Одна страдать?
Музыка долбит в уши так сильно, что уже не различается с какой стороны колонка. Не слышны слова, а просто непрерывные биты, из которых каждый оказывается громче предыдущего. Каждая клеточка тела подпрыгивает, давление уже давно перевалило за самую верхнюю шкалу, но даже этого мало. Ноги уже болят от бесконечных прыжков и падений.
Всё как в последний раз, но я знаю, что через неделю будет точно также. Те же самые люди, с точно такими же бутылками в руках с этой же музыкой, все идентично из выходных в выходные, без разбора по числам, месяцам и годам. Это как традиция, уже несколько лет мы всегда собираемся, снимаем маски и веселимся, как подобно всем подросткам. Выпивка, музыка, грязные танцы.
— Буха-а-ать! — Невнятный крик где-то позади. — Бу-ха-ть!
Я невольно оборачиваюсь на скандирующего парня, который уже валяется на песке в луже собственной блевотни. И смех и грех, но у него действительно грязные танцы. Он подобно червю извивается в этом ужасе, но чувствует себя очевидно лучше, чем все присутствующие.
Тело с трудом вообще держится в вертикальном положении. Хотя время от времени приходится хвататься за что-то рядом находящееся и восстанавливаться. Я срываю в который раз крышку со своего стакана и одним движением вливаю уже что-то темно-коричневого цвета. Даже не пробую, а залпом отпиваю половину, ровняя до уровня где примерно был чертов милкшейк. Даже цвет напитка кричит о том, что из бананово осталось только название на наклейке.
Плохо танцевать, плохо, плохо!
Плохо танцевать, плохо, плохо!
Плохо танцевать — это тоже позиция
Я добавлю сахар в эти кислые лица.
Я, подобно застрявшей мухе в банке, шатаюсь из стороны в сторону, дребежу всеми конечностями, будто совершено отдельные части и не ограничиваю себя метровым окружением. Не стою на месте, а почти порхаю по всему пляжу, скачу и хвастаюсь за каждого попавшегося человека, увлекая в своеобразный танец. Внутри бурлит жизнь, совмещая всплески всех гормонов и эмоций. Мне не нужна музыка, поэтому просто перестаю её слышать, прекращая попадать в ритм. Степень алкогольного опьянения настолько высока, что уже перестаю видеть и людей и мешающие декорации вокруг.
— Ебаная шваль. — Криком наказываю столб от волейбольной сетки в которую врезаюсь и снова делаю шаг вперед.
Бамс и снова удар, все об тот же столб, но на этот раз сильнее, что падаю с ног.
— Ты блять, широкая дохуя? — Я начинаю долбить ногой по металлу и продолжаю матерится, пытаясь наказать и поставить на место своего обидчика. — Дура!
Приходится отползти немного и только после вставать, распахиваю глаза на сколько возможно и почти отшатываюсь отсюда и как только преодолеваю преграду, опять прикрываю такие тяжелые веки, возвращаясь в непрерывный пляс.
Крепкий алкоголь уже давно перестал жечь горло, но все ещё вызывает покалывания в пустом желудке. Но мозг это воспринимает, как сигнал выпить ещё. В два глотка опустошаю стакан, который мешается в руках и без разбора впариваю его кому-то в руки, а сама сваливаю обратно в толпу.
Подруга давно пропала с радаров, и чувство одиночества накатывает.
— Сева-а-а! Локончик мой сладкий! — Воплю и кидаюсь на блондинистого парня. — Ты тоже здесь?
Локонов тоже обнимает в ответ и начинает вовлекать в ритм музыки.
— Ты уже пятый раз ко мне подходишь с этим вопросом.
— Щас не буду подходить и нахуй пойдешь.
— Ауч! Блять, Влада! — Он чуть отталкивает меня, но продолжает приобнимать, чтобы не свалилась. — Перестань ноги топтать.
Демонстративно цокнув, я наклоняюсь вперед и отхожу, но одновременно с этим утыкаюсь макушкой в его живот.
