8 глава
2015 год, мне семнадцать лет
Год прошел в затворничестве. Я
продолжала выкладывать фотки с
длинными подписями в Инстаграм,
общалась с читателями и даже
ответила на вопросы интервью,
которые журналист местной газеты
прислал мне в почту. Он хотел
встретиться, но я так и не смогла
побороть страх. После встречи с
«охотниками» я старалась избегать
незнакомцев.
Большую часть дня я проводила дома.Занималась с учителями, чтобы получить выпускной сертификат.Ездила к бабушке в Казахстан, где часами гуляла по берегу моря в полном
одиночестве или гоняла по дорогам на своей машине. Или помогала Денису с переездом.
Он перешел на последний курс
универа, выписался из общаги и тут же решил съехаться с какой-то девицей, которую ни разу нам не показывал.
Кажется, на этот раз у него назревало что-то серьезное: Денис светился, сверкал и словно порхал по воздуху. Разве что радугой не блевал. Никогда его таким не видела.
- Как ее хоть зовут? - однажды не
вытерпела я. - Когда приведешь ее
на ужин? Я скоро стану тетушкой?
Она такая же старая, как ты, или
помоложе?
- Але, мне двадцать два, а не девяносто два, - фыркнул Денис. - На ужин покане приведу. Тетушкой пока не станешь.Как зовут ее, не скажу.
- Блондинка, брюнетка?
- Меняет цвет под настроение.
- Как хамелеон?
- Лучше расскажи, что будешь делать,когда придет время поступить в универ? - резко поменял тему Денис.
- Буду получать образование дома
заочно. А что?
- Не глупи, университет - это лучшее
время в жизни.
- Если кожа не облезает от дуновения ветра…
- Мы что-нибудь придумаем, - заверил меня Денис, укладывая мне на плечо руку. - Будешь носить перчатки - такие тонкие, что никто даже не заметит. Будешь жить не в общаге, а на съемной квартире, где никто не будет прикасаться к твоим вещам. Я буду неподалеку, всегда смогу приехать. Твоя болезнь не должна становиться помехой. Университет - это и правда
здорово.
- Денис, я очень хочу получить высшее образование, но не точно. Я боюсь людей. Не понимаю их и не чувствую потребности общаться…
- Аппетит приходит во время еды, -
возразил он.
Тогда я задрала рукав и ткнула ему в
лицо предплечье со шрамами, которые оставила рука Влада. И отказалась впредь говорить на эту тему.
Однако брат решил не сдаваться и
уламывал меня целый год. Именно
уламывал - упрямо и настойчиво.
Пока я однажды не выдержала и не
пожаловалась родителям. А те, к моему изумлению, приняли его сторону!
«Маш, а ведь неплохая идея! Маш, а почему бы и нет? Маш, если принять
все меры предосторожности, то все
получится!»
Я чуть на задницу не села. Ничего себе.
То шагу сделать не давали, ограждали от любого чужого чиха, а теперь вдруг из дома родного выпихивают.
Но я приняла твердое решение не
влезать в этот щиток с высоким
напряжением.
- Не будет никакого универа,
успокойтесь, - объявила я и поставила на обсуждении жирный крест.
- Вы смерти моей хотите, что ли? Я буду учиться дома заочно.
А потом я встретила Олесю.
* * *
Как-то мне написала незнакомая
девушка, рассказала, что следит за
моим Инстаграмом и предложила
встретиться:
«У меня другой недуг,
Маш, но я все равно очень хочу
познакомиться с тобой. И, может быть,кое-что рассказать, если ты не против. Напиши, возможно ли это. Я вообще живу в Америке, но буду в Беларуси через месяц с родителями. Я знаю об истории, когда тебя схватили за руку и снимали все на камеру. Поэтому не возражаю, если ты возьмешь с собой кого-то из близких. Например, брата -
он такой милашка:) Олеся».
«Милашка? Видела бы она, как этот
милашка поет песни Оли Бузовой в
туалете, держа в руках освежитель
воздуха, как микрофон, - зрелище не
для слабонервных».
Я рассмеялась собственным мыслям.
В сообщении этой Олеси было что-то
очень подкупающее и искреннее.
«Давай встретимся, я не против»,
- наконец ответила я, печатая
вспотевшими пальцами.
Через месяц мы встретились, Денис подкинул меня на машине, предварительно набив багажник личным хламом для перевозки в новое жилье.
Олеся оказалась симпатичной
белой американкой с каштановыми
волосами и робкой улыбкой. Лет
двадцати на вид. Она заказала себе
латте, я открыла бутылку минералки, которую принесла с собой, и мы минут десять болтали обо всякой ерунде вроде погоды и цен на проезд, словно
приглядываясь друг к другу.
А потом Олеся вдруг смахнула слезу и сказала, что ужасно рада видеть меня.
- Я читаю тебя уже где-то полгода и
просто боготворю. Ты такая смелая!
