Огонь

“

То, что зажжёт твоё сердце, разрывая его постепенно на малюсенькие кусочки, называется любовью. Яркое и безудержное пламя, которое постоянно искрится в твоих глазах, заставляя забыть всё то, о чем ты думал ранее. Огонь, который с каждым днём пылает в сердце, разуме, душе, не оставляя и свободной клеточки, для того чтобы просто увидеть очевидные вещи. Ослепленный, ты ищешь её везде: в окне, в автобусе, в парке, на работе, в сердце. Ты ищешь её с особо ярым трепетом в душе, думая, что никогда не сможешь найти, но тем не менее продолжаешь упрямо идти к своей цели. Пришел, увидел, победил—вот твой девиз.

Каждый раз это пламя безумно больно обжигает. Оно просачивается в тебя словно яд, будто тебя укусила самая ядовитая змея в мире, а ты умираешь от переизбытка яда в крови. Кажется, что мир вокруг тебя давит на виски, сдавливает грудную клетку, не давая и малейшего шанса на то, что ты сможешь спокойно существовать, а внутри тебя самая настоящая агония.

—Ты уже уходишь? Рано ты, обычно мы вместе идём в универ.—девушка мило улыбнулась, отчего её пухлые, воздушные и невесомые щёчки стали настоящим произведением искусства, на которое можно смотреть вечно.

Честно говоря, это лучшее, что могло случиться в жизни. Мотылек, бабочка—она так наивна, доверчива, глупа, но в тоже время на удивление находчива. Она просто не может оставить человека без внимания, не может не помочь, не может не вступиться за кого-то. Она просто хочет быть нужной, хочет быть той, на кого люди могут положиться. Этого ей будет вполне достаточно.

Пак Чеён, или Рози, как называют её только близкие друзья, работает там, где ей суждено было работать свыше. Общение с людьми—вот её призвание, она была рождена для этого, была создана для этого. Рози просто не может не общаться, иначе почувствует себя чересчур одинокой в этом чересчур огромном для неё самой мире.

Я знаю её, кажется, лучше, чем самого себя. Она не любит рано вставать, но и вставать поздно тоже не любит. Специально заводит будильник на десять утра и бодрячком собирается на курсы. Чеён знает толк в еде, потому что сама любит поесть. Этот милый и маленький хомячок съедает все, что может казаться вкусным. И каждый раз удивляется тому, насколько сильно эта еда может быть вкусной. Она не любит, когда люди трогают её волосы."Эй, я их только уложила",—кричит она на всю квартиру, когда я своей большой ладонью просто напросто прикасаюсь к её макушке.

Она—самый настоящий огонь. Яркая девушка, которая устраивает настоящий пожар. Её милое и тянучее "Ёль~" всегда в моей голове, всегда на слуху. Порой мне кажется, что я выйду на улицу и услышу:"Ёль, Ёль~, я тут!". Я просто закрываю глаза и представляю: девчушка активно машет левой рукой, опуская её вниз, улыбается, отчего её глаза становятся похожими на полумесяц, вразвалочку бежит и, подбегая, останавливается буквально на пару секунд, улыбаясь, после чего крепко прижимает к себе, не смотря на пакеты с продуктами. А её волосы развеваются на ветру, напоминая красивый огненный закат на берегу моря, переходящий в небо, которое позже напоминает нам беспросветную мглу.

Я обожаю её яркие волосы. Светло-рыжие, прямые и длинные—они созданы для неё. Кажется, что всё, что она говорит, делает, надевает, создано для неё, создано для неё одной.

Каждое утро я просыпаюсь и вижу её лицо. Аккуратное, чистое, невинное. Без макияжа она куда милее, такой я её вижу только тогда, когда ложусь спать и просыпаюсь. Но мне так хочется видеть её такой чаще: нежной, утонченной, естественной, живой. То, как яркие и живые волосы аккуратно спадают на её лицо, а сама она уже, кажется, начинает просыпаться. Чеён выдыхает скопившийся внутри неё воздух, отчего короткие передние пряди слабо подлетают и аккуратно ложатся на её лицо, а мне не хватает воздуха, словно во всём доме закрыты окна. Я потерял доступ к кислороду.

Моя с нею жизнь похожа на квартиру. Пустая, в которой не было ничего, что могло бы наполнить её жизнью, но это рыжее и маленькое чудо огненным ураганом ворвалось в мою жизнь, поджигая все на своем пути. Эта комната горит. За ней воспламеняется другая, потом зал, кухня—всё в огне. Начал появляться дым, а у тебя в руках ничего нет. Прикрываешь рот ладонью, но это не спасает. Ты падаешь, потому что дым уже проник в тебя, ты ничего не видишь, потому что разум одурманен, ты ничего не говоришь, потому что чувства перекрыли все возможные пути. Нет чувств—нет огня. Но чувства есть. Всегда.

—Чанёль, иди кушать, ужин готов.—кричит она с кухни, а я отрываюсь от очередного проекта, заходя в помещение.

