2 глава
2008 год, мне десять лет
После трех лет тишины и покоя
попытки наладить процесс
социализации возобновились.
Однажды я вернулась с мамой от
врача и обнаружила в доме гостей.
Незнакомый мужчина - высокий,
пугающе-серьезный. Рядом с ним
женщина - русоволосая, красивая
и важно разодета. И подростки лет
четырнадцати-пятнадцати - две девочки- очень похожие, одна была с длинными волосами,а другая с короткими,как у мальчиков .
Оба выше меня на голову.
Длинноволосая рассматривала кубок, который Денис получил за победу в Чемпионате
по футболу среди школ города, и ее
заинтересованность кубком Дениса тут
же привела меня в негодование.
А коротковолосая напряженно застыла посреди
комнаты и, прищурившись, озиралась
по сторонам. Ей здесь явно не
нравилось.
«Что ж, а мне не нравитесь все вы», -
решила я, приготовившись к побегу.
Но тут отец поднялся из кресла и
обратился ко мне:
- Маша, проходи, дорогая.
Познакомься, это дядя Макс, его
жена тетя Настя , это Лера и Виолетта
- Здравствуйте. - Я приподняла концы
воображаемой юбки и изобразила
комический реверанс. Вообще-то на
мне были брюки, куртка и заляпанные
грязью сапоги, и я надеялась, что
мое позерство оскорбит незваных
гостей и они поскорее уедут, но никто
не оскорбился. Женщина тепло
улыбнулась, длинноволосая склонила набок
голову, с интересом изучая меня. А
Виолетта оглядела меня с ног до головы и тут же отвела глаза.
- Дорогая, нам нужно обсудить с дядей Максом и тетей Настей кое-какие
дела, не могла бы ты показать Лере
и Виолетте дом и сад? А чуть позже
соберемся все за ужином, окей?
- А где Денис? - шепотом спросила я,
одеревенев под взглядами всех этих
незнакомцев.
Пусть его не будет дома, пусть
он не видит эту чужую девочку с
кругленьким лицом и малюсенькими
веснушками на носу а не то она
уцепиться за его рукав и попросить
показать ей все спортивные трофеи! А
их у него много!
- Денис скоро вернется с тренировки и
составить вам компанию!
Черт.
Я развернулась и,
не оглядываясь, направилась в сад.
Только у самых дверей я заметила,
что чужие дети следуют за мной -
молчаливо, с опаской, как лесные
звери. Чуют, наверное, что мне хочется
отлупить их.
- Тебя зовут Маша, так? - спросила
Лера. Голос - низкий, бархатный,
как будто мороженого переела, и еще
я уловила акцент. Точно не из нашего
города.
Я ничего не ответила,не слишком
хотелось говорить с ней.
- Можно называть тебя.
- Нет!,- я не дала ей даже договорить
- Ладно,расскажи о себе .
- Давай лучше про тебя поговорим, -
сказала я, раздражаясь. - Тебя зовут
Вера?
Я помнила, как ее зовут. Просто мне
хотелось ее подразнить.
-Почти,Лера- исправила девочка,
останавливаясь рядом со мной у двери,
ведущей в сад.
- А ее Виволетта? - кивнула я в
сторону ее молчаливой сестры , которая со скучающим видом разглядывала сад.
Поздняя осень, смотреть и правда было
не на что.
- Виолетта,- терпеливо исправила
она меня. - Ты легко запомнишь. Ведь у
вас это имя также популярно, как и у
нас.
- Где это «у вас»?
- В России.
- Вы из России?
- Да, сегодня прилетели. У твоего папы
с нашим какие-то дела.
- А Виволетта говорит?
Девочка оглянулась на сестру и неловко улыбнулась.
- Нет, она не говорит. Виолетта а не
Виволетта. У них в школе… французский учат.
- Значит, она не понимает, о чем мы
говорим? Вот круто!
- Не-а, - протянула Лера, снова
оглядываясь на сестру.
- Хорошо, потому что она мне не
нравится, - сказала я. - Похожа на мальчишку. Разве девочки носят
короткие волосы? И лицо у нее - как
будто ее от всего тут тошнит. Зачем
приезжать с таким лицом? А я сегодня
полдня провела в больнице, где меня всю иголками истыкали. Не вовремя вы как-то приехали. И еще у нее что, руки к карманам приросли? - кивнула
я на Виолетту которая как ни в чем
не бывало стояла рядом и разглядывала
бесцветное небо над головой.
