КПДшнутый

Не знал, почему сорвался. Знал одно — ярость сожгла меня изнутри, ослепила, и я отдался ей, как будто это была сила, а не слабость. Теперь всё казалось мелким. Пустым. Сморкала — тот ещё паразит, да. Но то, как я на него набросился… Это не было по-викингски. Это было по-волчьи. По-детски. И теперь в груди только горечь. Как будто предал самого себя.

Извиниться. Позже. Когда остыну. Сначала привести в порядок мысли — и себя. Одежда вся в грязи, в пыли, в крови — как и руки. Она не даёт мне покоя, как будто напоминает: ты — тот, кто ударил, не думая. Я развёл у корыта воду, и, пока тер ткань, будто смывал с неё не грязь, а вину. Плечи дрожали. Не от холода — от тяжести.

Стирка прошла быстро. Развесил мокрую одежду на шесты, не заботясь о форме, лишь бы убрать с глаз. Хотел тишины. Вернулся в дом. Тот самый угол, где я читал «Историю Олуха». Книга лежала там же, развёрнутая на иллюстрации с викингом в шлеме. Сел рядом. Иккинг уже был тут — сидел, поджав ноги, и глядел в пламя. Молча. Что он там видел, один Один знает.

Я уткнулся в книгу, делая вид, что читаю. На деле — просто не хотел думать.

— Брат… — его голос был тихим, почти робким. — Можно завтра… я вместе с тобой буду тренироваться?

Я кивнул, не глядя.

— Покажешь пару приёмчиков? Чтобы… ну, показать Сморкале, что я настоящий викинг?

Я закрыл книгу. Вздохнул. Посмотрел на него. Эти глаза — чистые, светлые. Я не имею права учить тебя злу.

— Икк… Покажу, конечно. Но слушай… Сегодня я совершил ошибку. Глупую. Злую. Я не хочу, чтобы ты повторил её. Когда злость кипит внутри — никогда, слышишь? Никогда не делай то, о чём потом будешь жалеть. Действуй с ясной головой. С чистым сердцем.

Он кивнул. Медленно. Серьёзно.

— Я обещаю, Грег… Я не буду таким. Обещаю.

Я улыбнулся. По-настоящему. Впервые за день.

— Вот и хорошо. А завтра… готовься. Будет трудно. Но результат тебе точно понравится.

— Жду! — глаза его загорелись. — А теперь… сказку! Пожалуйста! Ты ведь умеешь их рассказывать! Особенно ту про Тролля, что искал особенный носок!

Я усмехнулся, покачал головой.

— Один… Если бы я знал, что после моих сказок ты начнёшь везде искать этих троллей, то лучше бы я молчал…

— Но это весело! Расскажи!

Я откинулся на спину, глядя в потолок.

— Ну хорошо… Но только одну. Про маленького принца с маленькой планеты…

— А что такое планета?

— О, Тор всемогущий… — простонал я, схватившись за лоб, — ну, это такая... штука, как остров, только в небе. Очень-очень высоко, и она круглая. Там можно стоять, и не упасть, если не спрыгнешь сам.

Вот так весело проведя всё утро, рассказывая Иккингу про Маленького принца. Что человек ответственный за того, кого он приручил. Иккинг слушал меня открыв рот, его глаза светились. И я искренне улыбался ему. Он был наивным, сам себе на уме ребенком… Моим братом, и я рад, что он мой брат. И теперь я уверен, что поступил хоть и неправильно в отношении к Сморкале, но он же тоже поступил неправильно, так ведь? Так почему я должен быть сцеплен этой «правильностью»? Если уж к тебе обращаются со злом, то и ты тоже к ним со злом. А добротой на доброту всегда приятно отвечать.

Вечером к нам забежал Плевака, взволнованный и запыхавшийся. Он порадовал нас новостью: Стоик Обширный вернулся. Но, кроме того, передал, что уже рассказал ему о произошедшем инциденте.

Моё радостное настроение по поводу возвращения отца тут же угасло. Но я понимал — от наказания никуда не убежать. Да я и не собирался. Я собирался отвечать за свой поступок. Считал себя частично правым и не хотел отступать.

— Греги, побежали встречать отца! — вскричал Иккинг, подпрыгивая от возбуждения. — Уххх, не терпится услышать истории о походе на логово драконов! Хочу знать, есть ли там ночные фурии, видели ли они их, и какие они! Ну, Грег! Давай быстрее!

Мне, честно говоря, некуда было торопиться, но Икки хотел увидеть отца, и этим заразил своей энергией даже меня. Мы выбежали из дома и побежали на пристань, где уже собралась целая толпа викингов.

Протиснувшись вперёд, мы оказались в первом ряду. Картина, которую мы увидели, была далека от ожидаемой победной и торжественной. Семь драккаров, еле державшиеся на воде, были пробиты в нескольких местах. Паруса — в клочья. Некоторые судна вовсе лишились мачт. И всё же на этих драккарах было вдвое больше людей, чем положено: в поход уходили пятнадцать кораблей, и, по всей видимости, те, кто выжил с погибших судов, нашли убежище на уцелевших.

Первым на пристань спрыгнул Стоик Обширный. Его лицо было мрачным, глаза — холодными, взгляд пронзал до мурашек. Он обвёл толпу внимательным взглядом и остановился на нас с Иккингом.

— Привет, сыновья, — тихо сказал он. — Сейчас не смогу уделить вам должного времени. Наверстаем позже. Меня ждут важные дела. Идите домой. Увидимся там.

Говорил он спокойно, но взгляд его был не на нас. Он смотрел через нас — прямо в глаза отцу Сморкалы, который, скалясь, будто вызывал его на немую дуэль.

Что происходит?.. Почему они так смотрят друг на друга?.. Что мне теперь думать? И какое наказание меня ждёт… ещё и под горячую руку!

Иккинг потух. Он ждал отца, ждал рассказов, сказаний, историй — а получил отстранённое "увидимся позже". Я положил руку ему на плечо и взглядом дал понять, что нам пора. Он молча кивнул.

Стоик домой не пришёл. Видимо, и правда что-то серьёзное решается на этом совете. Иккинг уже давно спал, а я сидел на крыше, глядя в ночное небо. Иногда мне снится, будто я читаю где-то среди звёзд. Полёт в этих снах — лёгкий, как перо. Воздух — будто живой. Эти ощущения невозможно описать словами.

— Грег! — донёсся знакомый голос. — Тор всемогущий, сколько раз говорить! Не лазь ты на эту чёртову крышу! Тем более, я тебе запретил там спать! Уже ночь на дворе, а ты на крыше!

— Отец… — начал я.

— Ты не понимаешь, Грег… — устало выдохнул он, но вдруг махнул рукой. — Ха. Обговорим всё завтра. Я устал. Иккинг спит?

Я молча кивнул. Потом начал торопливо сползать вниз по скату крыши. Когда оказался внизу, получил лёгкий подзатыльник — как напоминание, что жив. Протиснулся в дверь дома, потирая затылок, и прошёл в свою комнату.

Раздевшись, я лёг. Закрыл глаза. Но сны этой ночью не спешили ко мне.