Потемки

Глаза открылись! Видите это? На небе лишь одна звезда, которая освещает только меня. А раз звëзд больше нет, то значит никого тут больше нет. Я не расстроена быть одной, уже привыкла, но когда-то была. На самом деле это ужасно быть одной; повсюду скелеты, иногда просто кости или черепа, больше ничего тут нет. Всë, что могу сейчас вам рассказать - как я выгляжу. Думаю, будь у меня конкурентки за парней, то я считалась бы очень красивой, но, к сожалению, ни тех ни других нет. Надеюсь вы знаете форму людей, если, конечно, все люди имеют форму похожую на мою. Утончëнные руки, выходящие из плеч, отведëнных немного назад так, что грудь слегка выпирает назад. В остальном я, наверное, не сильно выделяюсь от образов людей, которые приходят мне на ум; я люблю  свои ляшки, потому что если слегка хлопнуть по ней, то пойдëт волна, это выглядит очень забавно; я люблю чëрные полоски на моëм теле, они являют собой замкнутые фигуры, расстилающиеся по моему телу, две, проходящие через спину и грудь, и две, проходящие над коленками через талию и попу; я нахожу забавным небольшую ассиметричность в теле, это вызывает небольшую ухмылку, и даëт мне возможность посравнивать две части себя; а ещë мне нравится разнородность моего тела: где-то оно гладко, а где-то неровно, а на руках, например, растут волосики, это очень забавно, они встают дыбом когда я пугаюсь; а ещë у меня есть родимое пятно на правой руке, похожее на половинку сердца, оно даëт мне надежду, небольшую надежду, может быть даже нулевую, но надежду, что я встречу кого-нибудь; а ещë у меня появляются на щëчках ямочки, которые очень мне нравятся, когда я сильно хохочу, но, к сожалению в этом месте я очень редко испытываю положительные эмоции.

Но не всегда я относилась к своему телу таким образом, когда-то я ненавидела выпирание своих плеч назад; руки казались неровными и непропорциональными; ляшки растекались будто бы вода; а полосы на моëм теле были как чëрные метки, я боялась саму себя; асимметрия тела заставляла думать что я не я, воспринимать себя собой практически невозможно, будто это две совершенно разные сущности борются чтобы быть мной, это очень страшно не чувствовать обладание над своими телом или душой; это может прозвучать странно, но я всегда верила, что каждое тело должно обладать точными пропорциями, задаваться уравнениями и формулами, подходить под определëнные критерии и всë подобное, и я даже пыталась это всë определить, а главная проблема в том, что моë тело никак под эти критерии не попадало, под мои собственные критерии, как бы я их не подгоняла, как бы я не пыталась, я не могла полюбить себя пока тело не укладывалось под мои критерии; а ещë я часто путала своë родимое пятно с грязью, каждый раз когда видела его, то старалась убрать его, оно бесило меня, оно выглядело как слой грязи навечно прилипший ко мне; и... эти ужасные ямочки! так искривляют моë лицо, будто-бы  лицо полностью искривляется.

Я рада, что пережила тот период когда не любила своë тело. Это сложно - ненавидеть то, к чему я прикована. Это заняло так много времени, что я потеряла ход времени. А может это заняло и пару секунд. Погрузившись глубоко в процесс, теряется видение всего, что за его пределами, до тех пор пока не вынырнешь. Но как только вынырнула из ненависти к телу, мне стало легко, я словно изменилась. Как же это непонятно звучит, ведь моё тело не изменилось, но оно обрело красоту в моих глазах; я стала прекрасной. Благо я не стала самолюбивой, а просто обрела любовь к себе. И вместе с тем, моë внимание перенеслось на то, где я нахожусь.

А ведь здесь и не ужасно. Ничего не пугает меня тут. Я встала и шла; выбирать путь не пришлось, кости и черепа везде выглядят одинаково, а мерцали звëзды лишь с одной стороны, туда я и пошла. Было приятно переставлять ноги. Это необъяснимое чувство, я чувствовала то, что чувствуют дети когда делают первые шаги. Я чувствовала себя, я чувствовала каждый шаг, и каждый шаг я совершала осознанно. Ко мне пришла свобода, ведь пространство перестало быть преградой, я могла перемещаться куда хотела. Сначала шла пятка, затем вся стопа, а заканчивали шаг носочки. И так я шла вперëд много шагов. Но проходя всë больше, заходя всë дальше, я делала шаги менее обдуманно, привыкая к ним, переставала получать от них столько же удовольствия, будто переставала ценить это. Дар, как я воспринимала ходьбу изначально, превратился в быт. И то, что я любила всем сердцем, стала использовать как отвлечение от скуки.

