Часть 12
POV Майк Гилберт.
— Дерек, я прошу тебя, выслушай, — я поспешно шел по длинному коридору, пытаясь догнать Дерека, напряженно сжимающего кулаки.
— Я не собираюсь слушать этот бред. Монтгомери мертв, а Бибер собирает эту чушь, чтобы спасти себя, но никак не тебя, глупец, — его голос был, как обычно, резок и властен. От одного взгляда хотелось раствориться в стенах или убежать, как можно дальше от этой ярости и раздражения, накрывающих его с головой. Я не собирался отступать, потому что это единственный шанс заставить его уступить. Если я не убью Джастина, значит, они убьют меня, а потом все равно, рано или поздно, доберутся до Бибера. Получался гребанный замкнутый круг, и я должен быть очень убедительным, чтобы договориться о встрече. Джастин мой друг. Я должен хотя бы попытаться.
— Ты так не думаешь. У тебя ведь у самого были подозрения по поводу его фальшивой смерти, — выпалил я, засовывая руки в карманы, и слегка вздрогнул, опешив, когда врезался в Сару, держащую в руках поднос. Она стыдливо опустила голову, прикусывая губу, крепко сжимая поднос, чтобы тот не упал, а все содержимое в нем не разбилось. Я слегка улыбнулся, вежливо извинившись за свою неуклюжесть, и снова пошел вслед за Дереком, который уже спускался к лестнице, направляясь к Сету, чтобы попросить отследить новую цель, имя которой он обнаружил в конверте у себя на столе. Он решил проигнорировать мои слова — это очевидно. У меня не так много времени, чтобы сидеть и целыми днями его уговаривать, нужно что-то, что могло бы его взбодрить или же воодушевить на встречу с Джастином. — Он снова поклянется тебе в верности, —громко произношу я и замираю, не веря в то, что действительно произнес это. Хотелось зажать рот рукой, но было уже поздно. Дерек остановился, сделав шаг на ступеньку ниже, и одной рукой сжал перила, слегка обернув голову ко мне.
Все уговоры были напрасны, потому что, как только Джастин узнает, что я подобное сболтнул, ему самому придется меня убить. Он так долго бежал от этого, а я вновь его затянул.
Я уже говорил про замкнутый круг?
Сейчас впервые хотелось, чтобы Дерек снова проигнорировал меня и, послав выполнять какую-нибудь грязную работу, пошел заниматься своими делами. Но мои последние слова его более, чем привлекли, и игнорировать их было бы, конечно же, невежливо!
Джастин был прекрасным союзником для Оливера. Он был его подопечным. А Джастин являлся его воспитанником.
Оливер будет более, чем доволен возвращением Джастина, но, естественно, тот будет строго наказан, но не убит.
— Пусть приходит завтра, — немного подумав, заявил Дерек, а потом добавил: — поговорим один на один, — он кивком подтвердил свои слова, вновь возобновляя ходьбу. Я вдохнул холодного воздуха в легкие, ощущая, как под рубашкой по коже бегает тысяча мурашек.
— Нет.
Он обернулся и прищурился.
— Что значит «нет»?
— Это значит, что сюда он не явится, — я дернул плечами, качнув головой, ощущая, как лоб щекочут светлые волосы. — Джастин предпочитает нейтральную территорию.
— Этакий предусмотрительный болван, — ухмыльнулся Дерек, проведя тяжелой рукой по помятому лицу, — Ресторан Babbo. Завтра. Часов в семь, — холодно проговорил мужчина и, кинув последний взгляд на меня, снова направился вниз по лестнице.
Свою часть работы я сделал, теперь все в руках у Джастина.
Из одной проблемы вылилась еще одна.
Дереку уже будет плевать на информацию про Адама, он наверняка будет озабочен мыслью о возвращении Джастина, чтобы порадовать Оливера.
Но есть огромное, блядское, большущее «но».
Джастин ни за что не захочет вернуться.
Ни под какими уговорами.
Ни под какими угрозами.
Сама смерть не затащит его обратно в контору.
А Дерек уж тем более.
Я сложил руки на груди и откинул голову назад, ощущая, как мелкая усталость разносится по телу. Разворачиваюсь, чтобы наконец убраться отсюда, и снова натыкаюсь на Сару, которая держала уже пустой поднос, что-то бурча себе под нос и обвиняя себя в том, что она самая неуклюжая, сама неповоротливая девушка во всей конторе, нет, во всем городе. От доходивших ко мне обрывков слов, я улыбнулся, мягко взглянув на Сару.
— Это скоро войдет в привычку, — я устало склонил голову назад, разглядывая ее темную кожу и кудрявые, темные волосы, идеально лежащие на плотных плечах. Она не была хрупкой, вообще-то, она являлась снайпером, и для нее, как мне кажется, подобная неуклюжесть действительно неприемлема, но, видимо, я ошибался. Сара смущенно улыбнулась, хлопая густыми ресницами.
— Извините, Мистер Гилберт, не понимаю, что происходит со мной, — она хотела уйти, но я аккуратно схватил ее за локоть, не давая сделать следующий шаг. Она удивленно подняла голову, уставившись на меня, а я задумался над тем, зачем я это сделал. Немного помешкав, я выпалил, понятие не имея, зачем мне это.
— Как твое полное имя? — сам поежился от собственных слов, но затем снова уверенно взглянул на девушку.
— Сара Стефани Вуд, — на одном дыхании произнесла чернокожая, ежась под моим пристальным взглядом. Я ухмыльнулся ее наивному, непонимающему взгляду, и, подмигнув, коротко произнес, прежде чем уйти:
— Ходите осторожней, Мисс Вуд.
***
Его смех был настолько звонким, что, казалось, стекла начнут трескаться.