Теперь эта поза максимально странная, но удобная. Я не давлю ноги, держусь на месте, ещё и обнимаюсь! Комбо!
Пару песен мы точно танцуем так, и вскоре воздух снизу кончается и приходится резко вскинуть голову вверх. Это становится критичным действием. Всеволод не способен удержать такую энергию и я просто заваливаюсь назад, но не чувствуя обиды или боли.
Я лежу на песке и накатывает что-то.. Перед глазами появляются звезды на небе, хотя секунду назад не могла увидеть и блондинчика перед собой, неконтролируемый прилив энергии стихает и появляется спокойствие. Умиротворение затмевает музыку, которую и так не особо слушала, но сейчас, будто тихий шелест деревьев и я наедине с этими звездами.
— Влада, Влада.
Легкие удары по щекам вынуждают вернутся из воссоединения с природой и посмотреть на перепуганного парня перед собой.
— Влада-а-а, але.
— Че те?
— Живая. — Он облегченно выдыхает и протягивает руку, чтоб поднять.
Я лишь отталкиваю помощь и показываю фак, вновь возвращая внимание на небо, усыпанное яркими огоньками.
Мерцает, переливается, я буквально вижу, как тухнут и загораются новые звезды.
— Ляпота-а-а.
Внутри даже сердце будоражится от того, что только сейчас я нашла красоту в такой простой вещи.
Но снова этот чертов мальчик решил отвлечь меня, на этот раз не словами, а просто сразу поднял. Я начинаю истерично толкаться, вырываться.
— Всё, сладкая, подъем. — Спокойный, даже чуть насмешливый голос требует приземлиться. — Поумерь пыл.
В нос ударяет родной запах шоколадного табака и слабого, но вкусного парфюма, того, что я самолично выбирала несколько часов.
— Ванечка, я хочу на звезды смотреть.
Несколько секундное молчание и довольно нежеланный ответ, вгоняющий в ступор.
— Маленькая моя, ты в глаза долбишься? Всё небо в облаках, нихуя не видно.
— Да ты че еблан? Вон звезды. — Я вскидываю голову в вверх, указывая подбородком на небо.
Кудрявый осторожно размыкает мои веки, уверяя в своей правоте, но я не собираюсь мириться с проигрышем.
— Ты че ахуел? Грю ебанный, ты зачем звезды украл.
— Пойдем домой, да?
Он не спрашивает, утверждает, заставляет. Просто начинает волочить, помогает передвигать ногами.
Удрученная поражением во всех схватках, я начинаю виснуть на его руке и вообще нехотя слушаюсь, пытаясь хоть как-то сравняться.
— А я танцевать хочу.
— Дома потанцуем.
— Да иди ты нахуй.
— За базаром следи, тебе и так много с рук сходит.
— А давай, вьеби. — Я останавливаюсь и отталкиваю парня от себя, сразу же становясь в стойку. — Давай, давай, вьеби.
Киса шагает ближе, но тактика моего бесконтактного боя намного лучше, чем любая его попытка. Я тут же начинаю махать и руками и ногами одновременно, от чего просто валюсь на землю с умиротворенным вздохом.
Все произошло как-то резко, перед глазами почти пропали звездочки и по телу пробежали мурашки, вынуждающие меня сесть.
— Протрезвела? — Насмешливый голос подруги стал раздражать и я нахмурилась, смотря на нее.
— Ещё раз окатишь меня водой, я тебя утоплю.
— Ну мы че, должны пол ночи стоять тут над тобой, пока ты належишься?
Вокруг действительно глубокая ночь, сигнализирующая, что я напилась настолько, что потеряла счет времени.
Вытянув руку вперед, я поднялась с помощью возлюбленного и чуть отряхнулась от мокрого песка.
— Драться будем?
— Отстань.
Подруга устало висела на Егоре, держась обнимкой за шею, Хенк покуривал сигареты и лениво моргал, ожидая, пока наконец-то мы все разойдемся по домам. Одни мы с Ваней были в шикарном настроении, готовыми плясать дальше. Но на фоне уже давно не звучала музыка, не танцевали одноклассники и вообще все разошлись.
