Глава 22
Откинув голову на спинку дивана, пытаюсь разобрать слова своего брата, но, жалобный плачь у моих ног немного мешает.
Да, блин. Что ж такое
Морщусь, закрывая глаза.
Юля обмоталась вокруг моей ноги и ревёт так, будто любимого пёсика похоронила. Её растрёпанная голова лежит на моём бедре, а ладони вцепились в мою голень.
Очень символичная поза. Если бы она соответствовала действительности, мы бы тут щас не сидели.
КАтёнок кружит вокруг нас, истекая жалостью и беспокойством.
К ней. Не ко мне.
Нашла сиротку, бл*ть. Я уже две недели за эту сиротку направо, и налево раздаю пи*ды всем подряд. Пью из её кроссовок, как пёс бездомный. Увяз в ней, как сосунок, и даже не сопротивляюсь. А она мне забывает сказать о том, что её посмел сука лапать посторонний мужик у меня под носом.
В какой момент у нас что-то пошло не так?
Где я не доработал?
— Кать, дай ты ему во что-нибудь переодеться! — лает мой психованный братишка, расхаживая по комнате и набирая очередной номер в своём телефоне.
— Сейчас… — взволнованно пищит КАтёнок и уносится вместе со своим пузом (мне кажется, она теперь каждый день по пятьсот грамм прибавляет, не меньше), предварительно плюхнув на диван ведёрко со льдом.
Паша поволок меня в свою берлогу и даже не спросил, что вообще на хрен происходит? Мне в принципе пофиг. Моя малявка со мной, поэтому по барабану, где нам приходить в себя.
Я эпохально напылил. Даже где-то горд. Ага. Я просто красавчик долбаный. Меня до сих пор не отпустило. В крови бурлит адреналин и возбуждение.
Паша просто принял мою сторону. Ну, я бы тоже не стал разбираться, если бы он позвонил посреди ночи и попросил помочь закопать труп.
Я никогда не бил людей на официальных мероприятиях. Я вообще никогда не бил людей, чтобы донести до них какие-то свои мысли. Это не моё кредо. Слишком примитивно.
Макса же я хотел отп*здить с тех пор, как Рыжая швырнула мне в лицо то дерьмо. Хотел именно бить. Не разговаривать. Я не привык отказывать себе в том, что могу себе позволить.
Дела мои плохи.
Меня могут дисквалифицировать на год-другой, но, я не думаю, что Паша это допустит. Ага, я не такой дебил. Я знаю свои границы. В противном случае, я отп*здил бы гондона в более уединённой обстановке.
Мой брат лучший. Ему мало кто может отказать. Я не часто подкидывал ему гемора. Вообще никогда не подкидывал. Ну, значит пришёл тот день.
Я видел, какой растерянной и пуганной была моя двадцатилетка после тридцатисекундного контакта с Максом. Он совершенно ох*ел. Это просто поразительно. Я до последнего не верил в этот несусветный бред. Это самый тупой его финт за все десять лет нашего знакомства.
Опускаю ладонь в ведёрко, убирая со лба холодный компресс. Бросаю его на пол и начинаю расстёгивать рубашку одной рукой, бросив взгляд на себя и на сидящую у моих ног девушку. Рубашка прям карикатурно заляпана кровью. Это не моя кровь, поэтому я не понимаю, откуда это ведро слёз. Чище и грамотнее дать кому-то по роже просто невозможно, хотя мудак умудрился вмахать мне по рёбрам.
Цыплёнок подскакивает, почувствовав моё движение, и быстро усаживается на колени между моих ног. Платье съезжает с тонкого плеча. Она быстро возвращает его на место. Я ни на одну секунду не забывал, что она под ним голая. Я рассчитывал очень неплохо этим воспользоваться, но всё вдруг пошло наперекосяк.
Из её груди вырываются писки и сдавленные всхлипы, а по щекам бегут слёзы. Тушь потекла. Ей нужно умыться, но она от меня не отлипает. Неизящно утирает мокрый нос ладонью и отталкивает мою руку, принимаясь самостоятельно расстёгивать пуговицы на моей рубашке. Кладу руку на колено, сжимая и разжимая кулак.
— Чё ты ревёшь? — спрашиваю эту балбеску, позволяя за собой ухаживать.
Её лицо кривится в очередном заходе. Я спрашиваю с совершенно искренним интересом. Я теперь знаю, что её голова большие потёмки.
