Часть 2
‒ Вы снова выясняли отношения? ‒ директриса изогнула бровь и чуть поправила смешной формы очки на переносице. ‒ Садитесь, ‒ кивнула на небольшой диванчик и сама присела в свое огромное, черное, кожаное кресло.
‒ Мы просто разговаривали... ‒ тихо произнес Билл. Он знал, что если они и тут начнут собачиться, то в школу немедленно вызовут родителей, а за последний месяц семейства встречались в школе уже три раза.
‒ Тогда почему вашему разговору уделила внимание вся столовая?
‒ Мы ГРОМКО разговаривали, ‒ Том смотрел в пол, он вообще врать не умел. А еще он вдруг задумался, что не понимает своего поведения. И если у него сейчас спросят причины какого-то негодования к Литцу, то он не сможет четко их назвать.
‒ Вильгельм, вы знаете, что вы омега? Почему вы позволили себе разговаривать на повышенных тонах с Альфой? ‒ властный голос подчинял любого, кто его слышал. Даже Билл весь сжался и почему-то, почти инстинктивно, придвинулся ближе к Тому.
‒ Я... Я... Просто...
‒ Вот именно, ‒ не стала слушать мычание глупой омеги, ‒ вы существа слабые, Вильгельм. Вы не должны позволять себе спорить с особями выше вас по рангу! Повышать на них голос и возражать им – так поступают невоспитанные омеги из трущоб! У вас же влиятельные родители, которые верят в то, что из вас может получиться что-то хорошее! Хотя я, честно говоря, уже сомневаюсь в этом.
‒ Просто у меня весна...
‒ У ВСЕХ весна! ‒ перебивает Билла. ‒ Молодой человек, разве вы не знаете, что все особи весной чувствуют себя не так, как обычно?!
‒ Но у меня шестнадцатая весна... ‒ тихий лепет.
‒ Тогда вам тем более не стоит тереться в компании Альф! ‒ она повела носом, вдыхая очень слабый аромат взрослеющего организма. Том это заметил. Он даже дернулся как от удара тока, что-то ему не нравилось во всей этой картине. ‒ Ждите у кабинета, я вызываю ваших родителей!
Улица Женевьев Роше. Дом семейства Эрэй. 13:30.
Улица, названная в честь первой женщины омеги, которая доказала, что существа ее пола тоже могут находиться в правящем совете страны и быть там полезными.
Дом семейства Эрэй находился в самом конце улицы. Несмотря на раннюю весну, тут еще лежал снег, покрывающий крыши дома и затрудняющий выезд автомобиля главы семейства. Огромный двухэтажный дом в стиле шале, с большой террасой и несколькими балконами, стоящий на фоне роскошных гор и заснеженных деревьев. Внутри строение было обустроено в том же стиле – шале и имело небольшую кухню, гостиную с выходом в столовую, несколько комнат домочадцев, ванную и туалет. На второй этаж вела дубовая лестница с красивыми резными перилами.
В просторной гостиной на черно-коричневых диванах восседали хозяева дома и их лучшие друзья – супруги Литц.
Хозяйка дома – омега в возрасте – Шарлота Эрэй, сидела рядом с мужем на удобном диванчике напротив камина. Она мило улыбалась, рассказывая об очередной выходке внучки, что родилась у их старшей дочери – омеги. Ее смеху вторил смех омеги из семейства Литц. Флай нашел своего супруга совсем в юном возрасте – 14 лет. А уже в шестнадцать – в ночь первой течки, они зачали первого ребенка. Первого и пока единственного омегу – Вильгельма.
Альфы же миролюбиво обсуждали новости города. Как друзья с раннего детства они знали друг о друге все. Бэнжамин Эрэй был человеком спокойным, справедливым, мягким... Пока дело не касалось его детей или омеги. Как и любой Альфа он стремился защитить даже старшую дочь омегу, которая уже была под крылом своего избранника и жила в другой стране, а с родителями общалась только по видеосвязи. А Лондон Литц, отец Вильгельма и муж молодого Флая, был пошустрее своего друга Альфы. Лондон носил имя одного из самых красивейших и спокойных городов мира, но натура его была страстной, разрывной, с неугасающим задором. Именно из-за него Бэнжамин Эрей постоянно влезал в проблемы.
Но вот еще молодой омега-отец поднял вопрос, который очень сильно волнует его последние недели:
‒ Я беспокоюсь о Билле, ‒ говорил Флай, ‒ мы решили, что ему не стоит ложиться в клинику для первой течки. Пообещали, что он проведет ее с Альфой. Но... ‒ он насторожено посмотрел на супруга‒ ... но мы ведь не выбирали для него Альфу, решив, что это будет нечестно по отношению к природе...
Шарлота Эрей тяжело вздохнула и попыталась успокоить друга:
‒ Он вполне может провести свою первую течку в одиночестве. Это только закалит его тело и дух...
