Метель

Сегодня день будет тяжелый- это я понял сразу, не то чтобы я был заинтересован в том, чтобы день прошел удачно, вовсе нет, я скорее даже стремлюсь к тому, чтобы постичь самые тривиальные душевные муки. На большее я не способен, даже на любовь.
Я записал это у себя в блокноте, есть у меня некая страсть к тому, чтобы конспектировать отсутствие личной жизни, да и в целом всего человеческого.
Еще с самых пеленок, я знал о том, в каком мире я живу, что страшно становится не с чудищ с рожками, или с маленьких гномиков, а с людей, чья неспособность рационально подходить к себе ломает на корню любое позитивную начало человека. Слабо верится в то, что человек без воли сможет понять тот факт, что он несчастен не по глупым причинам, о которых говорят мужчины с усами по телевизору, а в его оторванности от того детского, юношеского «я». Чтобы не быть голословным скажу, что я люблю людей, почти всех. Иногда. Это ложь.
Когда я открыл глаза, я увидел зеленую дверь, мне показалось сначала, что это не моя квартира, но я пересилил паранойю и все-таки сказал себе, что все-таки это мой дом. Сегодня по плану много дел, например, не посягать на мысли о своей женщине, ну уже не своей, буду говорить о женщинах в целом. Цель дня- не думать о женщинах.
И уже в 15:00 я с треском провалил единственную цель на сегодня.
А еще забыл упомянуть, что я второсортная творческая единица, которая зарабатывает на том, что сам себе плюет в душу, а залы с упоение на это смотрят и восхищаются моей проницательностью.
Я смотрел на стену. Люди мне были чуток противны, но не в светских беседах- это я поистине любил, примерно также, как разбирать завалы, структурировать все и смотреть в будущее. Стена мне казалась чем-то до боли полезным, без шуток, у нее много положительных качеств, например на нее можно было повесить полку, а на полку поставить рисунок моей женщины, которую она подарила на годовщину. Первую годовщину. Последнюю годовщину.
Надел свои потасканные брюки, которые я считаю винтажными, хотя на деле это совсем не так, но мне нравится думать, что в них есть определенная история. Старый свитер, который стоило купить раньше, ибо он великолепен, подчеркивает мою не столь идеальную фигуру и дарит мне внешний вид солидного человека- это радует. Ну и туфли, самые непримечательные.
Подойдя к зеркалу можно сказать, что я пил, очень долго и не стеснялся своего пьянства, от части это было так, но у меня есть оправдание, я пил ради себя и своего душевного равновесия, не сказать, что получилось на славу, но приятно осознавать, что была в этом некая цель. Я умылся и зачесал свои, уже отросшие волосы и вышел из дома.
На улице было прохладно, как я рад, что купил квартиру рядом с морем. В море можно утопить все свои недуги, проблемы, волнения и переживания, если ты, конечно не делаешь это в спиртосодержащих напитках. Море подлинно, оно не пытается станцевать танго, или изучить японские иероглифы, нет, вода хаотично расплескивается на берег, волны существуют вне зависимости от того, насколько им погано. И тут возникает очень хороший вопрос: хочу ли я стать частью прилива, или мне попросту очень плохо? Тут же возникает ответ: нет, я не хочу быть водой, хотя и состою из нее на процентов 70. Быть человеком- здорово и классно, хотя порой неприятно. Иногда хочется об этом подумать.
Идя по главной улице города, некогда приносившего мне радость, сейчас я чувствовал жжение в области живота, частое ощущение, я думаю- это страх, не знаю перед чем, но для него определенно есть свои причины. В юношестве я ощущал это перед экзаменом, хотелось бы вовремя, но нет, это было всегда именно перед, когда мысли путаются и мир враждебнее самой реальности и всего такого. Скользкая мысль: когда-то здесь я был не один.