— Того… — выдавливает она из себя, перебирая пальцами пуговицы.
А, ну ясно.
Я так и думал.
— Выключи свою ревелку, — прошу её на полном серьёзе. — У меня уже ухо заложило.
— Выключатель сломался! — злится она, сжимая губы.
Ор Паши привлекает моё внимание.
— Передай ему, что отдача замучает! — рычит и шипит он в трубку, а я вздрагиваю от неожиданности, потому что основания моей шеи касаются любимые нежные губы. Смотрю на неё строго. Она мятежно поглядывая на меня в ответ. Я хочу её губы, но я пальцем её не трону, пока мы не поговорим. — Попробует создать нам проблемы, — продолжает переговоры брат. — Я ему создам такие, что он вернётся в свою Челябу на ПМЖ. На свою, бл*ть, малую родину! Я могу так сделать, если захочу. Донеси до него это и перезвони мне завтра!
Да, Паша тот ещё переговорщик. Тонкий, бл*ть, дипломат. Отец бы офигел от такого способа ведения переговоров.
Может ли он создать Максу проблемы? Думаю, при достойной мотивации может.
Ещё один лёгкий поцелуй приземляется на моё плечо.
Засранка.
И ещё один между ключиц.
Зелёные глаза заглядывают в мои с напускной кротостью. Я просто кусок пластилина. Поднимаю руку и провожу пальцами по её голой спине, вдоль тонкой линии позвоночника. Она придвигается ближе, кладя ладони на мои бёдра. Тихо сопит, прижавшись лбом к моему подбородку. Накрываю её голову ладонью и шепчу ей на ушко:
— Ты сегодня огребаешь, малыш. Не расслабляйся.
Она шумно втягивает в себя воздух и очень эмоционально шепчет в ответ:
— Давай…не будем ругаться…
Ага, щас.
Разбежалась.
Целую её висок и вдыхаю её запах со словами:
— Раньше нужно было думать.
— Даня…
— Тссс.
Откидываюсь на спинку дивана, наблюдая за Пашей и ожидая его комментов.
Проворные пальчики достают рубашку из моих брюк. Перевожу глаза на Юлю. Она смотрит куда-то в область моего кадыка, вся такая беззащитная. Прямо как я особенно люблю. Прям то, с чего всё началось. Когда я впервые захотел её защитить, тогда-то всё и началось. Теперь это навсегда, полагаю.
Это платье дико ей идёт. Моя девочка просто долбанная красавица. Настоящий лебедь, а не утёнок. Она начинает распускаться, как какой-нибудь цветок. Становится женщиной. Страстной и нежной. Сексуальной молодой женщиной. Притягательной и необычной. У меня от этого крышу рвёт. У этого дебила видимо тоже. Я же знал, что он на неё глаз положил.
Сука мудак.
ОНА. МОЯ.
Ну, теперь он знает. Теперь полгорода в курсе.
Я люблю эту девушку. Я её пи*ц как люблю. Сам поражаюсь и охреневаю от всего происходящего. Но, она уже в моей крови, под моей кожей.
— Вот… — врывается в гостиную КАтёнок, неся в руках пашину футболку.
Юля забирает у неё вещичку, привстав на коленях, и вешает её себе на плечо. Расстёгивает манжеты моей рубашки, покусывая свои искусанные губы. Достаю руку из ведра со льдом, потому что она уже начала неметь. Снимаем рубашку общими усилиями.
Ребро тянет.
Пффффф…
Дерьмище…
— Больно? — лепечет Юля, проводя рукой по моей груди.
— Щекотно. — Бросаю я, возвращая внимание Паше и кладя её ладошку на своё колено.
От греха, бл*ть, подальше.
Паша бросает трубку и швыряет телефон на журнальный стол.
— Охер*нные у тебя друзья. — Ровно замечает он, усаживаясь в соседнее кресло. — Позвони Свете, — велит Паша своей жене, которая стоит посреди комнаты, глядя на всех нас по очереди. — Пусть она тоже с этим дебилом свяжется.
— Она…уехала… — сообщает КАтёнок, теребя в руках край своего безразмерного сарафана.
Она в нашей истории не самый светлый элемент. Все мы это понимаем, но делаем вид, что запамятовали.
— И чё? — не понимает Паша.
— Ну…она прям далеко уехала…
— С чего вдруг?
— С того. — Отрезает Катя, молча уходя на кухню.
Паша недоумённо смотрит ей в след. Видимо, у КАтёнка тоже есть свои секретики.
