.

Руслан Тушенцов.
дань давай потом
извини

Парень отложил гаджет в сторону и устало вздохнул. Он уронил голову на руки, уперевшись локтями в колени, и зарыл пальцы в волосы. Слишком велик соблазн для приёма запрещёнки сейчас. Ему некуда деваться, и он точно знает, что не спрячется от этого состояния нигде. И что даже Даня будет не в силах ему помочь.

Как бы то ни было, очень сложно положиться на человека и открыть ему душу. Сложно раскаяться и излить все подробности внутреннего шума, не дающего тебе покоя изо дня в день. Не хочется напрягать и жаловаться на свои проблемы и состояние, ведь Руслан сам довёл себя до ручки. В этом нет ничьей вины, кроме него самого.

Прикосновение к наркотикам - это единственное, о чём жалеет Тушенцов. Ведь изначально была возможность всё остановить и бросить. И это получалось сделать, но вот только Руслан зашёл слишком далеко. Работа, потерянный смысл жить, передозировка веществами, кома, таблетки. Даже это не смогло остановить злоядного наркомана.

Такие люди обычно не рассчитывают, что станут зависимыми. Невозможно однажды встать утром с постели и сразу решить стать наркоманом. Всё это приходит постепенно.

Наркотик — это заряженный пистолет, ствол которого лежит у тебя во рту. Ты прекрасно понимаешь, что он заряжен, но ничего не можешь поделать, потому что больше всего тебе сейчас нужно ощутить вкус прохладного металла.

Руслан изначально думал, что стоит захотеть, и ты бросишь. Но это как сон. А сон нельзя остановить.
Он продолжается вопреки твоей воле. И вдруг ты понимаешь, что ты бессилен.
Не получилось сдержаться. Пакет с веществом всё-таки был вскрыт, и пришлось употребить нужную дозу снова. Когда это всё закончится?

Когда найдётся смысл это прекращать.

Тушенцов стряхнул остатки с носа, дожидаясь нужного эффекта от препарата. Дорожка начерченная на экране телефона была снюхана, а остальное содержимое полетело обратно в зиплок.
Сложно сейчас будет прийти в себя и с трезвыми мыслями вернуться в квартиру. Хочется лечь пластом на кровать и забыться, не покидая комнату на протяжении долгого времени. Он сорвался, снова. Он ненавидит себя, он не может контролировать это.

Хочется хоть на миг почувствовать себя счастливым, пусть даже счастье и заключается в наркотиках и присутствии Кашина рядом.
Счастье?
Сидеть на ступеньках с измазанным носом, боясь довериться человеку, который между прочим является не хилым предметом симпатии.
Счастье?
Спустя долгое время Руслан хоть чувствовать что-то начал, он не сможет дать Дане спокойно уйти, даже если тот сам захочет этого.
Счастье?

Почему-то типичное присутствие с ним - делает жизнь лучше.
За такое время, конечно, мало чего сказать можно, но результаты есть. Просто Тушенцов наркоман, который снова сорвался, и допустил огромную ошибку в том, что не смог рассказать Дане о содеянном сразу.

— Ну, как ты? - Интересуется Кашин, сидя в гостиной на диване.

Он услышал звук отрывающейся входной двери, дожидаясь того, пока Руслан пройдёт к нему.
Но этого не произошло. Парень быстрым шагом ушёл на кухню, а через неё на лестницу, поднявшись на второй этаж.

— Русь, ты чё? - Громко спрашивает Даня, заметив странное поведение своего приятеля.

Хоть бы зашёл, поздоровался.

Рыжий поднялся с места и помчался наверх, видя то, как прям перед ним захлопывается белая дверь в ванную комнату.

Даня нагло дёрнул ручку и заглянул вовнутрь, наблюдая за тем, как Руслан включил воду и ждал полного набора воды в джакузи.