‒ Но эти мучения, ‒ вздыхает Флай, ‒ я не хочу, чтобы он испытал эту боль. Я не испытывал и его не хочу подвергать этому.
‒ Можете найти ему Альфу на время первой течки... ‒ пожал плечами Бэнжамин Эрэй.
‒ Билл не согласится, ‒ тут же вступает в разговор Лондон Литц, ‒ он, как и его омега-отец, слишком придирчивы в этом плане... ‒ он обнял своего накуксившегося супруга за плечо. ‒ Это в нашем семействе нормальная черта характера этих существ.
‒ Да, вон, ‒ предлагает Бэнжамин, ‒ возьмите Томаса, он все равно недавно отказался от омеги, которую ему пророчили истинной. Бестолковый пацан! И школу скоро закончит, а мозгов как у мотылька... ‒ смеется.
‒ Они друг друга терпеть не могут! ‒ замечает Шарлота. ‒ А вообще, идея мне нравится. Если бы они запечатлели друг друга, то мы бы породнились с вами.
Все четверо участников разговора призадумались.
VII школа Саламона. 14:10
‒ Это из-за тебя меня снова будут отчитывать дома! ‒ нудел Томас.
‒ Из-за меня? ‒ возмущается омега. ‒ Это ты ко мне почем зря лезешь! Не трогал бы меня вообще...
‒ Надо больно тебя трогать! ‒ сползает по спинке стула еще ниже, вытягивая ноги в пустой коридор. ‒ Тебе лишь бы чтобы тебя потрогали... ОмеЧка течная...
‒ Может, омеЖка все-таки? ‒ поворачивает лицо в сторону рядом сидячего Альфы.
‒ Течка у омеЧки! А не теЖка у омеЖки...
Билл громко цыкнул:
‒ Твое чувство юмора заслуживает памятника...
‒ Да?
‒ Ага, мраморной плиты на кладбище: «Помним, любим, скорбим!»
‒ Вот ты же меня первый цепляешь! ‒ дернулся, принимая прямое положение на стуле.
‒ Я тебя цепляю? ‒ Билл гнусно улыбнулся, снова посмотрев на Альфу.
‒ Я не об этом!!! ‒ злился. ‒ Да, чтоб ты меня зацепил, ты, как минимум, должен быть... ‒ он осекся.
‒ Каким? ‒ Литц внимательно смотрел на старшего Альфу и почему-то улыбался. Он и не заметил, какое прекрасное спокойствие охватывает его рядом с этим самцом. Даже мысли о течке его больше не мучают.
‒ Тебе это не светит! ‒ прямо в глаза Биллу проговорил Эрэй. И довольно так улыбнулся: ‒ Хотя, если на свете больше никого не останется и нам нужно продолжить род... ‒ хитро прищурился, разглядывая нежное личико омеги. ‒ Нет, даже тогда я не лягу с тобой в одну кровать.
‒ Не ляжешь, потому что тебя туда никто не пустит! ‒ твердо заявляет Билл. Отворачивается.
‒ А я и не рвусь.
‒ А я и не зову!
‒ А мне и не нужно, чтобы ты звал!
‒ А мне не нужно, чтобы тебе было нужно! ‒ произнес Билл и вновь оглянулся к приятелю, который явно задумался над сказанным. ‒ Ты бревно, Эрэй!
‒ Почему ты так любишь хамить мне? ‒ сощуривается. ‒ Другим Альфам хамить не смеешь!
‒ А другие Альфы ко мне не лезут, как ты... Они мило общаются со мной, делают комплименты, приглашают прогуляться по парку. И только ты единственный целыми днями дергаешь меня и издеваешься, ‒ немного печально произнес Билл.
Тому больно резануло это: «мило общаются, делают комплименты, зовут гулять». Он вдруг представил Билла в объятиях другого Альфы. Почему-то волосы на руках взъерошились. Он смотрел на омегу и не понимал своих ощущений, почему все так?
Билл, почувствовав на себе внимательный взгляд Тома, оглянулся на него. Встретились глазами. Тишина школьного коридора и эти взгляды, которые будто впервые были устремлены на сына родительских друзей. Вильгельм уже не первый раз за день обратил внимание на особенно приятный запах мерзкого Альфы и внутренне содрогнулся. Оба сидели и не понимали, что с ними происходит.
Томас тяжело вздохнул и поднялся со своего стула. Подошел к окну. И увидел, как их родители уже поднимаются по главной лестнице школы.
‒ Приехали... ‒ оборачивается к Биллу.
В кабинете директора было особенно мало места. Билл и Том, как виновники «торжества», сидели напротив стола директора. Семейство Эрэй устроилась у окна, а семейство Литц восседало на небольшом диванчике левее от стола директрисы.