Лера точно не ждала ничего
подобного. Ее глаза расширились,
теперь она смотрела на меня уже не
так радостно, как минуту назад.
- Прости, мне жаль. По поводу
больницы…
Вы гляньте, какая вежливая. Разве
люди так отвечают на грубости? Денис
бы мне точно подзатыльник дал.
Наверное, что-то задумала. Леоа
была старше меня года на четыре, а
может, даже на пять, но я не пасовала.
Считала, что разница в возрасте легко
компенсируется особыми умениями.
Например, умением драться.
- А по поводу Виолетты зря ты так. Она самая лучшая сестра на свете.
У дома остановилась наша машина,и с пассажирского сиденья соскочил
Денис. Открыл багажник, набросил на плечо рюкзак.
До чего же он хорош! Вот как должен
выглядеть мальчик! Вернее, парень -
ему уже пятнадцать. Светлые волосы
коротко подстрижены, на лице улыбка,
в глазах - огоньки. Я любовалась
им. И было совершенно ясно, что
залюбовалась и Лера
- Привет, - сказал Денис , разглядывая новых гостей.
Я открыла рот, чтобы объяснить, кто
это тут у нас, но Лера опередила
меня:
- Привет! Я Лера, а это Виолетта. Мы
приехали с родителями к вам в гости на несколько дней…
- На несколько дней?! -поперхнулась
Я.
Лера даже ухом не повела, она уже
утонула в дымчатой бездне глаз моего брата.
- Я Денис, - сказал он девчонке.
Протянул руку Виолетте , но та непожала ее (ну и невежа!), просто кивнула.
- Мы хотим прогуляться, ты с нами? -
хлопнула ресничками Лера.
Ну и выскочка! Я открыла рот, чтобы
поставить ее на место, но не успела
ничего сказать.
- Только переоденусь, - ответил Денис.
А? Что? Когда?! Когда это я перестала
быть главной в этом доме?!
Денис поцеловал меня в висок и
отправился в дом. Лера смотрела
ему вслед, сложив руки на груди.
На груди! У нее уже была грудь - и
очень заметная, свитер из ангоры так ее и обтягивал. Я толком не понимала, что чувствую. Ревность? Зависть? Моя
грудь была такой же плоской, как у
брата, и я почему-то решила, что это
ужасно.
Лера вдруг вознеслась в моих глазах
куда-то на недостижимую высоту -
где мне ее было не одолеть. Даже если бы толкнула на землю и начала бить кулаками… Денис не позволил бы мне бить ее - и не только потому, что после драки с Лерой меня наверняка
увезли бы в больницу с ожогами. Но
и потому, что Лера была красивая,
высокая, взрослая и с грудью!
Денис вернулся быстрее, чем я
ожидала. В своей любимой футболке, намазал волосы гелем, на руку нацепил фенечку, и кроссовки эти он надевал только по особым случаям…
Я перевела взгляд на Леру - вот он,
особый случай. И внезапно брат начал бесить меня не меньше этих чужих подростков. Придурок, влюбленный баран, пятнадцать лет, а как маленький! Вырядился! Надухарился!
Идет, лыбится! И все ради кого? Ради
какой-то дурочки с сиськами…
- Тили-тили тесто, жених и невеста!
Тесто упало - невеста пропала! - запела я, сердито сунув руки в карманы.
- Маша! - строго одернул меня Денис .
- Вдруг невеста под кровать, а жених ее искать!
- Давайте погуляем? - предложила
Лера, даже внимания на меня не
обращая. - У вас здесь есть что-нибудь интересное?
- У нас есть огромный батут. Ты
когда-нибудь на таких прыгала?
Умеешь делать сальто? - заворковал
Денис, ослепительно улыбаясь.
- Тили-тили тесто, жених и невеста!
Тесто засохло - невеста сдохла! -
выкрикнула я, развернулась и быстро пошла прочь, со злостью пиная камни, которыми была посыпана площадка перед домом.
- Маша! Маша! - закричал
мне вслед Денис, - Ну что ты как
маленькая?!
- Отвали! - огрызнулась я и прибавила шаг, почти побежала. Меня душили обида и разочарование. Я рванула
туда, где для меня точно найдется
утешение - к небольшому домику на
заднем дворе, окруженному невысоким забором. Туда родители отправляли мою собаку, когда у нас в доме были гости. Она, как и я, не любила чужих и начинала нервничать в их присутствии.