— О, Макс! — Я оглянулась на лежащего парня в луже собственной блевотни. — Надо помочь!
— Не надо.
— Ваня, надо!
Но не успев сделать и шаг, к однокласснику подлетела девчушка, берущая на себя ответственность за тошнотика.
— Вот и всё, помогли, а мы пошли.
Кудрявый заботливо протянул руку, а вскоре уже вывел на набережную, куда и ушли друзья.
Наша энергия пошла другое русло, вынуждая провожать всех. Рита была первой на очереди, и поэтому почти бежала домой, мое пьяное тело не всегда поспевало.
— Да блять, цветочек мой ебаный, не беги так!
Ноги почти не слушались и время от времени я выворачивала голеностоп в разные стороны, будто бегу на метровых ходулях.
Девушка будто не слышит меня, а я не готова бегать за кем-то.
— Стоять! — Хватая её под руку, равняюсь и неторопливым шагом, прогуливаюсь по намеченному пути. — Как отдохнула?
— Влада, ты же водку пила, а не омывайку, откуда в тебе столько сил?
— Я спрашиваю, как отдохнула. — Сквозь зубы процеживаю я и сжимаю пальцы на запястье подруги.
— Да нормально нормально, особенно когда тебя пыталась найти.
— Ой. Слушай.
— Мы не поедем в Оренбург.
— Ну почему-у-у. Давай хотя бы в Урюпинск, знаешь как там прикольно?
— Ну и что же там блять, такого интересного?
— Культ козы.
Девушка даже остановилась, дабы ещё раз услышать названный повод.
— Тебе платочек купим, мне носочки. — Невинным и действительно жалобным голосом спросила я, тюлясь ближе к Рите. — Поехали?
— Ну платочек это можно..
— У меня на карте пару кэсов, на билет хватит.
— У меня тоже, погнали.
Обервнувшись назад, мы мысленно простроили план, в какой момент уязвимости, можно будет побежать, и остаться незаметным.
— Можем пойти через аллею, там шаг ускорим и уже у магазина оторвемся.
— Нам хватит времени?
— Ну если ты бежать будешь, то да.
— Да блять, я бегаю нормально! Я не виновата, что у него ноги такие длинные.
Мы начинаем делать шаги быстрее, длиннее, оставляя троих парней все больше позади. Все ещё слышны их голоса, но с каждым пройденным метром, становится тише.
— А поезд то есть?
— А я че ебу? Загугли.
Внутри уже начинает трепетать от одной мысли, что наконец-то побываю в другом городе, по своей воле. На лице пробивалась улыбка, ноги путались с воздухом и ещё чуть-чуть и рухну, но вовремя координирую походку. Иначе у нас просто не останется возможности.
До нужной аллеи останется один поворот и приходится уже контролировать дыхание, запасать его.
Голосов уже не слышно, поэтому наступает спокойствие, что сейчас действительно все получится. Но не успевая даже дойти до поворота, на плечах появляются руки, тормозящие движение.
— Аверина, Малютина, куда в этот раз собрались?
— Домой.
— В Урюпинск.
— Что блять?
***
— Ну я гулять ещё хочу. — Обнимая парня за шею, я жалобно умоляю его продолжить уличные приключения. — Ну давай погуляем.
— Мышка, дома пирог есть, ты хотела пирог.
— О-о-о, пирог. Надо надо.
— Вот и славно, дотянешься до ключей в рюкзаке?
— Я че, рыба по твоему? Одно только запомнить могу? Мы идем гулять, а потом пирог.
Парень тяжело вздыхает и уже ничего не отвечает, а самостоятельно скидывает рюкзак и достает ключи. Он не спрашивает чего хочу я, а просто тащит домой.
— Знаешь ли ты! Вдоль ночных дорог. — Я начинаю горланить на всю улицу, отвратительно вытягивая окончания, и каждую новую строчку ору громче предыдущей.
