Цветочник

Вернувшись домой, я иду на кухню и, помыв руки, разбираю сумку. Я купил тебе вкусняшек, надеюсь, ты обрадуешься. Я решил приготовить для тебя макароны с сыром, ведь их все любят, надеюсь, ты не являешься исключением из этого правила. Я знаю, макарон с сыром для восстановления твоих сил недостаточно, я приготовлю еще одно блюдо. Я прислушиваюсь к каждому шороху, вдруг ты проснулась. Я не очень хорошо готовлю, но я буду стараться для тебя, мой ангел.

Ты не кушала больше двенадцати часов, нужно что-нибудь посытнее. Включив плиту, я ставлю на конфорку воду для макарон и начинаю натирать сыр. Ты первая женщина, для которой я готовлю, я всегда делал это только для себя и это для меня ново. Как ты отреагируешь на розы? Бросишь их, или прочтешь послание? Это решение в твоих руках, больше я принуждать тебя ни к чему не буду, я видеть не могу страх в твоих глазах. Я открываю кухонное окно на проветривание и впускаю морозный воздух. Декабрь - время чудес, сегодня ночью я убедился в этом.

Но я бы предпочел об этом забыть. Забыть об этой ночи и найти способ, чтобы ее забыла ты. Да, она была волшебной, но она была волшебной только для меня, ты не испытывала никакого удовольствия. Мое воображение рисовало мне другие картины, где мы оба от этого выигрываем. Прости меня. Мне бы очень хотелось, чтобы скоро мы повторили ночь по обоюдному согласию, чтобы ты тянулась ко мне, отвечала на поцелуй и стонала от удовольствия. Я хочу быть причиной твоей радости, а не твоих слез, я хочу видеть в твоих прекрасных зеленых глазах любовь, а не страх.

Я снимаю макароны с плиты и промываю их, после чего приступаю к приготовлению мяса. Сейчас я испытываю удовольствие от того, что готовлю для тебя. Только бы ты съела все это, ведь ты вполне можешь продолжить голодать. Я и так подорвал твое здоровье, не хочу, чтобы ты страдала еще больше. Я закрываю окно и, смотря на улицу, понимаю, как бы было сейчас прекрасно гулять с тобой по выпавшему снегу, держать твою руку и слышать твой голос, ведь ты почти не разговариваешь. Я закрываю глаза от внезапно нахлынувшей боли, во всем этом я виноват.

Я прислушиваюсь, но ты еще не проснулась. Что сниться тебе после пережитого? Меня не перестает мучить этот вопрос. Как сильно я подорвал тебя? Как много времени понадобиться, чтобы ты восстановилась? Ты и представить себе не можешь, как я жалею о содеянном. Я потерял контроль над своими эмоциями и страхами, и за это поплатилась ты. Я все исправлю, только дай мне шанс. Я выключаю плиту и оставляю мясо под закрытой крышкой. Я закончил, главное чтобы ты скушала то, что я приготовил для тебя. Я смотрю на обеденный стол заваленный покупками. Зачем я купил все эти вкусности? Будто у меня есть гарантия, что ты будешь есть их. Я раскладываю все по полкам и холодильнику, после чего иду к тебе, мне нужно тебя увидеть.

Я отпираю дверь в твою комнату и вижу тебя смотрящей на розы. Как долго ты не спишь? В любом случае я рад тому, что ты не закричала, ты действительно усвоила урок. Ты берешь конверт, открываешь его и читаешь послание, после чего кладешь его обратно в букет. Как долго ты на это не решалась? Ты открыла его при мне из-за страха наказания? Я больше не буду, я ведь обещал тебе. Ты вновь закрываешь глаза и натягиваешь на себя одеяло, как это тебе позволяют наручники. Тест, ты должна сделать тест, а для этого я должен освободить тебя. Я подхожу к твоей кровати, и ты вздрагиваешь, почуяв меня рядом. Я пытаюсь убрать одеяло, но ты не даешь его. Глупышка, мне тебя иначе не освободить.

- Доброе утро – тихим, мягким голосом говорю я, но мне кажется, услышав его, ты перестаешь дышать.