Орешек выросла. Вымахала. Она
весила в два раза больше меня - почти шестьдесят килограммов!
Коричнево-бурая, с черной мордочкой,
белой грудью и закругленными ушами
- иногда она больше напоминала мне
гигантскую кошку, чем собаку.
Орешек заметила меня и прыгнула
на невысокую ограду, поставив на
нее огромные лапы. Я вошла, обняла
собаку, мы с ней упали в душистое сено
и начали брыкаться и барахтаться.
- Орешек, - вздохнула я и прижалась
лицом к белой груди. Слезы потекли
ручьями. - Пришла эта Вера,Лера , а
Денис к ней сразу прилип. А она -
ничего особенного, ты б видела. А
сестра ее - совсем отстой! С волосами,
как у мальчишки … На черта они сюда
приперлись?! За что?!
Орешек навострила уши и посмотрела
куда-то поверх забора. Я подняла
голову и проследила за ее взглядом.
Неподалеку стоял Виволетта, или как там
ее, и озиралась по сторонам. Совсем
один. Лера и Денис, видимо,
решили, что им вдвоем будет лучше.
Без свидетелей. Мои щеки запылали, а
горло сжали невидимые тиски.
- - Эй! - закричала я ей, - Проваливай отсюда! Сестра твоя - дура! И ты дура!
Но она и не думала проваливать.
Я схватила палку, которую Орешек грызла
пару минут назад, и бросила в нее
изо всех сил. Палка приземлилась
у ног Виолетты. Она посмотрела на
нее с полным равнодушием, потом
развернулась и пошла прочь.
- - Да-давали! И побыстрее!
Я подняла ком сухой земли - твердый,
как камень, и бросила ей вслед. И
почти попала в нее: ком пролетел
прямо у нее над головой.
Девчонка развернулась, подняла
другой ком земли и запустил
обратно - так точно, что тот врезался
в решетку ограды, за которой я
стояла, и рассыпался в облако
пыли. Я взвизгнула и закашлялась.
Орешек припала на передние лапы и
угрожающе зарычала.
- С ума сошла?! - заорала я. - Ты
знаешь, кто это, у моих ног? Это
настоящая акита! Она просто разорвет
тебя на кусочки! Придурошная!
И тут молчунка Виолетта послала мне насмешливую улыбку и показала
средний палец.
- Жить надоело?! - повторила я.
Она что-то ответил мне на непонятном
языке. Наверное, это тот самый
французский. Я ничегошеньки
не поняла, но, судя по голосу и
интонациям, мне не сказали ничего
хорошего.
И тогда я нашла камень и вышла за
ограду. Орешек нервничала, она тяжело
дышала и глухо лаяла. Я замахнулась
и запустила камнем в Виолетту. На
этот раз он не успел увернуться, и мой
подарочек врезался прямо ей в лицо.
Не ожидала от меня такой точности!
Получи!
Кровь потекла у нее из носа, заливая
губы и подбородок. Девчонка
сплюнула и быстрым шагом направилась
ко мне. Бравада и наглость стали
быстро покидать меня. Она налетела,
схватила за воротник куртки и повалила
на землю. Я начала вырываться и
визжать. Попыталась расцарапать ей
лицо, но она была куда больше и гораздо
сильнее.
- Чтоб ты сдохла!Чтоб ты сдохла! -
заверещала я.
Виоллетта схватила меня за запястья,
прижала к земле и приблизила лицо к
моему - ее широко раскрытые зелёные
глаза показались просто огромными на
фоне бледного лица.
- Тупое. Мелкое. Чудовище, - сказала
она на идеальном чистом русском.
- Отлупила бы тебя, но стыдно лупить
ребенка.
- Тогда отлупи-ка мою собаку, -
завопила я. - Орешек, ату его! АТУ!
Я миллион раз возвращалась к тому
моменту. Ведь всё могло сложиться
совсем иначе. Я могла просто
прикусить язык и гордо принять
поражение. Разобраться с ней сама,
без собаки. Или просто разреветься, и
Виолетта ушла бы сама. Но я не смогла
справиться с ураганом своих эмоций.
Орешек, повинуясь моей команде,
перемахнула через забор, и в
следующую секунду в Виолетту
врезались шестьдесят килограммов
звериной ярости. Ее тело просто отлетело в сторону. Она не кричала, но
ее рот беззвучно хватал воздух, пока
моя собака терзала её , лицо,
руки, которыми она пыталась закрыться.
