Между нами

Я на грани отчаяния. Каждый день вынужден подавлять гнев, который неистово пытается вырваться наружу. Сколько бы я не старался сохранять спокойствие, встречаясь с Мейсоном и Элис, моя кровь закипает. Внутри разгорается адское пламя ненависти. Игнорировать! Игнорировать! Игнорировать!
Повторяю я, как мантру находясь с ними в одном помещении. И внешне, окружающим кажется, что я беспечен и весел. Но в глубине души, я разрываюсь на куски от каждого прикосновения Мейсона к Элис. Каждый ее мимолетный взгляд, подаренный ему, причиняет мне неимоверную боль. Я хочу схватить ее в охапку и утащить по-дальше от всех. Закричать каждому, что эта девушка принадлежит мне. Она моя и вернется ко мне, когда поймет, что я люблю ее. Но этого никогда не произойдет. Мысли Элис крутятся вокруг Мейсона и его обещаний. Он так много говорит, пудрит ей мозги, строит воздушные замки... А она верит. Девушки так хотят слышать слова любви, что порой не видят настоящих чувств. Если бы она не пошла на свидание с Мейсоном, он не заставил бы меня бросить ее и уехать. Он дал мне денег и я должен был отступить, если она захочет возобновить отношения с Мейсоном. Он заставил обещать, что я не открою Элис свои чувства, пока не верну ему долг. Но я думал, что она поймет все по моим поступкам. Но увы! Ревность и обида застилали ей глаза, и она бросилась в объятия первому попавшемуся.

Все так запуталось, все настолько опротивело своей бессмысленностью, что я готов бросить все и уехать. Как только мама сможет вернуться к самостоятельной жизни, я уеду из города и начну новую жизнь. Без Элис, без Мейсона.

Мне приходится видеться с ними часто, потому что маму выписали. И я каждый день навещаю ее дома. Конечно, она предложила переехать к ним, но это выше моих сил. Я с трудом несколько раз оставался на ужин. Элис приходит к Мейсону. И пусть они официально не объявляли о своих отношениях, все видно невооруженным взглядом. Их сплетенные пальцы, милые улыбки, общие шутки. Я чувствую себя идиотом, продолжая удивляться поступкам Элис. Зачем она это делает? Неужели, действительно испытывает что-то к Мейсону? Или это всего лишь хорошая партия для нее?

Возможно, сегодня мне удастся выяснить ее мотивы. Мама устроила небольшое мероприятие по поводу своего выздоровления. Не хотел приходить, но она пригласила бабушку с дедушкой. А они так хотели бы увидеть наше примирение. Бабушка заставила меня надеть рубашку и брюки. Теперь я выгляжу, как плохой парень с татуировками в одежде для мажоров. Бабушка сказала, что я просто шикарно и бессовестно притягательный парень. Чтобы я делал без неё? Вырос бы жалким и подлым отморозком, не понимающим человеческие отношения. Но принесло ли мне это хоть каплю счастья?

Я смотрю на Элис и никак не могу отвести взгляд. В длинном платье цвета морской волны, которое облегает каждый изгиб ее тела, она просто сводит меня с ума. Этот до неприличия откровенный наряд привлекает взгляды мужчин, отчего хочется вывести ее отсюда. Я знаю, какое тело скрывается за тонкой тканью, и как оно плавится от моих прикосновений. Но вернуть все это не в силах. Она оглядывает меня удивленным взглядом и слегка улыбается, но я игнорирую ее. Точка в наших отношения поставлена, и мутить воду бессмысленно. Она сделала выбор. И в этот омут я больше не собираюсь лезть. Она не позволила мне оправдаться, не захотела выслушать.

Мы с дедушкой и бабушкой устраиваемся в тихом уголочке с закусками. Заговорчески шепчемся, вспоминаем всякие глупости, обсуждаем прическу соседки без всякого злого умысла. Просто бабушке не нравится, как эта женщина преклонного возраста, пытается строить глазки дедушке.

Элис с Мейсоном подходят к столику с закусками и замечают нас. Бабушка с дедушкой еще не в курсе, что Элис теперь девушка Мейсона. Они удивленно наблюдают за ними. Я понимаю, сейчас говорить им об этом уже поздно. Элис шепчет что-то ему и направляется в нашу сторону.

Стараюсь не смотреть на нее, но глаза непослушно скользят по нежному изгибу шеи к откровенному декольте. Бабушка ловит мой взгляд. Я вижу, как меняется выражение ее лица, когда она понимает насколько мне тяжело.

Элис здоровается с ними, но старики молчат. Дедушка ковыряет бисквит в тарелке. Бабушка медленно поднимается и смотрит прямо в глаза Элис, которая смущенно отступает на шаг назад.

- Неблагодарная девчонка! - говорит бабушка. - Он столько для тебя сделал, а ты бросила его ради этого отморозка?

- Бабушка, перестань, - вмешиваюсь я. Беру ее под локоть, пытаясь увести, пока она не начала скандал. Я знаю, она может с легкостью при всех выдернуть Элис все ее красиво уложенные короткие локоны.

- Оставь меня, - говорит она, пытаясь вырваться.

В этот момент подходит Мейсон. Он обнимает Элис за талию и целует в висок. Она не сопротивляется.

- Добрый вечер! - здоровается он с нами. - Бабушка, почему вы обижаете мою будущую жену?