— Спасибо, — говорю брату, вставая и глядя в его глаза.
Он молча трёт лицо ладонями и отвечает мне прямым взглядом.
Смотрим друг на друга пару секунд, пока я подхватываю Юлю за локоть, таща её за собой. Снимаю с её плеча футболку и бросаю её на диван. Она мне не понадобится.
— Ты знаешь, где меня найти. — Говорит мой брат сурово.
— Ага. — Киваю ему. — И ты тоже.
Паша усмехается, упираясь локтями в колени.
Решаю, что для выяснения отношений сегодня лучше всего подойдёт квартира над гаражом.
Как ни как, именно там всё и началось.
Офигенный поворот, ничего не скажешь.
Нащупываю рукой выключатель и щелкаю свет, пропуская Юлю в квартиру.
Она проходит в дверь, коснувшись моей голой груди плечом. Голова опущена, волосы выбились из хвостика. От вечернего образа осталось только платье и шпильки, но и так понятно, что у моей девочки потрясные данные. Даже не смотря на то, что у неё самые маленькие сиськи из всех, что я вообще видел. Самые маленькие и самые сладкие, как и вся она. Обожаю запах её кожи. Он меня возбуждает.
— Иди, умойся, — говорю, поворачивая голову вслед за ней.
Юля-завоевательница посылает мне хмурый взгляд и сбрасывает с ног туфли, становясь ниже на восемь сантиметров. Подхватывает подол платья и топает в ванную, медленно покачивая бёдрами и задницей. Пару секунд наблюдаю, любуясь тонкой матово-белой спиной в вырезе платья.
Блин. Это тупо, но я всё ещё привыкаю к тому, какая она хрупкая и деликатная. Реально, эльфёнок. Я уже не вижу её худобы. Я вижу тело, которое трах*аю, как помешанный. Так они мне подходят. Тело, и его наглая сладкая хозяйка.
Юля-Цыплёнок, ты создана для секса со мной. Создана, блин, для меня, засранка ты малолетняя. Моё тело, моя башка — всё на ней теперь повёрнуто. Я принимаю это покорно, как настоящий мужик.
Протираю лицо руками и иду к шкафу. На полу рядом с ним лежит знакомый розовый чемодан. Бегущей строкой меня осеняет тупая мысль — что если бы в ту ночь из аэропорта я поехал домой?
Ладно. Нафиг это. Я не поехал домой. А если бы и поехал, это ничего бы не изменило. Рано или поздно она бы влезла в мой глаз, тут даже сомнений нет. Вцепилась бы в меня, как маленький бульдог, поблескивая восторженными глазами. Именно так она смотрела на меня тогда. В восторге. Как на кусок мяса. Хотела меня с первой встречи. Если бы она надавила, я бы её в ту первую встречу и оприходовал. Просто тогда она ещё не знала, как это сделать. А теперь знает.
На вешалке в шкафу нахожу свою кожаную куртку и усмехаюсь.
Беру с полки свои шорты и футболку, оборачиваясь на звук тихих шагов.
Юля топчется на месте, не зная, куда деть руки. Платье мягко струится по её телу, подчёркивая все достоинства. Бл*ть, это просто платье, но я не могу не реагировать. Она — моя женщина. Моя партнёрша. Её девичье личико напряжено, в глазах ожидание. А ещё затаённое желание. Всегда она так смотрит на меня. Никогда даже не пытается скрывать. Всегда меня это возбуждает. Сопротивляться невозможно. Она открыто предлагает себя, мои инстинкты велят подойти и взять своё.
В отношениях я новичок, но я интуитивно чувствую, что без соответствующей культивации любые отношения обречены на неудачу. Особенно те, в которых мужчина полюбил девушку совершенно осознанно, а девушка полюбила его на волне юношеского максимализма.
Ей двадцать. Многие вещи в жизни ей ещё предстоит постичь. Как и саму себя.
— Тебе понравилось? — спрашиваю, бросая вещи на кровать и распуская ремень на своих брюках.
— Что понравилось? — уточняет она, похлопав ресницами.
— То, что Макс с тобой делал, — поясняю я.
Бл*ть. Что он с ней делал, в самом деле? Где он трогал её? Сука. Напрягаю кулак, впившись в её лицо глазами.
— Ты… — вскидывается Юля, вытянув руки вдоль тела и подпрыгнув на месте. — Ты нормальный?! Что за вопрос?!