Я сажусь на постель рядом с тобой, и ты отодвигаешься от меня, я вновь закрываю глаза от боли. Пожалуйста, не бойся меня. Я еще раз убираю одеяло, ты не сопротивляешься, но когда я касаюсь твоего плеча, ты вздрагиваешь:

- Я сниму наручники, только обещай не убегать – тихо говорю я, мне правда, кажется, повысь я громкость, ты испугаешься еще больше, лучше я не буду рисковать. Ты киваешь в ответ и тихо выдыхаешь воздух. Не плачь, прошу тебя. Едва пообещав тебе, я выполняю обещание. По моей просьбе ты садишься на постели и вытягиваешь открытые ладони, я наклоняюсь и нежно целую их. Ты вздрагиваешь, но не от волнения, а от страха. Я достаю ключ и поворачиваю его в замочной скважине наручников, освобождая твои руки. Едва я снимаю первые оковы, ты пытаешься потереть их, но едва коснувшись, шипишь от боли. Первые движения и твои ручки начинают трястись, потому что долго были почти неподвижны, мне больно на это смотреть. По твоей левой щечке бежит слеза, я тянусь, чтобы убрать ее. Твои щеки, они покрыты следами моих ладоней, мне жаль. Твое милое личико все еще красное от слез и полученных ударов. Ты пытаешься закрыться, но тебе больно двигаться. Прости меня. Во что я превратил твои запястья? Больше двенадцати часов в наручниках оставили на тебе красные браслеты, обнажив до мяса твою нежную кожу. Ошейник, я еще не снял ошейник.

Я осторожно тяну его на себя, он прилип к твоей коже настолько, что одним движением его снять не получается. Нежно это сделать не получилось, мне приходится применить силу. Я забираюсь пальцами под ошейник, близость к твоей коже вызывает у меня улыбку, у тебя она вызывает страх, и ты вновь трясешься. Я смотрю в твои глаза, и ты со слезами закрываешь их. Я убираю ошейник с твоей кожи, и из твоих уст вырывается крик боли, который ты тут же заглушаешь, закусив губу. Выглядит так, будто я душил тебя. Я убираю волосы с твоей шеи, мне бы очень хотелось поцеловать ее, но я боюсь навредить тебе еще больше. Я поправляю твое одеяло, кутая тебя в него, и встаю с постели, осталось снять кандалы, которыми ты прикована, хорошо, что я спрятал ключ от квартиры, не думаю, что на этот раз ты пойдешь на риск и встанешь с постели без разрешения.

Я оголяю твои ноги по щиколотки, на этот раз ты не дергаешься, видимо поняв, зачем я делаю это. Я освобождаю тебя, снимая последние оковы, и едва почуяв свободу, ты прячешь ноги под одеяло и только сейчас замечаешь на кровати свою одежду. С еще большим страхом в глазах ты смотришь на меня, я не отвечаю на твой немой вопрос. Твоя старая одежда в стирке, но хотя бы тебе есть что надеть. Я подхожу к тумбочке и достаю купленные медикаменты. Я протягиваю тебе три теста, и ты неуверенно берешь их в руки, потом смотришь на меня. Поверь мне, любовь моя, я тоже не хочу, чтобы он был зачат так, поэтому и проверяю. Ты надеваешь свою пижаму и только потом неуверенно встаешь с постели и пытаешься сделать первые шаги. Я вижу, как у тебя трясутся ноги и, сделав лишь шаг ты падаешь, я подхватываю тебя и помогаю встать. Прости меня. Ты медленно идешь к выходу, я опережаю тебя, чтобы открыть тебе дверь, но ты смотришь не на меня, а на свои ноги, ноги которые теперь не слушаются и которые, так, же как и руки «украшают» красные браслеты. Я смотрю на все это, и мое тело пронзает боль. Едва ты выходишь из своей комнаты, я иду в свою спальню и беру оттуда шприц и ампулу со снотворным, лучше ты будешь спать, чем терпеть боль.

Я иду к двери туалета и, убедившись, что она не заперта, молча, жду. Ты не поверишь, но я хочу, чтобы все они были отрицательными. Он должен быть зачат не так, не при таких обстоятельствах. Ты выходишь из туалета и дрожащими руками потягиваешь мне тесты, я с облегчением вижу на них одну полоску.