— Закрой дверь, пожалуйста. - Вздохнув, промолвил Тушенцов, заметив подглядывающего в проёме парня.
— Я устал, и весь вымок.

Он стянул с себя чёрную джинсовку, бросив вещь куда-то на пол. Даже разуться не успел.

— Я просто хочу расслабиться, - Словно успокаивает сам себя Руслан, извлекая из шкафчика бутылку красного вина.
— Один, если можно.

Даня заподозрил неладное и мигом спохватился, зайдя в помещение и облокотившись на дверь спиной. Тушенцов взял штопор и ловким движением вытащил пробку, делая глоток алкоголя. Он присаживается на край большой ванны, замечая красное пятнышко вина на своей белой рубашке.

— Что произошло? - Интересуется Кашин, стараясь понять резкие приступы энергии в своём приятеле.

Тот отворачивается, не поднимая голову. Стыдно ему сейчас о чём-то рассказывать. Руслан просто хочет полежать в домашнем джакузи в компании алкоголя и наркотиков, уже принятых вовнутрь. Почему?
Потому что он имеет полное право на отдых. Одиночество уже пустило корни в нём, и сейчас он совершенно не хочет делиться с кем-то своими проблемами, включая похуизм к окружению на полную.

— Дань, выйди отсюда. - Чуть серьёзнее процедил Тушенцов, держа стеклянную бутыль в руке.

— Руслан, я..

— Дань, - Резко прерывает его парень, подняв свой затуманенный взор.
— Выйди, и закрой дверь с обратной стороны.

А у Кашина слов нет. Зрачки у Руслана широченные, руки места себе не находят, нога дёргается, стоя на носочке. Слишком сильный триггер для него.
И он прекрасно сработал.
Даня молча разворачивается и захлопывает дверь, пару мгновений стоя перед ней в лёгкой прострации. Услышав звук щеколды Кашин не на шутку разозлился.
Сжав руку в кулак он ударил по белой двери, отходя в сторону. Осталась не сильная вмятина, так ещё и штукатурка посыпалась.

Руслан сорвался, Руслан промолчал, Руслан не доверяет Дане.

Даня хочет как лучше, хочет помочь, хочет быть рядом, по возможности, хочет, блять, понять причину такого поведения Руслана.

Рыжий упирается спиной о дверь, сползая по ней вниз. Он бессилен. Не хочет насильно заставлять Тушенцова делиться своими проблемами, но в этом случае не должно быть по-другому. Неизвестно, что сейчас будет происходить там, за дверью. Даня не представляет, что делать в случае плохого исхода сегодняшних событий. Его просят не лезть никуда, но разве рыжий не должен пройти на пролом и привести Руслана в чувства?
Не должен, но внутренний голос просит иначе.

Он обязан предотвратить то, что сейчас происходит в подсознании Тушенцова.

Даня поднимается на ноги, быстрым шагом направляясь к лестнице. Спускаясь, он оказывается на кухне, куда ему в принципе и нужно было дойти. Подойдя к шкафчику со столовыми приборами он хватает нож, мысленно надеясь на то, что получится открутить чёртов замок в ванной.

В это время Руслан не чувствовал ничего. Опустошение заполонило его голову и мысли. Он просто лежал в наполненной ванне, рассматривая белый потолок над собой. Бутылка вина всё ещё была сжата в руке, пока второй он медленно потягивал сигарету, совершенно не парясь о том, что скоро вода польётся через край.

Он поступает как мразь, как сволочь. Поступает так, как бы никогда не позволил никому поступить с собой. Молчание - это убийство, для него. Когда человек молчит, а ты находишься в замешательстве - это худшее, что можно прочувствовать. Ты не понимаешь, что делать. Тебя накрывает легкая паника, ведь неизвестна ни причина, буквально - ничего. Руслан полностью понимает Даню сейчас, но он не может иначе. Ему стыдно.

