6. случайности не случаются
Проснулся я от того, что чёртов телефон не просто вибрировал — он долбил мне в ухо, будто требовал: «Проснись, блядь, важное!». За окном было ещё темно, только где-то далеко в небе серели края, но в комнате — глухо и сонно. Я нащупал телефон под подушкой и, прищурившись, посмотрел на экран.
Рита.
Сначала пришло одно фото. Потом второе. Потом целый поток. Они с Пашей на фоне сцены — улыбаются, она в его объятиях, он целует её в макушку. Следующее — она смеётся, а он смотрит на неё, будто больше ничего в мире нет. Потом они обнимаются, целуются, держатся за руки, а фон — всё та же сцена, свет, музыка. Живут, блядь. Счастливо, громко, красиво.
И, как вишенка на торте, сообщение:
«Как ты там? Мы скучаем за тобой!»
А потом от него, от Паши:
«Дядь, у тебя всё нормально? Рита переживает.»
Нормально. Всё, сука, нормально. Я у себя в деревне, среди заборов и щебня, а вы там — на фестивале, где я должен был быть. Где я хотел быть. Где я планировал признаться Рите в чувствах, до того как ты, брат, влез. А теперь ты обнимаешь её, как будто всегда был рядом.
Я долго смотрел на экран. Потом просто ткнул палец на «👍🏻» под сообщениями. Всё. Никаких слов. Ни эмоций. Пусть подавятся тишиной.
Уже хотел было отложить телефон, как всплыло новое сообщение.
Номер незнакомый.
«Влад, привет. Это Саша. Увидела, что ты в сети и решила написать. Я хочу поговорить. Если хочешь — приходи ко мне. Калитка открыта. А дальше — поймёшь, куда тебе».
Никаких точек. Только мягкость. Только это «поймёшь».
Я даже не стал переодеваться. Как был — в старой футболке и трениках — так и вышел из дома. Двигался тихо, на цыпочках, чтобы не разбудить бабушку, а потом и вовсе — по траве, мимо кустов, мимо дворов, где просыпались собаки и лениво лаяли в мою сторону. Деревня в такую рань — живая, но сонная. Каждая тень казалась чужой, но не страшной.
Дом её бабушки — через пару дворов. Калитка действительно была приоткрыта. Скрипнула, как в фильмах, когда заходишь не туда, куда надо. Но мне было надо.
Во дворе — тишина. Но из старого сарая пробивался свет.
Я подошёл. Постучал в дверь.
— Это я, Влад, — сказал негромко и толкнул дверь внутрь.
И попал в другой мир.
Белые стены, старые кружевные тюли на окнах, в лучах лампы — ловцы солнечного света, висящие над стеклом. Растения в жестяных горшках, диван в углу с яркими декоративными подушками, будто из хендмейд-магазина. Полки со всякой всячиной — старые игрушки, маленькие статуэтки, коробочки, книги без обложек. Всё пахло лавандой и чем-то теплым.
А в конце комнаты, за большим столом, сидела она.
Саша перебирала какие-то старые вещи. На столе — старые мягкие игрушки, как из детства. Рядом — аккуратные бирки с подписями. Кажется, она подписывала, сортировала… сохраняла. Рядом с её стулом стоял ещё один.
— Садись, — тихо сказала она, не поднимая глаз.
Я сел.
— Ты хотела поговорить? — спросил.
Саша чуть сжала пальцы. Потом подняла глаза — в них блестело.
— Прости, Влад. За вчера. За то, что вывалила всё на тебя. Просто я… я не знаю, почему рассказала тебе. Это было, наверное, слишком. Прости, что нагружаю тебя своей болью.
Я смотрел на неё. На эти глаза, в которых — море. Не истерика. Не драма. Настоящее горе. Тихое. Глубокое. Затаившееся внутри.
Я подошёл ближе и обнял её.
Она без звука уткнулась в плечо.
— Может… хочешь послушать и мою боль? — спросил я. — Чтобы было честно. Вдруг тебе станет легче.
Она кивнула, не отрываясь от меня.
Я выдохнул.
— Я должен был поехать на тот фестиваль. С Пашей. С Ритой. С остальными. Всё было готово — билеты, жильё, всё. Но за два дня до вылета отец попал в больницу. Несчастный случай. Упал с лесов на стройке. Больше не ходит. И пока все мои друзья поехали тусить, я приехал сюда — к бабушке. Потому что раньше сюда приезжал он. А теперь я.
Саша медленно отлипла от моего плеча и села ровно. Слушала внимательно. Не перебивала.
— Я хотел признаться Рите в чувствах. Прямо на фестивале. Прямо под светом сцены. Всё продумал. И вот в тот день, когда мы с тобой встретились на остановке под дождём, мне звонит Паша и говорит, что они теперь вместе.
Я сжал телефон в руке.
— А сегодня она скинула мне фото. Как они целуются. Как она смеётся ему в грудь. Как он обнимает её за талию.
Я разблокировал экран и показал ей.
И тут Саша побледнела. Резко. В лице не осталось ни одного цвета. Она смотрела в экран, как будто в бездну.
— Что? — спросил я. — Ты его знаешь?
Саша подняла на меня глаза.
— Это Паша. Это он… он — отец того ребёнка. Моего. Которого я потеряла.
Я молчал.
У меня внутри будто что-то оборвалось.
— Пиздец, — вырвалось у меня.
Я сел обратно, уставившись в никуда.
— Это мой друг детства, — прошептал я. — Я уговаривал его год переехать в Москву. Он отнекивался. А потом, полгода назад, резко свалил из Минска. Сказал — надоело, хочу перемен. Перемен, сука.
Мы оба сидели в тишине. Я чувствовал, как внутри всё кипит. Гнев. Боль. Отвращение. Как можно было сбежать от неё? От ребёнка? Как можно было молчать? Как можно была бросить мать своего ребенка на больничный койке? Она ребенка вашего потеряла, а тебе перемен захотелось. Мудак блять.
Не знаю, сколько прошло времени. Мы уже сидели на диване. Болтали. О жизни. О Москве. О том, как не хочется возвращаться к тем, кто сделал больно. Саша что-то рассказывала про игрушки на полке — они были её, из детства. Она прятала в них записки и потом забывала, а теперь находит. Это было так по-доброму.
Я даже не заметил, как начал зевать.
---
— Влад?
Скрип двери.
— Саша?
Я проснулся, как от толчка. Передо мной — бабушка. А рядом с ней — бабушка Саши. Обе с хитрыми улыбками.
Я пихнул Сашу в бок.
— Саш, вставай. У нас гости.
Она сонно приоткрыла глаза. Села. Мы оба поняли, как это со стороны выглядит — мы двое, в обнимку, на старом диване.
— Ну что, уже невесту нашёл? — хмыкнула моя бабушка.
— Что, уже жениха себе выбрала? — подхватила бабушка Саши.
Нам с Сашей стало так неловко, что я встал первым.
Пока я натягивал кроссовки, бабушка с восторгом рассказывала Саше:
— Умный у меня внук, воспитанный. И готовит, и печку сложит, и на гитаре играет!
Я взял телефон со стола, кивнул бабушкам, улыбнулся Саше и пошёл к выходу.
На улице уже светало. Воздух был прохладным, но чистым, как утро после бури.
И почему-то — легче дышалось.
————
Вот такая глава. Надеюсь, что не переборщила с матом, но вроде они здесь в тему. Это не последняя глава на сегодня) приятного чтения👋🏻🩶