- Иди в свою комнату – строго говорю я. Придя на кухню, я выкидываю тесты и накладываю тебе кушать. Я хотел сначала обработать раны, но ты слишком слаба, поэтому я поменял план. Поставив еду и сок на поднос, я несу его в твою комнату и улыбаюсь, видя, как ты сидишь под одеялом, но улыбка спадает с моих губ, когда я вижу, что твои стопы неприкрыты. Видимо даже укрываться мягким одеялом тебе больно. Я решу эту проблему, как только ты поешь. Я ставлю перед тобой поднос, и ты вопросительно смотришь на меня. Солнышко, я даже не думал об этом.

- Я ничего тебе не подсыпал – говорю я – Кушай.

Ты осторожно берешь вилку, чтобы пробовать еду, но вилка падает из твоей трясущейся руки, и ты с испугом смотришь на меня. Я лишь грустно улыбаюсь, что я ожидал увидеть после стольких часов в наручниках? Ты хотя бы начала есть, меня уже это радует, осталось обработать твои раны. Я не удивлен тому, что ты так обо мне думаешь, но меня даже мысль не посещала, что – то подсыпать тебе в еду. Мне ведь нужно твое доверие. Смогу ли я заполучить его? Я ухожу из твоей комнаты, заперев дверь, чтобы не смущать тебя. Я убираюсь на кухне и кладу еще не съеденную тобой еду в холодильник, после чего возвращаюсь к тебе.

Пока ты кушаешь, я нарезаю бинты, я уже вижу, что не прогадал, сделав из них запас. Перебинтовывать ли шею? Наверное, все же стоит это сделать, так она быстрее заживет, а видеть эту полосу я не могу. Ты кашляешь и пьешь сок, я обеспокоенно смотрю на тебя, но кашель прекращается так, же быстро как появился. Пожалуй, нужно второе одеяло, ведь этой ночью я буду спать в своей комнате. Спать. Смогу ли я теперь сделать это без тебя? Ты заканчиваешь трапезу и убираешь поднос, я улыбаюсь тому, что тарелка и стакан возвращаются ко мне пустыми. Я отношу поднос на кухню, ставлю посуду в раковину и возвращаюсь к тебе.

Ты послушно сидишь на постели, зная, что я буду обрабатывать твои раны. И я начинаю с шеи. Я осторожно собираю твои волосы в пучок и перевязываю их аптечной резинкой. Я нежен, но ты все равно вздрагиваешь от моих прикосновений. Тише малыш, все хорошо. Я еле сдерживаюсь, чтобы не поцеловать тебя, но мой поцелуй тебя не успокоит, я только сделаю хуже. Убрав твои волосы, я осторожно смазываю твою шею заживляющей мазью, едва прикасаясь пальцами к твоей коже, но ты все равно шипишь от боли, мазь видимо жжет тебе. Я бы с удовольствием подул, но этим я тебя только напугаю. Ты морщишь нос и это вызывает у меня улыбку, мой любимый рыжик, прости, что тебе приходиться терпеть все это. Твои глаза закрыты и это очень расстраивает меня, мне бы хотелось смотреть в них. Я осторожно наклоняю тебя вперед, чтобы обработать шею сзади, сейчас ты послушна, я знаю почему, малыш, ты хочешь избавиться от боли. А я хочу избавить тебя. Я осторожно целую тебя в макушку и в этом моя фатальная ошибка, ты вновь трясешься.

- Не бойся – шепчу я. Знаю, эти слова вряд ли что-то изменят, но я должен был их произнести. Закончив обрабатывать шею, я делаю первый слой повязки изолирующей тканью, чтобы мазь не впиталась в бинт. Ты вновь шипишь от боли, я либо пережал, либо задел голую кожу ногтем, я буду осторожней.