Я пришел к станции метро и понял, что эта станция находится в другом конце города, я думал, что прошел немного и совсем не заметил, как мои глаза окатил закат беспечного города, благо искать где поесть мне не пришлось, город я знал хорошо, у меня был выбор между рестораном и магазином продуктов, твердым шагом истинного сноба, я зашел в продуктовый. На кассе меня обслуживал смуглый, бородатый парень лет 20, довольно приветливый тип. Оплатив сэндвич и апельсиновый сок, я направился к двери. И произошло то, чего я точно не ожидал, я услышал чуть звонкий голос, который явно принадлежал девушке:
-Парень! Кажется, ты что-то обронил! - я немного подождал и начал поворачиваться, она смотрела на меня излишне заинтересованно, как смотрят хищники на добычу, но в тоже время- это было очаровательно.
-Не смотри на меня таким взглядом! Я не убивала твою семью, ладно? Ты обронил бумажник. -сказала она с усмешкой.
Я подошел к ней и сказал:
-Спасибо.
Взяв аккуратно бумажник из ее руки.
-И на этом все? Серьезно? Ты мог остаться без средств на проживание на ближайшее время и единственное что ты говоришь -это вялое “спасибо”? - я почувствовал себя идиотом.
-Так, сейчас я беру тебя за руку и мы спокойно идем ко мне домой и ты поблагодаришь меня тем, что составишь мне компанию, как джентльмен. - сказала она на полном серьезе.
Так как дел у меня не было, я согласился на предложение и мы пошли к ней.
Пока мы шли, она задавала много наводящих вопросов, наводящих на то, что я сейчас нахожусь не в лучшем своем состоянии и что больше похож на депрессивного типа из абсурдных рассказов моих приятелей. Я не хотел ее впечатлять, хватило бы не впасть в грязь лицом, что у меня выходило не шибко хорошо, но она с уважением и долей юмора отнеслась ко всей этой ситуации.
Зайдя к ней в квартиру, я почувствовал приятный запах, похожий на жженые ароматические палочки, всегда хотел их попробовать, но все не доходили руки, а здесь все идеально вписывалось, что в интерьере, который был обставлен в японских традициях, что в самой атмосфере.
Я решил поинтересоваться откуда она родом, потому что она выглядела изящно: тонкие запястья, светлые волосы, немного вздернутый нос, большие глаза и чарующая улыбка, все, абсолютно все выдавало в ней нечто элитарное, возвышенное, то что заставляет меня чувствовать некое тепло.
-Я думала, что ты меня уже ни о чем не спросишь, ведь ты даже не поинтересовался моим именем, меня зовут София, но я предпочитаю, чтобы меня звали Софи, мой дед коренной японец, а бабушка немка, родители любили меня отправлять к ним на время каникул, от них я и заразилась любовью к востоку, пройдем на кухню. - сказала она с улыбкой. Я почувствовал себя еще большим идиотом и сам представился.
Она заварила чай и посмотрела на мои покупки.
О, ты любишь сэндвичи? Как мило, дай посмотреть. - она взяла пакет и благополучно убрала его подальше, намек я понял сразу, ибо она в это время готовила.
-Расскажи о себе, чем ты увлекаешь, что тебе интересно? - она задала вопрос в максимально ненавязчивой манере, и я начал рассказывать о том, что меня интересуют многие вещи такие как: философия, психология, искусство, танцы, кино и многое другое- Максимально банально и скучно, сам терпеть не могу такое представление, слишком дешево, но у нее было иное настроение.
-Танцы?! - с надрывом в голосе воскликнула Софи.
Я увидел, как ее глаза загорелись, она поставила рис вариться и подошла ко мне вплотную, посмотрела мне в глаза, улыбнулась и спросила:
-Станцуем?
Я был поражен ее инициативой, но не проронив ни слова, взял ее одной рукой за талию, а второй взял за руку.