Чувствуется запах, от которого сносит крышу. Запах любимой еды от любимой девушки—разве может быть что-то прекраснее этого? Волосы Рози завязаны в низкий хвост. Она моет грязную посуду. Все так обыденно. Мне нравится. Люблю смотреть на такую простую жизнь. Обычная работа, обычная суета, обычная жизнь. Ураган уже прошел, разгромил всю квартиру. Настало время собирать всё по кусочкам и строить что-то новое и светлое.

Её родители меня недолюбливают. Они говорят, что бездарный, что могу потерять работу в любой момент, что я не достоин их дочери. Но в такие моменты, моменты отчаяния и грусти, Чеён встаёт из-за стола, пытаясь улыбнуться, говорит, что сыта, и уходит, заставляя меня последовать за ней, словно я иду из тьмы на свет.

Она всегда была моим источником света. Если что-то случилось, яркие лучи этого солнца мягко касались моей кожи, они играли с моими волосами, они касались самых разных мест. Её собственное солнце не сможет сравниться с тем, что происходит внутри меня. Не сможет сравниться с моим собственным солнцем. Мы с ней словно зеркальные отражения: я—внешний мир, мир реальности, где все, что происходит, влияет на тебя, а она—мир фантазии, Зазеркалье, то, что я могу только представлять и видеть во снах. Чеён всегда будет чем-то непостижимом для меня, чем-то таким, что я... не смогу объяснить. Она даже сейчас кажется мне прекрасным сном, который я вижу на протяжении трёх лет. И я хочу видеть это всегда, можно?

Её прикосновения во время просмотра фильма заставляют меня нервно проглатывать откуда-то взявшуюся слюну. Могу ли я держать себя в руках, когда она рядом со мной? Нет, это же слишком очевидно, Чанёль. Не будь идиотом и не обманывай себя, ведь тебе безумно нравится то, что она делает и как она это делает. Во время романтичных моментов в фильмах она слегка неловко опускает голову, а потом просто плюхается на моё плечо. Даже спустя столько времени она смущается от сцен с поцелуями, хотя сама творит такое, что мне даже в самых сексуальных снах не снилось. И это чертовски сильно меня заводит.

Я просто не могу не восхищаться её добротой. Она всегда едет в автобусе стоя, даже если есть свободные места. А когда я предлагаю ей сесть, она мне отвечает:

—Сейчас наверняка зайдет какая-нибудь старушка, я же не могу занять её место.—в такие моменты это рыжеволосое чудо сдвигает свои бровки, слегка хмуро глядя на меня, словно я—самый последний придурок, который ни черта ни в чем не смыслит. И даже если на ней каблуки, она продолжит стоять, периодически аккуратно переступая с ноги на ногу, словно пингвинчик.

То, что я обожаю больше всего, так это наши совместные культурные вечера. Мы оба любим творчество, поэтому поход в картинную галерею или на спектакль доставляет нам эстетическое удовольствие. Но ещё больше во всём этом я люблю то, что Чеён делает со своими волосами. Она тщательно работает над собой, чтобы выглядеть безупречно. Завивает кончики волос и собирает их в своеобразный хвостик, после чего длинные волосы поднимает ещё выше, чтобы концы едва касались её шеи. Передние пряди она также завивает и смотрит на плод своих трудов. Этот нежный цветок словно полыхает; её пряди так нежно струятся, что напоминают танец уже остывающего на углях огня, который всё ещё продолжает жить. Именно в такие моменты я всё больше хочу, чтобы она смотрела только на меня, но я лишь очередной собственник, который прекрасно знает, что этот пылающий цветок смотрит лишь на него.

Моя Рози... Она всегда видела только меня, даже в университете. Среди всех тех ребят, с которыми я общался, она замечала лишь меня одного. Даже глупые и просто идиотские, но эффективные подкаты Сехуна не позволяли Чеён пытаться добиться моего внимания. Но ей не нужно было пытаться, я сам хотел обращать на неё внимание. Каждую минуту. Каждую секунду. Я хочу видеть. Лишь. Её.

Возможно, я просто болен, хотя... так оно и есть. Этот дым разъедает меня изнутри, я не могу нормально дышать с того момента, когда только осознал, что по уши влюбился в эту маленькую чертовку. Влюбился...