Болезнь не сломала тебя, не вогнала
в депрессию, ты относишься к ней
с насмешкой и подшучиваешь
над собой. Помнишь пост, где ты
написала, что почти смирилась с
тем, что парней тебе не видать, и
поэтому вот-вот начнешь собирать
коллекцию фаллоимитаторов, но
у тебя одна проблема: как лишить
себя девственности самостоятельно?
Я хохотала, как ненормальная. Или
пост, где ты решила-таки сходить в
кафе и выпить там кофе, взяв с собой переносной стерилизатор. Ты еще спрашивала, насколько дико будет смотреться со стороны, если ты вдруг поставишь эту штуковину на столик и станешь стерилизовать кофейную! Ох, Маша! Глядя на тебя, мне впервые захотелось расслабиться, принять себя и прожить с радостью то,
что отмерено… Моя болезнь пока не
дала о себе знать, но терпеливо ждет своего часа…
Олеся сжала в руке салфетку и
выпалила следующее (словно боялась, что смелость вдруг оставит ее, и она больше никогда об этом не заговорит):
- У меня фатальная семейная
бессонница. Наверно, ты о таком
даже не слышала. Наша семья узнала относительно недавно - врачи диагностировали все это уже после смерти отца, он был носителем… Меня
уже проверили - у меня, как и у него,
мутации в двадцатой хромосоме, из-за чего в мозге накапливаются вредные белки, которые уничтожают отдел, отвечающий за сон…
- Продолжай, - подбодрила я, видя, что чем дальше, тем тяжелее ей говорить.
- В общем, сначала у меня будет
просто сильная бессонница,
сопровождающаяся паническими
атаками. Потом к паническим атакам присоединятся галлюцинации. Затем
возникнет полная неспособность
спать, сопровождаемая быстрой
потерей веса. А дальше я перестану
говорить и не буду реагировать на
окружающее. Это последняя стадия болезни, после которой я умру. Все
займет примерно полгода-год. Лечения нет. Снотворные не помогут…
Окружающий мир исчез. Исчезли
стены кафе, столики и посетители,
стучащие вилками по своим тарелкам.
Осталась только я, сидящая напротив девушка и история, от которой у меня зашевелились волосы на голове.
Олеся отхлебнула кофе и подняла на
меня влажные глаза, пока я собирала воедино осколки своего прежнего «я».
- Но мне больше не страшно. Я устала бояться. У меня еще лет десять в запасе, а то и больше, когда я могу крепко спать и видеть чудесные сны.
Тискать храпящего рядом парня.
Выбирать постельное белье в магазине и шелковые пижамы. И наслаждаться всем этим. Сложнее всего с мамой. Я уговариваю ее родить второго ребенка.
Если у нее появится еще один, то с ней все будет в порядке… И еще с парнями сложно…
Олеся сдула челку с носа и, робко
улыбнувшись, продолжила:
- Знаешь, у тебя бывало так, что ты
встречаешь человека один раз, второй,а потом понимаешь: если встретишь его в третий раз, то втрескаешься по уши? Вот и у меня такое было совсем недавно. Ах, что это был за парень - мечта! Я чуть глазами его не съела на
первом свидании, отдалась на втором, а встречаться в третий раз не стала. Написала ему, что все, адьос-досвидос. Он не понял, что произошло. Носился за мной пару месяцев, а я отшивала его. Ходила с задранным носом, а сама прихожу домой из универа и рыдаю в подушку остаток дня. Как
ему объяснишь, что я умру в муках
через десять лет? Я не настолько
эгоистична…
«Господи, да как я смею вообще
жаловаться на свою жизнь?» -
внезапно подумала я.
- Маша, это такое облегчение -
рассказать обо всем кому-то. Никто не знает, кроме мамы. Все друзья думают, что я переборчивая дура, ха-ха. Иногда все так и просится наружу, но я не хочу сочувствия или чтобы они потакали мне во всем. У меня и так характер дерьмовый, а если меня жалеть начнут - это будет катастрофа… Послушай, ты писала в Инстаграме, что семья уговаривает тебя пойти в университет.Иди! Если есть хоть малейший интерес
в душе - следуй ему. Бери все, что на
блюдечке протягивают. И на то, что не протягивают, позорься тоже! - хохотала Олеся. - Я учусь в колледже, это кайф.Только там и забываешь об этом дерьмишке вроде смерти в муках. Там словно параллельная реальность, в которой не существует боли и болезни. Там жизнь, драйв, каждый день что-то новое. Горячие парни на спортивных
машинах, милые ботаники со
сладкими улыбками, бунтари на
мотоциклах… Прости, я увлеклась,
знаю, что для тебя это больная тема…
- Все нормально, продолжай, кто мне еще об этом расскажет? - улыбнулась я, приходя в полный восторг от того, как круто она справляется со своими эмоциями и переключается на
позитив.
- Богатенькие стервы с фигурами
Джиджи Хадид: красивые, но пустые, как церкви в пятницу вечером. Серые мышки, о которых все вспоминают только через десять лет после окончания универа, когда мышка внезапно становится женой мэра, - хихикает Олеся. - Прекрасные
неформалки с болтиками в языках и проколотыми сосками.