Глубокая ночь, тишина вокруг и неистовый вопль песен. Я не жалею ни своих голосых связок, ни спящих людей в квартирах. Сейчас, абсолютно плевать на всех, есть только я и безудержное веселье. Мне хорошо, и это главное.
— Маленькая, если опять вызовут ментов, я тебе им отдам, будешь в обезьяннике петь.
— Ты мне уже петь запрещаешь?
— Не, я запрещаю орать громко, а петь не запрещаю.
— Ванечка.
— Чего?
— Ванечка.. — Я прижимаюсь поближе к парню, пытаясь показаться ласковой. — Я сикать хочу.
— Ну блять, мы уже пришли, терпи.
— Фу таким быть, дама ссать хочет, а он ей терпи. Сейчас в штаны обоссусь.
— Да, вот такой я абьюзер, на руках ношу и запрещаю ходить в туалет.
Демонстративно отворачиваюсь и отпускаю руки, показывая всем своим видом, что это ему надо нести меня, а не наоборот.
— Держись давай.
Молчу, обижаюсь, строю неподдельную гордость, которая тут же ломается, когда Ваня подкидывает меня. Приходится вновь схватится на его шею.
— Придурок.
— И я тебя люблю.
Ему не составляет никакого труда подняться по лестнице с таким утяжелением в виде меня. С таким покачиванием, я медленно начинаю засыпать и уже не трепещусь от желания посетить туалет, или свалить на другой конец страны. Перед глазами появляются редкие точки, а в нос ударяет теплый запах готовой выпечки.
Ваня заботливо усаживает меня на стульчик в коридоре, помогает стянуть кроссовки, а потом покорно отводит в комнату. Я тут же плюхаюсь на постель, раздеваясь уже полусидя-полулежа и сильно гневаюсь, когда не получается вытащить домашнюю футболку на которую села.
Подобно червю, я изворачиваюсь на месте, потихоньку вытягивая одежду и также с трудом меняю платье на футболку, сразу заваливаясь в сон. Не уверена даже, что легла, а не заснула сидя.
— Вань, мне жарко, отодвинься. — Шепотом бубнила я, пытаясь оттолкнуть возлюбленного от себя. — Жа-а-арко.
— Владислава, блять, если жарко, то слезь с меня, стену ты далеко не отодвинешь.
— А ты меня не любишь.
— Началось утро..
Массивная рука скользнула по талии, чуть перемещая меня на кусок прохладной простыни и тут же исчезла, не желая подвергать излишнему теплу.
Полежав так пару минут, опьянение сняло рукой, и проснулись чувства.
— Спасибо тебе.
— Давай только без сентиментальности.
— Нет-нет, это просто спасибо. — Уже на всхлипе отвечала я и продвинулась ближе к Ване, пытаясь завладеть всем пространством вокруг. Медленно уткнулась носом куда-то в грудь, ближе к ребрам и глубоко вздохнула, давая себе возможность выпустить слезы. Я буквально сжалась в комок, издававший тихие хрипы, пока он обречено вздыхал и сонно обвил руки вокруг всей меня.
— Давай, пять минут плачем и спать. — Трепетные поглаживания ещё больше распаляли на чувственность.
Я вжалась ещё больше в парня, пытаясь не показывать насколько сильно хочется разрыдаться, хотя выходило с трудом. Воздух почти не попадал, и некоторые всхлипы выходили действительно громкими, но Ваня покорно ждал. Наверное следовало хотя бы оторваться друг от дружки, чтобы успокоиться, но от одной только мысли становилось грустнее. Впивая пальцы в мужскую кожу, я чувствовала, как дрожат губы, которые приходилось поджимать.
— Пять минут прошли. — Шепотом озвучил кудрявый и медленно развернул меня в другую сторону, прижимаясь самостоятельно сзади. — Утром проснемся и поплачешь сколько хочешь, хорошо?
