Замри

8:30

— Ты же понимаешь, что бегать от неё вечно не сможешь? — уже было утро, но девушка ещё не ложилась. Даже лёжа на расправленном диване, красноволосая молча смотрела в потолок, и думала-думала-думала. Днём, как назло, не лезли мысли в голову о произошедшем, но вот ночью... Вот и причина, по которой девушка предпочитала изматывать себя в ноль: отключаешься моментально. Она трижды брала телефон за ночь, чтобы разблокировать контакт Малышенко, и посмотреть, что она могла ей написать. Но все три раза одёргивала себя, пытаясь не кинуть телефон в стену после этого.

— Ты тут?

Перед девушкой села Лиза, подталкивая к ней кружку с кофе.

— Да, я здесь, — Настя проморгалась, и сфокусировала взгляд на собеседнице. — почему не смогу? Вполне получается...

— Наверное, потому что вы работаете в одной чёртовой кофейне, — саркастично ответили ей. — я совершенно это не одобряю, а Мишель тем более, но...

"Да уж, блять, Мишель точно не одобряет это..." — мысленно пробубнила девушка, вспоминая её замечательную историю о том, как она в порыве гнева выложила Виолетте просто всё, что можно было вчера. Блондинка, конечно, каялась за это, но пыталась обелить ситуацию тем, что: "Она к тебе точно больше не подойдёт".

— Может, вам реально стоит поговорить? — закончила мысль брюнетка. Настю аж отрезвило. — В том плане, что ты сама должна ей объяснить, почему происходит... то, что происходит.

"Это точно Лиза?" — склонила голову вбок. Да, казалось, что такое должна предложить Мишель, но точно не Индиго. Было ощущение, что все трое за эту неделю просто поехали крышей. И вообще, вся эта ситуация со стороны выглядела как клоунада, а главный клоун тут явно с красными волосами.

— Елизавета Андрющенко, — за спиной послышался сонный, но строгий голос девушки упомянутой. — не знаю, чем ты там пудришь ей мозги, но она с ней разговаривать не будет.

— Но им же надо поставить точку хотя бы, — приподнялась брюнетка. — они обе сейчас в подвешенном состоянии, а эта... просто эта, вообще снова по "дороге" после вашего разговора могла пойти.

— Ничего им не надо ста...

— А давайте, я сама решу, — их прервала красноволосая, и встала, хлопнув по столу ладонями. — хотя бы в этот раз?

И молча ушла из комнаты, собираясь идти домой. Она остановилась на шнурках, прежде чем оглянуться и окликнуть Гаджиеву:

— Ты пойдёшь со мной?!

— Я отсюда на работу сразу поеду, не переживай, — из-за двери высунулась нервно улыбающаяся подруга.

Ну, не переживать, так не переживать. Вот о Мишель, как бы это эгоистично сейчас не звучало, сейчас девушке стоило думать в последнюю очередь.

"Может ей написать всё-таки?" — в голове крутилась эта мысль вплоть до момента, пока она не вышла из подъезда. Погода, на удивление, была замечательная: о холодном ветре не было и речи, а солнце прогревало спину в чёрном худи. Ну и решив, что подумает обо всём у себя в комнате, желательно распластавшись на родной кровати, воткнула наушники в уши, и потопала в сторону дома.

Она зависла в каком-то новостном канале в "Телеграме", когда открывала подъездную дверь, потому не заметила никаких странностей, кроме явного запаха алкоголя и липких пятен на ступеньках, в которые случайно вляпалась.

"Сука, снова соседи бухают. Заебали," — последнее слово она чуть ли не произнесла вслух, но осеклась, посмотрев на дверь своей квартиры. Точнее, чуть ниже..

Прямо рядом сидела облокотившись об стенку, и вытянув ноги Виолетта. С бутылкой вина в руке, из которой, видимо и вылилось какое-то количество алкоголя на лестнице. Белая футболка была варварски испорчена розовыми пятнами, а любимая шапка татуированной валялась а паре шагов от неё. Та с закрытыми глазами что-то напевала себе под нос, и совершенно не замечала, какими огромными глазами на неё таращатся уже минуты две.

— Виолетта? — тихо произнесла Настя, медленно шагая к девушке, которая её даже не услышала.