— Обычный вопрос. — Кладу руки на бёдра и разворачиваюсь к ней. — Это естественные реакции для молодой девушки. Я твой первый мужик…
— МНЕ НЕ ПОНРАВИЛОСЬ! — Обрывает она меня, задыхаясь от возмущения. По бледной шее и щекам растекается багровый румянец. — Я люблю тебя! Я…сто раз тебе об этом сказала! Я НЕ ХОЧУ, чтобы меня трогал кто-то другой! Только ТЫ!
Я надеюсь, что это так. Я надеюсь, что она не лжёт сама себе.
— Что такое любовь? — спрашиваю её спокойно.
Юля пыхтит, сверля меня взглядом. Кривит сжатые губы, уперев руки в бока.
Думает.
Думает моя девочка быстро.
Ответ я получаю через секунд тридцать, не больше.
— Это когда ты не можешь быть счастлив без другого человека. — С забавным превосходством отвечает она.
— И всё? — уточняю я, выгнув брови.
Маленький острый подбородок взлетает к потолку.
— Нет. Не всё. Это… — она делает глубокий вдох, и что-то беззвучно проговаривает. Возможно, посылает меня нах*р, я не уверен. — Я не знаю… — досадливо продолжает Юля. — Это ты и я…это…мы…то, что я чувствую, когда ты рядом…это…счастье, радость…Даня — Жалобно тянет она, проводя обеими руками по растрёпанным волосам. — …Пожалуйста, прости меня…
— За что ты извиняешься? — спрашиваю раздражённо и холодно.
Извинения — это не то, что нам сейчас нужно. Вообще не то.
— Ты знаешь за что. — Злится она.
— Нет, не знаю. — Качаю головой. — За то, что мне не доверяешь? За такое не извиняются.
— К чему ты всё это спрашиваешь? — срывается она. — Мы что…на экзамене?!
— Я пытаюсь понять, кто я для тебя. — Поясняю спокойно, игнорируя эту вспышку.
— А кто я для тебя?! — Выкрикивает она, сжимая руки в кулаки.
— Ты — новый этап моей жизни. — Объясняю я, ткнув в неё подбородком. — У тебя на пальце моё заверение в том, что я тебя люблю. Я думал, это даже дураку понятно. Но ты, походу, думаешь, что это какой-то ссаный бриллиант на палочке.
— Нет! — Отчаянно стонет она, прикладывая ладони к горящим щекам и тряся головой. — Я знаю…ты сказал, что любишь меня…я просто…
— Ты просто подумала, что я, бл*ть, пошутил?
— Мы мало знаем друг друга… — лепечет Юля, пряча глаза.
— Так мы поспешили?
Припухшие от слёз веки мгновенно взлетают вверх, делая зелёные глаза похожими на блюдца.
— НЕТ! — В ужасе выкрикивает она, делая шаг ко мне. — Я люблю тебя…о, Господи… — Из её щуплой груди вырывается нервный смешок, но глаза полны паники. — …Это же…такого больше никогда не будет, я тебе клянусь…такого больше не повторится…
— Юля… — вздыхаю я, проводя рукой по лицу. — Нам нужно отмотать назад.
— Ты только что сказал, что любишь меня! — Звонко выпаливает она. — Только что!
— Любовь — это ответственность.
Секунду она открывает и закрывает свой ротик, моргая, как мультяшка.
Молчит, бегая глазами по моему лицу, а потом приходит в бешенство.
— Думаешь, твоя любовь зрелая, а моя недозрелая?! — Будто откровение извергает Цыпленок, сжимая пальцами виски и глядя на меня, как на врага. — Вот в чём дело, ДА?! Ты сам мне не веришь! Сам! Ты думаешь, я это придумала?! Думаешь, это не настоящее?!
— Я думаю, ты сама не знаешь этого. — Говорю устало, но убеждённо.
— Ты…я… — хватает она ртом воздух и орёт дрожащим голосом. — Чего тебе надо?! Доказательств?! Хочешь, чтобы я ждала тебя?! Сколько?! Четыре месяца?! Пять?! Я буду! Хоть до следующего лета, мне все равно, понял?! — Её глаза наполняются слезами и обидой. Она срывает с места и подскакивает ко мне, крича и толкая меня в грудь. Я не сдвинулся с места, от этого она психует ещё больше и выплёвывает мне в лицо. — Я буду тебя ждать, сколько нужно! Дурак ТЫ! Идиот!
