Не святые

Позавтракав и побродив по дому, рассматривая картины и скульптуры, я возвращаюсь в гостиную, из которой отлично просматривается входная дверь. Заняться все равно нечем. Кениг уехал, Джордж занят своими делами, да и какое бы я имела право их отвлекать. Поэтому маюсь на диване, листая журналы со статьями на спортивные темы, и дожидаюсь Грейвса. Даже увлекаюсь, когда нахожу заметку об истории создания клуба Манчестер Юнайтед. Не зря же Газ прививал мне любовь к футболу, мне теперь все интересно об этом. В горле встает ком, когда вспоминаю о Гэррике. Беспокойство о нем скребет внутри заточенными лезвиями. Ладно Соуп еще более сдержанный, но припадочный Гоуст точно его избил, или еще чего похуже. Даже если не поняли, что он меня отпустил специально, все равно это практически по его вине я сбежала в их глазах. Он не справился с моей охраной.

Накручиваю себя до такой степени, что даже забываю о звонке Эмми, и когда входная дверь наконец распахивается, впуская Грейвса, меня вьюгой сносит с дивана.

— Филлип! — подхожу к нему стремительно, комкая в руках низ платья. Выгибает удивленно бровь, оглядываясь на меня и явно не ожидая, что буду вот так дожидаться его прихода. — Пожалуйста, узнай, что с Гэрриком.

— И зачем ты хочешь знать, что с бетой Райли? — бросает на тумбочку ключи, и идет в гостиную, на ходу стягивая пиджак и галстук.

Закатывает рукава рубашки, и у меня неожиданно пересыхает в горле от вида его загорелой кожи и сильных рук.

— Кайл хорошо ко мне относился... И это он сам меня отпустил. Я боюсь, что они его убьют. — бубню, пытаясь успокоить чертовы нервы, которые решили неожиданно скакнуть от паники к желанию.

Больная я на голову. Не знаю его совсем, но слюной исхожу, смотря даже не на голое тело, а просто на обнаженные до локтей руки. На которых так великолепно двигаются мышцы, пока он, склонив голову, печатает что-то в телефоне. Боже...

— Кениг узнает. — поднимает на меня блядские сияющие, словно горный лед, глаза. Тихо рыкает, ноздри раздуваются. Мамочка моя, не дай бог он способен унюхать запах моего возбуждения. Я же со стыда сгорю. — Перестань себя изводить. Это Гэррик сам принял решение.

Продолжает спокойно, и я перевожу дух, выдыхая немного.

— Но я виновата...

— Успокойся. — делает шаг ко мне.

— Но...

— Молчи. — поднимает руку, заправляя волосы мне за ухо. Замолкаю, медленно сглатывая и понимая, что смотрю на него сейчас наверное, как голодающий на кусок сочного ароматного поджаристого стейка. — Прическу сменила, ангел? Тебе идет.

Явно переводит тему, чтобы я перестала терзать себя, и я чувствую странный трепет в районе солнечного сплетения. Усмехается и отходит к столику с выпивкой, давая возможность дышать спокойно. Отступаю за диван, нервно хватая журнал и прижимая его к груди двумя руками. Как щит какой-то ей-богу. Самой смешно. Хорошо, что хоть Грейвс не смеется. Отворачивается, наливая себе в стакан белый ром. Выпивает медленными глотками, заложив другую руку в карман.

— Спасибо... — говорю тихо, немного успокоившись. — И за Кайла тоже. И я хотела попросить...

— Кто-то наглый сегодня. — фыркает, и я улыбаюсь, закатывая глаза.

— Сам виноват. Не нужно было похищать.

— Справедливо. — посмеивается, отставляя алкоголь и опускаясь в кресло, и я тоже сажусь на край дивана, повертев в руках дурацкий журнал и отложив его наконец в сторону. — Чего же может хотеть ангел с душой дьяволенка? Удавку, чтобы иметь возможность придушить меня?

— Дурак. — качаю головой. — Я бы хотела подруге позвонить. Она омега Алехандро Варгаса. Я не видела ее с тех пор... В общем, разреши, пожалуйста.

Грейвс молчит пару секунд, закусив нижнюю губу. Смотрит изучающе, а потом протягивает телефон. Разрешает конечно, почему-то я и не думала, что откажет. Вот странно, но пока он мало что мне запрещал вообще. Ну кроме очевидных вещей, связанных с безопасностью. Поэтому не удивительно, что против звонка Эмми он совсем не возражает. 