‒ Ваши дети снова вели себя неподобающим образом, ‒ леди Далигиес сурово выговаривала родителям. ‒ Омега рычит на Альфу, Альфа задирает безобидного омегу! Они если встретятся где-нибудь, то все, драка обеспечена. Вы понимаете? Ваши дети учатся в одной из самых лучших школ Европы, а ведут себя, словно выходцы из трущоб! Вы понимаете, что это непозволительно!
‒ Леди Далигиес, ‒ обращается Лондон, ‒ мы можем объяснить сложившуюся ситуацию. Но разрешите нам сделать это без присутствия детей.
Том и Билл глянули на Альфу. Тот только улыбнулся уголком губ.
- Выйдите!
Провинившиеся ученики вышли из кабинета. Отошли к окну.
‒ Что там твой папа придумал? ‒ Том покосился на покрасневшего брюнета. Он постоянно краснел, когда его кто-то отчитывал. В такие моменты он выглядел как милый и беспомощный ребенок с красными щечками.
‒ Откуда я знаю? ‒ немного резко отреагировал на вопрос омега.
‒ Че ты снова бесишься? Я же спокойно спросил! ‒ Альфа тут же подхватил искорку ненависти.
‒ А я спокойно ответил!!! ‒ всплеснул руками. ‒ Что ты вообще за мной таскаешься постоянно?
‒ Я? ‒ удивленно возмущался Том. ‒ Омега, ты спятил уже от своей приближающийся течки!!!
‒ Может, из-за нее и таскаешься?! ‒ грубил Билл. ‒ Нравится мой запах, да?
‒ Да пошел ты!!! Гребанная течная омеЧка!!! Может, я и думаю членом, но ты... Знаешь, когда тебе в голову течка бьет, ты еще тот тупица!
‒ Вы посмотрите на него!!! ‒ повысил голос. ‒ Это Альфам в голову течка бьет! Это они, чертовы самцы бездушные – лишь бы трахнуть кого-нибудь!!!
‒ Не все такие!!! ‒ прорычал Том.
‒ Ой, будто ты будешь ждать своего омегу!!!
‒ Тебя это не касается! Скажу только, что мой омега будет самым счастливым на свете!!!
‒ Мне жаль твоего омегу!
‒ Это мне жаль твоего альфу!!!
‒ Ой, Том, не завидуй!!! Честное слово – достал!
‒ Вот же огрызок поганый!!! ‒ Том толкнул парня в плечо. ‒ Ты добился своего! ‒ схватил мальчишку за локоть, притянул к себе и отвесил пощечин, отталкивая от себя. ‒ Нравится орать на Альфу, умей получать за такое!!! Ты не омега, ты какое-то позорище, понял?! ‒ он тяжело дышал, глядя на напуганного Билла, который так и сидел на полу, прижимая к красной щечке ладонь.
Подбородок омеги мелко задрожал, нижняя губка растянулась в горькую улыбку, а карие глаза наполнились слезами. Билла никто и никогда не бил. И почему-то принять удар от Тома стало до невозможности больно и неприятно. Почему-то...
Эрэй неприятно напрягся. Внутри будто лопнула струна – вот и ударил. Он не смог стерпеть обзывки и пререкания со стороны омеги. Билл зацепил его... Оказывается, зацепил совсем не обидными словами, а тем, что Том для него будто наказание. Альфа не хотел... Не хотел быть наказанием... В груди ныло сожаление.
Но он не успел попросить прощение. Из кабинета вышли родители.
‒ Что тут происходит?! ‒ Лондон увидел сына, сидящего всего в слезах на полу. К мальчишке тут же подскочил Флай и начал обнимать.
‒ Я... Я ударил его, ‒ со страхом в голосе проговорил Том. Старшие Альфы с неким презрением посмотрели на младшую особь.
‒ Омегу ударить? ‒ возмутился Бэнжамин. ‒ Ты в своем уме? Какой же ты к черту Альфа?
‒ Он первый начал!!! Он меня провоцировал!
‒ Что бы он ни делал, сила дана тебе не для того, чтобы омег колотить, а чтобы защищать их! ‒ проворчал Лондон, помогая сыну подняться с пола.
‒ Я буду защищать только истинную омегу! ‒ твердо заявил Том.
‒ А это и есть твой истинный омега! ‒ медленно проговорила Шарлота. ‒ Вы были подвергнуты кодировке. Оба.
Билл почувствовал небывалую слабость в ногах. Секунда... Упал в обморок.
Том ощутил, как его сердце перестало биться в груди, там, где становилось очень пусто. Он был старше Билла на два года... Но ему всегда казалось, что именно брюнет умен не по годам. Омега был для него... Другом? Том всегда крутился вокруг него. Сколько он себя помнил... Возможно, это было той самой генетически созданной связью. Только почему она проявилась в таком извращенном характере? Почему он, как Альфа, не смог ухаживать за Биллом? Помогать ему... Ну, дружить... Ему всегда хотелось задеть это беззащитное существо. Уколоть... Обратить на себя внимание. И теперь ему стыдно...