— Успокойся. — Требую, перехватывая её руки. — Мы просто разговариваем. Как взрослые люди.
Её нос трепещет, дыхание со свистом покидает его. Она смотрит на меня снизу вверх. Её подбородок дрожит, с ресницы срывается здоровенная слезинка.
Бл*ть.
— УСПОКОЙСЯ. — Прошу ещё раз более убедительно.
Она изворачивается и вырывает свои руки. Ещё раз толкает меня и запрыгивает на кровать. Платье падает с её плеча, почти оголяя грудь. Юля рычит и хватает первую попавшуюся подушку. С нереальным упорством замахивается и швыряет её в меня.
Одновременно с этим её горло покидает рыдание.
Твою мать!
Ловлю подушку и отшвыриваю её в сторону.
— Юля, бл*ть! — Рычу, готовясь ко второму залпу. — Угомонись!
Она наступает на подол платья и падает на колени в центре кровати.
О, пи*ц!
— Думаешь, если мне двадцать, мои слова ничего не значат! — кричит она, захлёбываясь слезами и хватая следующую подушку.
Это звучит не как вопрос.
— Нет, я так не думаю! — гаркаю, борясь с желанием связать её. — Свались ещё давай!
Она вскидывает голову, и я вижу настоящую бурю в её глазах. Это, блин, не то, чего я ожидал!
— Знаешь что! Уходи! У… — отводит она руки за голову с такой натугой, будто хочет размозжить мне этой подушкой башку. — …ХОДИ!
Уклоняюсь спокойно, с меткостью у неё беда. А вот слова её злят и бесят меня!
— Вот, что ты обо мне думаешь! Дурочка Юля! Мои чувства не настоящие! Я просто страдаю по одному дураку! Просто так, от Ссс… — очередной замах, и я отбиваю подушку кулаком. — …СКУКИ! И всё это фигня! Не настоящее! ТЫ хоть знаешь, как это, когда тебе больно?! Вот здесь?! — Бьёт она себя по груди и плачет.
— Юль…
Запрокидываю голову и вздыхаю.
Адский сюр!
Как мне успокоить её?! Я не то имел в виду. Бл*ть, вообще-то, именно то я и имел в виду.
Твою мать.
— УХОДИ! — Орёт моё наказание, пытаясь подняться на ноги. — Я соберу вещи и уеду домой! И забуду тебя, раз так всё просто! Просто проснусь утром и влюблюсь в кого-нибудь другого! В любого! А потом ещё в кого-нибудь! А потом ещё!
Морщусь.
Она плюхается на задницу и скатывается с кровати, запутываясь в волосах, рыданиях и платье. Вскакивает на ноги и несётся в ванную, оттолкнув меня с дороги.
Ну, всё. Хватит, бл*ть!
В два прыжка перехватываю её, сжав рукой поперёк талии. Несу к кровати. Она брыкается, как бешеная кошка. Рычит и шипит.
Вот он наш характер! Вот какие мы покладистые!
— Отпусти! — вцепившись в свой безымянный палец, верещит она. — Вот! Забери своё кольцо! Не нужно оно мне! Ты даже не спросил, хочу я за тебя или нет! А я не хочу, понял!
Бросаю её на кровать и припечатываю тонкие запястья к матрасу, нависнув сверху. Юля вертится подо мной, извергая всякое дерьмо.
Смотрим друг другу в глаза. Я, сжав зубы и шумно дыша, она с искажённым от злости лицом. Упрямая, бл*ть. Но, там ещё дофига всяких чувств. Обида и обида. Она закрывает глаза и скулит, плача:
— Отпусти…мне тяжело, ты АМБАЛ!
Она как будто побывала в турбине самолёта. Но, это всё ещё она. Моя любимая девочка. Моя нахалка. Мой Цыплёнок. Если у меня были какие-то сомнения, то их больше нет. Двадцать ей или нет, пох*ру! Сама напросилась! Теперь уже точно! Это всё, сладкая. Ты моя, бл*ть, на-долбанное-ВСЕГДА!
Впиваюсь в её губы своими, теряя контроль.
Она пытается увернуться, подставляя мне щёку. Прижимаюсь к ней раскрытыми губами и хрипло шепчу:
— Выйдешь за меня?
— НЕТ! — рычит она, пытаясь лягнуть меня ногой.