Стыдно за то, что он такой.
Грязный, зависимый, потерянный.
У парня буквально театр в мыслях, а бордель в подсознании. Хочется быть лучше самого себя, вот только этому «лучше» противоречит он сам.

— Вылезай. - Неожиданно восклицает Даня, распахивая дверь.

Руслан дёргается от неожиданности, выронив бутылку на тёмный кафель. Красная жидкость растекается по полу, пачкая белый ковёр, заполоняя помещение ароматом дорогого вина.

— Ты ебанутый? - Вздыхает Руслан, у которого от резкости происходящего потемнело в глазах.

Кашин наступает на осколки своими тапками, выключая льющуюся воду.

— Хуйнёй не майся и вылезай. - Командует рыжий парень, присаживаясь на край джакузи.

Тушенцов отворачивает голову, затягиваясь сигаретой.

— Я не хочу ни с кем разговаривать, Дань, ну пожалуйста, сука. - Словно вымаливает оставить себя в покое Руслан, на что Кашин лишь усмехается.

— Здесь никого нет.

— Здесь есть ты, - Серьезным тоном перебивает Тушенцов, слегка приподнявшись.
— Этого недостаточно?

Мокрая рубашка неприятно прилегает к татуированной коже. Некомфортная атмосфера витает в комнате. Руслан тушит сигарету об воду, оставляя не докуренный бычок плавать сверху.

— До утра собираешься здесь сидеть? - Интересуется Даня, развернувшись вполоборота к парню.

Он буквально не даёт ему возможности сбежать, если вдруг тот соберется неожиданно уйти. Тушенцов прекрасно ощущает безысходность всей своей ситуации, чувствуя нарастание тревожности внутри.

— Не молчи, Руслан, - Старается сфокусировать внимание парня на себе.
— Мне тебя силой отсюда вытаскивать придётся?

— Я тебе всё сказал уже, - Вздыхает татуированный, вновь откидываясь назад.
— Поговорим завтра, а сейчас я буду отдыхать.

— Рабочий день чересчур загруженный был? - С усмешкой хмыкает Даня, осознавая то, что такими темпами он выведет Руслана на эмоции.
— Дозу слишком маленькую прислали, м?

— Отъебись.

— Я пытаюсь понять, что с тобой нахуй происходит, - Повышает тон Кашин, начав жестикулировать практически перед лицом Тушенцова.
— Я просил тебя, и ты согласился со мной, ты обещал делиться своими проблемами.

Идёт сильная давка, очень влияющая и сказывающаяся на внутренним состоянии Руслана. Его как маленького поставили в угол и начали отчитывать, не давая никакой возможности слинять с разговора и остаться в одиночестве. А очень, очень сильно хотелось.

— Не делай вид, что не понимаешь того, что я чувствую, - Как-то обижено процедил Тушенцов, слегка ошарашив Даню.
— Ты справился с зависимостью, а я тону в ней изо дня в день. Ты действительно хотел бы выслушивать всю мольбу о моём хуёвом состоянии, на которую я бы забивал хуй и вновь возвращался к наркотикам.

Руслан приподнимается, пытаясь вылезти из джакузи, совершенно не обратив никакого внимания на разбитую на полу бутылку и зелёные осколки.

— Я бы жаловался, а ты бы хавал, поддерживал, а для чего? - Парень упирается мокрой рукой о плечо Дани, помогая себе встать на ноги.
— Чтобы я объебался и всё повторилось?

— Чтобы я хоть немного был в курсе происходящего в твоей жизни, Руслан.

Татуированный встаёт напротив парня, всё ещё держа свою руку на чужом плече, установив нечеткий контакт с голубыми глазами снизу.

— Не строй из себя Мать Терезу, - Грустно усмехается парень.
— У тебя хуёво получается.

— Пройдёт время и ты начнёшь мне верить, - Непоколебимо отвечает Даня, придвинув Руслана ближе к себе за ткань мокрой рубашки.
— Нам ещё долго ютиться с тобой в одной квартире.