— Плохо! — Хрипло выдавливаю из себя нотку злости и впиваюсь ногтями в его руку, пытаясь полностью спрятаться за ней. — Я к нему с любовью, а он спать. Медведь ебаный.
Киса стискивает пальцы на плече, добавляя с каждой секундой силу.
— Пиздючка, каждый раз одно и то же, ты же знаешь, чем это закончится, зачем разводить?
— А то есть вот так, да? — Я начинаю шептать более громко, не забывая добавлять рычание в голос для показа злобы. — Вот так уже, да? Одно и то же, ага.
Рывком стягиваю его руки, вскакиваю с кровати и пошатываясь скрываюсь за дверью. В темноте на пьяную голову сложно различать половицы и я случайно прохожусь по всем тем, что скрипят, издавая истеричные звуки для тишины в квартире. Уйдя в ванну, морщусь от света, но все же встаю над раковиной, освежаясь холодной водой.
Безусловно, стало полегче, уже нет мыслей, что меня не любят в этом доме, но обида за сказанное присутствует, поэтому самолично я не вернусь в эту постель.
Я уже более аккуратно выхожу из ванны, зачем-то оглядываясь по сторонам и проходя мимо комнаты, захожу туда на пару минут. Но не затем, чтобы извиниться, лечь спать или закатить истерику. Втихую подхожу ближе к кровати и нагло стягиваю оделяло, сразу же сбегая.
А что? Я должна одна страдать? Пусть он будет мучаться без одеяла, и вообще, сам виноват.
Свежий воздух встретил прохладой, от которой трезвость полностью заполнила рассудок. Заняв шаткий стул, я закинула босые ноги на балконный парапет, кутаясь в теплое одеяло. Голова удобно устроилась на окне, а в глазах наконец-то мелькнула сонливость.
— Все? В этот раз даже без уходов из дома.
— То есть ты меня выгоняешь? Мне уйти? Яс..
Не успев договорить, меня затыкают поцелуем, от которого невозможно оттолкнуть, как бы ни старалась. Но только прерываясь, я пытаюсь продолжить реплику, но вновь тот же поцелуй. Ваня ещё пару раз затыкает меня так и приходится уже замолчать, но все же нахмурить нос, в признак своей обиды.
— Ну, Киса. — Он навис сверху, будто затмевая свет. — Хватит дуться, лопнешь скоро.
— Это намек?..
— Нет, родная, это не намек, что ты толстая, это намек, что кто-то много обижается.
— Кислов, ты даже представить не можешь, насколько мало я обижаюсь.
— Как вообще на такого привлекательного парня можно обижаться?
Я молча закатила глаза и зарылась в одеяло, показывая, что спать буду сегодня тут. Через пару секунд маленький балкон заполнился горчащим дымом. Ваня захлопнул дверь, не пропуская запах туда и оторвал мои ноги, перекидывая их себе на живот.
— Будешь?
— Будешь ептить.
Он усмехается и протягивает свою сигарету, и обхватывает ладонями холодные ступни. Я едва касаясь, затягиваю дым полной грудью и проглатываю, выпускаю его обратно.
Я ещё больше кутаюсь в одеяло, и слезаю со стула, пытаясь не запутаться в концах. Следуя в темноте за парнем, мы почти одновременно бухаемся в кровать и сразу же засыпаем.
***
— Дети, я ушла к Кате. — Тихим, и ласковым голосом откликается женщина, едва приоткрыв дверь и тут же скрывается за ней и щелками замка.
— Какая нахуй Катя. — Хрипит чудище над головой и ударом падает головой обратно на подушку. — В пизду Катю.
— Хватит пиздеть там, принеси попить.
— Я тоже вчера пил, ты принеси.
— Тебе сложно поухаживать за любимой?
— А тебе, сложно за любимым?
— Ну сходи
— Ты иди, мне принеси.
— Я тебе сиськи покажу.
Даже не видя его, я чувствую, как сильно закатываются глаза. Кровать прогибается и тут же пружинит в обычное положение. Победная улыбка пробивается на лице, но тут же сменяется морщинами. Голова начинает взрываться и колотиться, как приклееная муха.