Я чувствовал некое забытое тепло, мне было так хорошо, так спокойно, я давно не чувствовал себя так близко к человеку, и меня накрыло. Я отошел от нее, проговорив что-то невнятное и зашел в ванную комнату. Рыдать в квартире девушки, которую знаю пару часов- это вообще не то, на что я мог рассчитывать. Сев на край ванны, я отчаянно пытался успокоиться. Неимоверно жалкое зрелище, мне было противно с самого себя. Я настолько сильно погрузился в свои мысли, что даже не понял, что она зашла за мной. Я почувствовал тошноту. Она смотрела на меня с долей сострадания и восхищения, чего я вообще не хотел. Я бы хотел, чтобы она назвала меня ничтожеством, каким я представляюсь ей сейчас, но это было понимание, через чур трезвое.
Софи села на пол, она продолжала смотреть на меня, этот момент казался вечностью. Переживая такую гамму эмоций за вечер, я не смог сказать больше, чем тупое «прости». Я встал, и просто хотел уйти, я больше не мог быть таким, таким неприятным, слабым, уязвимым, но Софи так не думала, она взяла меня за руку и протянула ее к себе, и я услышал робкое:
Не уходи.
Она крепко обняла меня, я уткнулся ей в плечо. Она провела своей рукой по моим волосам улыбнулась и сказала:
Пора подстричься, чемпион.
А я и вправду зарос, волосы уже еле касались плеч, а борода была похожа на мох, который густо пророс на моем лице.  Однако забавно то, что в своей юности я считал бороду явным признаком мужества, некого величия, думал, что это показатель явного преимущества, но с возрастом я понял лишь одно: любой атрибут твоей внешности свидетельствует лишь о том, что это тебе нравится, именно поэтому так важно надевать на себя то, что тебе нравится, быть тем, кто тебе самому понравится… К чему я это? А, точно, я- воплощение того, что мне не нравится в людях, за исключением брюк, они действительно хороши. Я согласился на стрижку.
В ее глазах я видел уверенность, ножницы в руках Софи выглядели изящно: блеск металла, хрупкость рук и хруст моих волос. Все выглядело так естественно, так необыкновенно- завораживающе, словно ручей в зимнем лесу. Я сказал ей, что не хочу смотреть в зеркало. Софи согласилась. Честно говоря, время было позднее, ближе к полуночи, в это время я обычно пил, много и беспросветно, сетуя на несправедливость прошлого, про скорый закат моего настоящего и про невозможность будущего. Софи продолжала орудовать ножницами, локоны продолжали падать, я продолжал думать.
Сжатое восприятие через органы чувств, ограниченность сознания, расплывчатый фокус… Меня накачали! Сказал бы я, если бы был чуточку более недоверчивым, но вопросы у меня были, их было просто огромное количество, этих червячных вопросов, ответы на которые вовсе бы не дали мне желаемого удовлетворения, думаю к лучшему.
-Я закончила, смотри, чемпион! –воскликнула Софи.
Сложно было не заметить, то как я поворачиваю голову, словно в замедленной съемке, или в боевике, где главный герой встает за спиной у злодея с пистолетом в руках, при этом говоря, что-то тупое и пафосное. Софи улыбнулась, но промолчала, а я ждал колкую фразу, но она так явно не думала, но мне было достаточно ее взгляда. Прическа удалась на славу, подумал я. В отражении на меня смотрел совершенно незнакомый человек. В одних кусочках моего лица виднелась женская ласка и забота, они показывали некое благородство, в других же последствия прекращения благородства.
Я поблагодарил Софи за стрижку, в ответ она меня обняла. Софи сказала, что пойдет расстелить постель, а мне указала на два полотенца, халат и настоятельно рекомендовала мне закинуть все вещи в стиральную машину. Кажется, она мне намекала, что я воняю. Не думаю, что это так, но я джентльмен, я поэтому просто пошел в душ.