Но скука была везде. Она окружала меня, я не находила идей как можно с ней бороться. Однажды я лежала и смотрела вверх, на звезду, что вечно освещает меня. Я смотрела на неë и задумалась что же она обозначает? Понятно, что она освещает меня, но почему? И если где-то ещë есть люди как я, или были когда-либо, то были ли они освещены своими звëздами как я? Или нет? И освещала ли эта звезда только меня? А может моë воображение просто разыгралось и никакой звездой освещена я не была. Я не знаю. Почему я это я? Как вышло, что есть я, но я так никого и не встретила? И был ли у меня создатель? Наверное, он был, ведь кто-то должен был меня создать. Хотя такие мысли не способны привести меня к точному ответу. Могу сказать лишь то, что если у меня был создатель, то я ненавижу его. Но не желаю ему зла. Я ненавижу его лишь в той степени, что я была создана и обречена на страдания. И несмотря на то, что в тоже время я обречена на счастье, но я имею права испытывать все эмоции к своему сотворителю. А потому я испытываю гнев, ярость и ненависть к своему создателю за то, что обрëк меня на муки. Я обрела боль из-за него, разве это не повод для злости? Но я также и люблю его за то, что принëс меня в мир, где я могу почувствовать любовь и тепло. Хотя я и не испытываю этих чувств так много. Я разноэмоциональна к своему создателю, но я бы не желала встречи с ним. Боюсь, что он слишком богоподобен для меня. И боюсь, что обезличенные эмоции к некоему прародителю перетекут в личные чувства к тому, кого я увижу. Я рада до тех пор, пока незнакома с ним; ведь я могу быть благодарной за своë существование. Но только познакомлюсь с ним, должно быть, усилю все свои эмоции и направлю их в него в материальном виде; вся моя агрессия и непонимание выльются в него мощной струйëй, а любовь и привязанность усохнут как цветы в пустыне. Так что думаю, для нас двоих это прекрасно, что мы незнакомы.

Тогда я так сильно задумалась, что не заметила, как мои руки взяли череп и я начала говорить с ним. Я даже не знаю с какого момента начала говорить с ним, я лишь помню как сильно удивилась увидеть череп пед своим лицом. Удивление не было из-за страха или мерзости, наоборот, я нашла для себя собеседника. И очень хорошего собеседника, он внимал всë, что говорила я, всë без исключения; на такое не способен даже самый внимательный слушатель. А в его строении я всегда могла увидеть понимание меня, он никогда не осуждал. Я всегда видела в нëм то, что хотела: он выглядел серьёзно когда я говорила о проблемах и затем понимала, что он поддерживает меня; когда я говорила что-то забавное, его это также веселило; и при этом он давал мне высказаться и не перебивал. Но таков ли идеальный собеседник? Тогда я думала что да.

Я решила взять его с собой. Я встала и несла его, пока говорила. Я шла и шла. Говорила много и долго. В какой-то момент я решила, что было бы хорошо если собрала его, ведь когда-то у него было тело. Это было нелегко искать подходящие кости. Я перебрала сотни, тысячи или даже десятки тысяч костей, пока не смогла собрать единый скелет. Там были недочëты, но в целом он был един. Предо мной, стоял целый скелет, но ничего не изменилось. Он был всë таким же. Не знаю чего я хотела, может чтобы он ожил или начал говорить, может просто надоела его одинаковость. Меня взбесило то, что ничего не произошло и я начала поправлять его, пытаться изменить его, пока в один момент он просто не развалился на части, а все кости, и даже череп, рассыпались на щепки. Я кричала и пыталась соединить его обратно, но ничего не получалось. Я начала беситься и кричать ещë сильнее. Я винила его за то, что ничего не получилось. Я просто упала и начала плакать. Мне хотелось попробовать всë изменить, я взглянула на рассыпавшиеся кости, но ничего не увидела. Ничего уже не было. По всюду всë так-же лежали кости, но не они меня интересовали, пусть и отличались не сильно. Я не хотела плакать, пересилила эту нужду, встала и пошла дальше.