Она высовывает язык, и я вижу
серебристый шарик, лежащий в
розовой ложбинке. Мы хохочем, как
двинутые.
- Ты должна увидеть все это. И многое другое. И попробовать все, что можешь попробовать. Ну, кроме секса втроем и наркотиков - я считаю, оно того не стоит, - краснеет Олеся и вешает на лицо выражение «опаньки». - И чтобы
Господь Бог на том свете воскликнул:
«Маша Смирнова! Ну ты отожгла!»
Да-да, я читала и этот пост тоже, про
Бога и твои с ним разговоры… я после тебя тоже с Богом разговаривать начала. И представлять его по-своему.
Теперь это не нудный старик,
загибающий пальцы на каждой моей ошибке, а любимый папаша с бородой, как у Чарли Ханнэма и татуировкой «Всех люблю» на мускулистом плече.
Олеся отсалютовала чашкой. Я
подняла минералку в ответ.
- Выпьем за нас, молодых и
бесстрашных, - сказала она, и мы
выпили, глядя друг другу в глаза. -
И пусть твой Стигмалион однажды перестанет быть тюрьмой. Жаль,
что я не могу тебя обнять, Маша
Смирнова… Наверно, ты такая же
теплая, как твой Инстаграм.
* * *
Я молчала всю дорогу до дома. Пару раз горько всплакнула.
- Все прошло нормально нахмурился
Денис.
- Все было прекрасно, - кивнула я.
Он не стал больше допытываться,
просто положил руку на мое плечо.
Правой придерживал руль, а левой
обнимал.
- Я хочу в университет, - тихо сказала Я.
- Боже правый, у меня слуховые
галлюцинации!
- Нет, я действительно сказала это.
- Опять они! Господи, я, наверно,
переутомился…
- Денис, ну прекрати, - шлепнула я его. - Кое-что изменилось, и теперь
я считаю, что мне стоит… открыть
этот щиток с высоковольтным
напряжением.
- Где этот волшебник? Я хочу его
расцеловать!
- Целуй своего хамелеона. Этот
волшебник слишком волшебен для
тебя.
Я показала средний палец, Денис дал мне щелчок по носу.
- Если серьезно, то я очень рад, что ты решилась на это, Маш. Очень-очень рад! И какие доводы, позволь узнать, изменили твое мнение?
- Сегодня мне показалось, что новые
люди и новые знакомства, - это…
может быть интересно.
- А я тебе что все это время талдычил?!
- И еще я поняла, что только среди
чужих людей смогу преодолеть свой
страх и наконец начать… жить.
- Да, детка! - заорал Денис, как будто
мы с ним только что выиграли финальный бой в компьютерной игре.
- И еще университет поможет мне
стать кое-кем. Я все думаю об этом, и
с каждым днем идея влечет меня все
больше…
- И кем же?
- Мне интересно лечить и заботиться о ком-то. Наверное, я бы могла быть врачом, если бы не моя боязнь людей и если бы мне не грозила смерть от чужой крови… Или слюны… Илимочи, или желудочного сока, или околоплодных вод, или рвоты…
- Все-все! Я понял! Профессия врача
тебе не подходит.
- И я подумала, что могла бы лечить
того, на кого у меня нет аллергии.
- Меня?
- Денис, ты невыносим! Животных!
Собак и кошек, лошадей и голубей,
хомячков и зайчиков! Мне можно к
ним прикасаться! И мне нравится
к ним прикасаться. Я хочу быть
ветеринаром. Что думаешь?
- Я думаю, что мне ужасно повезло
с сестрой, - приобнял меня Денис. -
Она такая добрая, умная и красивая. И любит зайчиков! Мой детектор милоты сейчас сломается к чертовой матери…
Я рассмеялась, а Денис продолжил:
- На самом деле я всегда знал, что ты
захочешь быть ветеринаром.
- Да ладно…
- Да! Помнишь, мне было десять, а тебе пять, и ты увидела, как я с друзьями нашел в саду ежика и…
- Помню ли я, как ты помочился
на бедного ежа? Да у меня до сих
пор психическая травма, болван, -
буркнула я.
- А потом ты зарядила мне кулаком в живот, схватила ежа голыми руками и побежала на кухню, чтобы помыть его в раковине.
- И, между прочим, исколола руки о
крови…
- Но все-таки отмыла его! И потом
неделю со мной не разговаривала. Я уже тогда подумал, что из тебя вышел бы отличный звериный доктор. Ну или полицейский.
- А я вот осознала это только сейчас.
Удивительно, да? Родные часто знают нас лучше, чем мы сами… Что ты еще знаешь обо мне, чего не знаю я?- спросила я, толкая Дениса в бок.
Но Денис ничего не ответил. Он
смотрел на дорогу и улыбался ну
очень странной улыбкой. Как будто
действительно знал что-то еще.
Но сколько я ни упорствовала, ни
упрашивала его и ни дулась, он так и не признался в том, что было у него на уме.
_________________________________________
блять.... я нечаянно сбрила пол брови.... теперь буду каждый день рисовать брови