Удивительное количество разных баночек, которые я на самом деле знал, по типу: скрабов, разного рода масок и различных бальзамов. Впрочем, не считаю чем-то зазорным, мне нравится следить за собой. Кстати, здесь я не должен давать рациональное объяснение тому, откуда я знаю все это. На деле, если честно, я никогда этим не пользовался на постоянной основе, скорее было любопытно то, зачем все это, что к чему подходит и многое другое. Эти мысли снова застали меня врасплох, не ожидал здесь такого рода подвоха. Я включил горячую воду.
Атмосфера ванной всегда нагоняла на меня определенные мысли, если так думать, ванная — комната- это исповедальня, ты приходишь вечером, на тебе много тонн одного дня, ты ложишься в нее, гоняешь мысленные шары, туда сюда, обрабатывая день. Удивительно, но здесь я чувствовал некий комфорт, не шибко удачное место, чтобы тосковать по чему-то. Светлая плитка, слив в середине комнаты, мягкие коврики, деревянные полочки и все такое. Открытием для меня был кактус. Кактус в ванной комнате, явно не то что должно было меня зацепить, но последние минут 50, я думал о нем. Я вышел из ванной, в махровом халате, чувствуя некую робость, но явно расслабленно и спокойно. Я увидел улыбку Софи, казалось, она очень рада меня видеть, она в шутливой манере сказала, что подумала, что я умер, а я в свою очередь пробормотал неряшливое:
-Родился. - с легкой улыбкой произнес я.
Софи зашла в ванну. Я решил, что лучше мне прилечь на диване, поэтому направился к нему. На диване лежала записка с подписью “не вздумай сюда ложиться, иди в спальню”, без задней мысли я пошел в спальню. Плотный, водяной матрас поглотил мое вымотанное тело, кажется я впервые за несколько месяцев по-настоящему расслабился. Удар осознания, что девушка, которую я знаю пару часов не боится приводить к себе незнакомого парня, немного пошатнул меня, поэтому, я ждал, пока она выйдет из ванной комнаты, чтобы спросить ее об этом.
Когда Софи вышла, ее ждал парень, что сидит на краю кровати, который очень озадаченно смотрит на нее, чуть прищуривший глаза. Это явно выглядело чуток наигранно и глупо, я понимаю это.
Ты меня так и не вспомнил, Господи, в каком ты состоянии прибывал последние 7 месяцев? - озадаченно спросила Софи, в ее голосе были нотки удивления.
-Я творческий человек и у меня просто застой! И вообще, это все очень странно, и я явно сейчас озадачен всей сложившиеся ситуацией… - сказал я уверенно, но достаточно фальшиво.
-Тебе не стоит заморачиваться по этому поводу, я парочку раз заменяла свою сестру в редакции, в которую ты пишешь. - с улыбкой ответила Софи.
Я ухмыльнулся и пробормотал, что-то в стиле” случайности не случайны”, Софи назвала меня самодовольным кретином и с яркой улыбкой улеглась спать. Я тоже немного усмехнулся и тоже лег. В голову лезли разные строчки, которые стоило бы записать, но не записал. Ночью я так и не уснул.
Ближе к 4 ночи пошел снег, плотными хлопьями, я не вставал, не хотел разбудить Софи. Я смотрел как на нее падает свет луны, как мягко он окутывает ее волнистые волосы, ее хрустальное плечо, которое еле виднеется из-под бежевого халата.  Я был восхищен ее сопением, тем как она держит руки между собой. Раньше никогда не смотрел на девушек, которые спят, считал это довольно странным, но Софи… Она была другой. До этого момента я никогда этого не чувствовал, но врал себе о том, что я холоден.
Спустя два часа я вышел на улицу, давно я не видел утра, пусть и такого темного. Мои вещи были еще немного сырые, стоило поставить сушилку на более интенсивный режим. На самом деле очень ценю эти моменты, когда стоишь под фонарем, идет снег и мысли становятся похожими на пластиковые шарики, которые сыпется в огромное озеро. Маленькие, черные шарики. Я зашел обратно, в квартире пахло чем-то очень вкусным.