Наклоняюсь к нему и беру тонкий дорогой смартфон. Руки внезапно начинают дрожать, когда набираю по памяти знакомый номер. Жду, отсчитывая гудки, и слезы брызгают из глаз, как только слышу дорогой голос на том конце.

— Эмми... — все, что могу выдавить, слизывая соленую влагу с губ, пока она визжит в трубку от радости. И тоже рыдает. И тарраторит без умолку, засыпая меня вопросами и не давая мне вставить и слова. А я слушаю, глотая слезы и понимая, насколько же все таки сильно я по ней соскучилась. Мы не виделись около четырех месяцев, и ей совсем скоро уже рожать. Из-за двоих ублюдков я не смогла быть с ней рядом и поддержать. И наверное не смогу увидеть и маленького Варгаса, пока вся эта хрень не закончится так или иначе. Потому что мне не желательно разъезжать сейчас по городу благодаря психичным мудакам, которые на меня охотятся.

Пытаюсь в двух словах объяснить ей все, что произошло со мной за это время. Единственное, чего не могу заставить себя сразу сказать ей, это об обстоятельствах моей жизни с Райли и МакТавишем. Горло сжимается спазмом, и я словно в ступор впадаю, не в силах и звука выдавить, когда Эмми спрашивает, почему я живу сейчас у Грейвса, а не у своих альф. Может быть позже смогу объяснить, когда меня перестанет мучить стыд и чувство вины за все, что они заставили меня делать. 

Молчу, как идиотка, и Филлип вздыхает, похоже понимая мое состояние. И наверное, ему надоедает слушать мои всхлипывания, потому что отбирает у меня телефон и сам разговаривает с Эмми пару минут, обещая ей, что как только Алехандро вернется в город из деловой поездки, они смогут приехать и навестить меня.

Прячет трубку в карман, задумчиво глядя на меня. Упирается локтями в колени, сцепив пальцы рук в замок.

— Ты такая плакса, ангел... — выдает ни с того, ни с сего, и у меня мгновенно высыхают слезы.

— Да иди ты! — возмущенно вскакиваю с дивана. Хочется хорошенько приложить его журналом по раздражающей башке, но ограничиваюсь тем, что просто бросаю в него печатное издание, которое он легко ловит, смеясь, как придурочный.

Бесят своими обостренными чувствами и сверхбыстрой реакцией, альфы долбанные. Даже если захочешь избить, хрен у тебя получится. Вихрем вылетаю из гостиной и торможу у двери, когда в мозгу внезапно всплывает неожиданная мысль. А ведь ему просто не понравилось, что я плачу. Не знаю, почему ему не все равно, что я чувствую, но он сказал это специально. И знал, как я отреагирую. И добился чего хотел. Я разозлилась и перестала ныть. Вот же чертов Грейвс.

— Спасибо, Филлип. — поворачиваюсь в дверном проеме, опираясь руками на деревянную коробку. — За все.

Хмыкает, затягивая меня в глубину своих галактических лазурных глаз. Слегка кивает, отвечая на благодарность, а я давлю желание вернуться и поправить упавшую ему лоб прядь светлых волос.

— Я тебя боюсь. — говорю неожиданно, потому что по какой-то непонятной мне причине хочу объяснить ему, что творится у меня в голове. Ну или хотя бы сама хочу понять, какого хрена меня так тянет к нему, когда до дрожи страшусь оказаться объектом желания любого мужчины. — Боюсь просто потому, что ты альфа. И ты сильнее. И ты жестокий. Это у тебя в крови. Волк не может быть ягненком, как бы другим этого не хотелось. Но почему, блять, мое больное подсознание думает, что ты не причинишь мне вреда? Почему я хочу тебе верить, если не должна?

Выпаливаю все это на одном дыхании, и он не перебивает. Выслушивает внимательно, никак не реагируя на поток моих слов. Лишь раз вижу вспышку чего-то, похожего на неприятие в его глазах, на фразе "я тебя боюсь". И это меня еще больше запутывает. Альфы же любят, чтобы их боялись, да? Почему он другой?

Жду, пока скажет хоть что-то. Грейвс вздыхает, откидываясь назад и опираясь спиной на кресло. Проводит ладонью по волосам, еще больше растрепывая их.

— Ты ждешь, чтобы я сказал тебе, во что тебе верить? Это ты сама должна решить, ангел. Не я. 

И наверное он прав. Но почему же это так сложно? Меня ломали, чтобы научить покорности и заставить жить по чужим правилам. Но видимо теперь мне придется как-нибудь починить себя.