Глава 5
Утро субботы – самое лучшее утро. Можно было поспать подольше, чем я с радостью и занялась.
Юлька не разговаривала со мной уже несколько дней. Она точно с приветом! Ну и пусть себе дуется!
Я пробездельничала весь день, валяясь в кровати, изредка вставая перекусить.
Вечером я с ужасом обнаружила, что из продуктов практически ничего не осталось, хотя я недавно ходила в магазин.
Я надела на себя спортивный костюм, который висел на спинке стула. Погладила рукой платье, висевшее на вешалке, и вышла из дома.
На улице было тепло, несмотря на то, что был уже вечер и солнце почти село.
В магазине, подходя к кассе, я вспомнила, что должна Максиму бутылку.
От разнообразия на полках глаза разбегались.
Черт! Я совершенно не разбираюсь в алкоголе!
Оглядев еще раз полки, мой выбор пал на «Jack Daniels» – единственный виски, который я знала. Расплатившись, я побрела домой.
Поднимаясь на свой этаж, послышался щелчок.
Проклятье! Снова лампочка перегорела.
Наощупь кое-как я, всё же, добралась до квартиры. Подходя к двери, из темноты кто-то схватил меня за ногу. От страха я пнула ЭТО.
–Твою мать, Мышонок! В который раз уже, – промямлил сосед.
–Максим?! Ты сдурел совсем?! До чёртиков напугал меня, так и помереть можно! – заорала я.
–Не бухти!
–Я открыла дверь и включила свет.
Слева от двери я увидела Левандовского, протянувшего ноги вперед. В руках у него была бутылка "Карду". Он сделал большой глоток и уставился куда–то в стену.
–Что ты тут забыл?
–Тебя жду.
Я присмотрелась.
Вид у Макса был неважный: он был помятый, с небольшой однодневной щетиной, рубашка на нем была застегнута кое-как. Что-то явно случилось.
–Выпей со мной, – сказал он.
Мне стало его жалко. В такие минуты, когда он не ехидничал, не пытался задеть меня, он казался вполне хорошим парнем. Я пригласила его внутрь. Он поднялся и, пошатываясь, прошел в квартиру. Я закрыла дверь и пригласила в кухню.
–Бла-го-ра-дю,– попытался проявить вежливость сосед.
Мы сели за стол.
–Знаешь, Катя, я всю жизнь был уверен, что знаю все наперёд, – он грустно посмотрел на меня, отчего мое сердце непроизвольно сжалось. – Я думал, что все плохое уже позади, но и тут я получил по башке от этой судьбы-злодейки, – горько улыбнулся мой собеседник и сделал еще один глоток. Я не знаю, может, я был последним уродом в той жизни, и расплачиваюсь в этой. Сегодня я увидел Марго, эту суку с каким-то хреном в тачке. Она сидела у него на коленях и расстёгивала свою блузку, – Максим поморщился. – Ты знаешь, мои родители были золотыми людьми. Мой отец, Олег Петрович, был бизнесменом. Он имел бизнес, попутно занимаясь благотворительностью. Мышонок, выпей со мной, – прервал мой собеседник повествование.
–Если будешь меня так называть, то точно не стану, – предупредила я.
–Катя, пожалуйста, выпей со мной. И давай переместимся на балкон, если ты не против. Здесь довольно душно.
Выходя на балкон, я захватила с собой большой пушистый плед и накрыла нас.
Передавая друг другу бутылку, я слушала о тяжелой судьбе Максима, который явно ни с кем не делился ей. Даже с Силиконовой долиной.
–Мой отец был с золотым сердцем, но оно было с изъяном – у него была артериальная гипертензия.
В тот далекий 1992 год он поехал в Англию. Тогда у него проявилась эта дрянь. Он решил подлечиться в Лондоне, в местном оздоровительном комплексе. Там он встретил мою мать, Мэри Кларк. Она работала местным кардиологом в этом центре.
Они познакомились, мой отец вскружил ей голову. Через два года родился я. Тем роковым днем, 8 июля
, мы поехали за город. Тогда мы жили в Питере, где отец работал.
Мама предлагала ей повести машину, но он настоял.