Хоуп растерялась. Не понимала, куда деться от насмешливого взгляда, который вмиг пронзил ее, словно бензопила. Было больно, обидно и до одури стыдно. Трудно описать эти ощущения, когда единственное, что ты чувствуешь, — так это то, как отчаянно внутри скорбит неопределенное чувство, готовое разорвать все внутренности. Готовое заставить кричать так громко, как никогда раньше, наверное.
Тоби встал с кровати, расстегивая белую рубашку, и, скинув ее с плеч, подошел к Монтгомери, проведя рукой по ее затылку и пододвигая ближе, касаясь теплыми губами слегка вспотевшего от волнения лба. Она горячо выдохнула ему в обнаженную грудь, а он, опустив руки к ней на плечи, крепко их сжал, уверенно вглядываясь в ее голубые, сверкающие бриллиантами, глаза. В них все еще стояли слезы, но он предпочел не обращать на них внимания.
— Мы оба знаем, что это чепуха, детка, — он мягко улыбнулся, чмокнув Хоуп в губы. — Бибер все силы впаривал на то, чтобы как можно сильнее унизить тебя, он считал тебя уродцем, и он бы не стал спать с такой, как ты, если, конечно же, он был в своем уме, — предположил Тоби, прижимая пораженную Монтгомери к себе и утыкаясь носом в ее мягкие, рыжие волосы. Хоуп, не раздумывая, резко отстранилась от него, оторвав крепкие мужские руки от своих плеч, и сделала шаг назад, под недоуменным взглядом Джорджа. Монтгомери улыбнулась, приподняв голову к потолку, пытаясь сдержать сорвавшиеся слезы, и затуманенным взглядом взглянула на нахмурившего Тоби.
— С такой, как я?
— Ты ведь знаешь его, не так ли? Знаешь его манию к идеальности. Он херов король, и ищет подобную себе женщину, — Тоби уверенно взмахнул руками и подошел к окну, завешивая шторами окно.
— В таком случае, живи в полной лжи, когда правда бьет тебя прямо по лицу, — рыжеволосая пожала плечами, хмуро поглядев на парня, устало качнула головой и направилась в ванную подальше от этого напряжения.
Закрыв дверь на замок, Хоуп накрыла крышкой унитаз и села на него, оперевшись локтями о колена и проводя рукой по лицу.
Она была не подготовлена к такой реакции.
Он ей не поверил.
Это звучит одновременно грустно и весело, поэтому Хоуп не знала, как воспринимать это: знак Всевышнего, что стоит замолчать и перестать пытаться рассказать ему правду или, как то, что ее собственный мужчина считает ее недостаточно привлекательной, чтобы притянуть такого парня, как Джастин.
Он назвал его королем.
Он считает, что у Джастина мания к идеальности.
Эти слова были пропитаны ложью.
Он видит в Джастине лишь то, что сам Джастин позволяет ему видеть, что он позволяет видеть всем остальным.
Он всегда был добрым и великодушным, очень жаль, что про такого человека ходят далеко не лестные слухи. Его часто обвиняли в высокомерии, его часто называли болваном, идиотом, да как угодно, но никто даже не знал его. Настоящего его. Человека, умеющего помочь в трудную минуту, человека, умеющего прощать, человека, умеющего чувствовать.
Хоуп не станет ничего доказывать Тоби.
Она не станет доказывать то, что действительно имела связи с Джастином, потому что, даже если в будущем эта тема всплывет, она не почувствует вину, потому что она пыталась.
Она сказала ему.
А принять это или нет, поверить в это или нет — уже далеко не ее проблемы.
Потерев горячие щеки ладошкой, Хоуп поднялась, потянувшись к краю футболки и стягивая ее, оставаясь лишь в одном бирюзовом лифчике с прозрачными лямками. Заколка слетела с волос, отчего девушка провела пальцами между рыжими локонами и слегка улыбнулась, спиной поворачиваясь к зеркалу и сзади рассматривая длинные волосы. Она с детства восхищалась их цветом. Сначала они казались вполне обычным, но Адам всегда говорил, что подобный цвет — волшебный, и она должна дорожить ими. Он всегда умел поднять ее самооценку. Находил прекрасное в любой мелочи. В пальцах, в глазах или в родинке где-нибудь на плече. Это могло быть что угодно, но для него — уже прекрасно.
Сейчас хотелось успокоиться. Немного отойти от удивления, смешанного с каким-то приторным разочарованием. Словно она думала об одном, хотела совершенно другое, а случилось третье.
Это путает мысли. Это заставляет чувствовать неуверенность.
Как только Хоуп собиралась расстегнуть ремень на джинсовых шортах и снять их, с комнаты послышался знакомое пиликанье сотового телефона, заставляющего Хоуп поспешно натянуть футболку и поправить волосы, закинув их на один бок, уверенно взглянуть на свое унылое отражение в зеркале, и, на секунду зажмурив глаза, открыть дверь, зайти внутрь комнаты, где свет уже был потушен, а одинокий силуэт виднелся на большой спальной кровати. Прикусив губу, Монтгомери вспомнила, где оставила сумочку после работы, и, направившись к подоконнику, открыла занавески и взяла сумку, доставая оттуда мобильник.
На экране красовалась смешная фотография Дианы, и Хоуп машинально улыбнулась, покосившись на Тоби и, прокашлявшись, подняла телефон к уху, ответив на звонок.
— Мы попали в аварию. Джесси сильно пострадал.
Всхлип.
Такой, что у Хоуп мгновенно закружилась голова, и она машинально прижалась плечом к косяку, закрывая глаза.
Пусть это будет не по-настоящему.
Пусть это будет не реальностью.