Глава 22: Свобода за столом
Розэ откусила кусочек чизбургера и посмотрела на Чонгука, который слегка смущённо держал картошку в руках.
— Знаешь, — начала она, делая глоток колы, — я поняла, что всё это время жила по чужим правилам: дома, в браке, в ожиданиях отца.
Чонгук нахмурился, не отрывая глаз от её лица.
— Но теперь... — продолжала Розэ, улыбаясь, — я хочу выбирать сама. Даже в мелочах. Как сегодня: чизбургер, картошка, кола... — она подняла банку колы — мне хочется радоваться жизни, а не только выполнять роли.
Он слегка отступил назад, осознавая, что это больше, чем просто еда.
— И это нормально? — спросил он тихо, едва слышно. — Жить... для себя?
— Абсолютно, — сказала она уверенно. — Раньше я боялась делать то, что «не правильно» для семьи, но теперь хочу пробовать, исследовать, ошибаться и радоваться. — Она откусила ещё кусочек и посмотрела на него: — И это вовсе не значит, что я тебя не ценю. Просто я хочу быть собой.
Чонгук замолчал, погружённый в собственные мысли. Его привычная власть и контроль над ней больше не работали. Её улыбка, её радость и уверенность теперь были не подвластны ему, и это одновременно пугало и восхищало.
— Ты... меня... удивляешь, — выдавил он наконец, тихо, почти шёпотом.
— Вот как, — рассмеялась Розэ, — пусть удивляешься. А пока... давай просто поедим. — Она подняла банку колы, приглашая его к лёгкому, весёлому ужину.
И в этом простом совместном приёме пищи, с фастфудом на столе, между ними возникло новое понимание: Розэ учится быть собой, а Чонгук впервые сталкивается с тем, что удержать её привычными методами уже невозможно.
Символ возрождения
Розэ проснулась с лёгкой улыбкой. Сегодня она собиралась сделать шаг, который давно откладывала: татуировку, символ её нового «я». Она быстро собралась, надев кожаную куртку, свободные джинсы и ботинки, и встретилась с Джису у мотоцикла.
— Ты готова? — спросила Джису, уверенно заводя двигатель.
— Да, — ответила Розэ, чувствуя лёгкое волнение и одновременно прилив решимости. — Сегодня я делаю это для себя.
Мотоцикл урчал под ними, когда они подъехали к тату-салону. Джису вошла первой, а Розэ замерла на пороге, ощущая сочетание страха и восторга.
— Спокойно, — улыбнулась Джису. — Страх — это нормально. Потом останется только свобода.
Розэ выбрала татуировку: изящный лотос с надписью «蘇った» («возрожденная») на японском языке, которая проходила от ключицы к шее. Она села на кресло, и мастер начал работу.
Первые касания иглы заставили её напрячься, но она не отдернула руку. Каждый штрих, каждая линия ощущались как символический шаг к новой жизни. Боль была терпимой, а ощущение силы и свободы — почти осязаемым.
— Это... как будто я заново рождаюсь, — тихо сказала Розэ, когда мастер закончил.
— Именно так и есть, — улыбнулась Джису. — Твоя татуировка — не просто рисунок. Это знак того, что ты выбираешь себя.
Розэ взглянула на своё отражение в зеркале: лотос словно расцвел на её теле, надпись элегантно проходила вдоль шеи и ключицы. Она почувствовала себя сильной, независимой и свободной.
— Теперь это навсегда со мной, — сказала она тихо. — И я буду помнить, что могу жить для себя.
На выходе из салона ветер снова развевал её волосы, а Розэ шагала с уверенностью, которой раньше у неё никогда не было. Каждый новый день, каждое действие — маленький акт свободы, и теперь её тело носило знак, который напоминал: она возрождается.