КАКОГО ХУ* ?

Что вообще значит свобода?

Да, что угодно, но точно не тот бред, что навязала США. В России очень часто говорили, насколько запад плох, но вместе с этим плохой становилась Европа. Со стороны это было жалкое зрелище, ведь теперь и Европа потеряла свою истории.

Все стали настолько одинаковыми, что народы смешались, народы забылись, а страны отличаются только своей политикой.

Теперь все такие же, как Америка. Теперь все, без прошлого, без истории, без языка, без одного народа. Но они этого не понимают, ведь не способны это увидеть.

Альбер Холов Викторович. Тот самый друг, который настолько часто был в тюрьме для несовершеннолетних, что надзиратели стали ему вторыми родителями.

Он так жаждет попасть в армию, чтобы опять, как и в детстве скрыться от других. Солдаты ничего не стоят, уж точно не в наши годы. Быть солдатом без страны перед которой ты готов стать на колени, что может быть прискорбнее? Может осознание того, что это тебе и нравится? Возвращается таким образом во время, когда ты был просто младшим ребенком до кому никого не было дело, а единственное, что ты мог сделать, это подчинятся матери, что даже тебя не видела? Скорее армия стала тем самым наркотиком, благодаря которому мир вокруг мог бы опять затихнуть и кануть в бездну.

Пусть всё будет чёрно белым, ведь именно к такому привыкли его глаза. Америка хочет всегда быть наверху, и ему плевать на других? Это уже его проблемы. Созданному им миру ты отвратителен? Да ладно, всё мы знаем каким выродком он является.

Стать приёмным отцом Америки, который его создал? Что, простите?..

Великобритания была монстром. Это страна, а в некотором мере и королевство, было настолько увлеченно территориями, что даже не замечала змею, что лежит прямо на его груди. США стало копией своего названого отца. Вот только если его отец изначально был сильной страной с большим багажем историй, то Америка решил выходить из самой грязи. Но если он изначально был рождён с пятном, так почему бы не сделать так, чтобы и других оно было? Мерзкая идя, которую он решил воплотить.

Великобритания жестока, безжалостна и коварна. А ещё он боится своего сына. Или сыновей. Любит, поэтому и боится.

Жестокий альфа подошёл к хрупкой омежке и сказал ей: Ты будешь моей!

Ха! Британия хрупкая омежка, которая боялась незнания. Он боялся будущего, где он будет именно с Америкой. Что тогда с ним будет? США проигнорирует его? Воспользуется шансом, что он заплатил за свои поступки? Будет унижать? Или может ему всё-таки досталось что-то на подобии: любви к семье? О, и если это правда, тогда Америка будет использовать его как инкубатор, всё таки он ненавидит лишние расходы.

А что будет с Канадой? Может будет тоже самое, что и в том додзинси, где героя заперли в загородном доме на цепи и насиловали каждый день? Интересно от кого ему досталась это маниакальное расстройство?

От дневника Британии кровь стыла в жилах, но Альберт теперь и есть Великобритании. Он должен смотреть вперёд, даже когда его будут ломать. Прямо, как и сейчас.

— Ах!

Новый крик пронёсся по комнате, когда кровавая рана ещё сильнее облелась кровь внутри. Над хрупким телом нависал мужчина, облизывающим взглядом, рассматривающий его. Что-то очень огромное без остановки таранило его кишки. Хоть почему что-то? Это просто член альфы, одного из самых больших и сильных стран. Конечно его хуй должен быть соответствующим.

— Чёрт, почему это должен был быть именно Австралия?!

Злой рык отдавался лёгким эхом в ушах, но голова отказывалась это принимать.

Он столько всего сделал. Он столько сил отдал на то, чтобы точно быть страной, которая ни от кого не зависит. Он так старался, хоть и со стороны, но как-то сдерживать Америку в рамках. Может и не ради других, но он старался избавить мир от своих названых сыновей.

— Аме, ты ведь знаешь отца. Он всегда хочет сохранить лицо перед другими. Австралия всегда ему подчинялся, поэтому понятно, почему он обратил свой взгляд на него.

— Ц, тогда бы он выбрал тебя Канада. Ты ведь его любимый пай мальчик.