Софи доготавливала вчерашний ужин. При виде меня она строго посмотрела в мою сторону, и спросила:
-Ты вышел в такую погоду в сырой одежде?
Я ее прослушал, потому что был очарован ее домашним нарядом. Большая, растянутая футболка и растрепанный пучок волос, небрежно стянутый резинкой. Я не смог удержаться чтобы не подойти к ней вплотную, пальцем поднять подбородок и нежно поцеловать ее. Она со смущенной улыбкой сказала, что мне нужно переодеться и вскоре сесть за стол.
Мы сели за стол. Итальянская паста. Она должна быть в рационе каждого человека, который любит готовить. Очень важным аспектом этого блюда является индивидуальность, все: сорт пшеницы, количество соли, перца, время готовки, возможно даже форма сыра- является частью конструктора под названием «Паста».
Софи широко улыбнулась, я улыбнулся в ответ и уткнулся в тарелку. Софи начала смеяться. Я с долей непонимания спросил:
В чем дело? - удивленно спросил я, опуская вилку в еду.
-Ты ешь прям как мой отец, как истинный японец, с таким зверским аппетитом, что я захотела добавки, заразительный вы человек, мистер, ты будешь? – с улыбкой спросила Софи.
-Да- незамедлительно ответил я.
Я искренне улыбнулся и резко испугался. Впервые за долгое время я наслаждаюсь едой, мне по-настоящему нравится то, что я ем, я чувствую вкус, каждый ломтик мяса, каждое острие перчинки. Промелькнула мысль… Но я не стал ее развивать.
Было утро субботы. По телевизору синоптики порекомендовали не выходить в ближайшие два дня. Я смотрел на Софи ожидая ее неодобрительную реакцию. Не хочу быть гостем, который любит чужой дом больше, чем свой. Я отважился и решил спросить:
-Софи, я искренне не хочу тебя смущать своей компанией, поэтому спрашиваю, хотела бы ты, чтобы я был гостем в твоем доме на ближайшие два дня? – с готовностью к отказу и принятием дальнейших последствий своей холодной смерти.
-А, что? Ты серьезно мог предположить, что я затащила тебя к себе в дом и выброшу на мороз, ты действительно такого плохого мнения о людях? – со спокойствием ответила Софи.
Я на долю секунды почувствовал себя идиотом, но позже принял столь приятный моему сердцу ответ. Не успев проронить слова благодарности Софи спросила:
-Ты куришь? Я читала две твоих книги и там герои курили, курили много, чаще всего в драматические моменты, будто скидывая свой эмоциональный груз на бумагу набитую табаком.
У меня сложилось впечатление что она слишком хорошо понимала меня, будто видела насквозь. И не буду лгать, мне это нравится, я люблю, когда люди так или иначе заинтересованы во мне, будь то в письме, или в жизни.
-Да, не так часто, как пишу об этом, но иногда можно. – уверенно ответил я.
-Идем на лоджию, чемпион. – сказала Софи
Взяв мундштук и вытащив из пачки две сигареты, она с невинной улыбкой протянула одну мне, а вторую аккуратно закрутила в наконечник. Изящество ее рук поражало мое воображение, она делала столь прекрасные, и в тоже время обычные движения, что мне казалось, что я смотрю на воплощение слово «изящество» во плоти. И Софи завела разговор о своем отце.
-Знаешь, мой отец всегда, с самого детства говорит мне о том, чтобы я не делала как он, чаще всего речь идет о вредных привычках. Он жутко любит курить и критиковать себя.  Он всегда с мужеством принимал все невзгоды, даже, когда в жизни все шло наперекосяк.
-Как жаль, что не все такие. – ответил я с внутренний агонией и жуткой критикой самого себя.
-На самом деле, все могут быть такими как он, просто у многих людей нет того, кто готов поддержать тогда, когда это необходимо.
