Пролог.
《 Perfect 2 》
× Пролог ×
Алекс услышал музыку, и нахмурил брови. Его это безумно заинтересовало, отчего он прибавил шаг и направился на звук мелодии. Зеленоглазому очень любопытно, хотя раньше не было особого желания к классической музыке и танцам. Его влёк за собой до боли родной цветочный парфюм. Затаив, парень приоткрыл дверь, чувствуя, как от увиденного его дыхание сбивается. Его взгляд задержался на девушке, которая танцевала балет, вовлекавшись в историю танца. На ней платье белого цвета, а кружилась она с мимолётной улыбкой.
Вовлекалась в их историю.
Балеринка.
Тёмные волосы собраны в небрежный пучок. Гордо осматривалась, словно перед ней ни школьный кабинет, а перед её хрупких ножках в старинных пуантах -- целый мир. Мелодия принадлежала только ей, и только она изображала её своими плавными, спокойными и чертовски завораживающими движениями.
Ариана Гранде.
В последнее время черные волосы спутанные, неаккуратно красуются на плечиках. Глаза темнее чёрных бусин -- осветят уголки ночи где угодно. Вроде ничего примечательного — обычная внешность. Своя изюминка есть в этой простоте. Своя искра в тёмно-карих глазах.
На бледных худых руках -- созвездия из множеств родинок, а пятно на шее, присущее ей с рождения, похоже на сердце.
Да, ты украла сердце Алекса Купера, простая балеринка.
Чем дольше наблюдаешь за ней, тем больше узнаёшь её историю. В её больших кукольных глазах читается волнение и беспокойство, будто она боится сделать что-то не так. Не тот поворот, не тот шажок, не тот взмах. Она не догадывается, насколько идеальна.
Она идеальна.
Идеальна во всём.
Идеальна до самых кончиков ресниц. Во всех изъянах. Каждая клеточка кожи, каждая клеточка холодных рук. Каждая частица тела, которой дорожит Купер.
Она помнит те его грубые слова и обзывательства. Глупую вражду, переросшую в самое сильное чувство — любовь. Помнит, когда он прижал её к стене. Помнит, как заплакала перед ним слабая и униженная. Помнит, как он поцеловал её в школьном коридоре. Их первый поцелуй. Помнит ту записку. Помнит его ревность.
Дурочка.
Она разрешает ему прикасаться к ней, обнимать, вдыхать запах её волос, слушать стук сердца и целовать, а потом вспоминает это и краснеет, качая головой, потому что никогда не думала.
Не думала, что будет принадлежать ему.
— Алекс? — растерялась малышка, заметив блондина с восхищённым видом.
Ари смутилась и быстро поправила свои волосы, параллельно потянулась за проигрывателем. Мелодия остановлена, как и сердце Алекса.
Купер отдал бы всё, чтобы досмотреть этот танец в невесомости, но когда Гранде хлопает длинными ресницами и беспокойно осматривает твое лицо -- это куда лучше.
— Так вот где ты пропадаешь целых два месяца, — ухмыльнулся парень, а девчушка неловко нахмурилась.
Беззаботная улыбка. Такая детская и немного усталая.
— Это очень важно для меня, Алекс, — вздохнула малышка и положила свою вспотевшую ладошку на его щеку, — Я хочу добиться того, что желаю, без испытаний и войн.
— И добьёшься, — Алекс держал руку девушки на своём лице, рисуя рисунки на её коже пальцем.
Кареглазая балерина ни за что не дала бы глупому волнению брать за неё контроль, но бабочки пархают, как и она в танце. Щёчки, как незрелые яблоки. Молчание.
Мисс всегда считала тишину неловкой и неудобной, а парень считал иначе. В такое время ты узнаёшь куда больше, совершеннно без слов. Пространство, наполненное тишиной.
Между ними давно нет лабиринта, он пройден. Пройдены бесонные ночи и ломка собственных мыслей, желаний, выводов.
— Единственное, чего я добилась, то только твоей любви, — шепнула она и неуклюже, так наивно приподняла брови и покачала головкой.
Может, все прошлые девушки говорили ему то же самое, но это больше не имело значения. Их слова не имели значения.
Ничто и никто не имеет значение.
Иногда Алекс не мог понять, что удерживает это чудо рядом с ним. Он причинил ей столько боли, столько слёз, столько сложностей.
Их детская борьба заключалась в любви, от которой они пытались избавиться. Они думали, любовь в их голове, а она оказалась в их сердцах.
Его имя из уст милой Балерины звучало по-особенному. Да, раньше он считал её странной, закрывал глаза на правду, что она особенная и не такая, как все. Её недостатки — её очарование. Как и её родинка на щеке, ямочка при улыбке.
— Ты попадёшь в академию, Балеринка.
Эти слова Гранде ждала от директора в Лос-Анджелесе. Подняла взгляд на Алекса и замолкла, подбирая нужные слова.
Грустная ухмылка.
— Буду надеяться.
Купер вплотную подошёл к Ариане и прижал к стене, лишь взгляд в обеспокоенные глаза балерины смутило малышку. Гранде убрала свою ладонь с щеки блондина и закатила глаза, пытаясь освободиться.
— Пройдёт ровно два года, с того дня, как я оказалась прижатой к стене Алексом Купером, — тихая усмешка Ари, приятные мурашки по коже юноши.
— Ты помнишь тот день? — недоверчивый вопрос от парня застал её врасплох, вместе с хриплым смешком.
— Мой личный дневник не врёт, — заявила Гранде и отводя взгляд, закусила губу.
— Важная дата в моей жизни.
— Звучит, как будто мы женаты.
— Может быть, Гранде, может быть, — Алекс довольно улыбнулся, игнорируя все попытки девчушки сбежать.
— Ненавижу слово « может быть » -недовольно фыркнула Ариана, — Может быть, отпустишь меня?
— Может быть.
— Ты повторяешься.
Словесные перепалки каждый день являлись как традицией, одно и то же "доброе утро" и "спокойной ночи".
Парень быстро и ловко поднял брюнетку, та ойкнула от неожиданности и невольно окольцевала шею Алекса. Он аккуратно прижимал её к себе.Талия девчушки ощутила холодные руки, и Балерина хмыкнула, поправляя волосы, которые лезли ей на лицо и не давали насладиться взглядом таинственных зелёных глаз, горящие огнём и любовью. Взаимной любовью.
Вдох.
Выдох.
— Если меня не возьмут?
— Это не имеет значение, — шёпот парня у её ушка засмущал её, — Что будет, то будет. Тебе нечего волноваться.
— Есть за что, — шепнула она, — Я должна.
— Я волнуюсь только за тебя, — Алекс прикоснулся губами её щеки, мимолётный поцелуй.
Малышка зажмурилась и слабо улыбнулась. Ариана взъерошила волосы Купера, она вздрогнула, лишь почувствов прикосновения на её шее, как её родимое пятно горит от поцелуев.
Дорожки слёз давно сменились на дорожки поцелуев.
« — О боже, когда ты прекратишь делать это?
— Делать что?
— Быть дурочкой. »
Она была самой настоящей дурочкой. Вот расплата.
— Чёрт, — пролепетала брюнетка, на что Алекс отстранился от кареглазой, — Телефон.
Парочка могла кружить в танцах поцелуев, но вибрирующий телефон на столике ворвался в их атмосферу любви, и рука девушки дрогнула, когда она взяла трубку.