глава 4
Лекси
мы видимся с Оливером уже две недели. каждый день. и мне начинает нравится проводить с ним время.
он был достойным человеком. умным, успешным, заботливым. был внимательным, серьезным, знал чего хотел. он был полной противоположностью Рюсею.
с ним было спокойно и надежно. даже когда казалось, что все трещит по швам, что корабль сейчас потонет. но он умел поддержать, умел потушить мое пламя страха. и именно это мне было нужно. особенно по мнению мамы.
— а можно тогда я начну встречаться с Рюсеем? я же совершеннолетняя, – спрашивала Дафна, а мы все косились на нее. она влюбилась в него еще сильнее, когда он пришел к ней на работу, отложив свои дела, чтобы помочь.
я стала проводить с Оливером еще больше времени. ходила с ним на светские мероприятия, встречалась с его друзьями, делилась с ним своими идеями. а потом и чувствами, проблемами.
я старалась узнать его получше. понять его мысли, его чувства, его мечты. но он... будто их скрывал. скрывал свою натуру, что меня настораживало. а вдруг он не тот, кем кажется, поэтому и сдержанный такой?
но постепенно, шаг за шагом, я начала влюбляться в него.
он был не таким, как я думала. он был более глубоким, более сложным, более интересным. я хотела разгадать его. хотела, чтобы он понял, что я не такая, как остальные. и это было правдой. не слишком плохая, не слишком хорошая. не слишком правильная, не слишком неправильная.
Олив был не просто богатым и влиятельным бизнесменом. а добрым и щедрым человеком. он заботился о других, помогал нуждающимся, поддерживал талантливых людей. таких, как я.
Оливер предложил сходить в картинную галерею. именно там я и поняла, что влюбилась в него по-настоящему. признаюсь честно, идея меня не вдохновила. я совершенно ничего не понимала в искусстве. для меня все эти мазки, линии и непонятные фигуры были просто... мазками, линиями и непонятными фигурами. хоть я и пыталась всегда видеть в этом что-то. хоть я и творческий человек.
но я знала, как сильно Оливер это любит. он мог часами стоять перед картиной, рассматривая ее, анализируя каждый штрих, каждый цвет. и столько же рассказывать. и я хотела разделить с ним его увлечение. хотела понять, что он видит в этих картинах.
поэтому я согласилась.
галерея была огромной, что меня даже немного пугало. стены увешаны картинами разных эпох и стилей. классика, модерн, абстракция... что это за слова вообще такие? я чувствовала себя потерянной в этом мире искусства. я чувствовала себя такой же, как и бывший с моей сестрой, которые не понимали мои увлечения.
Оливер аккуратно взял меня за руку и повел за собой.
— смотри, — сказал он, останавливаясь перед огромным полотном, изображающим поле пшеницы под палящим солнцем. — Это Ван Гог.
я посмотрела на картину. художника я прекрасно знала только по имени. и не знала больше ни одной из его картин, кроме самой известной. там солнце было... вроде.
— ну и что? — спросила я, скрещивая руки на груди, — просто поле.
Оливер усмехнулся. помолчал несколько секунд, поглаживая бороду.
— ты не видишь? — спросил он, как будто я должна была видеть насквозь, — ты не чувствуешь?
я нахмурилась.
— что я должна видеть и чувствовать? — я снова перевожу взгляд на картину, но ничего не поняла.
— посмотри на краски, — указал он, — они такие яркие, такие насыщенные. он словно запечатлел на холсте само солнце.
я присмотрелась. и все? это все, что я должна была увидеть и оценить?
— ну да, яркие, — согласилась я.
— а теперь посмотри на мазки, — сказал он твердо, — они такие грубые, такие энергичные. он словно писал картину в порыве страсти.
я присмотрелась еще раз.
— ну да, грубые, — согласилась я снова.
— он был гением, — уточнил Оливер, — он видел мир иначе, чем мы. он умел передать свои эмоции через краски и линии.
я посмотрела на Оливера. его глаза горели. он был по-настоящему увлечен. такое ощущение, что видели мир иначе только Ван Гог и Оливер.
я не скрывала, что не могу понять его. я не могу увидеть то, что видит он. но я могу попытаться.
мы пошли дальше. Оливер останавливался перед каждой картиной и рассказывал мне о художнике, о его жизни, о его творчестве.
я слушала его внимательно, стараясь понять, что он чувствует, хоть мне и не было интересно. я делала это только потому что... почему?
неужели...
Лекс, какая же ты идиотка! я влюбилась? в Оливера?
он рассказывал мне о Рембрандте, о его игре света и тени. о Моне, о его импрессионизме. о Пикассо, о его кубизме.
я начала замечать детали, которые раньше не видела. цвета, линии, мазки. я начала понимать, что в каждой картине есть своя история, своя эмоция, своя душа. я начала понимать какие-то умные термины.
остановились перед картиной Дали. сюрреализм, искаженные фигуры, текучие часы...
— что ты видишь? — неожиданно спросил Оливер.
я задумалась. раньше я бы просто сказала, что это бред. но теперь я понимала, что это не так. как минимум, я уже не могла так сказать.
— я вижу... хаос, — сказала я, начиная копаться в самой себе. видела то, что чувствовала, — и страх. и безумие.
Оливер улыбнулся.
— ты начинаешь понимать, — сказал он.
— с чего ты взял, что это правильно? – хмыкнула я, – каждый человек ведь может видеть то, что хочет?
— ты права, – он кладет руку мне на плечо, – каждый человек видит свое нутро.
я задумалась.
мы провели в галерее несколько часов. я устала, но мне было интересно. я узнала много нового. я увидела мир глазами Оливера.
когда мы вышли из галереи, я почувствовала себя другой. более образованной, более культурной, более... развитой.
— спасибо, — сказала я Оливеру.
— за что? — спросил он.
— за то, что показал мне этот мир, — ответила я, пожав плечами, — я раньше ничего не понимала в искусстве. но теперь... теперь я вижу, что это не просто мазки и линии.
Оливер обнял меня.
— я знал, что тебе понравится.
— мне действительно понравилось, – согласилась я. понравилось мне еще потому что я наконец разобралась в себе.
мы поехали домой.
в тот вечер я впервые почувствовала, что начинаю понимать Оливера. что начинаю разделять его увлечения.
и я поняла, что это — один из ключей к счастью. разделять увлечения любимого человека. я поняла, что он мне любимый человек.