голубоглазая
Турбо, немного пьяный, сел рядом с Фаиной, дернул ее за волосы и начал крутить прядь на пальце.
- Почему такая серьезная? - спросил он, улыбаясь, - Не весело здесь, что ли?
Фаина немного отодвинулась, ее взгляд был спокойный, но в глазах чувствовалась холодная решимость.
- Нет, просто не люблю, когда кто-то лезет в личное пространство, - ответила она, не обращая на него особого внимания.
Турбо слегка удивился, но улыбка не сходила с его лица.-А что ты никак на Сутулого не реагировала?
-А потому что он не такой наглый как ты и от него не разило водкой за километр,-фыркнула Фаина
-Какая ты злая Фая, но красивая до невозможности.Глаза голубые,волосы как смола из какой сказки ты вылезла?
-Из той куда тебе не залезть,Турбо не доставай,все приливы любви оставь для другой.
Фаина всегда знала, что ее внешность – ее главный козырь. Она не была спортсменкой, не могла похвастаться чрезвычайной силой, но имела нечто гораздо более эффективное — естественную женственность, заставлявшую всех оборачиваться ей вслед.
Ее длинные темно-каштановые волосы спадали мягкими волнами, контрастируя со светлой кожей. Глубокие голубые глаза, доставшиеся ей от отца, светились холодной чистотой, а темные брови резко подчеркивали выражение лица. Острые черты — выточенный носик, четко очерченные скулы — придавали ей аристократический вид, а пухлые губы придавали лицу нежности.
Фигура Фаины была настоящим произведением искусства: изящная, с тонкой талией, плавными линиями бедер и небольшой грудью. Она не могла похвастаться спортивным телосложением, зато ее силуэт излучал естественную гармонию. Частые голодания, которыми она мучила себя ради поддержания идеальной формы, лишь подчеркивали ее хрупкость, делали ее еще более желанной в глазах тех, кто стремился к ее вниманию.
За Фаиной всегда все бегали. Она не была из тех, кто потерялся бы в толпе – наоборот, ее присутствие всегда чувствовалось. Она напоминала персонаж из романа, который не просто существует, а оставляет след в каждом, кто его встретит.
Турбо, не отрываясь от взгляда Фаины, заметил, как Вова покосился на них с другого конца комнаты, но не сказал ничего. Он все еще крутил прядь ее волос на пальце, не намереваясь отпускать ее. Он улыбнулся, но не хотел выглядеть слишком навязчиво.
В этот момент к ним подошла Айгуль и стараясь не привлекать лишнего внимания, тихо сказала:
- Я иду домой. Фая, ты со мной?
Фаина кивнула, готова было идти, но к ним тут же подходит Марат.
- Я вас провожу, не переживайте, - сказал он, улыбаясь.
Турбо, сидя рядом, не смог остаться равнодушным и сразу вмешался:
-Я тоже могу.
Но Фаина, слегка улыбнувшись, снова бросила на него взгляд и сказала:
- Ты два шага сделаешь и упадешь, - сказала она, не повышая голоса, но с четким акцентом на уверенности, - Так что лучше не надо.
Турбо, не обижаясь, лишь улыбнулся и добавил:
- Голубоглазая, ты такая беспощадная.
Фаина вошла в квартиру и почти сразу услышала резкий голос тети:
- Где ты была? Почему не предупредила, что так поздно вернешься?
Голос ее тети, как всегда, был пронзительным, резким, заставлявшим вздрагивать. Фая молчала, стояла посреди коридора, опустив голову. Ей не хотелось оправдываться, объяснять, что она просто гуляла, что ей нужно было немного времени для себя. Это все равно не имело значения.
Тетя нервно взмахнула руками и сделала несколько шагов к ней.
— Ты что, молчать будешь? — воскликнула она, потом ее рука резко сорвалась с места и больно ударила Фаину по щеке.
Девушка не шевельнулась. Она научилась не реагировать.
– Иди спать, чтобы больше такого не было!