У меня чуть ли не закатываются глаза от действительно сильной боли, а Киса, как назло потерялся где-то в пространстве. Я с трудом накрываются с головой и приложившись к стене, пытаюсь смириться со своим положением.
По ощущениям, он возвращается через час, благо, неся в руках целую бутылку ледяной воды. Как только я прикасаюсь к ней, веет приближающимся облегчением. Я медленно сажусь, уже представляя, как внутри распаляется жизнь. Каждый глоток становится целебным.
— Боже.. — Прерываясь на вдох, бубню я и вновь приливаю к бутылке. — Ты лучшая в моей жизни.
Кудрявый уже видимо успел и попить, и покурить и вообще переродиться, потому иначе не объяснить, откуда у него есть силы смеяться над страдающими.
— А я не лучший?
— А ты шлендра, я тебя столько ждала.
— Да я забыл про тебя. Легла бы спать и храпела бы дальше.
— Я храпеть без тебя не могу.
— Ой как мило.
— Уссышься от умиления?
— Не, я уже сходил.
— А вот я нет, отнесешь как принцессу?
— У принцессы лапки есть, сама дохромает.
— Ну и иди нахуй тогда.
Сдерживая смешок, он целует в макушку и правда уходит из комнаты, оставляя меня наедине с непреодолимым желанием посикать. Я кое-как вылезаю из постели и действительно прихрамывая, добираюсь до туалета.
— Почему эти три гоблина здесь?
— Ты не ахуела, жертва спида?
— Ой, Ген, завались. Мне сесть куда?
— Попросить можно.
— Ага, в своем доме ещё и просить уступить место.
— Это вообще-то мой дом.
Выпуская ногти в шею кудрявого, я напоминаю, что лучше ему молчать в данной ситуации.
— Матушка, за твои проебы, быстрее меня удочерит, чем скажет, что это твой дом.
— А где у тебя сережка?
При одном упоминании, глаза мгновенно распахиваются и я рвусь проверять наличие колечка, которое конечно же потерялось.
— Блять.
Все четверо парней расхохотались, а я отдергивая футболку вниз, помчалась в комнату, перерывать постель. Подушка, простынь, да даже матрас валится на пол, но все тщетно. Из рта вылетают одни маты, вперемешку со злостным рычанием, но ничего не помогает. Переворачивая все, что лежит на полу и вокруг, пытаюсь отыскать миниатюрную штуку, которую на ладони сложно разглядеть. Потерянная сережка не появится и как бы я ни старалась, можно попрощаться с ней.
Скрестив руки на груди, уместилась на скинутый матрас с одной мыслью, что надо кого нибудь убить. Я злобно выдыхала носом и морщилась от пустоты.
Через пару минут пришлось вставать и громко топая вернутся на кухню за швейным набором.
— Вань, достанешь?
— Ну ты же сама дотягиваешься. — Бросил за спину парень, продолжая увлечено болтать с друзьями.
— Хорошо.
Прикусив губу, я начала тянуться к полочке над столом. Вокруг все моментально замолкли, кто-то отвел взгляд, а кто-то непристойно впился глазами в мою задницу, которую больше не прикрывала футболка.
— Ну че после этого? — Ваня ждал, пока друг закончит историю про спор с каким-то пацаном, и только через несколько секунд заметил молчание. — Аверина, блять!
Басистый крик почти оглушил, но успела я встать на ноги, как воспарила над полом, а уже вскоре оказалась уже за захлопнутой дверью.
— Ты че творишь?
— А-а-а. Не надо мне тут. — Размахивая указательным пальцем в призрак своей правоты. — Ты сказал сам достать, я пошла доставать.
— А вот этим. — Его рука властно опустилась на мою задницу и вовсе безжалостно сжала её до боли. — А вот этим обязательно было светить перед парнями?
— Ну во-первых, кто там что не видел, а во-вторых.