Она поставила мундштук на подставку и обняла меня. Я затушил сигарету. Фон моих мыслей чуть помрачнел и так навязчиво лип ко мне, что перед глазами появилась некая пелена. Было стойкое ощущение, что в мои глаза вкачали контраст и я увидел себя таким, какой я есть. Что удивительно, я вовсе не жалкий, не тот кусок ничего, каким мне было удобнее себя считать, я просто потерян, потерян в том, кто я, и почему я превратил себя в нечто уставшее. Мне просто открыли глаза, на секунду включили свет в давно окутанной мраком комнате. Это ведь мое сознание, мой разум, моя душа, а мне по-прежнему страшно, а ведь страх со временем превращается в слабоумие, кому не станет плевать на пожар, который горит больше года, либо на тот пистолет, на мушке которого ты стоишь час. Большинству, если не всем, именно состояние фрустрации, отсутствия какого-то движения заставляет вцепиться в глупое повторение ритуалов и держаться до конца- осознание этого ударило мне в голову, я живу именно так.
Софи укусила мое плечо, я в свою очередь ущипнул ее за бок. Такого поворота событий она явно не ожидала, и я увидел взгляд: недоумения, злобы и веселья. Она взяла мои щеки и начала трясти моей головой- такого поворота событий я явно не ожидал и начал смеяться
-Ах так! –вскрикнула Софи и укусила меня снова, на этот раз в шею.
-А! –взвыл от неожиданности басовый голос, думая я звучал как зверь, точно, как зверь.
Я обхватил Софи руками и начал щекотать, она смеялась и просила остановиться, но я был не преклонен. В этот момент я почувствовал себя настолько живым, настоящим. Когда я веду себя как ребенок, а не хмурый взрослый, я чувствую себя полноценным, будто все эти года страдания были незначительными, а становятся они таковыми, когда два взрослых человека начинают вести себя как дети- именно это символично показывает нам то, что нет никаких взрослых- есть лишь дети, которые отрубают и пакуют куски себя, дабы соответствовать миру. Думаю, это важный момент взросления, но еще более важно отрубить только ненужные части.
Софи вцепилась в меня губами, своими мягкими, пухлыми губами. Мне казалось, что это я своей щекоткой довел ее до безумия, я начал непроизвольно улыбаться, но также я почувствовал ее жар, который так резко ударил по всему моему телу. Она начала снимать с меня футболку и продолжала целовать. В этот момент ток прошелся по моему телу. Я резким движением уложил ее на небольшой диван и медленно снял с нее мягкую кофту, аккуратно, еле касаясь, провел рукой по ее телу и прижался к ее губам.
Софи поставила чайник, между делом рассказывая мне о китайских ценностях. В Китае принято ценить вещи, которые уже были в эксплуатации, возможно это главное культурное отличие, исходя из которого происходят все дальнейшие. Чайник, который учувствовал в тысячи церемоний лучше, потому что у него больше опыта, он по-прежнему делает свое дело ровно так, как умеет, но делает это со своим шармом.
Выросшая на стыке культур Софи глубоко понимала мир таким, каким, вероятно понимали его единицы, я поражался этому, потому что с разными ценностями приходят конфликты, на преодоление которых народы тратили тысячи лет в войнах. Софи становилась для меня отражением всего мира, будто в ней были заложены все ценности мира без противоречий, максимально гармонично.
За окном продолжалась метель, которая с каждой секундой становилась все сильнее и сильнее, казалось, что она никогда не закончится. Такая резкая, мощная и совершенно внезапная. Я продолжал пить чай с Софи.
-Темнеет. Хотя только недавно было утро. - сказала Софи.
-И вправду. - зевающее, после бессонной ночи, ответил я.
-Ты хочешь спать, да? - с пониманием спросила Софи.
-Именно спать, да, в пять вечера, как же это ужасно -с улыбкой сказал я
-Вполне.