— А-а-а, — та не останавливалась, видимо, песня глубоко заела в чужой голове. — бич невер стап ту дэнс! А-а-а, мама пополняет...¹

— Малышенко, блять! — к горлу медленно подкатывало раздражение.

—...Бэлэнс? — на неё снизу-вверх посмотрели два удивлённых глаза. — Ро-о-озочка! Я так скучала!

— Вали отсюда, пьяное чучело, — прошипели ей в ответ, на что та карикатурно расстроилась, и обняла себя за колени.

— Я не уйду, пока ты меня не простишь! — хотя сама, походу, обиделась на слова красноволосой. — Мне жалко что так п-получилось, вот...

— Вставай, — сначала Настя подняла шапку, а потом, с горем пополам, Вилку за локоть. И приставила к стене, чтобы та никуда не упала, пока девушка открывает дверь в квартиру. — если ты хоть слово ещё пропоёшь, я передумаю с тобой возиться.

Вилка, до этого момента находящаяся где-то на своей дискотеке, резко замолчала после этого комментария, и даже слегка вытянулась. Не хватало только руку к виску приложить, и сказать "Так точно".

Пошутив в мыслях об этом, девушка почти усмехнулась, уже открыв дверь, и обречённым взглядом разглядывая татуированную. Мало того, что та облилась алкашкой с ног до головы, она содрала себе колени и ладони. Думать о том, что Виолетта могла ползти на четвереньках, не хотелось.

"Дыши, Настя, и терпи." — она молча схватила за предплечье, к удивлению, довольно ровно идущую брюнетку, и в толкнула в квартиру.

— Детка, ты сегодня хочешь жёстко? — рассмеялась Вилка, стягивая с себя зелёную рубашку, которая была поверх футболки, пока Настя закрывала дверь.

— Закрой рот нахуй, — до взрыва оставалось ещё хоть раз пошутить, и, кажется, Малышенко это поняла, быстро замолчав. И уставилась в пол, сложив руки в замок. — в ванную.

И как щенка, чуть ли не за шкирку, потащила куда сказала.

Виолетта была пьяной, но не тупой, поэтому, после мучения с кроссовками, без пререканий залезла в ванну прям в одежде, хоть и хотелось как-нибудь нелепо пошутить, чтобы посмотреть на реакцию. Но она бы рисковала тем, что не увидит никакую реакцию больше никогда.

Красноволосая схватила лейку душа, и настроив на холодную (не ледяную, хотя очень хотелось!) воду, направила поток воды на голову Малышенко. Та зажмурилась и прошептала что-то нецензурное, но до упора сидела, героически не дёргаясь.

Спустя пару минут брюнетке прилетела в руки та самая лейка, и Настя отвернулась:

— Сама дальше справишься, — ей было жалко на неё смотреть. Она понимала, что если останется в ванной, то назад пути не будет.

— Стой, — она услышала, что чужой язык почти не заплетался. — посиди со мной, малых, пожалуйста... Можешь даже не поворачиваться...

Настя тяжело вздохнула, и, смотря куда-то в сторону, вернулась назад. И просто уселась на стиральную машинку.

Сейчас её главным противником игры в гляделки стала белая плитка на стене рядом с дверью, а врагом — рука, на которую сзади облокачивалась девушка. Потому что, спустя пару минут молчания, она почувствовала чужую мокрую руку, сплетающую пальцы со своими.

"А был ли путь вообще?" — задавала себе вопрос девушка, пока не услышала монолог татуированной:

— Я... мне очень жаль, — та чуть прочистила горло, и продолжила. — я сказала что в завязке потому что это правда! Трава для меня не была наркотиком всё это время, — Виолетта стала шмыгать носом. — я честно стараюсь свести всё это на нет, особенно после твоих слов. Но мне пиздец тяжело держаться, хоть я и стараюсь. Ты стала моей мотивацией, а потом ушла...

От последней фразы девушку тряхнуло, и она уже хотела ответить, однако попытку пресекли:

— Я не виню тебя, потому что со мной реально сложно, особенно после того, что мне рассказала Мишель. — видимо, Малышенко начала плакать. — После этого я чувствовала себя ужасно, но ещё я поняла, что без тебя не смогу.

1 — песня Инстасамки.