Меня почти выворачивает наизнанку от его слов, но я держу себя в руках. Живот скручивает, а в голове бесконечно повторяются его слова. Сжимаю бабушкину ладошку.

- Значит, она пудрила мозги Эштону? - спрашивает она.

- Нет! С чего вы взяли? Это Эштон пудрил вам мозги, - отвечает за нее Мейсон. Я смотрю умоляюще на Элис, но она словно окаменела. - Ваш дорогой внучек, придумал всю эту историю с девушкой. Он попросил Элис притвориться его девушкой, чтобы вы не считали его голу...

- Заткнись! Иначе, я раскрашу твою морду! - прорывается у меня злобный рык. Отодвигаю бабушку назад, но она не отступает.

- Почему ты не скажешь ей, что во всем виновата ее мамаша...

Я понимаю, что еще секунда и эта отчаявшаяся пожилая женщина расскажет все. Сейчас не имеет смысла открывать правду, ведь Элис отказалась меня выслушать.

- Уйдем отсюда, - пытаюсь ее увести, но она хватает за руку Элис. - Бабушка, отпусти ее.

Она продолжает возмущаться, но я практически ничего не могу понять. Смотрю на ее лицо и понимаю, что с ней что-то происходит. У нее заплетается язык, подбородок дрожит. Она с трудом держится на ногах.
Я подхватываю бабушку на руки и буквально выношу оттуда на воздух.

- Вызовите скорую!- кричу я кому-то.

Все вокруг непонимающе оглядываются на нас.

Я не знаю, что мне делать. Расстегиваю верхнюю пуговицу на платье, чтобы ей легче было дышать. Она потеряла сознание в тот момент, когда я подхватил ее на руки. Вокруг собирается толпа. Кто-то подносит воду, кто-то приводит ее в сознание, измеряют пульс. У меня в голове гул, словно включилась сирена. Я ничего не вижу и не слышу. Кажется, вокруг царит хаос. Я слышу голос дедушки. Он кричит, чтобы его пропустили к жене.

Спустя два часа мой мозг только начинает мыслить здраво. Картина вокруг проясняется. У бабушки случился микроинсульт. Нам сказал об этом врач, после проведения узи и компьютерной томографии. Ей предстояло провести еще несколько обследований, пролечиться и быть постоянно на связи с доктором. Потому что микроинсульт может быть предвестником более опасных проблем со здоровьем. Нас уверяют, что скоро ей станет намного лучше и завтра ее можно будет навестить. А пока разрешают зайти только дедушке. Бедный старик, он очень испугался.

Я почти не помню, как оказался в больнице. Помню за рулем сидел отчим. Впервые он не сказал ни слова. Дедушка держался намного лучше меня. Я помню, как он сжимал мою руку всю дорогу. Он понимал, что я не выдержу, если с бабушкой случится что-то по моей вине. Впервые, я был растерян и беспомощен.

Я сижу на стульчике у входа в реанимационное отделение. Мы уговорили дедушку поехать домой. Они уезжают с мамой, которая тоже изрядно устала. К тому же, она бросила всех гостей, которые давно наверное, разошлись по домам. Я все испортил, как всегда. Лучше бы не приходил на этот ужин. Во мне кипит столько злобы, что я готов подорваться сейчас и бежать к Мейсону. Избивать его, пока не перестанет дышать. Но мама уже сотню раз попросила меня этого не делать. Она знает меня достаточно хорошо, поэтому прежде, чем уйти взяла с меня слово, что я не оставлю бабушку и не поеду убивать Мейсона.
Но она не говорила, что делать, если вдруг здесь появится Элис. Я смотрю, как она медленно и неуверенно подходит ко мне. Она переоделась. Значит, успела заехать домой. Когда она приближается, я вижу темные круги под глазами. Макияж смыт, волосы собраны в пучок. Я вижу, что она плакала. Но это ничего не меняет. Отворачиваюсь от нее и продолжаю смотреть в пол перед собой. Краем глаза замечаю, как она пытается прикоснуться ко мне, но я отдергиваю плечо. Слышу ее всхлип, но почему-то не чувствую жалости. Только бесконечную злость.

- Прости, пожалуйста, - она садится на корточки рядом со мной. Пытается поймать мой взгляд. - Прости меня, пожалуйста. Я не хотела...я не думала

- Уходи, - говорю я, не глядя на нее. - Уходи и не вынуждай меня убивать тебя здесь.

- Я не думала, что все так далеко зайдет, - говорит она, обхватывая ладонями мое колено. Голос дрожит, она едва сдерживает рыдания. Но это ничего не меняет. Бабушка могла умереть по нашей вине. Я не отрицаю, что мог предотвратить случившееся. Но дал слабину.

- Я тебя понял Элис, а теперь уходи, - говорю я убирая ее теплые ладони с моего колена.

- Посмотри на меня, пожалуйста, - она держит мою руку. Тянет к себе. Прикосновение ее пальцев настолько желанны и приятны, что я начинаю ненавидеть себя.

- Проваливай отсюда! Ты здесь не нужна, и твои чертовы извинения ничего не изменят. Меня тошнит от тебя, - говорю я достаточно громко.

Вырываю свою руку из ее. Она почти падает на пол от неожиданности. Я все же смотрю на нее. Глаза Элис покраснели, по щекам текут слезы. Сидит на полу, обхватив себя руками за живот. С трудом глотаю комок в горле и ухожу. Когда я возвращаюсь, ее уже нет там.