Я помню, как она подошла ко мне в столовой. "Простите, вы забыли сдачу",—она шла быстро, но аккуратно, потому что была на каблуках и с подносом в руках. Выглядела слегка неуклюжей, а волосы собраны в тот самый низкий хвост, отчего передние пряди вылезли вперёд. Растерянный взгляд, которым она на меня смотрела, я запомнил на всю жизнь. Она думала, что я её пошлю, обзову или сделаю ещё что-нибудь. Но она не думала о том, что я улыбнусь, ставя свой поднос на первый свободный стол, не собираясь идти к своим друзьям, и попрошу её сесть за этот самый стол. Пытаясь выровняться, Чеён поставила поднос и села очень аккуратно и элегантно, что было ей не свойственно. Отдала деньги, после чего мы друг другу поклонились и начали есть, будто проглотили все слова. Но я должен был что-то сделать... Должен был... И спросил, как её зовут, хотя прекрасно знал, кто она, на кого учится и с кем общается. Странный, да? Но я просто не знал, как начать разговор, не знал, как подойти к ней, что сказать и что сделать. Возможно, когда я отдал ей последний кусочек своего мяса, я поступил неразумно, но я видел, что она взяла маленькую порцию, хотя обычно берет больше. Когда влюблен, замечаешь такие мелочи.

Я ругался на неё, когда она решила похудеть. Тонкая, как спичка—зачем ей нужно быть ещё тоньше? Действительно, я ничего не понимаю в красоте и моде, но я знаю, что она мне нравится настоящей, а диеты—это не она. Рози стала более нервной, говорила, что я её не понимаю, плакала. Она даже плакала! А я не знал, что делать. Встречался с её подругами, спрашивал у своих друзей, а когда Чеён увидела меня с Дженни в кафе, то всё решила для себя. Мы почти расстались... В её глазах всё больше и больше тухло солнце, которое светило для меня. Оставался последний уголёк, который я яростно пытался разжечь, но было ощущение, что всё это было зря. Чеён уходила в тень, закрылась, не хотела мириться с Дженни и слушать мои объяснения. И только слова другой её подруги повлияли на то, чтобы она выслушала Дженни. Я не ходил в универ, мне просто не хотелось. Внутри всё... сжалось от досады, от того, что она—рыжеволосая девушка с искрящимися глазами—не хотела говорить со мной. Зачем ходить туда, если я даже подойти к ней не могу? Учиться? Хах, бред. Но всё изменилось.

Я в очередной раз пропустил университет. Шел в магазин, чтобы купить себе продукты, возможно, соджу, чтобы согреться, потому что на улице сейчас достаточно холодно, отчего я положил руки в карманы своей кожанки. По другую сторону дороги я словно увидел призрака. Она была похожа на призрака, на сон, который мучал меня каждую ночь. Я щурился, чтобы понять, действительно ли я вижу свою Рози или мой рассудок помутнился после утренней бутылочки соджу. Но это была она. Словно маленький огонёк, она перебежала дорогу, отчего её шарф развязался и летел по ветру, но один конец зацепился за пальто. Я видел всё это и не верил, что это правда. Я увидел, как по её пухлым щекам текут слезы. Она была совсем близко, нереально близко... Почувствовал чьи-то руки на своей талии, а чья-то голова легла мне на грудь. Она что-то говорила, извинилась, плакала, но я не понимал, что происходит. Смотрел в пустоту, а потом просто почувствовал, как из глаз потекли слезы. Я не чувствовал её запах так давно, что стал его забывать. Я боялся забыть её запах. Но Чеён нашла меня, пропустила занятия, которые так боялась пропускать, прибежала сюда и обняла, тысячу раз прося прощения. Она ожидала, что я буду на неё кричать, что буду её обвинять во всём, но она не ожидала, что я обниму её так крепко, что ей будет сложно дышать. Не ожидала, что услышит мои всхлипы и слова о том, как я по ней скучал. Чеён сказала, что не будет ничего в себе менять, если мне это не понравится. Она хотела прислушаться ко мне. А я лишь хотел снова увидеть её искрящиеся глаза с разгорающимся угольком, который вот-вот хотел потухнуть.

Всё это время мне было так страшно, что я хотел упасть в пучину отчаяния, но свет от её огненных волос позвал меня обратно, обволакивая тело ласковыми словами. Спасибо тебе за это, Пак Чеён.

„

—Ёль, ты что делаешь? Идём, опаздываем на день рождения Джен.—милым и нежным голосом пролепетала девушка, стоя в дверях его рабочего кабинета.

—Да-да, я уже закончил, так что иду.—оторвавшись от ноутбука, проговорил брюнет, смотря четко в глаза рыжеволосой девушки, после чего встал из-за стола, подходя к возлюбленной.

—Что ты там опять писал? Тебе это не надоедает? Вечно всякий бред сочиняешь.

—Бред? Да я гениальный писатель!

—Ага, именно поэтому ты пошел учиться на архитектора.—девушка тихонько посмеялась, отворачиваясь от своего парня, чтобы лишний раз не наткнуться на его испепеляющий взгляд.

—А ну-ка цыц.—Чанель схватил рыжеволосую за щеки, начиная их растягивать, что явно не понравилось Рози, поэтому она просто обиделась на парня.

Это рыжее чудо даже не догадывается о том, что пишет Чанёль, а ведь всё, что он писал, посвящено огоньку, снесшему всё в этой комнате и построившему нечто новое и незабываемое, что является началом чего-то прекрасного, верно, Чанёль?