Софи предложила посмотреть фильм на диване, я был не против и сразу ее предупредил, чтобы если вдруг я усну- она меня разбудила, а не ждала пока я сам проснусь, она согласилась, мы укрылись пледом и легли. На утро я проснулся с затекшим телом и со спящей на мне Софи. Телевизор все еще был включен. Я лежал много времени и наблюдал за ней, пока она спит, понимаю, что это довольно странно, но, возможно, это могло бы войти в привычку. Софи проснулась и рассказала, что было ночью.
-Ты уснул до начала фильма, а я пыталась тебя разбудить- безуспешно, поэтому, я просто легла рядом и по случайности уснула.
-Я восхищаюсь тобой. –сказал я.
-Я восхищена твоим сном. –сказала Софи и мы начали смеяться.
Софи предложила убраться в доме, я немного забыл о таком понятии, но был не против, поэтому она распределила обязанности, ибо она тут хозяйка. Я должен был полить цветы, убрать пыль и пропылесосить, она же занималась всем остальные. Никогда не думал, что буду убираться в чужом, но таком родном мне доме, эти мысли не давали мне покоя, я ощущаю странные и очень смешанные чувства, из-за которых я немного теряюсь. Это все слишком прекрасно, и меня это чертовски пугает. Всю свою сознательную жизнь я бежал от всего светлого, от всего хорошего, но сейчас я не могу это контролировать, я открываюсь все больше, Софи стала ключом, которым была откупорена самая древняя дверь во мне, она сделала это так просто, возможно, даже не понимая этого. И все замечательно, но что если это меня сломает? Что дальше? Смогу ли я восстановиться? Но что есть жизнь, если бояться самого себя? Далеко ли с этим можно зайти? Все слишком хаотично. Понимание этого момента, осознание того, что это все часть жизни. Моей жизни. Жизни, которую я не заслуживал, но сейчас я готов стать чем-то иным, я готов отпилить от себя деструктивные моменты, которые я так бережно хранил все это время. Изменить себя? – нет, когда ты меняешься- ты изменяешь себе и приходишь к чему-то лживому, которое тебя будет разрушать. Вырастать же из себя прежнего- это нечто иное, раскрыть потаенные уголки своего внутреннего «я», принять свои проблемы, а не глушить их- вот что важно. Мы закончили уборку и Софи сказала:
-Может вина со стейком?
Я широко улыбнулся от ее формулировки и мы начали смеяться.
-Разумеется я буду вино со стейком- сказал я.
Я готовил мясо, а Софи салат, приготовили достаточно быстро и Софи спросила:
-Марк, а что ты думаешь насчет слова «навсегда»?
-Это наречие, синоним слова «насовсем» - придуриваясь сказал я
-Я про значение, я думаю, что «навсегда» - в человеческом понимании- это до того момента, пока людям хорошо и комфортно друг с другом, пока они те, кем являются сейчас, но люди со временем приобретают свою причудливую форму, уходят в оттенки, которые уже не могут сочетаться. Я думаю, что в жизни нельзя держаться за тот оттенок, каким ты был раньше, палитра меняется. –почти со слезами на глазах сказала Софи .
Я обнял ее.
-Марк, давай будем вместе до того момента, пока наше «навсегда» не закончится.
-Я готов быть с тобой, пока наши оттенки не станут слишком разными, Софи, будь со мной на наше «навсегда». –ответил я.
Она сжала меня крепче, мне же на душе стало спокойнее, я вспомнил свои опасения и они не оправдались.
Мы напились и объелись, кое-как дошли до ванны, а потом полусырые, улыбались и легки на постель. Я понял, что значит быть живым в полной мере- это больше не тяготило меня, я не чувствовал себя сломанным, я просто чувствовал «себя», впервые за столько лет.
На утро метель спала. Софи выбежала на заснеженную улицу и побежала на берег к морю, я же, кое-как поспевая за ней, забыл надеть носки, Мы стояли и смотрели вдаль за горизонт, мы смотрели в наше «навсегда».