Фая молча прошла в свою комнату и захлопнула дверь. Она не хотела плакать. Она не позволяла себе плакать. Села на кровать, глубоко вдохнула. В комнате было темно, только тусклый свет от уличного фонаря пробивался сквозь шторы.
Она протянула руку к полке и взяла первую попавшуюся книгу.
Часы пробили второй час ночи. Глаза слипались, но она все равно читала. Ей не хотелось спать. Во сне она была беззащитна.
Утро пришло слишком быстро.
Фаина встала с тяжелой головой. Подошла к зеркалу и увидела красный след на щеке. Она коснулась его пальцами, но быстро убрала руку.
Умылась холодной водой и натянула любимый черный свитер с высоким воротником, чтобы скрыть следы вчерашнего. Широкие джинсы и старые кеды дополняли ее привычный образ. Волосы завязала в небрежный хвост.
На кухне было тихо. Тетя и дядя еще спали. Фая быстро сделала себе чай и, даже не позавтракав, вышла из квартиры.
Школа была, как всегда, серой и скучной.
На физике она не слушала, просто смотрела в окно. Литература прошла в полудреме. Лишь история немного оживила ее – не из-за урока, а из-за Айгуль, которая все время шептала ей какие-то шутки.
– Слушай, – сказала Айгуль на перемене, – у тебя все нормально?
– Да, – коротко ответила Фая.
Айгуль не поверила, но не настаивала.
Когда Фаина вернулась домой, в коридоре уже стояли тетя с дядей.
– Мы едем к твоей бабушке, – бросила тетя, застегивая пальто.
- Какой бабушки?
- По маминой линии. Она живет здесь в Казани.
Фая застыла.
– Почему мы никогда не ездили к ней?
- Потому что не нужно было, - коротко ответила тетя.
Весь путь к бабушкиной квартире Фаина молчала. Она даже не представляла, какая она – мама ее мамы. Почему они не общались? Похожа ли она на нее?
Дверь отворилась, и перед ней предстала пожилая женщина с мягким взглядом и доброй улыбкой.
— Фаиночка... — мягко сказала она.
Фаина не знала, что сказать.
Бабушкина квартира была небольшой, но очень уютной. На полках стояли старые книги, на столе — чайник, а в воздухе запах запаха корицы и выпечки.
Они долго сидели за столом, бабушка рассказывала истории, которых Фаина никогда не слыхала. И впервые за долгое время она почувствовала нечто похожее на покой.
– Приходи, когда захочешь, – сказала бабушка, нежно касаясь ее руки.
И Фая кивнула.
Следующая неделя длилась долго и скучно.
Школа была серой обыденностью: те же уроки, те же уставшие лица одноклассников, те же перерывы, которые Фаина проводила с Айгуль. Иногда к ним присоединялся Марат, но он стал напряженным, сдержанным.
— Что-нибудь произошло? — спросила Фая однажды, когда они стояли во дворе школы.
Марат взглянул вокруг, будто проверяя, не подслушивает ли никто.
– Сейчас на районе проблемы, – тихо сказал он. – Лучше не лезть в это.
Он говорил мало, но его взгляд говорил больше.
– Хорошо, – коротко ответила Фая.
Она не расспрашивала. Не потому, что ей было безразлично, а потому, что чувствовала: если он сам не хочет рассказывать, значит, так будет лучше.
Большинство времени она проводила у бабушки Веры.
Это место стало для нее убежищем. Здесь всегда пахло свежей выпечкой, теплым чаем и чем-то неуловимо родным. Бабушка любила ее. Она не кричала, не требовала ничего, не заставляла чувствовать себя виноватой просто за то, что она существует.
– Ты так похожа на маму, – однажды сказала она, проводя пальцами по старой фотографии.
Фая молчала. Она почти не помнила маму, только отрывки: ее голос, запах духов, тёплые руки.
Бабушка рассказывала о ней многое — то, что тетя всегда умалчивала.
Фая слушала, не перебивая.
– Знаешь, если тебе будет плохо, ты всегда можешь остаться у меня, – сказала бабушка однажды.
Фая кивнула.