А потом я увидела кровь - ярко-алые
брызги. Белый кардиган Виолетты стал
грязно-бордовым.
- Орешек стой!
Собака мотала тело девчонки из
стороны в сторону и отказывалась мне
подчиниться.
- орешек ! Стоп!
Зверь словно не слышал меня. Я
попыталась оттащить ее в сторону,
но куда мне. Каждая лапа была толще
моей руки.
Выход был только один… Я упала
сверху на тело Виолетты и крепко
обхватила ее руками. Подмяла под
себя ее руки, чтобы орешек больше
не смогла терзать их. Обняла голову
и прижалась лицом к ее лицу, чтобы
собака не могла притронуться к ней.
Орешек переключилась на ногу
но я отпихнула ее морду своей ногой.
- Фу, Орешек! Фу! - заорала я так громко, что сорвала связки. Я еще никогда в
жизни так не кричала. - Уходи!
Виолетта застонала. Кажется, потеряла
сознание от боли. Ее лицо было все
в крови, на щеке - рваная рана. Она
поднял руку, слабо оттолкнула меня
- и я вскрикнула, когда увидела два
болтающихся пальца. Я зарыдала и
стала звать на помощь.
- Мама! Папа! Денис! Потерпи, сейчас
кто-нибудь придет! Мне жаль, мне так
жаль, ты права… Я чудовище…
Я чудовище, а мое имя переводится
как «страдания»! Вот что оно означает!
«Маша» - это страдания и боль!( п.с. это не так просто в книге так было написано)
Кровь Виолетты пропитала мою
одежду. Мои руки, мое лицо - все
было в ее крови. Я знала, что дорого
заплачу за то, что прикоснулась к
ней. Прикосновение к другим людям
оставляет на мне ожоги, а чужая кровь
просто разъедает кожу, как кислота. Но
разве у меня был выбор? Разве я могла
остаться в стороне и позволить ей
умереть?
Первым появился наш сосед, дядь Вова, - одинокий седовласый старик, который увидел все через
забор. В его руках был шланг, и ему
удалось отогнать Орешек поливая ее
водой. Потом он стащил меня с тела
Виолетты,и на его крики прибежали
родители… Не очень помню, что было
потом. Кажется, с меня сорвали одежду
и поливали из шланга, чтобы смыть
чужую кровь. Вода была ледяной, но
жгла, как пламя…
А потом были звуки сирен - громкие,
страшные…
А после - темнота.
* * *
В шесть лет я была просто диковатой.
В восемь впадала в истерику, когда
видела чужих детей в своем доме.
А в десять лет натравила собаку
на другого ребенка. Ожогов на мне
тогда оказалось не слишком много
- одежда защитила. Я провела всего
неделю в больнице и еще несколько
в реабилитационном центре. И
все это время постоянно думала о
Виолетте: о разодранной щеке и
двух поврежденных пальцах на руке.Думала о том, как страшно и больно
ей было. О том, как, наверное,
плакала ее мама, которая привезла
к нам в гости чистую,красивую,
здоровую девочку, а увезла…
Калеку?
Нет, нет, я даже мысленно не хотела
произносить это слово. Оно звучало
слишком страшно, слишком больно и
было таким колючим, что застревало в
горле, если я пробовала его произнести.
Виолетта не будет калекой, ведь я не
могла напортачить так сильно!
Мои родители после этого случая
зареклись приглашать в дом других
людей. Слухи разлетелись жуткие:
девчонка Карпова - исчадие ада, а может, и вовсе
не в себе. А еще у них есть собака, у
которой явные проблемы с психикой.
А мать и отец куда смотрели? Ну и
семейка!
Денис пару раз приходил из школы
с синяками - затевал драки в ответ
на оскорбления. Я воображала, как
он кричит: «Она не сумасшедшая! И
собака тоже! Она просто защищала ее!»
- и тут же набрасывается с кулаками на обидчика…
Бедный Денис, бедная моя семья,
бедный Орешек.
Скоро к нам явились люди из
службы по контролю за домашними
животными. Вошли в дом, начали с
родителями разговор, хотели забрать
мою анкету, но я бы скорее позволила
себя четвертовать, чем отдала бы ее.
Я не знала, что делают такие люди
с собаками и куда увозят их в своем
фургоне, но что-то подсказывало
мне, что собаки больше никогда не
возвращаются домой.
Я выбежала из дома и помчалась к
дереву у дальней ограды сада, под
которым Орешек любила вздремнуть
после обеда. Вцепилась руками в ее
ошейник и потащила за собой в дыру
в заборе, через которую иногда убегала
на улицу, а оттуда - в городской парк.