Моя речь прервалась настойчивым поцелуем, который выбил весь воздух из легких. Я буквально оказалась в ловушке, прижатой между стеной и возлюбленным, продолжающим сжимать кожу моей задницы. Мне даже пошевелить руками не удавалось.
По телу прошелся жар, когда на бедре отпечатался болезненный шлепок, из-за которого мне пришлось простонать в губы парня.
— Мм!
В ответ на это, он лишь сильнее вжал меня в стену и скользнул рукой на шею, перебирая вены под пальцами. Воздух стремительно заканчивался, и понимая это, прекращает поцелуй.
Едва дыша, глаза закатываются и я с трудом протискиваю руки и уставляю их на плечах парня, склоняя туда же и голову.
— Иди оденься.
— Меня все устраивает, думаю Хенка тоже.
Ещё один шлепок, звучащий громом в этой глухой тишине. А через секунду, он самолично тащит меня в комнату и натягивает первые попавшиеся штаны, не забывая ещё раз применить физическую силу, перед последним взглядом на задницу.
— Ещё поговорим.
— Бу-бу-бу. — Бурчу я, потирая задницу от шлепков и убегаю на кухню, сразу же плюхаясь за стол на свободное место.
На лице расцветает невинная улыбка, пока я хлопаю глазками, смотря на всех друзей.
Теперь Киса сам достает швейный набор, ставя его на стол перед мной. Я с интересом копаюсь в куче ниток и иголок, ища заветную баночку с необходимым.
— Золотая или серебряная?
— М.. Золотая. — В один голос отвечают все парни, а я достаю серебряную булавку и протираю её о подол футболки.
Побрызгав первыми попавшимися духами, я протягиваю её парню и послушно вскидываю голову вверх. Ваня аккуратно раскрывает булавку, и сосредоточенно прижав губу языком, смотрит на нос.
— Вы че ебнутые? — Тихо спрашивает Егор, сильно выпучив глаза. — Вы..вы..
— Конченные, конченные, мы поняли, не мешай.
Я зажмуриваюсь и впиваю ногти в край стола, терпя неприятное покалывание. Ваня сам морщится от боязни сделать больно, но все же прокалывает небольшую пленочку в носу, вставляя булавку заместо циркуляра. Резко вскрикнув, вынуждаю всех дернуться, а сама расплываюсь в улыбке.
— Че вы боитесь то, это не больно.
— А че орешь?
— Чтоб вы зассали.
Поправляя новое украшение, несколько раз шмыгаю носом и самодовольно красуюсь перед друзьями.
— Красота.. — Наигранно отвечает Мел, вновь припоминая ужас, в каких антисанитарных условиях это всё происходило. — И часто вы так... Грязно же, не обработано.
— Егор, тебе напомнить, что мне кололи это 2 года назад в школьном туалете с помощью украденой швейной иглы?
— Бр-р-р. — Друг вздрагивает и перекрещивается от воспоминаний. — Мы ж тогда реально думали, что ты без носа останешься.
— А то есть, как ей колоть так ужас, а как она мне, так все хорошо. — Встревает кудрявый с возмущением и раскидывает руки по бокам.
— Ага, только тебе я колола катетером, с крутым антисептиком и качественной серьгой, и что, что на коленке.
— Реально друг друга стоят. — Многозначительно кидает блондин, попадая в поле зрения друга.
— Кстати, Хенк, какого хуя..
— Бля, лучше беги. Сорян, я не виновата.
Боря и правда юркает в сторону, отклоняясь от надвигающейся угрозы.
— Хенкин, твою мать!
Я спохватившись дергаюсь в сторону Вани, прикрывая ему путь до друга.
— Все, не бузи, дядя.
Но ему полностью плевать, он пытается меня оттолкнуть, пока в это время Хенк успел обуться и под скандию друзей выскочить на лестничную клетку.
Выпустив из своей хватки, Киса тут же помчался следом, но столкнулся, с крепко удерживающейся с той стороны, дверью. Мы тихо хихикали наблюдая за этим, до момента, пока он не осознал, что сзади раздается сзади.