Взяв бинт, я наматываю на твою шею несколько слоев, чтобы тебе было мягче спать и осторожно завязываю узел. Красная борозда стала белой, но так она хотя бы быстрее заживет, я поменяю повязку через двенадцать часов. Я поменяю все повязки. Я осторожно перехожу к рукам, ты сама даешь мне раскрытые ладони. Я знаю, я обещал, что не буду прикасаться к тебе без твоего разрешения, но я ничего не могу с собой поделать. Увидев твои раскрытые ладони, я целую каждую из них, и ты вздрагиваешь каждый раз. Как же мне больно видеть и чувствовать это. Я осторожно касаюсь указательным пальцем первого красного браслета, ты вздрагиваешь, мазь холодная, тебе больно и обработку делаю я, для неприятных ощущений у тебя сейчас три причины, прости меня. Я осторожно переворачиваю твою ладонь, я слышу, как твое дыхание замедлилось, видимо от того, что я вновь управляю тобой, но сейчас я делаю это с благими намерениями. Я больше не буду принуждать тебя, правда. Я осторожно перематываю запястья, и едва я завязываю последний узел, ты убираешь руки. Я поднимаю на тебя взгляд, но ты даже не смотришь на меня. Я нежно провожу пальцем по раскрытой ладони, но ты сжимаешь ее в кулак.

Я встаю с твоей кровати и перемещаюсь к ногам, ты приподнимаешь одну из них для меня, жаль, что ты это делаешь при таких обстоятельствах, а не для нашей любви. Я не касаюсь красной кожи, хотя мне хочется покрыть ее поцелуями, но я сделаю только больнее. Я осторожно обрабатываю твою рану и, подчиняясь чувствам, а не разуму, целую твою стопу. Ты одергиваешь ногу на себя, едва заметно, но этого достаточно для меня, чтобы понять, насколько тебе неприятно чувствовать мои губы. Я поднимаю на тебя взгляд, и ты опускаешь глаза, я вижу новую дорожку слез.

Ты держишь ногу на весу, и я благодарен тебе за это, я вижу, как тебе трудно это делать, она постоянно опускается вниз. Неужели ты настолько ослабла? Закончив обработку, я осторожно ставлю ногу на постель и беру новые бинты, ты с готовностью поднимаешь для меня последний красный браслет, надеюсь, что ты уже испытываешь облегчение. Закончив обработку твоих ран, я укутываю твои ноги одеялом и все – таки принимаю решение дать тебе дозу снотворного, у тебя почти нет сил, и еда тебе в этом не помогла, надеюсь, поможет сон. Едва увидев шприц в моих руках, ты со страхом в глазах пятишься на другую сторону кровати. Родная, нет же, я не собираюсь вкалывать тебе наркотик, нет. Я сажусь рядом с тобой на постели, ты закрываешься от меня одеялом:

- Не надо – шепчешь ты.

- Тебе надо поспать – мягко отвечаю я.

- Пожалуйста – шепотом произносишь ты.

Я осторожно беру твою руку, ты не отдергиваешь ее, но это не смирение, это страх, тебе страшно, что я разозлюсь. Родная, я больше не буду грубым, я обещаю.

- Это снотворное – говорю я – Ты всего лишь поспишь.

Несколько часов, всего лишь несколько часов. Может, за это время я придумаю, как убедить тебя в своей искренности, а ты пока восстановишь силы. Я осторожно вытягиваю твою руку и глажу вену. Теперь твои оковы превратились в бинты и мне больно знать, что я вина всему этому.

- Не надо – еще раз произносишь ты. Я осторожно поглаживаю твою вену, смазываю место укола спиртовой салфеткой и осторожно ввожу иглу шприца, ты вскрикиваешь от боли, я ввожу медленнее. Опустошив шприц, я закрываю место укола салфеткой и сгибаю твою руку. Ты, молча, укладываешься, ведь выбора тебе я не оставил. Я поправляю твое одеяло и, поцеловав тебя в макушку, желаю тебе сладких снов. Ты закрываешь глаза и я, сидя с тобой рядом, жду момента, когда ты уснешь. У меня не осталось выбора. Ты обессилена, изранена, заплакана и испугана, без седативного твои нервы просто не способны выдержать эту нагрузку и я не хочу, чтобы ты боялась меня еще больше. Моим обществом ты явно не наслаждаешься, а мучить тебя я не хочу. Так, что такой исход вполне логичен. Пока ты спишь, я буду охранять твой сон и думать над тем, что мне делать дальше. Убедившись, что ты уснула, я мимолетно целую тебя в губы, убираю салфетку с твоей вены и, поцеловав твое плечико, выхожу из твоей комнаты, кладя на подоконник букет подаренных мною роз.