Собака беспрекословно послушалась
меня, словно тоже почуяла неладное.
Помню, как мы бежали с ней к
зарослям дикой ежевики, в которой
вили гнезда черные дрозды. Помню,
как приказала ей лезть под густые
ветви, а сама поползла следом,
всхлипывая от боли: острые шипы расцарапали мне руки и шею. Орешек
принялась лизать мое распухшее от
слез лицо. Я обняла ее руками, и там
мы пролежали целую вечность, пока
кто-то не поднял ветви и не обнаружил
нас.
Это был мой отец, и впервые в жизни
я испугалась его. Была готова драться
с ним, как Орешек дралась за меня.
Потому что он был на чужой стороне
- на стороне взрослых, а не на моей с
Орешкем. Я видела строгость в его глазах,
холод, гнев.
Он стоял и смотрел на меня сверху
вниз, пока я лежала среди колючих
ветвей, вцепившись обеими руками
в Орешка. Он позвал соседа и сказал, что Хейзел должна
немедленно уехать с нашим соседом в другой город к моей бабушке.
И больше никаких вариантов нет.
И если я хочу спасти ее, то должна
согласиться.
- Я согласна, - закивала я, вылезая
из-под кустов и громко всхлипывая.
Папа склонился к аките, но так и не
смог вытащить ее из-под ветвей, пока я
не позвала и не сказала:
- Выходи, Орешек. Все в порядке. Тебя не тронут.
Я обняла собаку, сжала так, что она
захрипела. Потом наш сосед
прицепил поводок к ошейнику и
повел ее к машине, припаркованной
у выхода из парка. А мы с папой
остались у ежевичного куста, глядя
им вслед. Он осторожно обнял меня и
вытащил из плеча ежевичный шип. Я
даже не заплакала: внутри все болело
сильней.
Отец знал, что собака просто
защищала меня. Я все ему рассказала.
Воспитанности и вежливости у
меня, может, и не много было, но
зато смелости признать свою вину и стойко превозмогая боль,
вся в кровоточащих ссадинах и грязи. Я рассказала ему, как
дразнила Виолетты и бросала в нее
палки, как она кинулась на меня, как
мне захотелось проучить её..
Я умолчала только об одном: как я
легла на Виолетту и закрыла ее
своим телом. Боялась, что мне все
равно не поверят и сочтут, что я все
выдумываю, лишь бы выкрутиться.
Дядь Вова сказал родителям,
что пока Орешек грызла девочку за
руку, я сидела на ней верхом и била
кулаками. На самом деле я била собаку.
Старик не рассмотрел, что происходило
на самом деле, а я не стала
выгораживать себя. Пусть думают, что
хотят. Все равно ничего не вернуть и не
исправить.
Мы просидели в парке до темноты.
Отец долго говорил со мной, объяснял,
как ужасно я поступила и какие
последствия могут быть у этого
поступка. Раны затягиваются, шрамы
бледнеют, тело выздоравливает, а
душа - нет. Может так статься, что
та девочка больше никогда не
оправиться от страха перед животными
и перестанет верить другим людям. Но больше всего мне запомнилось то,
что папа сказал в самом конце:
- Надеюсь, однажды он сможет
простить тебя, Машуня.
Отец был очень, очень грустным.
- Ты хрупкая, как бабочка. Чужое
прикосновение может убить тебя, ты
знаешь это. Но ты можешь ранить
других людей также сильно. Одним
движением можешь перевернуть
Землю вверх ногами. Одним словом
сломать чью-то жизнь. Помни об этом.
Я поклялась себе, что буду помнить.
- Рука Виолетты - ее вылечили?
- Я не знаю, милая, - вздохнул отец. -
дядь Макс и тётя Настя отказываются
говорить со мной. Кажется, они
вернулись в Россию , и Виоллету
будут долечивать там…
- Папа, а тело чинить легко?
- Нет, это очень тяжело.
- Но врачи умеют?
- Хорошие врачи - умеют.
- А в России хорошие врачи?
- Надеюсь, хорошие.
- И я надеюсь, что там самые лучшие
врачи на свете! - воскликнула я,
размазывая руками слезы по лицу, и с
жаром добавила: - Папа, я сделала это
не специально! Ты же веришь мне? Я
не хотела, чтобы все так получилось. Я
не злая. Я не хочу думать, что я злая…