— А вы не ахуели? Друг палится на мою девушку, а они на его стороне?
— Хенк? Пялился? — Оба парня выкатили глаза и демонстративно пооткрывали рты. — Ты че?
— Хенк, сука! — Кудрявый долбанул по двери, от чего та задребезжала. — Отойди!
— Влада, успокой своего психа.
— Не-е-е, я жить ещё хочу.
— Влад!
Я закатила глаза со звонким цоканьем и протиснулась ближе, отдергивая возлюбленного.
— Блохастый, мозги включи. — Стукнув ладонью по макушке, развернула голову к себе. — Нахера Хенку на меня пялится?
— Вот-вот! — Подал голос друг из-за двери, но все же не отпускал её.
Злоба в глазах парня вовсе не светлела, а будто наоборот набирала обороты. Ему уже было все равно на причину скандала, только кулаки чесались. Он с новой силой продолжил дергать дверь, толкая то плечом, то просто пинками.
— А хули я одна? Вы мужики, вы и разнимайте.
Уставив руки в боки, я действительно отошла в сторону, показывая, что не намерена больше вмешиваться. Но друзья повторили за мной, осознавая, что в принципе они сами разберутся.
Мы втроем заперлись на кухне и любезно чаевничали с пирогом, пока за пределами стояли крики и удары. Нам оставалось только догадываться кого или что били. Не хотелось даже проверять, не маленькие же.
— Ну ментов если че вызовем.
— Ага, как?
— Блять, почему на этой ебаной кухне никогда не работает связь.
— Чтоб повесится от скуки пока ешь. Вон люстра, на шторе повиснуть.
— Ген, тебе бы к психиатру сходить. Чет зачистил с такими шутками.
***
— А можно я Ритку возьму?
— Если только она придет без твоего милкшейка, в который ты мастерски мешаешь водку с пивом.
— А че так заметно? — Обхватывая парня за шею, шептала я на ухо. — Я же немного.
Ваня подкинул меня и просунул руки под коленями, начиная припоминать то, как весело прошел вчерашний вечер. Я упиралась подбородком в макушку и иногда поглаживала его пальцами.
— Маленькая, а батя когда возвращается?
— Ночью.
— И на долго?
— На неделю наверное, как обычно.
Мы быстро дошли до старого поля, где располагалось заброшенное здание с красивым названием "место сбора 4 придурков". Рассуждая о том, что Хенку знатно прилетело сегодня и придумывая какие отговорки он будет рассказывать отцу.
— А есть конфетка?
— Ты моя конфетка.
— Бля, Родная, ну реально, карамельку хочу.
— А че коржика и компота не хочешь?
— Че?
— Ну, три кота, два кота и одна кошечка. Миу-миу-миу. Мультик такой.
Парень даже остановился на месте, оглядываясь на меня с непонимающим взглядом. Я подтянулась чуть ближе и чмокнула его в губы.
— Мультик честно, синий трактор там, свинка пеппа.
Дотянувшись до телефона, я быстро нашла мультик, который и показала мельком, под сопровождение явным осуждением.
В одном маленьком городе жил котенок Коржик, и его братик Компот и их сестренка Карамелька.
А ещё много других веселых котят.
Коржик, Карамелька и Компот — Три кота.
Два кота и одна кошечка!
Мяу!
Я промяукала вслед за мультиком и рассмеялась, видя реакцию парня. Он едва понимал суть этого всего и явно был недоволен. Щелкнув пальцем по лбу, попросила не хмурится.
— Да-да, морщины останутся. — Он забрал свой телефон обратно, пряча его в карман. — Ну и поебота эти ваши современные мультики. Я вот рос на Ну-погоди, Белка и Стрелка, а щас...
— Ага, Гравити Фолс, Рик и Морти..
— Стой.
Ваня ещё раз остановился и выпучил на меня глаза, нервно сглатывая. При виде такого испуганного лица, я и сама напряглась не меньше.
— Я надеюсь, знание мультиков не потому что.. ты беременна?