Стараясь не смотреть вниз, я шла, не чувствую ничего, и думаю ни о чëм. Будто бы моя душа уснула, а тело двигалось само. Абсолютная пустота была не просто вокруг меня, но и во мне. Такое чувство точно не описать, ведь его просто нет. Пустота не пожирает, не рвëт и не терзает, она просто оставляет тебя одного. Одного. Себя с собой. Пугает одиночеством. Вечным одиночеством. Вечностью. Но я не испытывала страх, я испытывала ничего. Мне не нужно было что-либо. Где-то во мне начали лишь крутиться мысли о моëм появлении: "А было ли у меня начало? А ведь этого я не помню. А может я вечна? Или циклично вечна. Каждый раз подходя к финалу, всë начинается сначала, также, как и прежде, как в первый раз, которого не было.". Но я не слышала их, я думала о них только на подсознательном уровне.

И я шла так, пока мой взгляд случайно не упал на один череп. Он резко оживил меня, я увидела что-то знакомое в нëм. И не зная хочу того или нет, мои уши заострились от услышанной музыки. Это было удивительно, до этого я ничего не слышала кроме звука ходьбы и хруста костей. Это играл граммофон. Детство? Пластинка была определëнно из детства, потому что это была бабушкина пластинка. Я оказалась в светлом и уютном зале какого-то дома. Я никогда тут не была, но он был так знаком. Я легко ориентировалась в нëм, и чувствовала себя в безопасности. На деревянных стены висели портреты путешественников и прекрасных дам во весь рост. Дом, должно быть, находился в лесу, ведь воздус был очень чист, а свет падал на комнату изящно. Я почувствовала запах недавно испечëнного печенья и чая с жасмином. Женский голос позвал меня. Это была моя бабушка! Так вот где она находилась! Я не могла не пойти на кухню. Я была так счастлива находится в этом месте. Но кто-то постучался во входную дверь, и я оглянулась с небольшим испугом. Дверь открылась, моë сердце остановилось, я была в искушении от ожидания кто это, сердце снова забилось и очень резко, руки задëргались. Дверь распахнулась полностью... и я увидела мальчика, это был мой друг. И сон закончился. Сон? Что это было? Это было очень красиво, музыка была прекрасна, а запах... запах был манящим, он был из детство. Это определëнно было моë детство! Но только почему я не помнила его? Я взглянула на череп, это был тот мальчик из сна. Но... это сложно принять, но похоже его больше нет. Я упала, резко схватила череп и обняла его, сложившись в клубок. Я рыдала. Эмоции заставили меня рыдать, у меня не было сил определить почему я делаю это, но порой, наверное, задумывать не стоит. Когда я перестала плакать, я даже не знаю как это произошло, но мне определëнно стало легче.

Теперь я не чувствовала ничего, но я была просто опустошена, это намного приятнее. Я лежала и смотрела на небо. На нëм всë так-же светила лишь одна звезда, моя звезда. Но... Но! Я увидела ещë одну! Ещë одна звезда! Это было счастьем! Значит там кто-то был. Я побежала туда, в надежде встретить кого-нибудь. Эта звезда была очень далеко от моей, за всë время я не проходила столько, но я знала, что преодолеть это расстояние стоит. И пусть даже за хоть небольшой шанс встретить кого-то, но оно того стоит. Я бежала и ни разу не задумывалась остановиться, останавливаться точно не стоило.

Я была уже очень близко, всего пара километров. Я увидела его! Там стоял парень! Это был парень! Всë было не зря. Я неслась на всех парах к нему. Я мчалась и смотрела то на него, то на дорогу, ведь не хотела упасть. Падать было не зря, я должна была добежать. Он стоял и смотрел в другую сторону, он не видел меня, но когда оглянулся и увидел бегущую меня, то побежал на встречу. Мы бежали друг к другу. Я была счастлива и знала, что уже ничего не ограничит нас быть вместе. И вот мы были уже в паре метров, я прыгнула на него с объятиями, он остановился чтобы поймать меня, мы упали, это было мило, я обняла его крепко-крепко, у меня потекли слёзы, наверное счастья, и я закрыла глаза. Я боялась открывать глаза, ведь вдруг его там не было, а я просто его выдумала.