— Я понял, что ты не собираешься уходить, - Вздыхает Тушенцов, чувствуя чужие руки на своих бёдрах.
— Но имей ввиду, что я тонущий, и мне комфортно так жить.

— До поры до времени. - Ухмыляется Кашин, резко поднявшись с края джакузи.

Руслан поднимает голову на рыжеволосого, стоя к нему слишком близко. Он бы соврал, если б сказал, что не хотел поцеловать Даню сейчас. Но почему-то воздержался от этой затеи, мысленно беспокоясь о том, что неиспользованное лезвие до сих пор лежало в заднем кармане его джинс.
Кашин, сам того не подозревая предотвратил глупую попытку Руслана сделать себе больно.

Но об этом Даня точно никогда не узнает.

***

Аутоагрессия. Самодеструкция. Саморазрушение.

Всё это тесно связано с Русланом и оставляет огромный след на его теле, психике и поведении. Он никому об этом не рассказывает, да и сам редко отдаёт полный отчёт своим действиям, ведь хватается за лезвие только в изменённом состоянии. Ни раз было такое, что Руслан не помнил подробностей предыдущих дней, разглядывая новые увечья на своих руках. Полосы вдоль вен давно зажили, некоторых было практическим и не видно из-за многочисленных татуировок, но болели они изо дня в день, напоминая Руслану о содеянной глупости.

Вандализм привлекает внимание. Чаще всего это относят к исписанным стенам в подъезде, или граффити на улице, в которых измазаны большинство заборов и старые разваленные здания. Но какова будет ваша реакция, если вы увидите шрамы на венах человека?
Селфхарм тоже является своего рода вандализмом, ведь люди бессмысленно оскверняют, разрушают, повреждают свой храм, называющийся телом.
Вы, наверное, тихо посочувствуете, не будете заострять внимание на порезах. Возможно, усмехнётесь, думая, что перед вами стоит психически больной человек. А быть может это будет ваш близкий товарищ, и вы начнёте расспрашивать его об этом, попытаясь всеми силами помочь.

Разные люди, разные реакции. Множество исходов событий.
Руслан никогда не хотел выделяться чем-то подобным. Не хотел просить помощи, когда сам был не в силах себе помочь. Не хотел излишней огласки, заботы, не хотел привлекать никакого внимания к своим шрамам. Не хотел, чтобы люди думали, что он слаб, и могли надавить на те или иные движки его проблем, тем самым ухудшив ситуацию вдвойне.

Вряд ли он даст сам себе трезвый ответ на этот счёт. И вряд ли сможет долго молчать о своих выходках.
Его тело - это шрамы и татуировки.
И то, и другое не случайно и навсегда.

— У тебя сильная любовь к какао? - Интересуется Даня, держа в руках большую банку с ароматным порошком.

Руслан переоделся и уже сидел за барной стойкой в абсолютно сухих вещах, устало подняв свой взор на рыжеволосого.

— Ну типа того. - Промямлил Тушенцов, подпирая голову рукой.

Кашин по-доброму усмехнулся и отвернулся от парнишки, открывая верхние кухонные ящички. Он достал оттуда взбитые сливки и направился к холодильнику, извлекая из него бутылку бренди.

— Пробовал коктейль Лумумба? - Спрашивает Даня, развернувшись вполоборота к Руслану.

— Лумам... Что? - Усмехается татуированный, немного отстранившись от стола.

— Ну, мёртвую тётю? - Пытается вспомнить все названия этого напитка Кашин, тем самым смешив Руслана ещё сильнее.

— Конечно, партнёров у меня много было, но до такого не доходило ни разу. - Отшучивается Тушенцов, вызывая улыбку на лице рыжего.

— Та я не про это, дурень, - Прыскает со смеху Даня, насыпая в кружку нужную дозу сладкого порошка.
— Это напиток на основе какао и алкоголя.

— А названия почему такое?