Улыбаюсь, зажимая её запястья одной рукой, а второй задираю платье до талии. Развожу её ноги и трусь о неё своей ширинкой. Её бёдра дрожат. Она зажмуривается, сжимая ладошки в кулаки.
Да, мать твою. Я уже твёрдый. Толкаюсь в неё через брюки, надеясь попасть по клитору. У меня прицел получше, она уже не рычит и не извергает лаву. Просто сопит подо мной, как дракон.
Вожу по её щеке носом, втягивая запах волос и кожи. Хрипло шепчу ей на ухо:
— Я люблю тебя.
— А я тебя не люблю. — Надрывно бросает она.
Целую её шею, продолжая двигать бёдрами. Дергаю платье и накрываю ладонью грудь, чувствуя бешеное биение сердца под ней. Юля выгибается, сосок каменеет. Обвожу его пальцем. Она еле слышно стонет.
— Хочешь поехать со мной в сентябре? — спрашиваю, выпуская ей запястья и упираясь предплечьем в матрас рядом с её головой.
Целую кончик её носа и трусь о него своим.
— Что?.. — затихает она, оставляя руки лежать за головой.
— Я возьму тебя с собой. В сентябре. — Говорю, целуя её лицо, её губы. Они солёные.
Юля упирается руками в мои плечи, заставляя остановиться. Смотрю ей в лицо. Она усиленно переваривает инфу. Не моргая и приоткрыв рот.
— Но…ты сказал, что не знаешь…что может не получиться… — хрипловато тараторит мой Цыплёнок.
— Придётся сделать так, чтобы получилось. — Констатирую очевидное, качнув бёдрами.
Блин. Пффффф…
— И…я поеду с тобой? — пищит она, шире разводя для меня ноги. — …Мы…поедем вместе?..
— Вместе, малыш. — Обещаю, снова задевая её носик своим носом. — Ты и я.
— Оххх… — всхлипывает она, обнимая меня за шею. Гладит её. Тянется к ней губами. Утыкается в неё носом и шепчет. — Я так люблю тебя, Даня…я буду ждать, сколько нужно…тебе не обязательно…
— Тсссс… — шепчу ей шепчу ей на ушко. — Тихо, Цыплёнок. Я всё сделаю. Нагну всех, кого нужно. Я хочу, чтобы ты была со мной. Ты выйдешь за меня?
— Не знаю…
Смеюсь. Лаская губами её шею.
Прохожусь пальцами по внутренней поверхности её бедра и ныряю в тёплые нежные складочки. Мокрая, блин. Офигенно мокрая. Глажу большим пальцем её клитор, надавливаю на него
— Ммммммм…ааааай… — выдыхает она, выгибая шею и закрывая глаза.
— Люблю тебя, Цыплёнок… — проталкиваю один палец. Она сжимается вокруг него. У меня из глаз летят искры. Быстро убираю руку и расстёгиваю ширинку. Дёргаю трусы вниз и начинаю осторожно в неё толкаться. — Мммммм…блин…выйдешь за меня? — Хриплю, захватывая её нижнюю губу своими.
Юля подтягивает колени к животу и впивается пальцами в мою спину.
Толчок и я внутри полностью. По виску бежит пот. Мне нужно двигаться. Напряжение сдавило яйца. Её дыхание сбилось. Перехватываю тонкие руки и закидываю ей за голову, сплетя наши пальцы.
— Юля, быстрее, твою мать, — требую, дыша в матрас рядом с её ухом.
— Выйду. — Обиженно буркает она.
Спасибо, бл*ть.
Приподнимаюсь и начинаю её трах*ть. Стоны наполняют комнату через три минуты моей усиленной сконцентрированной работы. Я и сам теряю связь с реальностью под напором потребности кончить. Успеваю сообразить, когда она обхватывает мою талию ногами.
— Нет… — сиплю ей в шею и быстро снимаю одну её ногу с себя. — Не сжимай, малыш, блин…убери…
Разумеется, я послан нах*р.
Да, бл*ть!
Рычу, оставляя всё, как есть и со стоном ускоряюсь.
Она кончает за минуту до меня. Держу её крепко, вбиваясь в любимое тело.
Жесть и пи*ц.
Кончаю в неё, сцепив зубы и падаю сверху. Не смотря на всецелое удовлетворение от жизни и кисель в башке, предупреждаю отупело:
— Только попробуй залететь…
— Я что, больная? — еле ворочает языком она, прижимаясь губами к моей щеке.
С ней нифига не угадаешь!