Канада тоже здесь. Тогда любое сопротивление не имеет смысла и нужно опустить голову. Опустить как и всегда. Точно также, как и отпускаешь голову перед учителем в школе, даже не догадывался, что ему на тебя плевать. Точно также, как извиняешься перед теми, кто выше тебя в социальном уровне, даже если он неправ. Точно также, как и всегда.

— Ха-ха. Америка, зачем мне ребёнок от тебя? Ты унаследовал самые худшие черты моего рода. А Канада, прости, но я не могу позволить, чтобы мой сын был уродцем в овечьей шкуре.

Звонкая пощечина, после которой стоило закрыть глаза от боли, в темноте под веками появлялись разноцветные пятка. Лёгкий трес и хриплый крик через сжатые зубы. Чувствовать, как тебе ломают руку, когда в тебе огромный хуй, хм, это что-то новенькое.

Из груди вырвался тихий смех. Он боится их, ему страшно, и именно поэтому он смеётся.

— Папа. Мы не глупые и не маленькие. Помнишь ты сказал Аме, что когда-нибудь, он будет настолько силён, что ни одна страна не сможет смотреть ему в глаза? Тогда ты спросил, а что будет потом, ведь сбор денег это нескончаемый процесс. — матрас тяжело опустился, когда на кровати оказалось третье тело, а Британия вздрогнул от воспоминаний своих слов, сказанный в порыве жалости. Тогда, впервые увидя Америку и обдумав все его поступки ему почему-то было его жалко — Папа теперь мы знаем о тебе всё. Ты наш, мы твои. Теперь мы можем ответить, что наша сила была рождена для того, чтобы исполнить твою мечту.

Мечту? Открыв глаза и посмотрел на Австралию, Альберт захотел убежать. Больше нету того единственного нормального. Австралия смотрит на него пьяно, сильно и возбуждённо. Поймав, слегка напуганный взгляд отца, он слегка подрагивает большим телом и с раздражением смотрит на Америку.

— Заканчивай быстрее, я тоже хочу. Хотя... — вернув глаза к отцу, Австралия мило улыбнулся. — Мы вполне поместимся вдвоём.

Поместимся? Указательный палец на другой руке взрогнул, а где-то внутри зародился огромный страх. Когда в глазах появилось отчаянье, а голос собирался выскочить из горла, на рот опустилась большая рука, что вполне уместила бы его голову.

— Тогда отец должен позаботиться и обо мне. Отец ведь любит меня больше всех на свете.

Сразу же большая рука сжала синие волосы и потянув чужую голову влево, словно игрушку, насодило на твердый член. Проходя под небом, член проходил в горло, с нажимом расширяя себе путь. Сильная боль давит под подбородком, обжигая кончик носа и глаза. Тонкие струйки слез и соплей опускаются вниз, пока глаза пустым взглядом смотрели на голый торс белого и красного цвета.

Стоило сильным толчкам возобновить свой темп, и тело опять безвольной куклой подняло над кровать, чтобы после опять упасть на мокрый матрас. Внутри всё онемела от боли, которая больше не чувствовалась. Даже сломанная рука оставалась где-то позади.

Внизу какая-то мышца опять растянулась, значит Австралия вошёл в него. Так классно, что тело имеет способность отключатся. Если закрыть глаза, можно остаться только с чувством трёх пару рук, что без стыдно сжимают его. Одна большая рука крепко сжимает его волосы давая темп, другая нежно гладит шею, иногда сдавливая, не забывая до боли давить на нижние зубы. Ещё одна пару рук до боли сжимают его под колени. Грубые пальца надавливают на чашечки, словно проверяя, треснут ли они или сдвинутся в сторону. И две шершавые ладони держали его за бедра, сжимая их до больных покалываний.

Они знают. Они знают кем являются для него. И он как один из тех глупых героев исейкана, дал им идею, что они могут дать ему то, чего он хочет.

Теперь он уверен, что он мёртв, ведь он в аду. Он имеет вторую жизнь. Жизнь которая имеет две рамки. Одна из них называется жизнь, в которой он успешная страна, а вторая его личная жизнь, это место, которое напоминает, что он мертвец, который должен смириться со всем. Ну, собственно, как всегда. Ничего не меняется.