— Какая-то легенда про тётку с острова, - Пожимает плечами Кашин, добавляя воду в стакан.
— Она сначала эмигрировала в Америку, а потом умерла, - Продолжает свой рассказ парень, мешая ложкой ещё незаконченный коктейль.
— Потом хотела, чтобы её на родине похоронили. Но перевозка была дорогой, поэтому тело запихнули в короб, в котором обычно отсылали какао для того острова.

Руслан с интересом наблюдал за созданием напитка, параллельно слушая историю от Дани. Под конец он усмехнулся и ответил:

— Я то думал ты прах мёртвой женщины добавлять собрался.

Кашин засмеялся, разбавляя в кружке алкоголь, предварительно всё хорошенько перемешав, а после, добавил сверху сбитые сливки.

— Пробуй, - Молвит Даня, ставя перед носом Руслана его напиток.
— А я пока вещи в стирку закину.

Парень спокойно поднимался по лестнице, заметив боковым зрением то, что Тушенцов провожает его взглядом. Особого значения он, естественно, этому не предал. Не спеша он открыл дверь в ванную, обошел лужу вина с осколками и присел на корточки. Вынул из корзины грязные вещи, поочередно засовывая их в машинку, а после чего услышал звук металла, характерно бьющимся об плитку.
Даня слегка отполз назад, всё ещё держа в руках мокрые черные джинсы Руслана.

Вот что-что, а к этому Кашин был не готов.
Плохо заточенное лезвие лежало около его правой ноги. Даня аккуратно поднял острую металлическую штуку, с трудом осознавая, почему это лежало в кармане Тушенцова. Парень разглядывал чужую вещь, явно использованную не по предназначению, до тех пор, пока не услышал шаги в коридоре. Рыжий лихо закинул лезвие под стиральную машинку, взяв в руки кусок разбитого стекла. Он обернулся, встретившись взглядом с Русланом, который упирался о дверной проём, скрестив руки на груди. Даня слегка занервничал.

— Чуть ногу не прохуярило мне. - Внезапно цедит Кашин, показывая парню осколок от стекла, параллельно заталкивая остатки вещей в стиралку.

— Коктейль огонь, спасибо. - Усмехнулся татуированный, ничего не заподозрив.

Даня попытался улыбнуться, оглядевшись по сторонам.

— Притащи мне веник с совком, - Просит он Руслана, поднявшись с корточек.
— Иначе все ноги изрежем себе.

— Тебе помочь убрать?

— Нет. - Моментально выпаливает Даня, округлив свои глаза.
— Отдыхай, я тут сам как-нибудь.

Тушенцов поднял брови и пожал плечами, возвращаясь на кухню за веником. Судя по всему Руслан забыл вытащить из кармана лезвие, иначе бы не приползал раньше времени к Дане, проверить его успехи в погрузке грязных шмоток.
А если он специально не вытащил его? Если он не стал говорить об этом прямо, стараясь таким способом продемонстрировать Кашину свой ещё один скелет из шкафа.

Татуированный мигом поднимается по лестнице назад, протягивая Дане нужные для уборки предметы.

Рыжий беспокойно смотрит на Руслана, пока тот всё ещё протягивает ему этот ебучий веник.
Ну, сейчас явно не до уборки.

Когда Тушенцов все-таки опускает руки, Кашин неожиданно прижимает парня ближе к себе. Он аккуратно запускает пальцы в чужие тёмные волосы, заставляя Руслана очутиться прижатым к своей груди. Тот кидает веник на пол, отвечая на столь резкий прилив объятий, разрешая Дане полностью влиться в своё личное пространство.

Лёгкая тревога смешалась с нежностью, сердце в груди словно спотыкалось, а чужие касания превращались в лезвие, намного острее того, что прямо сейчас лежало под стиральной машинкой.

Они всё знали. Всё поняли.
Но молчали, совершенно не хотев разбавлять в эту оглушающую тишину своими словами.