Через полчаса поездки у него случился приступ. Тачка потеряла управление, мы влетели в кювет, – Максим нервно сглотнул, а зрачки становились темнее
, – мама скончалась сразу же. Буквально через пятнадцать минут из-за неоказания должной помощи скончался отец.
Меня нашли через час какие-то люди, видимо, тоже ехали отдыхать. Меня забрала к себе бабушка, и я больше не возвращался в Питер, – на этом Левандовский, не глядя на меня, полез в карман рубашки, достал сигарету и закурил.
Бедный парень, он столько пережил!
Теперь я понимаю, почему он вёл себя, как заносчивый говнюк. Это всего лишь маска, попытка скрыть свою боль...
–Хочешь, я расскажу тебе о своих предках?
–Валяй, Мышонок.
Не обратив внимания на мое прозвище, которое я просила не вспоминать, я поведала историю соседу.
–Моя мама рассказывала, что мой отец – Петр Семенович – капитан дальнего плавания. Он ушел в море. Команда поздно обнаружила повреждение фитинга
в корпусе.
В итоге, судно затонуло, никому не удалось спастись. Но, думаю, мама это все придумала, чтобы я не знала правды.
На самом деле, мой отец сбежал еще до моего рождения.
Мама, Варвара Николаевна, воспитывала меня одна. Работает она реставратором, уехала на заработки три года назад. Восстанавливает картины, фрески, росписи храмов и церквей. Высылает мне небольшую сумму, чтобы я питалась.
Летом я работаю официанткой в ресторане твоей бабушки, – Максим кивнул мне, – а так... Мне больше нечего тебе рассказать.
К тому моменту, как я закончила говорить, на улицы зажгли фонари, а на небе, одна за другой, появлялись звёзды.
Ночной свежий воздух холодил кожу. Ветер играл с волосами девушки, и она заправила непослушную прядь за ухо. Молодой человек, сидевший рядом, уставился на ночное небо, явно думая о своем.
С минуту они молчали.
Она посмотрела на него полными тревогой глазами. Лунный свет освещал его лицо, на которое падали пряди волос.
«Перестань пялиться на него», – подумала про себя я.
Максим повернул голову в мою сторону. Он внимательно вгляделся в мои глаза.
Я потянулась к нему, чтобы обнять.
Глаза моего соседа вспыхнули. Он придвинул свое лицо к моему так близко, что я чувствовала его дыхание. Его губы дотронулись до моих.
Ох!
Я всегда считала Максима редкостным самовлюбленным козлом, но теперь... теперь я знала правду. Его губы были такие нежные.
Я никогда не чувствовала подобного.
И стена пала.
Я ответила на поцелуй.
Левандовский целовал так, словно ждал этого всю жизнь. Максим чувственно и нежно покусывал мои губы, отчего внутри меня разливалось тепло. Он держал мое лицо руками, поглаживая кончиками пальцев кожу под ними.
Я погрузила пальцы в его шевелюру, растрепанную на ветру.
В квартире раздался телефонный звонок.
Я положила свою ладонь Максиму на грудь и мягко отодвинула его от себя.
–Прости, не знаю, что на меня нашло, – сказал он, – лучше мне уйти.
Я лишь бессильно кивнула.
Проводив соседа, я ответила на звонок.
–Наконец–то! Я думала, тебе подкроватный монстр сожрал, – явно была недовольна моей медлительностью Юлька. – Знаешь, ты была права, я не думаю, что тот красавчик – твой парень.
–Считаешь меня страшной? – спросила я.
–Считаю тебя дурой! – нахмурилась та, – я видела его с девушкой, накаченной ботексом, как будто ее пчёлы покусали.
–Бывает, – пожала я плечами.
–Я чего звоню, сосредоточилась подруга, – у меня идея для нового ролика, понадобится твоя помощь.
–Хорошо.
–Отлично, завтра начнем, не проспи, клуша.
Из трубки послышались гудки.
Я поплелась в спальню и легла на кровать.
Раскинувшись на подушках, вспоминала наш с Максимом поцелуй. В голове роилась куча мыслей. С одной из них я заснула: «Что, черт возьми, это было?».